Заметки об Анне Карениной
Перечитываю сейчас "Анну Каренину", и по этому поводу копятся разные соображения. Одно из них - я стал находить для себя удовольствие в чтении Толстого (раньше я его не любил), и ценность для меня представляют именно ранее не любимые аспекты - тонкое проникновение в обыденные человеческие чувства, глубоко прочувствованные описания природы - все то, что указывает на глубинное единение с Бытием.
Но все же - к истории Карениной. Толстой для меня писатель статичного. Даже если в его романах разворачивается процесс и страсть, все равно все в нем предопределено характерами и свойствами героев. Это чем-то похоже на средневековую иконопись, где все события жизни святого, от рождения до смерти, присутствуют на одной картине. Толстой - живописец, показыающий нам что-то вроде полотна человеческих судеб. В этом - именно в этом - он отличается от Достоевского, у которого акцент сделан на динамике нравственности и характера, на перерождении персонажей (по крайней мере, первостепенных).
В "А.К." много от такой иконописи. Судьбы героев предопределены - они предзаданы семейственностью, чистотой и нравственностью рода, жизни матерей и праматерей главных героев. В этом есть своя справедливость (которую соответствующие практики видят, скажем, в расстановках), но и своя неполнота.
Трагедия Анны и Вронского почти неизбежна. Безнравственному (по Толстому) ее выбору - предать семью и поддаться страсти - противостоит выбор Левина о простой и ответственной семейной жизни. Здесь же виден и главный выбор героев - корень трагедии или счастья состоит не в самой страсти, а в том, насколько искрени или лживы участники в выражении и признании своих чувств. Ведь трагичность их в том, что они любят глубоко и искренне, но не могут не лгать близким и свету. В конечном итоге, гибель Анны - всего лишь ее кармическое последствие этой лжи - когда нельзя одновременно сохранять право быть собой и свое положение в обществе. Главная ответственность, получается, лежит на петербургском обществе, которому ценнее казаться, чем быть.
Проблема Толстого в "А.К." в том, что он вроде бы и не дает ответа на нравственные дилеммы. Спасенные спасены, а проклятые прокляты - и остается только проживать судьбу, подобно героям древнегреческих
трагедий... У Достоевского свое, там есть смутная надежда, что через страдание придет искупление. И в этом - в небезнадежности искания - позиция Достоевского мне всегда была ближе.
Хотя - есть свой намек и у Толстого - если воспринимать Левина как "заготовку земного праведника", то по его образу жизни можно заключить, что "спасение" - как право на счастливую жизнь - обретается через честный труд и сближение с природой. Может быть.
Но все же - к истории Карениной. Толстой для меня писатель статичного. Даже если в его романах разворачивается процесс и страсть, все равно все в нем предопределено характерами и свойствами героев. Это чем-то похоже на средневековую иконопись, где все события жизни святого, от рождения до смерти, присутствуют на одной картине. Толстой - живописец, показыающий нам что-то вроде полотна человеческих судеб. В этом - именно в этом - он отличается от Достоевского, у которого акцент сделан на динамике нравственности и характера, на перерождении персонажей (по крайней мере, первостепенных).
В "А.К." много от такой иконописи. Судьбы героев предопределены - они предзаданы семейственностью, чистотой и нравственностью рода, жизни матерей и праматерей главных героев. В этом есть своя справедливость (которую соответствующие практики видят, скажем, в расстановках), но и своя неполнота.
Трагедия Анны и Вронского почти неизбежна. Безнравственному (по Толстому) ее выбору - предать семью и поддаться страсти - противостоит выбор Левина о простой и ответственной семейной жизни. Здесь же виден и главный выбор героев - корень трагедии или счастья состоит не в самой страсти, а в том, насколько искрени или лживы участники в выражении и признании своих чувств. Ведь трагичность их в том, что они любят глубоко и искренне, но не могут не лгать близким и свету. В конечном итоге, гибель Анны - всего лишь ее кармическое последствие этой лжи - когда нельзя одновременно сохранять право быть собой и свое положение в обществе. Главная ответственность, получается, лежит на петербургском обществе, которому ценнее казаться, чем быть.
Проблема Толстого в "А.К." в том, что он вроде бы и не дает ответа на нравственные дилеммы. Спасенные спасены, а проклятые прокляты - и остается только проживать судьбу, подобно героям древнегреческих
трагедий... У Достоевского свое, там есть смутная надежда, что через страдание придет искупление. И в этом - в небезнадежности искания - позиция Достоевского мне всегда была ближе.
Хотя - есть свой намек и у Толстого - если воспринимать Левина как "заготовку земного праведника", то по его образу жизни можно заключить, что "спасение" - как право на счастливую жизнь - обретается через честный труд и сближение с природой. Может быть.