НИЖИНСКИЙ-ГАЛА И ВЕЛИКОЛЕПИЕ АРТИСТОВ БОЛЬШОГО ТЕАТРА
Делюсь своими впечатлениями от 40-ого "Нижинский Гала", завершившим в прошлое воскресенье фестиваль труппы Джона Ноймайера в Гамбурге. По ходу повествования позволю себе небольшие отступления на закулисные события и встречи.
Устроители были так добры, что пригласили вашего покорного слугу на знаменитое Гала, да еще помогли забронировать прекрасный отель в двух шагах от Гамбургского оперного театра. Так вышло, что об идее Ноймайера пригласить артистов Большого театра Ольгу Смирнову, Артема Овчаренко и Андрея Меркурьева для участия в концерте я узнал чуть раньше самих ребят. Джон задумал отвести 2-е отделение концерта целиком под отрывки из его балета «Дама с камелиями», который недавно был перенесен на сцену Большого и доверил Ольге и Артему ключевое Белое адажио во 2 акте. Что касается Андрея Меркурьева, этот артист тронул Мастера своим драматическим мастерством и способностью к глубокой интеллектуализации своих партий, и потому Джон попросил Андрея исполнить не только сольное contemporary в хореографии Алексея Мирошниченко в 1-ом отделении концерта, но и с помощью Андрея связал трех разных приглашенных Арманов, проведя его месье Дюваля через все три акта. В итоге получилось очень интересно: все отрывки показывались как флэш-бэки из разговора Армана с отцом (как в фильме с Марсией Хайде и Иваном Лишкой), и один акт переходил в другой так, что какое-то время на сцене оставался предыдущий Арман, тогда как с отцом уже беседовал новый артист (отец и сын как бы вспоминали горестные события, при этом зрители видели одновременно двух Арманов - рассказчика и героя воспоминаний).
Слева направо: Кирилл Рубцов (театр им. Вахтангова), Артем Овчаренко (премьер Большого), Андрей Меркурьев (ведущий солист Большого), Ольга Смирнова (ведущая солистка Большого) и Семен Чудин (премьер Большого).
Но о собственно Гала чуть позже.
В Гамбург мы прилетели в пятницу и артисты Большого успели посмотреть ноймайеровских «Ромео и Джульетту». Днем перед спектаклем наши балетные уже успели порепетировать свои партии с неутомимым Ноймайером. Здесь я должен выразить свое восхищение по поводу энергичности и трудоспособности этого далеко уже не юного человека: весь день Джон прорабатывал Гала с многочисленными приглашенными артистами, вечером просматривал очередной спектакль и сохранял достаточную свежесть, чтобы устраивать приемы и фуршеты, заканчивающиеся глубоко за полночь! Есть в этих гениях что-то нечеловеческое…
Суббота
На следующий день мы дружно проигнорировали очередной судьбоносный матч за Мировой кубок по футболу и пошли на вечер из 4 одноактных спектаклей: "Детского альбома" на музыку Шумана, вариации из "Петрушки" (Стравинский), "Вацлава" (Бах) и "В полночь" (Малер). Порадовала организация. Отдельно отмечу, что для каждого вечера фестиваля была подготовлена великолепная брошюра, информативная и богато иллюстрированная (жаль только, что всё на немецком).
"В полночь". Фото: Holger Badekow
После спектакля мы отправились к Ноймайеру в его резиденцию, точнее в балетный музей, в котором он живет. Наверное, у всех побывавших в гостях у Джона остается неизгладимое впечатление от его посвященных балету коллекций фарфора, эстампов, литографий и фотографий, рисунков Бакста, Кокто и других, включая совершенно уникальное собрание рисунков Вацлава Нижинского.
