Лахденпохья. Аллея Kalevala.
(Продолжение. Начало здесь: https://bosuell.livejournal.com/997455.html и здесь: https://bosuell.livejournal.com/997861.html)
Когда говорят о Карелии, обязательно вспоминают эпос «Калевала», собранный воедино Элиасом Лённротом в середине XIX века.
Элиас не был из тех людей, которым жизнь всё преподнесла на блюдечке, и, быть может, потому одним из главных увлечений, прославившим его на долгие годы, стало издание эпоса, подобного «Иллиаде» или «Песни о Нибелунгах», основанного на народных сказаниях и изданного на финском (это важно!) языке. Почему важно, что именно на финском? Всё просто: в те годы родина Элиаса Лённрота только-только начала привыкать к тому, что они - не придаток Швеции. И, вопреки устоявшимся традициям, на родном, финском, писать можно и нужно.
Иллюстрация к "Калевале": Вяйнямёйнен играет на первом кантеле, сделанном из челюсти щуки. Автор Ida Kalsta
Ребёнком Элиас, четвёртое дитя сельского портного, образования получить не успел: в школу он пошёл поздно и не надолго. Необходимо было помогать семье. Но жизненный путь, повторяющий путь его родителя, мальчика не прельщал. А потому всё свободное время он тратил на самообразование (ну ладно, наверное, почти всё: должны же были у него быть и какие-то нормальные подростковые увлечения... рыбалка, например). Усердные занятия принесли свои плоды, и в двадцать лет Элиас поступил на общегуманитарный факультет Королевской академии. Впрочем, этого ему показалось мало, и через пять лет после получения первого образования, Элиас становится доктором медицины, получив степень в Гельсингфорсском университете.
В своих путешествиях за строками сказания Элиас проехал много-много миль, добирался даже до Эстонии. Он изучал языки, на которых пели ему исполнители на хуторах и в посёлках. Много записывал. Наверное, ещё больше запоминал. «С сумкой за плечами, в которой были сложены его бумаги, с трубкой в зубах и флейтой, торчавшей из-за петлицы, двигался неведомый доктор, опираясь на палку. Ни дремучие леса, ни быстрые реки, ни болотная топь - ничто не могло его удержать: в глуши, где до него, быть может, не ступала человеческая нога, прокладывал Лённрот дорогу на лыжах или вплавь, на оленях или на плоту», - так описывает путешествия ученого его русский биограф Владимир Гордевский. И вскоре в одном из издательств выходит первое издание «Калевалы».
Более десяти лет пройдёт до «издания второго, дополненного», которое знаем мы. Будет ещё менее известная «Кантелетар». И будет много десятилетий славы... А иначе не могло быть: ведь сказитель он прекрасный, собиратель самый чудный, руны - лучшая из песен...
А в городе Лахденпохья, где великий собиратель сказаний записывал свою «Кантелетар», «младшую сестру» великого эпоса, недавно появилась целая аллея, посвящённая героям «Калевалы». В отличии от «Города Ангелов» эта выставка не столь известна. Хоть и появилась в том же году, что возник Город. И мастера те же... Но: нет рекламы. И, судя по подслушанным разговорам, является приятным бонусом туристам, которым обещана дегустация напитков в ликеро-водочном магазине завода "Аалто": аллея расположилась как раз перед входом.
Те, кто знаком с эпосом, без труда узнают героев. Остальные же воспринимают их как обычных сказочных персонажей... или, скорее, былинных, типа трёх богатырей. Так что, вопросов по ходу знакомства возникает мало. Тем более, что рядом с каждым (почти каждым) героем есть табличка, вкратце повествующая, кого изображал автор.
Вяйнямейнен и голова щуки. Автор - Александр Матерков
Надо признать, я себе Вяйнямёйнена представляла совсем иначе. Вот скорее таким, как на иллюстрации. Этот мне напоминает Ихалайнена из чудесного фильма «За спичками». Но у автора такое видение. Что ж, имеет право.
Се́ппо Ильмари́нен - одно из трёх высших божеств карело-финской мифологии, бог воздуха и погоды, по совместительству - кузнец. Ну, тот самый, который сначала женился на дочери Лоухи, Похъёлы хозяйки, потом потерял её, а потом сковал известную мельницу Сампо (которую, впрочем, потом тоже бездарно потеряли). Автора, из-под чьего резца вышел на свет этот красавец, я вам назвать не могу: табличку я не заметила, а интернеты мне ничего не подсказали.
