Про сплетни
Давно вспоминал где читал это. Точно в цель
Men's Health. Представь себе [#04 2007] Сидим как-то в парижском аэропорту, на пересадке. [Андрей Прокофьев]
Слева от меня - один пригламуренный из почти мужского журнала, справа - одна, довольно облезлая, из женского, еще одна - с рыбьими глазами, и одна - PR-менеджер, симпатичная такая, на сноубордистку похожа.
- Так что там с этой самой-то произошло? - начинает вдруг облезлая и называет имя одного главного редактора, которая недавно уволилась.
- Ничего, - говорит та, что с рыбьими глазами, - она просто пришла, собрала вещи и ушла.
- Как это - собрала вещи и ушла? Что, прямо вот так собрала вещи и ушла? - поразился пригламуренный.
- Ну, объясняю…
Затеялся долгий, на час, разговор о милой изысканной девушке, которую никто из беседующих лично не знает и знать не может. Причем разговор включает все детали: с кем разошлась, с кем теперь, куда теперь ей, кто у нее дома водится, и какой у нее был папа, и как она куда-то туда попала. Я отсаживаюсь - не демонстративно, а просто потому, что не могу поддержать беседу. Сижу и думаю: почему из всех тем для разговора мы выбираем человека, которого нет рядом, который не может ни опровергнуть, ни в морду плюнуть, если что? Почему мы о литературе не говорим, о живописи, о достижениях японского государства? Почему людям интересен какой-то наимельчайший скандал, связанный с переходом Сан Саныча из одной конторы в другую, и что об этом сказал Семен Ильич?
Неинтересно людям, что Сан Саныч с Семеном Ильичом, скажем, воевали и вообще кавалеры орденов. А вот если Сан Саныч напьется и набьет морду Семену Ильичу - вот это то, что надо. “Еще бы: он у нас в группе риска, посттравматический синдром, хорошо, что вообще не убил”.
А вот почему: потому что, если говорить о заслугах той самой, которая ушла, тогда рыхлой крашеной даме придется признать, что сама она, в общем-то, неудачница, а той, которая с рыбьими глазами, придется согласиться с тем, что она недостаточно талантлива. Другое дело, почувствовать себя на коне, когда у кого-то не сложилось. Можно даже заявить, дескать, а я что говорила, я всегда говорила, ей там не место.
К тому же, если не будет человека, о котором можно поговорить, как тогда сближаться-то людям? Не на почве же искусства, в конце концов, если все, что они знают о голландской школе живописи, - это Рембрандт, и считают, что весь свет столичной интеллигенции собирается в клубе “Гоголь” и имеет телефонные будки и парковые скамейки у себя дома в подтверждение своей гениальности. Слабым людям необходимо сближаться, а сплетни прекрасно создают ложное ощущение интимности.
Тебе кажется, что ты сблизился, а на самом деле - попался. Главное, что ты не просто вступил в порочную связь, но и сам стал уязвимым. Это как прикоснуться к неприкасаемому или снять бронежилет. Теперь тебя может подстрелить любой лох, и плюнуть в тебя может теперь любой. И, что важно, сплетники оплетают тебя незаметно, так как нормальному человеку сложно определить ту грань, за которой заканчивается разговор и начинается сплетня. Например, посмеяться над забавной внешностью - это сплетня? А назвать человека алкоголиком, увидев его один раз перебравшим?
Привычка сплетничать всасывается в кровь быстрее водки и вызывает зависимость почище никотиновой. Любовь к сплетням настолько разогрела целевые аудитории, что сейчас трудно найти источник информации, который бы не спекулировал на этой благородной страсти. Представляю, как бы звучали заголовки, если бы всю нашу прессу перенести лет так на сто назад. “Шокирующие откровения Софьи Толстой: “Муж изменял мне с крестьянками!”; “Популярный драматург спит с актрисами Малого театра!” или даже так: “За роль в “Чайке” актрисе пришлось переспать с драматургом”…
Что же делать-то? Да ничего особенного: книги читай и помалкивай, за умного сойдешь. Кроме того, для умного человека сплетня - это прекрасный способ понять, с кем имеешь дело. Скажем, сплетник предполагает, что человек, которого он знает два дня, - “несостоявшийся наполеончик, который обижен на мир за то, что его недооценивают”. Значит, несостоявшийся наполеончик - это сам сплетник. Или если сплетник кого-то называет “бездарью, оказавшейся в нужный момент в нужном месте”, этот человек не особенно талантлив и склонен к простеньким интригам. Если кто-то кого-то считает “закомплексованным провинциалом”, ковырни чуть-чуть - и увидишь затюканного в детстве мальчика.
Вот. А еще, чтобы случайно не превратиться в сплетника, заучи одно правило: если ты не сплетничаешь с ними, ты для них недосягаем. Ты, конечно, не будешь им другом, но таких друзей лучше ухватить поудобнее - и в музей.
Знаете что еще: давайте лучше будем, как в Колумбии, сажать за сплетни. Там вот один региональный чиновник справедливо рассудил, что слухи, сплетни, клевета становятся причиной несправедливых судебных преследований и даже смертей. А в Милане ученые вообще подсчитали, что средний итальянец тратит на сплетни около пяти часов в день. Нам это надо?
Кстати, в этом тексте завуалированные сплетни встречаются 9 раз. Куда ж без этого: народу будет неинтересно.