Вообще, Нижинский с его удивительной судьбой занимает особое место в душе и в творчестве Ноймайера и о нём Мастер готов рассказывать часами. Относительно недавно Джон организовывал выставку этих рисунков в Петербурге, но я ознакомился с ними впервые. Когда Джон заметил наш интерес, он, несмотря на глубокую ночь и усталость, провел для нас незабываемую экскурсию и прочел мини-лекцию по Нижинскому. Его завораживающему голосу с интересом внимали Ольга, Артем и Полина Семионова, а когда Артем с неожиданной проницательностью отметил, что рисунки Нижинского напоминают ему стилизованные глаза и маски, Ноймайер возликовал и провел благодарных слушателей в свою святая святых - в личный кабинет, стены которого увешаны черно-красным периодом Нижинского (Джон объяснил, что без созерцания этих рисунков не может полноценно работать). Рисунки очень заинтересовали меня с психиатрической точки зрения. Вацлав стал жертвой наследственного психического заболевания. Шизофренией страдали и его брат и в мягкой форме его дочь Кира, которая по странной прихоти судеб вышла замуж за последнего любовника Дягилева Игоря Маркевича, тем самым как бы замкнув мистический круг. Так вот, рисунки - их фабула и стиль - явно отмечены болезнью, во многих читается параноидальное напряжение шизофреника; тем не менее все они великолепны, - в них борьба духа и разума над схизисом фрагментирующегося сознания.
В этом 5-этажном доме Джон живет последние 6 лет. Он переехал в особняк покрупнее, чтобы выставить как можно больше экспонатов своей коллекции, однако бОльшая часть по-прежнему заархивирована в подвальном помещении, настолько велико собрание!
Поразила и гигантская библиотека - в ней всё о танце. На рабочем столе я заметил «Сиддхартху» Германа Гессе. По забавному совпадению эту же повесть, только в русском переводе, я прихватил с собой для чтения в самолете. Может, Джон намеревается поставить что-нибудь из вполне ему конгениального Гессе?..
Так или иначе, общаться с Ноймайером - совершенно уникальное интеллектуальное удовольствие. Завидую его ученикам и близким, которые могут днесь соприкасаться с этим гением.
В гостях у Ноймаера (Артем Овчаренко, Джон Ноймайер, Ольга Cмирнова). Снимал на телефон, так что не судите строго.
Воскресенье
У балетных послеобеденный балетный класс и выход на сцену в 18:00. Гала длилось 6 часов и завершилось ночным фуршетом для гостей в верхнем вестибюле театра.
40-ое "Нижинский Гала" было посвящено русской культуре, что приятно. Номера были подобраны таким образом, что в них непременно было что-нибудь из России/СССР - музыка, хореография, положенное в сюжет литературное произведение или артисты. Концерт открыл сам Ноймайер. Его речь началась с заявления, что никакие распри вокруг Украины и международные санкции не должны и не могут касаться великой русской культуры, оказавшей огромное влияние на мировой балет и на его, Ноймайера, творчество. Каждый номер Джон объявлял лично, называя исполнителей (забавно спотыкаясь на особо сложных русских фамилиях) и поясняя, как этот номер связан с русской культурой.
Что касается исполненного, было разнообразно и ни на миг не скучно. В целом должен отметить, что артисты Большого сильно выделялись своей великолепной техникой, отличала их и особенная драматическая составляющая.
Не стану подробно останавливаться на каждом исполненном номере, но отпишусь по артистам Большого.
Очень понравилось «Адажио», поставленное Алексеем Мирошниченко для Андрея Меркурьева. Номер и с хореографической точки зрения интересен, и исполнен высокодуховно. Поскольку вещь из области contemporary dance, пересказать сюжет я не могу - надо видеть!
Гвоздем программы стали отрывки из «Дамы с камелиями» (по балету писал здесь). Чувствовалось, что публика хорошо знакома с этим шедевром. Вообще в зале не было случайных зрителей, ведь билеты подчистую раскупаются в первые дни продаж, примерно за год вперед; в зале преобладали зрители пенсионного и предпенсионного возрастов - мужчины в строгих черных костюмах, женщины в вечерних платьях. Потому я немного волновался за наших - как то их примет искушенный немецкий зритель?.. Опасения оказались напрасными.
