Прокатись на нашей карусели!
Подружки считались тут старожилами. Шутка ли: ещё их прабабки прилетели в этот парк и свили здесь первые гнёзда. Рассказывали, что поначалу было сложно: воронья слободка постоянно подвергалась нападкам соседних племён. Полакомиться яйцами хотели все: и кошки, обитающие в подвалах окружающих парк домов, и крысы, давно оккупировавшие не только окрестные помойки, но и берега парковых прудов, и даже мелкие и наглые птицы-синицы. И это повезло ещё, что в этом прекрасном во всём, кроме соседей, парке не жили рыжие бестии - белки! Кстати сказать, они-то и стали причиной переселения вороньей дружной стаи: надоело постоянно жить в страхе за птенцов. Ворона, конечно, птица гордая и воинственная, но всё же хочется спать в своём гнезде спокойно.
Не одно поколение выросло здесь в постоянной тревоге. Даже блок-посты выставляли! Но в итоге острые когти и твёрдые клювы сделали своё дело: ворон в парке стали уважать. И даже опасаться немного. Особенно после того, как чёрно-серая стая отомстила за придушенного кошкой птенца, заклевав супостатку. И заклевали бы насмерть, да люди налётчицу отобрали. Но эффект нужный был достигнут: кошачий народ стал обходить слободку стороной.
Избавившись от необходимости постоянно быть начеку, вороны начали собираться на лужайках просто так: поговорить, полакомиться чем-нибудь вкусным, рассказать подрастающим юнцам о героизме их предков. Раньше-то в каждом гнезде рассказывали по-своему: стаей собираться внизу было опасно. Но теперь, добившись мира и уважения, грех это был бы: одно и то же по-разному рассказывать! Тем более, что некоторые рассказчики не очень-то корректно излагают! Всё норовят свои заслуги приукрасить, а чужие приуменьшить… И не только мужчины этим грешат! Вот тётушка Кархен, например. Её послушать, так она в одиночку сражалась со всеми, и если бы не она… многие верили. Поначалу. Но потом узнавали, что славные битвы, о которых вещала тётушка Кархен, происходили задолго до переселения её семейства на эти тополя. А сама тётушка родилась тогда, когда уже практически подписан был мирный договор между пернатыми и меховыми. И вот, чтобы никто не искажал героические сказания, совет старейших избрал двух рассказчиков: Мудрого Кра Белокрылого, чьи перья украшал редкий для ворон светлый узор, и Нежную Крри, обладающую чарующим голосом и безупречной памятью.
Сменяя друг друга, подолгу рассказывали они всем желающим слушать и слышать о долгом пути из Древней Обители, где были прекрасные деревья, заслоняющие кронами солнце, но не защищающие вороний народ от опасности: в глубине стволов их прятались коварные и жестокие меховые захватчики, не раз совершавшие разрушительные набеги на Обитель. Кра и Крри рассказывали о трудных первых днях жизни на новом месте, когда все пернатые ополчились против небольшой вороньей семьи. Как только не называли их! Что только не творили, выживая беглецов! Скворцы атаковали гнёзда, собравшись огромной стаей и забыв на время свои разногласия. Подлые голуби, предпочитающие сибаритский образ жизни, подговаривали воинственное крысиное племя, расплачиваясь с голохвостыми хлебом и зерном, которыми их щедро угощали люди. Синицы из-под тишка забирались в оставленные на пару мгновений гнёзда, чтобы уничтожить не родившееся ещё потомство… Кра и Крри рассказывали, как несколько дней старейшины каждой стаи - и пернатой, и меховой - встречались на Переговорной Горе и обговаривали каждый пункт мирного договора, и как всё реже звучало «захватчики» и всё чаще «соседи». И какой был праздник, когда обговорили каждый пункт, и все жители парка пели и лакомились вкусным, а люди, невольные свидетели праздника, восхищённо смотрели и щёлкали, щёлкали затворами фотоаппаратов… И много ещё рассказывали Мудрый Кра и Нежная Крри.
