Исторический экскурс
Вот всё социалисты знают - потому как "за правду".
Вот только нет ответа на вопрос, а откуда появлялись те самые зажиточные крестьяне? Кулаки и "угнетатели трудового крестьянства"!
Не из тех ли, кто не пил? Кто не бил своих женщин? Кто к своим детям относился, не как, как "к лишнему рту"?
Ну, как таких и не ненавидеть-то, а?
Не пьют, СУКИ!
Баб своих не бьют (дважды СУКИ)!
И денег на опохмел не дают (Вообще СУ-У-У-КИ!).
Точно также, не в силах они признать того, что надрыв на работе зачастую был следствием собственной тупости (желающие копнуть поглубже могут почитать вот это). Ну, и жажды той самой "социальной справедливости" - как же без неё-то!
Оставлю эту агитку без изменений и сопроводительных слов.
Оригинал взят у tatamo в Исторический экскурс
"Что делает женщина во время беременности? Всё. И в доме справляет всю домашнюю работу, и в поле - вяжет, полет, молотит, берёт конопли, сажает или копает картофель, вплоть до самых родов. Иныя женщины рожают, не домесив хлебов. Иныя родят в поле, иныя в тряской телеге. Как относятся отец и мать к первому ребёнку, к его появлению на свет? Отец, понятное дело, ждёт сына. Даже поговорка есть: сын - батюшкин, дочь - мамушкина. К дочери отец относится совершенно равнодушно. Такое же отношение, впрочем, проявляется и ко второму, и к третьему сыну. Матери же начинают тяготиться уже третьим ребёнком. Удовольствие отца по поводу рождения сына первенца выражается иногда сообщением о том соседям: "Анютка-то моя сына принесла".
Если же баба начинает часто родить, то в семье к этому, конечно, относятся неодобрительно, не стесняясь иногда делать грубые замечания по этому поводу: "Ишь ты, плодливая, обклалась детьми, как зайчиха. Хоть бы подохли они, твои щенки-то, трясёт каждый год, опять щенка ошлепетила" и т.п. Замечания эти исходят нередко от свекрови. Молодого отца, у которого родилась первенец-дочь, товарищи его и вообще другие мужики на деревне имеют право побить, как только он выйдет на работу: "Зачем девку родил", и нередко здорово отдуют, а он уж молчит, потому так издавна водится.
У богатых повивальная бабка пребывает иногда дня по три, по четыре после родов, кормясь за их столом. А у бедных ребёнок уже с перваго дня совсем предоставляется матери и ея уходу. Попадает в грязную люльку, где подстилкой ему служит материнская старая грязная понёва. Более опрятныя матери подкладывают в люльку соломку, которую меняют через день или два. Это однако бывает реже: "Хорошо, - и на поневе полежит, не лучше других. Небось другие не подохли - выросли". Когда молока у матери не хватает, или когда оставляют ребёнка одного, дают ему соску. Мать, сестра или бабка нажуют или картошки, или чернаго хлеба, или баранку, выплюнут в реденькую тряпку, завяжут ниткой - и соска готова. Иногда одна и та же тряпица долго употребляется, не прополаскиваясь, причём приобретает противный кислый запах.
Матери на третий, и на четвёртый день после родов встают и принимаются за домашнюю работу, иногда даже за тяжелую. Иногда на другой день после родов родильница уже затапливает печь сама. При таких условиях бабе, конечно, долго "не можется" и уход за ребёнком самый плохой: он преет в грязной люльке, в мокрой пелёнке, надрывается от голоднаго крику, пупок у него пухнет и болит - "грызь" (грыжа), как говорят бабы. Родильница, разумеется, питается всё время обычной крестьянской пищей. Прежде, в крепостныя времена ходили в поле через 3 дня после родов, а теперь обыкновенно через 5-7 дней. От тяжёлой работы, непосредственно вслед за родами, у редкой бабы не бывает в большей или меньшей степени опущения матки. Иногда такия опущения матки принимают очень тяжёлую форму, а в лёгкой, по мнению бабки, это даже "совсем" ничего. Бывают опущения матки даже у девушек от непосильной работы("живот сорвала").
"Бабка правит живот, накидывая на него "махотку", т.е. горшок глиняный. Положит бабу на спину, помажет ей живот гущей, опрокинет на него горшок и под ним быстро зажжёт охлопок "прядева". Живот, вследствие этого, втягивается в горшок. Чем горшок меньше, "тем лучше". Считается, что вследствие этого матка вправляется на своё место, и живот перестаёт болеть. "Живот" бабка ещё так "правит": помылит руки, вправит выпавшую матку на своё место, затем вдвинет во влагалище очищенную картошку, а живот (низ его) крепко перевяжет платком. Иная баба целый месяц ходит к бабке, и та повторяет ей эту операцию, пока получится "облегчение".
Правят живот и так: поставят женщину головой вниз, и бабка при помощи мужа больной встряхивает её несколько раз за ноги, "чтобы живот поднялся". После этого живот опять-таки перебинтовывается. По мнению бабок, нет ни одной женщины, у которой не было бы испорченного живота. Одна бабка говорила, что это страдание развивается у некоторых женщин особенно сильно, вследствие пьянства мужей: "иной напьётся пьян, да всю ночь и лежит на жене, не выпущает её из под себя. А ей-то бедной больно ведь, иная кричит просто, а он её отдует, бока намнёт - ну и должна его слушаться. А каково под пьяным да под тяжёлым лежать: у иной бабы всё наружу выйдет - ни стать, ни сесть ей". Многия бабы мучились таким образом, и несмотря на это, носят и родят детей..."
"После голода 1891 года, охватившего громадный район в 29 губерний, нижнее Поволжье постоянно страдает от голода, наиболее крупные голодовки относятся к 1880 г. (Нижнее Поволжье, часть приозерных и новороссийских губерний) и к 1885 г. (Новороссия и часть нечернозёмных губерний от Калуги до Пскова); затем вслед за голодом 1891 г. наступил голод 1892 г. в центральных и юго-восточных губерниях, голод 1897 и 98 гг. приблизительно в том же районе; голод 1901 г. в 17 губерниях центра, юга и востока, голодовка 1905 г. (22 губернии, в том числе четыре нечернозёмных, Псковская, Новгородская, Витебская, Костромская), открывающая собой целый ряд голодовок: 1906, 1907, 1908 и 1911 гг. (по преимуществу, восточные, центральные губернии, Новороссия).