Из первого акта было исполнено Синее адажио. Маргаритой была Полина Семионова (Американский балетный театр), в партнеры ей был приставлен некий Матей Урбан (Баварская опера), который подменил изначально запланированного Эрве Моро (Парижская опера). Полина была совершенно великолепна, однако Матей плохо понимал, о чем он танцует, а когда в одной из поддержек партнерша в его руках нырнула вниз, чуть не коснувшись головой пола, в моем сознании уже промелькнули все этапы сердечно-легочной реанимации. Как мне разъяснили позже, Матей никогда раньше не танцевал в "ДсК" и подготовил этот сложный номер за считанные дни.
Предполагалось, что Ольга Смирнова и Артем Овчаренко станцуют только Белое адажио из первого акта, однако во время репетиций Джон так всколыхнулся работой с ребятами, что уговорил их исполнить практически весь 2 акт за исключением сцены в Буживале, где Маргарита и Арман практически не танцуют. Таким образом мы посмотрели Белое адажио, встречу Маргариты с месье Дювалем, расставание влюбленных, монолог отчаяния Армана и заключительную сцену, где Арман видит Маргариту на ложе с Герцогом.
Артем - воплощенный Арман из романа Дюма-сына. Фото Дмитрия Константинова.
Скажу ничуть не приукрашивая, наши Ольга и Артем были совершенно великолепны. Все поддержки были исполнены безусильно, разве что один раз задралась непокорная шопеновка и никак не хотели слушаться волосы Маргариты. Ольга много добавила в драматическом плане, до слез тронула ее игра в сцене расставания с Арманом, когда тот застает Маргариту печальной (после разговора с отцом), пытается воодушевить ее, повторяя пробежки по кругу из Белого адажио, увлекая Маргариту за собой и своими мечтами. Ольга сумела передать удивительную гамму эмоций своей героини: увлекаемая Арманом она, уже зная, что расставание неизбежно, все же пыталась скрыть от Армана свое горе, выдавливая улыбку, и на бегу, отвернув на миг лицо от любимого, смахивала слезы отчаяния. Я чуть не разревелся. Замерла, глубоко потрясенная, и публика. Монолог Армана был исполнен Артемом в его экспрессивной манере и, что свойственно этому артисту, удивительно музыкально - даже записка Маргариты, выпавшая из рук его Армана, вальсировала в воздухе, подчиняясь музыкальным тактам. Когда последняя сцена 2 акта была исполнена, зал разразился овациями, криками браво и улюлюканьем, которым немецкая публика благодарит артистов.
Третий акт был представлен сценой встречи Маргариты (Anna Laudere) и Армана (Эдвин Ревазов) на Елисейских полях и сценой последней встречи влюбленных. Главных героев, а также Олимпию и Графа исполнили солисты местной труппы. Маргарита Анны меня тронула; было отточено каждое движение, каждый мимический переход - всё по-немецки лаконично, исполнено минимально достаточными выразительными средствами, без расточительных аффектаций, но достаточно артикулировано, чтобы передать зрителю всю глубину горя героини. А вот Арман Эдвина как оставил равнодушным в Москве, так не всколыхнул и в Гамбурге. Артист не выражал ровным счетом ничего ни лицом ни пластикой; работал надежным, но бездушным домкратом для балерин, -словом, партия Армана зияла для меня драматической дырой. Такую холодность можно было бы простить, отнеся на счет этнической сдержанности артиста, если бы не бросающаяся в глаза немузыкальность Эдвина…
Предпоследним номером 3 отделения Гала были «Бриллианты» в исполнении Ольги Смирновой и Семена Чудина. Ольга сияла в блестках свежепошитой пачки, усеянной стеклярусом, и завораживала зрителя своей месмерической пластикой. Семен, как обычно, радовал утонченных балетоманов великолепно натянутыми стопами, уверенными поддержками и красивыми линиями. Не могу сказать, воспринимает ли европейский балетоман исполнение Баланчина нашими артистами (манера все-таки иная, непривычная), но зрители Гамбургской оперы отреагировали довольно тепло.