Укко (автор Андрей Андреев).
У́кко - верховный бог, громовержец в карело-финской мифологии. Представлялся стариком с седой бородой, разъезжающим по небу на колеснице, мечущим молнии и производящим гром. Как видо на нижнем фото, за прошедшие три года у божества попятили личное имущество: меч и сову. Теперь с протянутой рукой «чокаются» приобретёнными в магазине рядом напитками (а самые сердобольные - пихают в недосомкнутый кулак бутылку с пивом). Интересно, вандалы местного розлива или приезжие? А впрочем, кто бы они ни были - фу такими быть.
Тапио - хозяин леса. В эпосе персонаж второстепенный, но в жизни древних карел занимал значительное место. Это к нему, например, обращались охотники, надеясь на то, что добыча будет хорошей.
Скульптура Ильматар (автор Николай Вылка).
Нет, это не женщина-кошка, это Илматар
Илматар - не просто так дева. Это - мать Вяйнямёйнена, а заодно и всего мира. Творение мира, кстати, довольно оригинально: изначально был мировой океан, в котором Илматар, «дочь воздушного пространства» очутилась, заскучав у себя в воздусях от одиночества. Море-океан, возрадовавшись, бодренько «закипело, забурлило», ветер поднялся, и
Ветер плод надул девице,
Полноту дало ей море.
И носила плод тяжелый,
Полноту свою со скорбью
Лет семьсот в себе девица,
Девять жизней человека
А родов не наступало,
Не зачатый - не рождался.
В воде матерь водного пространства пыталась спастись от родовых мук, взывая к Укко, дабы помог ей в разрешении от бремени. И тут, как на грех, мимо летела утка, в поисках места для гнезда... Лучшего места, чем колено и плечо Илматар, конечно же, не было. Угнездившись, утка снесла яйца:
Шесть яичек золотые,
А седьмое - из железа.
И когда пришло время вылупиться утицам, Илматар, ощутив в колене дискомфорт, ножкой дёрнула и...
Покатились яйца в воду,
В волны вод они упали,
На куски разбились в море
И обломками распались.
Не погибли яйца в тине
И куски во влаге моря,
Но чудесно изменились
И подверглись превращенью:
Из яйца, из нижней части,
Вышла мать - земля сырая;
Из яйца, из верхней части,
Встал высокий свод небесный,
Из желтка, из верхней части,
Солнце светлое явилось;
Из белка, из верхней части,
Ясный месяц появился;
Из яйца, из пестрой части,
Звезды сделались на небе;
Из яйца, из темной части,
Тучи в воздухе явились.
Вот такая вот версия сотворения мира. Кстати, потому-то в Карелии так популярен образ уточки: его можно видеть везде, от украшений и обережной вышивки до резных орнаментов на телеге и хозяйственной утвари.
Миэллики. Супруга Тапио, почитается как хозяйка леса.
Лоухи - Похъёлы хозяйка. В эпосе один из центральных персонажей: даже обретение и потеря Сампо связаны с её именем. Более широко я писала о ней зимой, вот тут: https://bosuell.livejournal.com/tag/Лоухи Повторять не хочется.
Скульптура Айно (автор Алексей Татаринов).
Пожалуй, самая загадочная скульптура для тех, кто не знаком с эпосом (или читал давно, подзабыл). Рыбу здесь видят все. Девицу, птичку бедную, - самые внимательные. С некоторых ракурсов, признаться, её увидеть очень сложно.
История Айно трагична. К ней посватался старый мудрый Вяйнямёйнен, чему девица была явно не рада: какой девице охота замуж за старика? И пошла она тогда к морю,
Быстро сбросила рубашку,
На осину скинув платье
И чулки свои на землю,
Башмаки свои на камень,
На песок свой крупный жемчуг,
На прибрежный камень кольца.
Там надтреснутый утёс был,
Он блестел в далёком море
И к нему плывет девица,
До скалы доплыть стремится.
Но едва туда ступила,
Отдохнуть присесть хотела
На растрескавшемся камне,
На скале, блестевшей в море,
Как упал вдруг в воду камень,
Та скала на дно морское,
А с тем камнем и девица,
С той огромной глыбой Айно.
Так та курочка упала,
Так погибла та бедняжка
"И сия пучина поглотила ея в один момент".