А откуда брался хлеб на ссуды в голод? Дело в том, что хлеб в государстве был, но его в огромных количествах вывозили за рубеж на продажу. Картина была сюрреалистической: американские благотворительные общества посылали в голодающие районы России хлеб, а вывоз хлеба из РИ не останавливался. Людоедское выражение "Недоедим, но вывезем" принадлежит министру финансов правительства Александра III, Вышнеградскому, кстати, крупному математику. Когда директор департамента неокладных сборов А.С.Ермолов вручил Вышнеградскому докладную записку, в которой писал о "страшном признаке голода", то интеллигентый математик тогда в ответ и и заявил. Причем, повторял потом не раз.
Получалось так, что недоедали одни, а вывозили и получали золото от экспорта - совсем другие. Голод в те годы стал обыденностью, зато РИ интенсивно вывозила хлеб "на продажу". Это так и называли, ничуть не стесняясь - "голодный экспорт". Вывоз продолжался, даже когда в результате неурожая чистый душевой сбор составил около 14 пудов при критическом уровне голода для России 19,2 пуда. В 1891-92 голодало свыше 30 миллионов человек. В открытых Красным Крестом столовых кормилось до 1,5 миллиона человек. По официальным, резко заниженным, данным тогда погибло 400 тысяч человек, современные источники считают, что умерло более полумиллиона человек.
"Александра III раздражали упоминания о голоде, как слове, выдуманном теми, кому жрать нечего. Он высочайше повелел заменить слово "голод" словом "недород". Главное управление по делам печати разослало незамедлительно строгий циркуляр" - писал известный тогдашний юрист. К слову, за нарушение циркуляра можно было сесть в тюрьму. Прецеденты были.
"При среднем потреблении, близком к минимальной норме, в силу статистического разброса, потребление половины населения оказывается меньше среднего и меньше нормы. И хотя по объёмам производства страна была более-менее обеспечена хлебом, политика форсирования вывоза приводила к тому, что среднее потребление балансировало на уровне голодного минимума, и примерно половина населения жила в условиях постоянного недоедания." Из-за крайне отсталых агротехнологий рост населения "съедал" рост производительности труда в сельском хозяйстве, страна уверенно попала в петлю "черного тупика".
М.О.Меньшиков писал в 1909 году: "С каждым годом армия русская становится всё более хворой и физически неспособной. Из трёх парней трудно выбрать одного, вполне годного для службы. Плохое питание в деревне, бродячая жизнь на заработках, ранние браки, требующие усиленного труда в почти юношеский возраст - вот причины физического истощения. Около 40 проц. новобранцев почти в первый раз ели мясо по поступлении на военную службу".
"Западное сельскохозяйственное население, в основном, потребляло высококалорийные продукты животного происхождения, российский крестьянин удовлетворял свою потребность в пище с помощью хлеба и картофеля с меньшей калорийностью. Потребление мяса необыкновенно мало. Кроме малой энергетической ценности подобного питания... потребление большой массы растительной пиши, компенсирующей нехватку животной, влечет за собой тяжелые желудочные заболевания".
Голод приводил к тяжёлым массовым болезням и жестоким эпидемиям. Даже по дореволюционным исследованиям официального органа МВД РИ ситуация выглядит просто ужасающей и позорной. В исследовании приведен показатель смертности на 100 тыс. чел. По смертности по всем основным инфекционным болезням (оспа, корь, скарлатина, дифтерия, коклюш, тиф) с колоссальным отрывом в разы лидировала Россия. Наименьшая суммарная смертность по основным болезням была в Норвегии - меньше российской в 10 раз!
"Дети питаются хуже, чем телята у хозяина, имеющего хороший скот. Смертность детей куда больше, чем смертность телят, и если бы у хозяина, имеющего хороший скот, смертность телят была так же велика, как смертность детей у мужика, то хозяйничать было бы невозможно. Если бы матери питались лучше, если бы наша пшеница, которую ест немец, оставалась дома, то и дети росли бы лучше и не было бы такой смертности, не свирепствовали бы все эти тифы, скарлатины, дифтериты".
В РИ только из-за повышенной заболеваемости от голода, отвратительно поставленной медицины и гигиены, просто так, ни за что, умирало в год примерно четверть миллиона человек - и это было результатом бездарного государственного управления страной. "Население, существующее впроголодь, а часто и просто голодающее, не может дать крепких детей, особенно если к этому прибавить те неблагоприятные условия, в каких, помимо недостатка питания, находится женщина в период беременности и вслед за нею".
"Перестанемте, господа, обманывать себя и хитрить с действительностью! Неужели такие чисто зоологические обстоятельства, как недостаток питания, одежды, топлива и элементарной культуры у русского простонародья ничего не значат? Но они отражаются крайне выразительно на захудании человеческого типа в Великороссии, Белоруссии и Малороссии. Именно зоологическая единица - русский человек во множестве мест охвачен измельчанием и вырождением, которое заставило на нашей памяти дважды понижать норму при приёме новобранцев на службу. Русская армия уже самая низкорослая, и ужасающий процент рекрутов приходится браковать для службы. Неужели этот "зоологический" факт ничего не значит? Неужели ничего не значит наша постыдная, нигде в свете не встречаемая детская смертность, при которой огромное большинство живой народной массы не доживает до трети человеческого века?"
В это же самое время французы, например, потребляли в 1,6 раз больше зерна, чем русские крестьяне - в климате, где растет виноград. Француз съедал 33,6 пуда зерна в год, производя 30,4 пуда и импортируя ещё 3,2 пуда на человека. Немец потреблял 27,8 пуда, производя 24,2, лишь только в неблагополучной Австро-Венгрии, доживавшей последние годы, потребление зерновых составляло 23,8 пуда на душу. Мяса русский крестьянин потреблял в 2 раза меньше, чем в Дании и в 7-8 раз меньше, чем во Франции. Молока русский крестьян выпивал в 2,5 раза меньше, чем датчанин и в 1,3 раза меньше, чем француз. Яиц русский крестьянин съедал 2,7 г в день, в то время, как датский крестьянин - 30 г, а французский - 70,2 г в день.
Русские крестьяне были вынуждены набивать живот всякой дрянью - отрубями, лебедой, желудями, корой, даже опилками, чтобы муки голода были не так мучительны. По сути, это было не земледельческое общество, а занимающееся земледелием и собирательством. Примерно как в не самых развитых обществах бронзового века. Разница с развитыми европейскими странами была просто убийственной.