Из прочих номеров особо отмечу Татьяну из крансковсокго «Онегина» в исполнении Сильвии Аззони (душераздирающая сцена последней встречи) - великолепно! Ее Онегиным был Александр Рябко, сумевший наилучшим образом преподнести партнершу.
Порадовал и всегда интересный Тьяго Бордин, исполнивший Костю в отрывке из ноймайеровской «Чайки». Увы, это было последнее выступление Тьяго в качестве артиста труппы Ноймайера! Выросший в творческом плане артист решил встать на крыло и принял предложение Лайтфута, худрука NDT. О своем решении он сообщил Джону совсем недавно, и могу себе представить, каким это было ударом для Учителя. Джон вытащил Тьяго из нищеты сан-паулувских фавелл, научил всему с ноля и сделал одним из самых ярких на сегодняшний день артистов мирового балета (вот уж где воплощенный Арман!). Не думаю, что Тьяго привлекли какие-то материальные посулы (несмотря даже на необходимость кормить большую семью на родине), скорее всего ему стало тесно в карьерном аспекте, ведь он уже попробовал себя в качестве хореографа, да и годы балетные летят… Как бы то ни было, думаю, Джон всё понял и не держит зла на своего звездного ученика, которого по-отечески любит. После исполнения номера он преподнес Тьяго огромный букет белых цветов и прошептал ему какие-то теплые слова. За Джоном выстроились балерины труппы с алыми розами в руках, каждая склонялась перед Тьяго в глубоком реверансе и на лице каждой девушки читалась глубокая печаль от расставания. Когда Тьяго обратился с прощальным поклоном к публике, почти весь зал встал. Со всеми поднялся и я, проникшись горем этой большой семьи - Ноймайера и его труппы и жителей Гамбурга, отпускающего своего любимца в самостоятельное и весьма рискованное плавание.
Последним стало и выступление провожаемой на балетную пенсию Анны Поликарповой в номере Little Russian, поставленным Ноймайером на музыку Чайковского. Публика вновь зашлась овациями, но уход Анны ни для кого не стал неожиданностью, такова уж балетная неизбежность. Тем и завершили Гала.
На поклонах все артисты были одарены шикарными букетами из редких цветов - мужчины с преобладанием сине-голубого, девушки - розового. Под конец вынесли роскошную цветочную корзину в человеческий рост и сверху пролился пестрый дождь из крупнокалиберного конфетти. После нескольких совместных поклонов публика не желала расходиться и все артисты выходили за занавес по парам или по одиночке.
Оказавшись за кулисами после Гала, я столкнулся с ритуалом прощания с артистами, покидающими труппу Ноймайера в конце сезона - их с выкриками подбрасывают в воздух. Ритуал длился довольно долго и я понял, что труппу покидают многие, в основном кордебалетные, у которых закончился контракт, появились более привлекательные предложения или просто настало время возвращаться на родину (в труппе много иностранцев). Джон созерцал все это, страшно нервничая, и когда очередь дошла до Тьяго, прошептал мне, что не может этого видеть и удалился, с трудом сдерживая слезы.
Финальные поклоны
Под занавес хотел бы еще раз подчеркнуть, что Джон Ноймайер совершенно бесповоротно влюбился в наших артистов - в Ольгу Смирнову, в Артема Овчаренко и в Андрея Меркурьева. Это читалось по всему. При любой возможности он беседовал с ними тет-а-тет; оживлялся, завидев их; постоянно подчеркивал, что был бы рад поработать с ними еще и даже называл в каких из своих балетов и в каких именно партиях. Ребята лучились ответной любовью. Всех планов и идей я раскрывать не стану раньше времени - не говори гоп...