Впрочем, совсем погибнуть той курочке упавшей не удалось: обратилась она рыбой ("Но обещали же котом!" _ "Котом не достоин!") и стала плавать в глубине пучины моря, в тине, смешенною с илом... А потом её поймал Вайнямёйнен (от судьбы не уйдёшь), но отпустил всё же... Короче, печальная история.
И последний герой эпоса, обитающий в Лахденпохье: Йоукахайнен. В части переводов имя у него не столь реперское: вместо «й» пишется «ё». Но произносится всё же ближе к первому варианту (Joukahainen). Согласно тексту эпоса, Йоукахайнен - брат Айно, превращённой при неудачной попытке суицида в рыбочку. Юноша, в силу романтичности натуры (а может, потому что рунопевцам были везде почёт и уважение)считал себя непревзойдённым мастером пения. Но: тут появился Вяйнямёнен (уже, кстати, рождённый стариком - шутка ли, столько лет в утробе матери сидеть), и оказалось, что поёт он много лучше.
В Похъёле жил Ёукахайнен,
Тощий Молодой лапландец.
Как-то раз пошел он в гости,
Речи странные там слышит,
Будто можно петь получше,
Песни лучшие составить
В чащах Вяйнёлы зеленых,
На полянах Калевалы,
Чем те песни, что певал он,
У отца им научившись.
Рассердился Ёукахайнен:
Зависть в сердце пробудили
Вяйнямёйнена напевы.
В лучших традициях всех времён и народов, Йоукахайнен (кстати, лапландец-то он лапландец, но ходили слухи, что родом он то ли из Швеции, то ли вообще с земель русских; в общем, тоже тёмная история) вызвал Вяйнямёнена на баттл. В смысле - на состязание (тогда это так называли). Семейство было против, но кто ж остановит напор юности? Тем более, когда характер у него... не очень. Ну, например, устроив ДТП и услышав имя пострадавшего, ответствует:
«Молодой я Ёукахайнен,
Но теперь и ты скажи мне:
Ты, дрянной, откуда родом,
Из какой семьи негодной?»
И в состязании он там выпендривается много, в итоге получает от оппонента весьма нелестную характеристику:
Молвил старый Вяйнямёйнен:
«Ум ребячий, бабья мудрость
Неприличны бородатым
И женатому некстати.»
Йоукахайнен пыжится-тужится, но никак уважения оппонента не добиться («Может, что еще припомнишь/Иль уж высказал всю глупость?»).
И тогда вьюношь пускается во все тяжкие (словесные): прям вот творцом мира себя представляет. Уличённый во лжи (помним, да: мамо Вяйнямёйнена напару с утицей мир сотворили), Йоу-кахайнен, опять же, в лучших традициях, предлагает перейти от состязания словесного к состязанию физическому... (не, точно не с Руси - вместо того, чтобы в морду старику заехать, изрекает: «Станем меряться мечами/Поглядим, чей меч острее».).
Короче, много лестных слов они там друг другу говорят. Ой, правда: не поленитесь прочесть! Столько удовольствия редко где получишь! Вот, например, Вяйнемёйнен Йоукахайнену говорит: «Ты - негодный и противный!», а тот в ответ: «Превращу в свиное рыло». Ну чудо же что такое!
В двух словах отметить если: проиграл юнец ту битву. Вяйнямёнен, как обычно, молодец, каких не сыщешь. О подробностях, конечно, вы читайте дивный эпос: ещё многие открытья на страницах поджидают!
Медведи (автор - Пенти Маттиас Мюлюс)
А у самого входа на аллею - два медведика. Фото с медведЯми в наших поездках давно стало традиционным. Грех было бы нарушить...
А последним аккордом лахденпохьоской руны была дегустация вкусного... Вот теперь - убираем от экранов детей: Алёнушка и мама собираются вкушать амброзию. Кстати, из всех дегустаций алко (а мы их видели не мало) это - единственная, где не тупо сунули в лапку стаканчик, а рассказали очень много интересного про данный напиток. Практически всё можно купить в Питере. Пожалуй, кроме настойки на кураге - ради неё я даже нарушила данное себе обещание не тащить из поездки бутылочки и баночки. Очень уж она вкусная!
Нотной грамоте не обучена. Возможно, это звучит...
P.S. все фото здесь: https://vk.com/album8459608_284572360
В подготовке использовался материал с сайта http://nordic.space/finland/persons/142-elias-lyonnrot.html