"Пшеницу, хорошую чистую рожь мы отправляем за границу, к немцам, которые не станут есть всякую дрянь. Лучшую, чистую рожь мы пережигаем на вино, а самую что ни на есть плохую рожь, с пухом, костерем, сивцом и всяким отбоем, получаемым при очистке ржи для винокурен - вот это ест уж мужик. Но мало того, что мужик ест самый худший хлеб, он ещё недоедает. От плохой пищи народ худеет, болеет, ребята растут туже, совершенно подобно тому, как бывает с дурносодержимым скотом".
Особенно тяжело было детям. В случае голода, рациональнее всего для популяции оставить необходимое питание для работников, сократив его иждивенцам, в число которых, очевидно, входят дети, неспособные работать. "В конце XIX века в России до 5-летнего возраста доживало всего 550 из 1000 родившихся детей, тогда как в большинстве западноевропейских стран - более 700. При средней рождаемости 7,3 ребёнка на женщину (семью) не было почти ни одной семьи, в которой не умерло бы несколько детей". Что не могло не отложиться на особенностях национального менталитета. Постоянный голод и недоедание оказывали очень сильное влияние на социальную психологию крестьянства. В том числе, на реальное отношение к детям. Л.Н. Липеровский, который во время голода 1912 года в Поволжье занимался организацией продовольственной и медицинской помощью населению, свидетельствует: "В селе Ивановке есть одна очень симпатичная, большая и дружная крестьянская семья; все дети этой семьи чрезвычайно красивы; как-то я зашел к ними в глинушку; в люльке кричал ребенок, и мать с такою силою раскачивала люльку, что та подбрасывалась до потолка; я рассказал матери, какой от такого качания может быть вред для ребенка. "Да пусть бы господь прибрал хоть одного-то". И все же это одна из хороших и добрых женщин в селе".
За 1880-1916 гг. избыточная смертность детей, по сравнению с европейской, составляла более миллиона детей в год. То есть, с 1890 под 1914 год только по причине бездарного государственного управления, в РИ умерло примерно 25 миллионов детей. Это население Польши тех лет, если бы она вымерла полностью. Если добавить к ним взрослое население, не дожившее до среднестатистического уровня, то общие числа будут просто ужасающими. К концу 1913 года основные показатели общественного благополучия, качества питания и медицины - средняя продолжительность жизни и младенческая смертность в России находились, практически, на африканском уровне. Средняя продолжительность жизни в 1913 году - 32,9 года. В то время, как в Англии - 52 года, Франции - 50 лет, Германии - 49 лет. По этому важнейшему показателю качества жизни страна находилась на уровне западных стран где-то начала-середины 18 века, отставая от них примерно на два столетия.
Даже быстрый экономический рост между 1880 и 1913 гг. на не сократил этого отставания. Прогресс в увеличении продолжительности жизни был очень медленным, что показывает неэффективность общественного устройства, в целом - сельского хозяйства, экономики, медицины, культуры, науки, политического устройства. Но этот медленный рост, связанный с увеличением грамотности населения и распространением простейших санитарных знаний, привёл к росту населения и, как следствие, уменьшению земельных участков и увеличению количества "ртов". Возникала крайне опасная нестабильная ситуация, из которой не было выхода без кардинального переустройства самих общественных отношений.
Как Россия, голодая сама, "кормила всю Европу"? При исключительном стечении погодных условий и самом высоком для РИ урожае 1913 года, было вывезено за рубеж 530 млн. пудов всех зерновых, что составило 6,3% потребления европейских стран (8,34 млрд. пудов). То есть, речи не может быть о том, что Россия кормила не то что Европу, но и даже половину. Импорт зерна, вообще, характерен для развитых индустриальных европейских стран, но почему-то даже речи нет о неэффективности западного сельского хозяйства. При выборе, что выгоднее производить и экспортировать - современную промышленную продукцию или зерно, понятно, что намного выгоднее производить и экспортировать промышленную продукцию, если, конечно, умеешь её производить. Если не умеешь и нужна иностранная валюта, то только и остаётся, что экспортировать зерно и сырьё.
С начала 90-х годов 19 века быстро развивающиеся и использующие новые технологии сельского хозяйства США уверенно вытеснили РИ с места главного экспортёра, и очень быстро разрыв стал таким, что Россия наверстать потерянное уже не могла - 41,5% рынка прочно держали американцы, доля России опустилась до 30,5%. Всё это при том, что население США в те годы составляло менее 60% от российского - 99 против 171 млн в России (без Финляндии). США и Канада в то время были во главе научно-технической революции в сельском хозяйстве, широко применяя химические удобрения, современные машины, грамотный севооборот и высокопродуктивные сорта зерновых - и уверенно выдавливали Россию с рынка. По сбору зерна на душу населения Соединённые Штаты опережали РИ в два, Аргентина - в три, Канада - в четыре раза. Положение РИ стремительно ухудшалось, и она всё больше отставала от мирового уровня.
Кстати, стали уменьшать вывоз хлеба и США, но по другой причине - перед Первой Мировой у них шло быстрое развитие более выгодного индустриального производства, и рабочие руки стали перемещаться в промышленность. Активно стала развивать современные аграрные технологии и Аргентина, быстро выдавливая с зернового рынка РИ. Россия, "которая кормила всю Европу", экспортировала зерновых, практически, столько же, сколько Аргентина, хотя население Аргентины было в 21,4 раза меньше, чем население РИ. Вскоре Германия вытеснила Россию с казавшегося незыблемым первого места экспортёра традиционно главной хлебной культуры России - ржи.
Каким же образом РИ боролась за свою долю на рынке? Высоким качеством зерна? Надёжностью и стабильностью поставок? Ничуть. Просто низкой ценой. Аграрный экономист-эмигрант П.И.Лященко писал в своей работе, посвященной хлебному экспорту России конца 19-начала 20 века: "Русский хлеб не брали наиболее хорошие и дорогие покупатели. Американскому чистому и высокосортному зерну однообразно высоких стандартов, американской строгой организованности торговли, выдержке в снабжении и ценах русские экспортеры противопоставляли зерно засоренное (часто с прямым злоупотреблением), разносортное, не соответствующее торговым образцам, выбрасываемое на внешний рынок без всякой системы и выдержки в моменты наименее благоприятной конъюнктуры, часто в виде товара, непроданного и лишь в пути ищущего покупателя". Поэтому и приходилось российским купцам играть на близости рынка, ценовых пошлинах и т.д. В Германии, например, российское зерно продавалось дешевле мировых цен: пшеница на 7-8 коп., рожь на 6-7 коп., овес на 3-4 коп. за пуд.