Прошу простить за некоторую сумбурность изложения, написал как если бы рассказывал в беседе с друзьями.
_____________________________________________________________
Программа "Нижинский Гала" выложена здесь.
Видео с поклонов:
Устроители были так добры, что пригласили вашего покорного слугу на знаменитое Гала, да еще помогли забронировать прекрасный отель в двух шагах от Гамбургского оперного театра. Так вышло, что об идее Ноймайера пригласить артистов Большого театра Ольгу Смирнову, Артема Овчаренко и Андрея Меркурьева для участия в концерте я узнал чуть раньше самих ребят. Джон задумал отвести 2-е отделение концерта целиком под отрывки из его балета «Дама с камелиями», который недавно был перенесен на сцену Большого и доверил Ольге и Артему ключевое Белое адажио во 2 акте. Что касается Андрея Меркурьева, этот артист тронул Мастера своим драматическим мастерством и способностью к глубокой интеллектуализации своих партий, и потому Джон попросил Андрея исполнить не только сольное contemporary в хореографии Алексея Мирошниченко в 1-ом отделении концерта, но и с помощью Андрея связал трех разных приглашенных Арманов, проведя его месье Дюваля через все три акта. В итоге получилось очень интересно: все отрывки показывались как флэш-бэки из разговора Армана с отцом (как в фильме с Марсией Хайде и Иваном Лишкой), и один акт переходил в другой так, что какое-то время на сцене оставался предыдущий Арман, тогда как с отцом уже беседовал новый артист (отец и сын как бы вспоминали горестные события, при этом зрители видели одновременно двух Арманов - рассказчика и героя воспоминаний).
Слева направо: Кирилл Рубцов (театр им. Вахтангова), Артем Овчаренко (премьер Большого), Андрей Меркурьев (ведущий солист Большого), Ольга Смирнова (ведущая солистка Большого) и Семен Чудин (премьер Большого).
Но о собственно Гала чуть позже.
В Гамбург мы прилетели в пятницу и артисты Большого успели посмотреть ноймайеровских «Ромео и Джульетту». Днем перед спектаклем наши балетные уже успели порепетировать свои партии с неутомимым Ноймайером. Здесь я должен выразить свое восхищение по поводу энергичности и трудоспособности этого далеко уже не юного человека: весь день Джон прорабатывал Гала с многочисленными приглашенными артистами, вечером просматривал очередной спектакль и сохранял достаточную свежесть, чтобы устраивать приемы и фуршеты, заканчивающиеся глубоко за полночь! Есть в этих гениях что-то нечеловеческое…
Суббота
На следующий день мы дружно проигнорировали очередной судьбоносный матч за Мировой кубок по футболу и пошли на вечер из 4 одноактных спектаклей: "Детского альбома" на музыку Шумана, вариации из "Петрушки" (Стравинский), "Вацлава" (Бах) и "В полночь" (Малер). Порадовала организация. Отдельно отмечу, что для каждого вечера фестиваля была подготовлена великолепная брошюра, информативная и богато иллюстрированная (жаль только, что всё на немецком).
"В полночь". Фото: Holger Badekow
После спектакля мы отправились к Ноймайеру в его резиденцию, точнее в балетный музей, в котором он живет. Наверное, у всех побывавших в гостях у Джона остается неизгладимое впечатление от его посвященных балету коллекций фарфора, эстампов, литографий и фотографий, рисунков Бакста, Кокто и других, включая совершенно уникальное собрание рисунков Вацлава Нижинского.