Но не все, конечно, слушали вороньи легенды. Некоторые предпочитали пище духовной пищу физическую, выискивая среди оставленных людьми пакетов и мусора лакомые кусочки. Другие вальяжно разгуливали по берегу пруда, поддразнивая собак, приводящих на променад своих людей. Третьи упражнялись в полётах, оттачивая виртуозность движений и укрепляя крылья. А четыре подружки, виновницы нашего рассказа, любили развлекаться. Зимой они катались с горки. Ну как - как? Обычно, как все катаются: взлетали на самый верх, подходили к наклонному краю и - вжух! Не всегда удавалось устоять на лапках, иногда лёд оказывался слишком скользким, и тогда гордая птица-ворона, нелепо растопырив лапы и крылья, под дружный смех подруг съезжала вниз на пушистом подхвостье. Весной, пока вода в пруду не очистилась полностью, забирались на треснувшую льдину: крачек да уток дразнить. Летом они отправлялись на мелководье купаться: и весело, и не жарко. Но до летней жары ещё далеко, лёд весь растаял… Скучно!
- Придумала! - воскликнула смышлёная Круня. - Мы сделаем карусель!
- Что? Что такое «карусель»? Это как это? - хором загалдели остальные.
- О, это весело! - сказала со знанием дела Круня. Она недавно, нарушив матушкин запрет, летала к человеческому дому. Окно было приоткрыто, и Круня не только вместе с человеком видела мелькающие цветные картинки, но и слышала всё-всё. И вот там, на этих картинках, большие человеки и их птенцы катались на карусели, смеялись и выглядели очень довольными. Прямо как Па, когда находит недопитую людьми воду со странным названием «пиво». Конечно, у Круни не было никаких карусельных штук: ни зайчиков и лошадок из папье-маше, ни скамеечек на цепях, - но зато у неё рядом были деревья. Много красивых деревьев.
- Але-оп! - она подпрыгнула, взмахнула крыльями и уцепилась клювом за свисающую ветку. Ветка раскачивалась. Вместе с ней раскачивалась Круня. Но держаться клювом - это значит молчать! И она, изогнувшись, уцепилась за ветку лапкой, освободив тем самым уста. Кстати, стало даже веселее - от всех этих движений ветка стала качаться не только назад-вперёд, но и вправо-влево. А потом и вообще, как настоящая карусель, кружиться, кружиться, кружиться…
- Здорово! Кррруто! И я! И я хочу! - кричали подружки, цепляясь за соседние ветки клювами и лапами. А потом устроили игру «займи чужую ветку». И «раскачайся выше всех!». И много-много других интереснейших игр на дереве, которое отныне называлось «карусель».
А неподалёку от веселящихся подружек сидела светло-рыжая собака, внимательно смотрела на раскачивающихся птиц умными глазами цвета гречишного мёда и думала: «Оказывается, ничто собачье пернатым не чуждо. Пожалуй, не буду больше их гонять».
Но это, как вы понимаете, совсем другая история…
Не одно поколение выросло здесь в постоянной тревоге. Даже блок-посты выставляли! Но в итоге острые когти и твёрдые клювы сделали своё дело: ворон в парке стали уважать. И даже опасаться немного. Особенно после того, как чёрно-серая стая отомстила за придушенного кошкой птенца, заклевав супостатку. И заклевали бы насмерть, да люди налётчицу отобрали. Но эффект нужный был достигнут: кошачий народ стал обходить слободку стороной.
Избавившись от необходимости постоянно быть начеку, вороны начали собираться на лужайках просто так: поговорить, полакомиться чем-нибудь вкусным, рассказать подрастающим юнцам о героизме их предков. Раньше-то в каждом гнезде рассказывали по-своему: стаей собираться внизу было опасно. Но теперь, добившись мира и уважения, грех это был бы: одно и то же по-разному рассказывать! Тем более, что некоторые рассказчики не очень-то корректно излагают! Всё норовят свои заслуги приукрасить, а чужие приуменьшить… И не только мужчины этим грешат! Вот тётушка Кархен, например. Её послушать, так она в одиночку сражалась со всеми, и если бы не она… многие верили. Поначалу. Но потом узнавали, что славные битвы, о которых вещала тётушка Кархен, происходили задолго до переселения её семейства на эти тополя. А сама тётушка родилась тогда, когда уже практически подписан был мирный договор между пернатыми и меховыми. И вот, чтобы никто не искажал героические сказания, совет старейших избрал двух рассказчиков: Мудрого Кра Белокрылого, чьи перья украшал редкий для ворон светлый узор, и Нежную Крри, обладающую чарующим голосом и безупречной памятью.