Куда шли доходы от продажи русского хлеба? Например, в 1907 год доход от продажи хлеба за рубеж составил 431 миллион рублей. Из них на предметы роскоши для аристократии и помещиков было потрачено 180 миллионов. Ещё 140 миллионов русские дворяне оставили за границей - потратили на курортах Баден-Бадена, прокутили во Франции, проиграли в казино, накупили недвижимости в Европе. На модернизацию России эффективные собственники потратили одну шестую дохода (58 миллионов руб.) от продажи зерна, выбитого у голодающих крестьян. Это означает, что у голодающего крестьянина "эффективные менеджеры" забирали хлеб, вывозили за границу, а полученные за человеческие жизни золотые рубли пропивали в парижских кабаках и продували в казино. Именно для обеспечения прибылей таких "широких душ" умирали от голода крестьянские дети.
Каким же образом удавалось выкачивать продовольствие из недоедающей страны? Основными поставщиками товарного хлеба являлись крупные помещичьи и кулацкие хозяйства, державшиеся за счёт дешёвого наёмного труда малоземельных крестьян, вынужденных за гроши наниматься в работники.
Экспорт привел к вытеснению традиционных для России зерновых культур культурами, пользовавшимися спросом за границей. Это классический признак страны третьего мира. Точно так же во всяких "банановых республиках" все лучшие земли поделены между западными корпорациями и местными латифундистами, за бесценок производящими, путём жесточайшей эксплуатации нищего населения, дешёвые бананы и прочие тропические продукты, которые потом вывозятся на Запад. А местным жителям для производства просто не хватает хорошей земли.
И.Солоневич так охарктеризовал ситуацию в РИ: "Факт чрезвычайной экономической отсталости России по сравнению с остальным культурным миром не подлежит никакому сомнению. По цифрам 1912 года народный доход на душу населения составлял: в САСШ 720 рублей (в золотом довоенном исчислении), в Англии - 500, в Германии - 300, в Италии - 230 и в России - 110. Итак, средний русский ещё до Первой мировой войны был почти в семь раз беднее среднего американца и больше чем в два раза беднее среднего итальянца. Даже хлеб - основное наше богатство - был скуден. Если Англия потребляла на душу населения 24 пуда, Германия - 27 пудов, а САСШ - целых 62 пуда, то русское потребление хлеба было только 21,6 пуда, включая всё это и на корм скоту. Нужно при этом принять во внимание, что в пищевом рационе России хлеб занимал такое место, как нигде в других странах не занимал. В богатых странах хлеб вытеснялся мясными и молочными продуктами и рыбой - в свежем и консервированном виде".
С.Ю.Витте в 1899 году на совещании министров подчеркивал: "Если сравнивать потребление у нас и в Европе, то средний размер его на душу составит в России четвертую или пятую часть того, что в других странах признается необходимым для обычного существования".
Министр земледелия 1915-1916 гг. А.Н.Наумов: "Россия фактически не вылезает из состояния голода то в одной, то в другой губернии, как до войны так и во время войны... Процветают спекуляция хлебом, хищничество, взяточничество; комиссионеры, поставляющие зерно, наживают состояние, не отходя от телефона. И на фоне полной нищеты одних - безумная роскошь других. В двух шагах от конвульсий голодной смерти - оргии пресыщения. Вокруг усадеб власть имущих вымирают селения. Они же тем временем заняты постройкой новых вилл и дворцов". К началу ХХ века ситуация в деревнях РИ стала приобретать характер критической. "Загляните в любую деревню, какая там царит голодная и холодная нищета. Крестьяне живут чуть ли не совместно со скотом, в одном жилом помещении. Какие у них наделы? Живут они на 1 десятине, на 1/2 десятине, на 1/3 десятине, и с такого малого клочка приходится воспитывать 5, 6 и даже 7 душ семейства" - Заседание Думы 1906 года.
Если раньше, практически, не было никакого протеста - тёмные, забитые, повально неграмотные, оболваненные церковниками крестьяне покорно выбирали суму и принимали голодную смерть, то уже к 1902 начались массовые крестьянские выступления. Их характерной особенностью было то, что стоило выступить с протестом крестьянам одной деревни, как тут же вспыхивали несколько ближайших деревень. Ситуация продолжала ухудшаться, аграрное население росло, а жестокие столыпинские реформы привели к разорению большой массы крестьян, которым стало нечего терять. Начались массовые выступления, самозахваты помещичьих земель и инвентаря. К 1905 году массовые выступления захватили уже половину губерний страны. Всего за 1905 г. было зарегистрировано 3228 крестьянских выступлений. В стране открыто говорили о крестьянской войне против помещиков.
"В ряде мест осенью 1905 г. крестьянская община присваивала себе всю власть и даже объявляла о полном неподчинении государству. Наиболее ярким примером может служить Марковская республика в Волоколамском уезде Московской губернии, просуществовавшая с 31 октября 1905 г. по 16 июля 1906 г." Выступления крестьян носили мирный характер, в том смысле, что помещиков не трогали, однако, после массовых карательных правительственных операций усадьбы стали жечь. Перепуганное и озлобленное царское правительство жестоко подавляло все выступления.
"Кровь лилась тогда, исключительно, одной стороной - лилась кровь крестьян при проведении карательных акций полицией и войсками, при исполнении смертных приговоров "зачинщикам" выступлений... Беспощадная расправа с крестьянским "самоуправством" стала первым и главным принципом государственной политики в революционной деревне. Вот из приказа министра внутренних дел П.Дурново киевскому генерал-губернатору: "Немедленно истреблять силою оружия бунтовщиков, а в случае сопротивления - сжигать их жилища... Аресты теперь не достигают цели: судить сотни и тысячи людей невозможно".
Этим указаниям вполне соответствовало распоряжение тамбовского вице-губернатора полицейскому командованию: "Меньше арестовывайте, больше стреляйте!" Генерал-губернаторы в Екатеринославской и Курской губерниях действовали еще решительнее, прибегая к артиллерийским обстрелам взбунтовавшегося населения. Первый из них разослал по волостям предупреждение: "Те села и деревни, жители которых позволят себе какие-либо насилия над частными экономиями и угодьями, будут обстреливаемы артиллерийским огнем, что вызовет разрушения домов и пожары". В Курской губернии также было разослано предупреждение, что в подобных случаях "все жилища такого общества и все его имущество будут уничтожены".