Вообще, Нижинский с его удивительной судьбой занимает особое место в душе и в творчестве Ноймайера и о нём Мастер готов рассказывать часами. Относительно недавно Джон организовывал выставку этих рисунков в Петербурге, но я ознакомился с ними впервые. Когда Джон заметил наш интерес, он, несмотря на глубокую ночь и усталость, провел для нас незабываемую экскурсию и прочел мини-лекцию по Нижинскому. Его завораживающему голосу с интересом внимали Ольга, Артем и Полина Семионова, а когда Артем с неожиданной проницательностью отметил, что рисунки Нижинского напоминают ему стилизованные глаза и маски, Ноймайер возликовал и провел благодарных слушателей в свою святая святых - в личный кабинет, стены которого увешаны черно-красным периодом Нижинского (Джон объяснил, что без созерцания этих рисунков не может полноценно работать). Рисунки очень заинтересовали меня с психиатрической точки зрения. Вацлав стал жертвой наследственного психического заболевания. Шизофренией страдали и его брат и в мягкой форме его дочь Кира, которая по странной прихоти судеб вышла замуж за последнего любовника Дягилева Игоря Маркевича, тем самым как бы замкнув мистический круг. Так вот, рисунки - их фабула и стиль - явно отмечены болезнью, во многих читается параноидальное напряжение шизофреника; тем не менее все они великолепны, - в них борьба духа и разума над схизисом фрагментирующегося сознания.
В этом 5-этажном доме Джон живет последние 6 лет. Он переехал в особняк покрупнее, чтобы выставить как можно больше экспонатов своей коллекции, однако бОльшая часть по-прежнему заархивирована в подвальном помещении, настолько велико собрание!
Поразила и гигантская библиотека - в ней всё о танце. На рабочем столе я заметил «Сиддхартху» Германа Гессе. По забавному совпадению эту же повесть, только в русском переводе, я прихватил с собой для чтения в самолете. Может, Джон намеревается поставить что-нибудь из вполне ему конгениального Гессе?..
Так или иначе, общаться с Ноймайером - совершенно уникальное интеллектуальное удовольствие. Завидую его ученикам и близким, которые могут днесь соприкасаться с этим гением.
В гостях у Ноймаера (Артем Овчаренко, Джон Ноймайер, Ольга Cмирнова). Снимал на телефон, так что не судите строго.
Воскресенье
У балетных послеобеденный балетный класс и выход на сцену в 18:00. Гала длилось 6 часов и завершилось ночным фуршетом для гостей в верхнем вестибюле театра.
40-ое "Нижинский Гала" было посвящено русской культуре, что приятно. Номера были подобраны таким образом, что в них непременно было что-нибудь из России/СССР - музыка, хореография, положенное в сюжет литературное произведение или артисты. Концерт открыл сам Ноймайер. Его речь началась с заявления, что никакие распри вокруг Украины и международные санкции не должны и не могут касаться великой русской культуры, оказавшей огромное влияние на мировой балет и на его, Ноймайера, творчество. Каждый номер Джон объявлял лично, называя исполнителей (забавно спотыкаясь на особо сложных русских фамилиях) и поясняя, как этот номер связан с русской культурой.
Что касается исполненного, было разнообразно и ни на миг не скучно. В целом должен отметить, что артисты Большого сильно выделялись своей великолепной техникой, отличала их и особенная драматическая составляющая.
Не стану подробно останавливаться на каждом исполненном номере, но отпишусь по артистам Большого.
Очень понравилось «Адажио», поставленное Алексеем Мирошниченко для Андрея Меркурьева. Номер и с хореографической точки зрения интересен, и исполнен высокодуховно. Поскольку вещь из области contemporary dance, пересказать сюжет я не могу - надо видеть!
Гвоздем программы стали отрывки из «Дамы с камелиями» (по балету писал здесь). Чувствовалось, что публика хорошо знакома с этим шедевром. Вообще в зале не было случайных зрителей, ведь билеты подчистую раскупаются в первые дни продаж, примерно за год вперед; в зале преобладали зрители пенсионного и предпенсионного возрастов - мужчины в строгих черных костюмах, женщины в вечерних платьях. Потому я немного волновался за наших - как то их примет искушенный немецкий зритель?.. Опасения оказались напрасными.
