Роялик в домике.
Сегодня мне второй раз в жизни разрешили поиграть 15 минут на нейгаузовском рояле в Переделкино. Я в очередной раз убедилась, что играть надо наощупь.
У нас была пешеходная экскурсия; день стоял прекрасный, цветущий и солнечный, только немного холодный; люди от станции шли освящать куличи к храму летней резиденции патриарха. Мы тоже пошли туда посмотреть исторический храм Преображения Господня, а дальше на кладбище. Я на нём была первый раз, а там же Адриан Нейгауз и Зинаида Николаевна, и Леонид Пастернак. Погода была идеальна для кладбищенских паломничеств. Потом через Сетунь мы прошли в писательский городок и через Дом творчества и разные домики, в том числе первоначальную дачу Пастернака, дошли до теперь уже бессмертного домика с неповторимой (хотя это был серийный проект) круглой верандой, который ни с каким другим не перепутаешь.
Мне после экскурсии надо было ехать в другое место, и я в итоге туда опоздала, но не жалею, потому что добрейшая экскурсовод сказала, что помнит, что я тут как-то просила поиграть на рояле, и что у меня будет между экскурсиями минут 10-15, если я хочу и немного подожду. От таких предложений отказаться невозможно.
Как и в прошлый раз, оставшись наедине с роялем, я не успела испытать никакого трепета - я просто приклеила ногу к педали как пилот, разбивший самолёт с "Локомотивом" под Ярославлем, и стала играть, как умею. Я сыграла две прелюдии Шимановского из op. 1: es-moll и h-moll (es-moll'ную играл на видеозаписи Генрих Густавович - вот не на этом же рояле? Я играла её сильно хуже, с ошибками, но её самую), E-dur'ный ноктюрн Шопена из op. 62 и свою прелюдию, которую досочиняла вчера хотя бы до периода - всего 16 тактов, но я убила три варианта, пока нашла этот. Прелюдию обязательно запишу и покажу, но наверно уже когда окончу. В прошлый раз я играла там свои вариации, тоже находившиеся в процессе сочинения. (Кстати, не примета ли это - принеси сочинение в Переделкино и окончишь?)
Клавиатура столетнего Бехштейна при свете весеннего солнца показалась мне на вид другой, чем тогда, зимним вечером. Выщербленной, с невысокими и узкими чёрными клавишами. Она по-прежнему очень приятна на ощупь ибо полирована тысячью рук. Она лёгкая, с небольшим ходом, но им она вызывает, как джинна, гул недр - особенно с педалью, которую я и за этот раз не научилась уполовинивать. Ну и в общем, очередной подход к чужому роялю проверяет твой профессионализм - и мой снова не выдерживает проверки; - другая, хоть и удобная, высота сиденья, другой угол зрения на клавиатуру, и у меня в памяти уже всё смешивается, потому что память зрительная с задворками ощупной, а должна быть ощупная с внутренним зрением. Но по этому поводу я уже сокрушалась тысячу раз. Нужны спокойное время и силы, чтобы пробовать заниматься по-другому. Может, получится и одной. Может, и нет никакого секрета, и я всё необходимое уже знаю, но надо пробовать, а это тяжело и непривычно.
Вот, а майское Переделкино - это такое место, где хочется жить и заниматься на рояле. И это делали - но не мы.
Фотография Станислава Нейгауза, висящая на нижней веранде, где обитают экскурсоводы, и куда стандартно посетителей не водят (какой же он тут красивый и молодой):
Генрих Густавович играет прелюдию Шимановского на своём рояле (который из двух, стоявших в его квартире, теперь в Переделкино?):
А я приехала домой и слушаю некую Юлию Лозовскую - просто хорошая пианистка: вот так надо играть в домике-музее (в домике, где родился Шопен, начинаются концерты по выходным - рояль, правда, там новый):
По-моему, если я правильно вижу, она играет с почти всё время закрытыми глазами - молодец.
У нас была пешеходная экскурсия; день стоял прекрасный, цветущий и солнечный, только немного холодный; люди от станции шли освящать куличи к храму летней резиденции патриарха. Мы тоже пошли туда посмотреть исторический храм Преображения Господня, а дальше на кладбище. Я на нём была первый раз, а там же Адриан Нейгауз и Зинаида Николаевна, и Леонид Пастернак. Погода была идеальна для кладбищенских паломничеств. Потом через Сетунь мы прошли в писательский городок и через Дом творчества и разные домики, в том числе первоначальную дачу Пастернака, дошли до теперь уже бессмертного домика с неповторимой (хотя это был серийный проект) круглой верандой, который ни с каким другим не перепутаешь.
Мне после экскурсии надо было ехать в другое место, и я в итоге туда опоздала, но не жалею, потому что добрейшая экскурсовод сказала, что помнит, что я тут как-то просила поиграть на рояле, и что у меня будет между экскурсиями минут 10-15, если я хочу и немного подожду. От таких предложений отказаться невозможно.
Как и в прошлый раз, оставшись наедине с роялем, я не успела испытать никакого трепета - я просто приклеила ногу к педали как пилот, разбивший самолёт с "Локомотивом" под Ярославлем, и стала играть, как умею. Я сыграла две прелюдии Шимановского из op. 1: es-moll и h-moll (es-moll'ную играл на видеозаписи Генрих Густавович - вот не на этом же рояле? Я играла её сильно хуже, с ошибками, но её самую), E-dur'ный ноктюрн Шопена из op. 62 и свою прелюдию, которую досочиняла вчера хотя бы до периода - всего 16 тактов, но я убила три варианта, пока нашла этот. Прелюдию обязательно запишу и покажу, но наверно уже когда окончу. В прошлый раз я играла там свои вариации, тоже находившиеся в процессе сочинения. (Кстати, не примета ли это - принеси сочинение в Переделкино и окончишь?)
Клавиатура столетнего Бехштейна при свете весеннего солнца показалась мне на вид другой, чем тогда, зимним вечером. Выщербленной, с невысокими и узкими чёрными клавишами. Она по-прежнему очень приятна на ощупь ибо полирована тысячью рук. Она лёгкая, с небольшим ходом, но им она вызывает, как джинна, гул недр - особенно с педалью, которую я и за этот раз не научилась уполовинивать. Ну и в общем, очередной подход к чужому роялю проверяет твой профессионализм - и мой снова не выдерживает проверки; - другая, хоть и удобная, высота сиденья, другой угол зрения на клавиатуру, и у меня в памяти уже всё смешивается, потому что память зрительная с задворками ощупной, а должна быть ощупная с внутренним зрением. Но по этому поводу я уже сокрушалась тысячу раз. Нужны спокойное время и силы, чтобы пробовать заниматься по-другому. Может, получится и одной. Может, и нет никакого секрета, и я всё необходимое уже знаю, но надо пробовать, а это тяжело и непривычно.
Вот, а майское Переделкино - это такое место, где хочется жить и заниматься на рояле. И это делали - но не мы.
Фотография Станислава Нейгауза, висящая на нижней веранде, где обитают экскурсоводы, и куда стандартно посетителей не водят (какой же он тут красивый и молодой):
Генрих Густавович играет прелюдию Шимановского на своём рояле (который из двух, стоявших в его квартире, теперь в Переделкино?):
Click to viewА я приехала домой и слушаю некую Юлию Лозовскую - просто хорошая пианистка: вот так надо играть в домике-музее (в домике, где родился Шопен, начинаются концерты по выходным - рояль, правда, там новый):
По-моему, если я правильно вижу, она играет с почти всё время закрытыми глазами - молодец.