Выработался определенный порядок осуществления насилия сверху при подавлении насилия снизу. В Тамбовской губернии, например, "силовые структуры" по прибытии в село собирали взрослое мужское население на сход и предлагали выдать подстрекателей, руководителей и участников беспорядков, возвратить имущество помещичьих экономий. Невыполнение этих требований часто влекло за собой залп по толпе. Убитые и раненые служили доказательством серьезности выдвинутых требований. После этого, в зависимости от выполнения или невыполнения требований, или сжигались дворы (жилые и хозяйственные постройки) выданных "виновных", или вся деревня. Однако, тамбовские землевладельцы не были удовлетворены импровизированной расправой с восставшими и требовали введения военного положения по всей губернии и применения военно-полевых судов. Повсеместно отмечалось широкое применение телесных наказаний населения восставших сел и деревень, отмеченных в августе 1904 г. В действиях карателей возрождались нравы и нормы крепостного рабства.
П.А.Столыпин так разъяснял позицию царского правительства: "Правительство, в целях самозащиты, вправе приостанавливать все нормы права". Только по приговорам военно-полевых судов, было повешено с августа 1906 по апрель 1907 года больше тысячи человек. Массовой практикой были внесудебные расправы - крестьян расстреливали, даже не выясняя имена, хороня, в лучшем случае, с надписью "бесфамильный". Именно в те годы как раз и появилась русская пословица "убьют и фамилии не спросят". Сколько погибло таких несчастных - не знает никто. Жестокое подавление революции 1905-1907 годов привело к десакрализации и делегитимизации власти. Отдаленными последствиями этого стала та легкость, с какой произошли обе революции 1917 года.
Неудавшаяся революция 1905-1907 годов не решила ни земельных, ни продовольственных проблем России. Жестокое подавление доведенного до отчаяния народа загнало ситуацию вглубь. Но получившейся передышкой царское правительство не сумело, да и не желало воспользоваться, а ситуация была такой, что требовались уже экстренные меры. Из обычных публикаций тех лет:
1910-й года, Томск: "В Судженской волости в переселенческих поселках голод. Несколько семейств вымерло. Вот уже три месяца, как переселенцы питаются смесью из рябины и гнилушек с мукой. Продовольственная помощь необходима. В переселенческих складах в районе Анучинском и Иманском обнаружена растраты. По сообщениям с мест, в указанных районах творится нечто ужасное. Переселенцы голодают. Живут в грязи. Заработка нет. Вследствие хронического голода, в 36-ти поселках Енисейского уезда среди переселенцев свирепствует повальный тиф, а также цинга. Процент смертности высок. Переселенцы питаются суррогатами, пьют болотную воду. Из состава эпидемического отряда заразились две фельдшерицы".
1910-й. Красноярск: "Во всем Минусинском уезде в настоящее время, вследствие неурожая в текущем году, голод. Переселенцы поели весь свой скот. По распоряжению енисейского губернатора, в уезд отправлена партия хлеба. Однако хлеба этого не хватит, и на половину голодающих. Необходима экстренная помощь".
1911-й. Саратов: "Получено известие о голодном тифе в Александрове-Гае, Новоузенского уезда, где население терпит страшную нужду. В нынешнем году крестьяне собрали всего по 10 фунтов с десятины. После трехмесячной переписки учреждается питательный пункт".
1911-й. Рыбинск. "Сельский староста Карагин, 70 лет, вопреки запрещению старшины, выдал крестьянам Спасской волости немного лишнего зерна из хлебозапасного магазина. Это "преступление" привело его на скамью подсудимых. На суде Карагин со слезами объяснил, что сделал это из жалости к голодавшим мужикам. Суд оштрафовал его на три рубля".
"Хлебных резервов на случай неурожая не было - весь избыточный хлеб выметался и продавался за рубеж хлебными монополистами. В случае недорода, немедленно возникал голод. Собранного урожая на маленьком участке даже крестьянину-середняку не хватало на два года, поэтому если неурожай был два года подряд или случалось наложение событий болезнь работника, тягловой скотины, пожар и т.п. и крестьянин разорялся или попадал в безысходную кабалу к кулаку. Риски в климатических условиях России при отсталых аграрных технологиях были исключительно высокими. Таким образом, происходило массовое разорение крестьян, земли которых скупали спекулянты и богатые сельские жители, использовавшие наемный труд или сдававшие тягловый скот внаем кулакам. Только у них было достаточно земли и ресурсов, чтобы создать необходимый резерв на случай голода. Для них недород и голод были манной небесной - все село оказывалось им должно, а вскоре у них появлялось необходимое количество вконец разорившихся батраков - их соседей. Наряду с низкой урожайностью, одной из экономических предпосылок наших голодовок является недостаточная обеспеченность крестьян землёй. По известным расчётам Мареса, в чернозёмной России 68% населения не получают с надельных земель достаточно хлеба для продовольствия даже в урожайные годы и вынуждены добывать продовольственные средства арендой земель и посторонними заработками".
Как мы видим, к году издания энциклопедического словаря - последнему мирному году РИ - ситуация не поменялась и не имела тенденций к изменению в положительную сторону. Это видно также из заявлений министра земледелия, приведенных выше. Продовольственный кризис был именно системным. Крестьяне не могли прокормить даже себя, не то что выросшие города, куда должна была, по идее Столыпина, хлынуть масса разоренных, обобранных и обездоленных людей, согласных на любую работу. Массовые разорения крестьян и разрушение общины приводили к гибели и страшным лишениям, за которыми следовали народные выступления. Значительная доля рабочих вела полукрестьянское существование, чтобы как-то выжить. Это не способствовало ни росту их квалификации, ни качеству производимой продукции, ни мобильности рабочей силы.