Из первого акта было исполнено Синее адажио. Маргаритой была Полина Семионова (Американский балетный театр), в партнеры ей был приставлен некий Матей Урбан (Баварская опера), который подменил изначально запланированного Эрве Моро (Парижская опера). Полина была совершенно великолепна, однако Матей плохо понимал, о чем он танцует, а когда в одной из поддержек партнерша в его руках нырнула вниз, чуть не коснувшись головой пола, в моем сознании уже промелькнули все этапы сердечно-легочной реанимации. Как мне разъяснили позже, Матей никогда раньше не танцевал в "ДсК" и подготовил этот сложный номер за считанные дни.
Предполагалось, что Ольга Смирнова и Артем Овчаренко станцуют только Белое адажио из первого акта, однако во время репетиций Джон так всколыхнулся работой с ребятами, что уговорил их исполнить практически весь 2 акт за исключением сцены в Буживале, где Маргарита и Арман практически не танцуют. Таким образом мы посмотрели Белое адажио, встречу Маргариты с месье Дювалем, расставание влюбленных, монолог отчаяния Армана и заключительную сцену, где Арман видит Маргариту на ложе с Герцогом.
Артем - воплощенный Арман из романа Дюма-сына. Фото Дмитрия Константинова.
Скажу ничуть не приукрашивая, наши Ольга и Артем были совершенно великолепны. Все поддержки были исполнены безусильно, разве что один раз задралась непокорная шопеновка и никак не хотели слушаться волосы Маргариты. Ольга много добавила в драматическом плане, до слез тронула ее игра в сцене расставания с Арманом, когда тот застает Маргариту печальной (после разговора с отцом), пытается воодушевить ее, повторяя пробежки по кругу из Белого адажио, увлекая Маргариту за собой и своими мечтами. Ольга сумела передать удивительную гамму эмоций своей героини: увлекаемая Арманом она, уже зная, что расставание неизбежно, все же пыталась скрыть от Армана свое горе, выдавливая улыбку, и на бегу, отвернув на миг лицо от любимого, смахивала слезы отчаяния. Я чуть не разревелся. Замерла, глубоко потрясенная, и публика. Монолог Армана был исполнен Артемом в его экспрессивной манере и, что свойственно этому артисту, удивительно музыкально - даже записка Маргариты, выпавшая из рук его Армана, вальсировала в воздухе, подчиняясь музыкальным тактам. Когда последняя сцена 2 акта была исполнена, зал разразился овациями, криками браво и улюлюканьем, которым немецкая публика благодарит артистов.
Третий акт был представлен сценой встречи Маргариты (Anna Laudere) и Армана (Эдвин Ревазов) на Елисейских полях и сценой последней встречи влюбленных. Главных героев, а также Олимпию и Графа исполнили солисты местной труппы. Маргарита Анны меня тронула; было отточено каждое движение, каждый мимический переход - всё по-немецки лаконично, исполнено минимально достаточными выразительными средствами, без расточительных аффектаций, но достаточно артикулировано, чтобы передать зрителю всю глубину горя героини. А вот Арман Эдвина как оставил равнодушным в Москве, так не всколыхнул и в Гамбурге. Артист не выражал ровным счетом ничего ни лицом ни пластикой; работал надежным, но бездушным домкратом для балерин, -словом, партия Армана зияла для меня драматической дырой. Такую холодность можно было бы простить, отнеся на счет этнической сдержанности артиста, если бы не бросающаяся в глаза немузыкальность Эдвина…
Предпоследним номером 3 отделения Гала были «Бриллианты» в исполнении Ольги Смирновой и Семена Чудина. Ольга сияла в блестках свежепошитой пачки, усеянной стеклярусом, и завораживала зрителя своей месмерической пластикой. Семен, как обычно, радовал утонченных балетоманов великолепно натянутыми стопами, уверенными поддержками и красивыми линиями. Не могу сказать, воспринимает ли европейский балетоман исполнение Баланчина нашими артистами (манера все-таки иная, непривычная), но зрители Гамбургской оперы отреагировали довольно тепло.