Сменяя друг друга, подолгу рассказывали они всем желающим слушать и слышать о долгом пути из Древней Обители, где были прекрасные деревья, заслоняющие кронами солнце, но не защищающие вороний народ от опасности: в глубине стволов их прятались коварные и жестокие меховые захватчики, не раз совершавшие разрушительные набеги на Обитель. Кра и Крри рассказывали о трудных первых днях жизни на новом месте, когда все пернатые ополчились против небольшой вороньей семьи. Как только не называли их! Что только не творили, выживая беглецов! Скворцы атаковали гнёзда, собравшись огромной стаей и забыв на время свои разногласия. Подлые голуби, предпочитающие сибаритский образ жизни, подговаривали воинственное крысиное племя, расплачиваясь с голохвостыми хлебом и зерном, которыми их щедро угощали люди. Синицы из-под тишка забирались в оставленные на пару мгновений гнёзда, чтобы уничтожить не родившееся ещё потомство… Кра и Крри рассказывали, как несколько дней старейшины каждой стаи - и пернатой, и меховой - встречались на Переговорной Горе и обговаривали каждый пункт мирного договора, и как всё реже звучало «захватчики» и всё чаще «соседи». И какой был праздник, когда обговорили каждый пункт, и все жители парка пели и лакомились вкусным, а люди, невольные свидетели праздника, восхищённо смотрели и щёлкали, щёлкали затворами фотоаппаратов… И много ещё рассказывали Мудрый Кра и Нежная Крри.
Но не все, конечно, слушали вороньи легенды. Некоторые предпочитали пище духовной пищу физическую, выискивая среди оставленных людьми пакетов и мусора лакомые кусочки. Другие вальяжно разгуливали по берегу пруда, поддразнивая собак, приводящих на променад своих людей. Третьи упражнялись в полётах, оттачивая виртуозность движений и укрепляя крылья. А четыре подружки, виновницы нашего рассказа, любили развлекаться. Зимой они катались с горки. Ну как - как? Обычно, как все катаются: взлетали на самый верх, подходили к наклонному краю и - вжух! Не всегда удавалось устоять на лапках, иногда лёд оказывался слишком скользким, и тогда гордая птица-ворона, нелепо растопырив лапы и крылья, под дружный смех подруг съезжала вниз на пушистом подхвостье. Весной, пока вода в пруду не очистилась полностью, забирались на треснувшую льдину: крачек да уток дразнить. Летом они отправлялись на мелководье купаться: и весело, и не жарко. Но до летней жары ещё далеко, лёд весь растаял… Скучно!
- Придумала! - воскликнула смышлёная Круня. - Мы сделаем карусель!
- Что? Что такое «карусель»? Это как это? - хором загалдели остальные.
- О, это весело! - сказала со знанием дела Круня. Она недавно, нарушив матушкин запрет, летала к человеческому дому. Окно было приоткрыто, и Круня не только вместе с человеком видела мелькающие цветные картинки, но и слышала всё-всё. И вот там, на этих картинках, большие человеки и их птенцы катались на карусели, смеялись и выглядели очень довольными. Прямо как Па, когда находит недопитую людьми воду со странным названием «пиво». Конечно, у Круни не было никаких карусельных штук: ни зайчиков и лошадок из папье-маше, ни скамеечек на цепях, - но зато у неё рядом были деревья. Много красивых деревьев.
- Але-оп! - она подпрыгнула, взмахнула крыльями и уцепилась клювом за свисающую ветку. Ветка раскачивалась. Вместе с ней раскачивалась Круня. Но держаться клювом - это значит молчать! И она, изогнувшись, уцепилась за ветку лапкой, освободив тем самым уста. Кстати, стало даже веселее - от всех этих движений ветка стала качаться не только назад-вперёд, но и вправо-влево. А потом и вообще, как настоящая карусель, кружиться, кружиться, кружиться…
- Здорово! Кррруто! И я! И я хочу! - кричали подружки, цепляясь за соседние ветки клювами и лапами. А потом устроили игру «займи чужую ветку». И «раскачайся выше всех!». И много-много других интереснейших игр на дереве, которое отныне называлось «карусель».
А неподалёку от веселящихся подружек сидела светло-рыжая собака, внимательно смотрела на раскачивающихся птиц умными глазами цвета гречишного мёда и думала: «Оказывается, ничто собачье пернатым не чуждо. Пожалуй, не буду больше их гонять».
Но это, как вы понимаете, совсем другая история…
You can watch this video on www.livejournal.com