Причина постоянного голода была в общественно-экономическом устройстве царской России. Алчная свора во главе страны продолжала свой "голодный экспорт", набивая карманы золотом за счет умерших от голода крестьянских детей и блокировала любые попытки изменить ситуацию. В экспорте зерна были заинтересована высшая элита страны и мощнейшее помещичье лобби из потомственных дворян, окончательно выродившихся к началу 20 века. Их мало интересовало индустриальное развитие и технический прогресс, ведь для роскошной жизни вполне хватало золота от хлебного экспорта и продажи ресурсов страны. Неадекватность, беспомощность, продажность и тупость "высшего руководства" не оставляли никаких надежд по разрешению кризиса, не строилось даже планов по решению этой проблемы. По сути, начиная с конца 19 века, РИ постоянно находилась на грани страшного социального взрыва, напоминая здание с разлитым бензином, где для катастрофы было достаточно малейшей искры, но хозяев дома это, практически, не заботило. В это время царь и его семья вели расслабленную жизнь - и очень показательно, что в дневнике императрицы Александры в начале февраля 1917 она говорит о детях, которые "носятся по городу и кричат, что у них нет хлеба, и это просто для того, чтобы вызвать возбуждение".
Просто поразительно. Даже перед лицом катастрофы, когда до Февральской революции оставались считаные дни, элита страны ничего не поняла и принципиально не желала понимать. В таких случаях или гибнет страна, или общество находит силы сменить элиту на более адекватную. Бывает, что сменяется не один раз. Системный кризис в РИ привел к тому, чему и должен был привести - сначала к Февральской революции, а затем ещё одной, когда выяснилось, что Временное Правительство неспособно решить проблему... (Из интернет. публикаций)
Пысы. Наступание на грабли стало любимым видом спорта?
Вот только нет ответа на вопрос, а откуда появлялись те самые зажиточные крестьяне? Кулаки и "угнетатели трудового крестьянства"!
Не из тех ли, кто не пил? Кто не бил своих женщин? Кто к своим детям относился, не как, как "к лишнему рту"?
Ну, как таких и не ненавидеть-то, а?
Не пьют, СУКИ!
Баб своих не бьют (дважды СУКИ)!
И денег на опохмел не дают (Вообще СУ-У-У-КИ!).
Точно также, не в силах они признать того, что надрыв на работе зачастую был следствием собственной тупости (желающие копнуть поглубже могут почитать вот это). Ну, и жажды той самой "социальной справедливости" - как же без неё-то!
Оставлю эту агитку без изменений и сопроводительных слов.
Оригинал взят у tatamo в Исторический экскурс
"Что делает женщина во время беременности? Всё. И в доме справляет всю домашнюю работу, и в поле - вяжет, полет, молотит, берёт конопли, сажает или копает картофель, вплоть до самых родов. Иныя женщины рожают, не домесив хлебов. Иныя родят в поле, иныя в тряской телеге. Как относятся отец и мать к первому ребёнку, к его появлению на свет? Отец, понятное дело, ждёт сына. Даже поговорка есть: сын - батюшкин, дочь - мамушкина. К дочери отец относится совершенно равнодушно. Такое же отношение, впрочем, проявляется и ко второму, и к третьему сыну. Матери же начинают тяготиться уже третьим ребёнком. Удовольствие отца по поводу рождения сына первенца выражается иногда сообщением о том соседям: "Анютка-то моя сына принесла".
Если же баба начинает часто родить, то в семье к этому, конечно, относятся неодобрительно, не стесняясь иногда делать грубые замечания по этому поводу: "Ишь ты, плодливая, обклалась детьми, как зайчиха. Хоть бы подохли они, твои щенки-то, трясёт каждый год, опять щенка ошлепетила" и т.п. Замечания эти исходят нередко от свекрови. Молодого отца, у которого родилась первенец-дочь, товарищи его и вообще другие мужики на деревне имеют право побить, как только он выйдет на работу: "Зачем девку родил", и нередко здорово отдуют, а он уж молчит, потому так издавна водится.
У богатых повивальная бабка пребывает иногда дня по три, по четыре после родов, кормясь за их столом. А у бедных ребёнок уже с перваго дня совсем предоставляется матери и ея уходу. Попадает в грязную люльку, где подстилкой ему служит материнская старая грязная понёва. Более опрятныя матери подкладывают в люльку соломку, которую меняют через день или два. Это однако бывает реже: "Хорошо, - и на поневе полежит, не лучше других. Небось другие не подохли - выросли". Когда молока у матери не хватает, или когда оставляют ребёнка одного, дают ему соску. Мать, сестра или бабка нажуют или картошки, или чернаго хлеба, или баранку, выплюнут в реденькую тряпку, завяжут ниткой - и соска готова. Иногда одна и та же тряпица долго употребляется, не прополаскиваясь, причём приобретает противный кислый запах.
Матери на третий, и на четвёртый день после родов встают и принимаются за домашнюю работу, иногда даже за тяжелую. Иногда на другой день после родов родильница уже затапливает печь сама. При таких условиях бабе, конечно, долго "не можется" и уход за ребёнком самый плохой: он преет в грязной люльке, в мокрой пелёнке, надрывается от голоднаго крику, пупок у него пухнет и болит - "грызь" (грыжа), как говорят бабы. Родильница, разумеется, питается всё время обычной крестьянской пищей. Прежде, в крепостныя времена ходили в поле через 3 дня после родов, а теперь обыкновенно через 5-7 дней. От тяжёлой работы, непосредственно вслед за родами, у редкой бабы не бывает в большей или меньшей степени опущения матки. Иногда такия опущения матки принимают очень тяжёлую форму, а в лёгкой, по мнению бабки, это даже "совсем" ничего. Бывают опущения матки даже у девушек от непосильной работы("живот сорвала").
"Бабка правит живот, накидывая на него "махотку", т.е. горшок глиняный. Положит бабу на спину, помажет ей живот гущей, опрокинет на него горшок и под ним быстро зажжёт охлопок "прядева". Живот, вследствие этого, втягивается в горшок. Чем горшок меньше, "тем лучше". Считается, что вследствие этого матка вправляется на своё место, и живот перестаёт болеть. "Живот" бабка ещё так "правит": помылит руки, вправит выпавшую матку на своё место, затем вдвинет во влагалище очищенную картошку, а живот (низ его) крепко перевяжет платком. Иная баба целый месяц ходит к бабке, и та повторяет ей эту операцию, пока получится "облегчение".
Правят живот и так: поставят женщину головой вниз, и бабка при помощи мужа больной встряхивает её несколько раз за ноги, "чтобы живот поднялся". После этого живот опять-таки перебинтовывается. По мнению бабок, нет ни одной женщины, у которой не было бы испорченного живота. Одна бабка говорила, что это страдание развивается у некоторых женщин особенно сильно, вследствие пьянства мужей: "иной напьётся пьян, да всю ночь и лежит на жене, не выпущает её из под себя. А ей-то бедной больно ведь, иная кричит просто, а он её отдует, бока намнёт - ну и должна его слушаться. А каково под пьяным да под тяжёлым лежать: у иной бабы всё наружу выйдет - ни стать, ни сесть ей". Многия бабы мучились таким образом, и несмотря на это, носят и родят детей..."