Из прочих номеров особо отмечу Татьяну из крансковсокго «Онегина» в исполнении Сильвии Аззони (душераздирающая сцена последней встречи) - великолепно! Ее Онегиным был Александр Рябко, сумевший наилучшим образом преподнести партнершу.
Порадовал и всегда интересный Тьяго Бордин, исполнивший Костю в отрывке из ноймайеровской «Чайки». Увы, это было последнее выступление Тьяго в качестве артиста труппы Ноймайера! Выросший в творческом плане артист решил встать на крыло и принял предложение Лайтфута, худрука NDT. О своем решении он сообщил Джону совсем недавно, и могу себе представить, каким это было ударом для Учителя. Джон вытащил Тьяго из нищеты сан-паулувских фавелл, научил всему с ноля и сделал одним из самых ярких на сегодняшний день артистов мирового балета (вот уж где воплощенный Арман!). Не думаю, что Тьяго привлекли какие-то материальные посулы (несмотря даже на необходимость кормить большую семью на родине), скорее всего ему стало тесно в карьерном аспекте, ведь он уже попробовал себя в качестве хореографа, да и годы балетные летят… Как бы то ни было, думаю, Джон всё понял и не держит зла на своего звездного ученика, которого по-отечески любит. После исполнения номера он преподнес Тьяго огромный букет белых цветов и прошептал ему какие-то теплые слова. За Джоном выстроились балерины труппы с алыми розами в руках, каждая склонялась перед Тьяго в глубоком реверансе и на лице каждой девушки читалась глубокая печаль от расставания. Когда Тьяго обратился с прощальным поклоном к публике, почти весь зал встал. Со всеми поднялся и я, проникшись горем этой большой семьи - Ноймайера и его труппы и жителей Гамбурга, отпускающего своего любимца в самостоятельное и весьма рискованное плавание.
Последним стало и выступление провожаемой на балетную пенсию Анны Поликарповой в номере Little Russian, поставленным Ноймайером на музыку Чайковского. Публика вновь зашлась овациями, но уход Анны ни для кого не стал неожиданностью, такова уж балетная неизбежность. Тем и завершили Гала.
На поклонах все артисты были одарены шикарными букетами из редких цветов - мужчины с преобладанием сине-голубого, девушки - розового. Под конец вынесли роскошную цветочную корзину в человеческий рост и сверху пролился пестрый дождь из крупнокалиберного конфетти. После нескольких совместных поклонов публика не желала расходиться и все артисты выходили за занавес по парам или по одиночке.
Оказавшись за кулисами после Гала, я столкнулся с ритуалом прощания с артистами, покидающими труппу Ноймайера в конце сезона - их с выкриками подбрасывают в воздух. Ритуал длился довольно долго и я понял, что труппу покидают многие, в основном кордебалетные, у которых закончился контракт, появились более привлекательные предложения или просто настало время возвращаться на родину (в труппе много иностранцев). Джон созерцал все это, страшно нервничая, и когда очередь дошла до Тьяго, прошептал мне, что не может этого видеть и удалился, с трудом сдерживая слезы.
Финальные поклоны
Под занавес хотел бы еще раз подчеркнуть, что Джон Ноймайер совершенно бесповоротно влюбился в наших артистов - в Ольгу Смирнову, в Артема Овчаренко и в Андрея Меркурьева. Это читалось по всему. При любой возможности он беседовал с ними тет-а-тет; оживлялся, завидев их; постоянно подчеркивал, что был бы рад поработать с ними еще и даже называл в каких из своих балетов и в каких именно партиях. Ребята лучились ответной любовью. Всех планов и идей я раскрывать не стану раньше времени - не говори гоп...
Прошу простить за некоторую сумбурность изложения, написал как если бы рассказывал в беседе с друзьями.
_____________________________________________________________
Программа "Нижинский Гала" выложена здесь.
Видео с поклонов:
Click to view