"После голода 1891 года, охватившего громадный район в 29 губерний, нижнее Поволжье постоянно страдает от голода, наиболее крупные голодовки относятся к 1880 г. (Нижнее Поволжье, часть приозерных и новороссийских губерний) и к 1885 г. (Новороссия и часть нечернозёмных губерний от Калуги до Пскова); затем вслед за голодом 1891 г. наступил голод 1892 г. в центральных и юго-восточных губерниях, голод 1897 и 98 гг. приблизительно в том же районе; голод 1901 г. в 17 губерниях центра, юга и востока, голодовка 1905 г. (22 губернии, в том числе четыре нечернозёмных, Псковская, Новгородская, Витебская, Костромская), открывающая собой целый ряд голодовок: 1906, 1907, 1908 и 1911 гг. (по преимуществу, восточные, центральные губернии, Новороссия).
А откуда брался хлеб на ссуды в голод? Дело в том, что хлеб в государстве был, но его в огромных количествах вывозили за рубеж на продажу. Картина была сюрреалистической: американские благотворительные общества посылали в голодающие районы России хлеб, а вывоз хлеба из РИ не останавливался. Людоедское выражение "Недоедим, но вывезем" принадлежит министру финансов правительства Александра III, Вышнеградскому, кстати, крупному математику. Когда директор департамента неокладных сборов А.С.Ермолов вручил Вышнеградскому докладную записку, в которой писал о "страшном признаке голода", то интеллигентый математик тогда в ответ и и заявил. Причем, повторял потом не раз.
Получалось так, что недоедали одни, а вывозили и получали золото от экспорта - совсем другие. Голод в те годы стал обыденностью, зато РИ интенсивно вывозила хлеб "на продажу". Это так и называли, ничуть не стесняясь - "голодный экспорт". Вывоз продолжался, даже когда в результате неурожая чистый душевой сбор составил около 14 пудов при критическом уровне голода для России 19,2 пуда. В 1891-92 голодало свыше 30 миллионов человек. В открытых Красным Крестом столовых кормилось до 1,5 миллиона человек. По официальным, резко заниженным, данным тогда погибло 400 тысяч человек, современные источники считают, что умерло более полумиллиона человек.
"Александра III раздражали упоминания о голоде, как слове, выдуманном теми, кому жрать нечего. Он высочайше повелел заменить слово "голод" словом "недород". Главное управление по делам печати разослало незамедлительно строгий циркуляр" - писал известный тогдашний юрист. К слову, за нарушение циркуляра можно было сесть в тюрьму. Прецеденты были.
"При среднем потреблении, близком к минимальной норме, в силу статистического разброса, потребление половины населения оказывается меньше среднего и меньше нормы. И хотя по объёмам производства страна была более-менее обеспечена хлебом, политика форсирования вывоза приводила к тому, что среднее потребление балансировало на уровне голодного минимума, и примерно половина населения жила в условиях постоянного недоедания." Из-за крайне отсталых агротехнологий рост населения "съедал" рост производительности труда в сельском хозяйстве, страна уверенно попала в петлю "черного тупика".
М.О.Меньшиков писал в 1909 году: "С каждым годом армия русская становится всё более хворой и физически неспособной. Из трёх парней трудно выбрать одного, вполне годного для службы. Плохое питание в деревне, бродячая жизнь на заработках, ранние браки, требующие усиленного труда в почти юношеский возраст - вот причины физического истощения. Около 40 проц. новобранцев почти в первый раз ели мясо по поступлении на военную службу".
"Западное сельскохозяйственное население, в основном, потребляло высококалорийные продукты животного происхождения, российский крестьянин удовлетворял свою потребность в пище с помощью хлеба и картофеля с меньшей калорийностью. Потребление мяса необыкновенно мало. Кроме малой энергетической ценности подобного питания... потребление большой массы растительной пиши, компенсирующей нехватку животной, влечет за собой тяжелые желудочные заболевания".
Голод приводил к тяжёлым массовым болезням и жестоким эпидемиям. Даже по дореволюционным исследованиям официального органа МВД РИ ситуация выглядит просто ужасающей и позорной. В исследовании приведен показатель смертности на 100 тыс. чел. По смертности по всем основным инфекционным болезням (оспа, корь, скарлатина, дифтерия, коклюш, тиф) с колоссальным отрывом в разы лидировала Россия. Наименьшая суммарная смертность по основным болезням была в Норвегии - меньше российской в 10 раз!
"Дети питаются хуже, чем телята у хозяина, имеющего хороший скот. Смертность детей куда больше, чем смертность телят, и если бы у хозяина, имеющего хороший скот, смертность телят была так же велика, как смертность детей у мужика, то хозяйничать было бы невозможно. Если бы матери питались лучше, если бы наша пшеница, которую ест немец, оставалась дома, то и дети росли бы лучше и не было бы такой смертности, не свирепствовали бы все эти тифы, скарлатины, дифтериты".
В РИ только из-за повышенной заболеваемости от голода, отвратительно поставленной медицины и гигиены, просто так, ни за что, умирало в год примерно четверть миллиона человек - и это было результатом бездарного государственного управления страной. "Население, существующее впроголодь, а часто и просто голодающее, не может дать крепких детей, особенно если к этому прибавить те неблагоприятные условия, в каких, помимо недостатка питания, находится женщина в период беременности и вслед за нею".
"Перестанемте, господа, обманывать себя и хитрить с действительностью! Неужели такие чисто зоологические обстоятельства, как недостаток питания, одежды, топлива и элементарной культуры у русского простонародья ничего не значат? Но они отражаются крайне выразительно на захудании человеческого типа в Великороссии, Белоруссии и Малороссии. Именно зоологическая единица - русский человек во множестве мест охвачен измельчанием и вырождением, которое заставило на нашей памяти дважды понижать норму при приёме новобранцев на службу. Русская армия уже самая низкорослая, и ужасающий процент рекрутов приходится браковать для службы. Неужели этот "зоологический" факт ничего не значит? Неужели ничего не значит наша постыдная, нигде в свете не встречаемая детская смертность, при которой огромное большинство живой народной массы не доживает до трети человеческого века?"
В это же самое время французы, например, потребляли в 1,6 раз больше зерна, чем русские крестьяне - в климате, где растет виноград. Француз съедал 33,6 пуда зерна в год, производя 30,4 пуда и импортируя ещё 3,2 пуда на человека. Немец потреблял 27,8 пуда, производя 24,2, лишь только в неблагополучной Австро-Венгрии, доживавшей последние годы, потребление зерновых составляло 23,8 пуда на душу. Мяса русский крестьянин потреблял в 2 раза меньше, чем в Дании и в 7-8 раз меньше, чем во Франции. Молока русский крестьян выпивал в 2,5 раза меньше, чем датчанин и в 1,3 раза меньше, чем француз. Яиц русский крестьянин съедал 2,7 г в день, в то время, как датский крестьянин - 30 г, а французский - 70,2 г в день.
Русские крестьяне были вынуждены набивать живот всякой дрянью - отрубями, лебедой, желудями, корой, даже опилками, чтобы муки голода были не так мучительны. По сути, это было не земледельческое общество, а занимающееся земледелием и собирательством. Примерно как в не самых развитых обществах бронзового века. Разница с развитыми европейскими странами была просто убийственной.
"Пшеницу, хорошую чистую рожь мы отправляем за границу, к немцам, которые не станут есть всякую дрянь. Лучшую, чистую рожь мы пережигаем на вино, а самую что ни на есть плохую рожь, с пухом, костерем, сивцом и всяким отбоем, получаемым при очистке ржи для винокурен - вот это ест уж мужик. Но мало того, что мужик ест самый худший хлеб, он ещё недоедает. От плохой пищи народ худеет, болеет, ребята растут туже, совершенно подобно тому, как бывает с дурносодержимым скотом".
Особенно тяжело было детям. В случае голода, рациональнее всего для популяции оставить необходимое питание для работников, сократив его иждивенцам, в число которых, очевидно, входят дети, неспособные работать. "В конце XIX века в России до 5-летнего возраста доживало всего 550 из 1000 родившихся детей, тогда как в большинстве западноевропейских стран - более 700. При средней рождаемости 7,3 ребёнка на женщину (семью) не было почти ни одной семьи, в которой не умерло бы несколько детей". Что не могло не отложиться на особенностях национального менталитета. Постоянный голод и недоедание оказывали очень сильное влияние на социальную психологию крестьянства. В том числе, на реальное отношение к детям. Л.Н. Липеровский, который во время голода 1912 года в Поволжье занимался организацией продовольственной и медицинской помощью населению, свидетельствует: "В селе Ивановке есть одна очень симпатичная, большая и дружная крестьянская семья; все дети этой семьи чрезвычайно красивы; как-то я зашел к ними в глинушку; в люльке кричал ребенок, и мать с такою силою раскачивала люльку, что та подбрасывалась до потолка; я рассказал матери, какой от такого качания может быть вред для ребенка. "Да пусть бы господь прибрал хоть одного-то". И все же это одна из хороших и добрых женщин в селе".
За 1880-1916 гг. избыточная смертность детей, по сравнению с европейской, составляла более миллиона детей в год. То есть, с 1890 под 1914 год только по причине бездарного государственного управления, в РИ умерло примерно 25 миллионов детей. Это население Польши тех лет, если бы она вымерла полностью. Если добавить к ним взрослое население, не дожившее до среднестатистического уровня, то общие числа будут просто ужасающими. К концу 1913 года основные показатели общественного благополучия, качества питания и медицины - средняя продолжительность жизни и младенческая смертность в России находились, практически, на африканском уровне. Средняя продолжительность жизни в 1913 году - 32,9 года. В то время, как в Англии - 52 года, Франции - 50 лет, Германии - 49 лет. По этому важнейшему показателю качества жизни страна находилась на уровне западных стран где-то начала-середины 18 века, отставая от них примерно на два столетия.
Даже быстрый экономический рост между 1880 и 1913 гг. на не сократил этого отставания. Прогресс в увеличении продолжительности жизни был очень медленным, что показывает неэффективность общественного устройства, в целом - сельского хозяйства, экономики, медицины, культуры, науки, политического устройства. Но этот медленный рост, связанный с увеличением грамотности населения и распространением простейших санитарных знаний, привёл к росту населения и, как следствие, уменьшению земельных участков и увеличению количества "ртов". Возникала крайне опасная нестабильная ситуация, из которой не было выхода без кардинального переустройства самих общественных отношений.
Как Россия, голодая сама, "кормила всю Европу"? При исключительном стечении погодных условий и самом высоком для РИ урожае 1913 года, было вывезено за рубеж 530 млн. пудов всех зерновых, что составило 6,3% потребления европейских стран (8,34 млрд. пудов). То есть, речи не может быть о том, что Россия кормила не то что Европу, но и даже половину. Импорт зерна, вообще, характерен для развитых индустриальных европейских стран, но почему-то даже речи нет о неэффективности западного сельского хозяйства. При выборе, что выгоднее производить и экспортировать - современную промышленную продукцию или зерно, понятно, что намного выгоднее производить и экспортировать промышленную продукцию, если, конечно, умеешь её производить. Если не умеешь и нужна иностранная валюта, то только и остаётся, что экспортировать зерно и сырьё.
С начала 90-х годов 19 века быстро развивающиеся и использующие новые технологии сельского хозяйства США уверенно вытеснили РИ с места главного экспортёра, и очень быстро разрыв стал таким, что Россия наверстать потерянное уже не могла - 41,5% рынка прочно держали американцы, доля России опустилась до 30,5%. Всё это при том, что население США в те годы составляло менее 60% от российского - 99 против 171 млн в России (без Финляндии). США и Канада в то время были во главе научно-технической революции в сельском хозяйстве, широко применяя химические удобрения, современные машины, грамотный севооборот и высокопродуктивные сорта зерновых - и уверенно выдавливали Россию с рынка. По сбору зерна на душу населения Соединённые Штаты опережали РИ в два, Аргентина - в три, Канада - в четыре раза. Положение РИ стремительно ухудшалось, и она всё больше отставала от мирового уровня.
Кстати, стали уменьшать вывоз хлеба и США, но по другой причине - перед Первой Мировой у них шло быстрое развитие более выгодного индустриального производства, и рабочие руки стали перемещаться в промышленность. Активно стала развивать современные аграрные технологии и Аргентина, быстро выдавливая с зернового рынка РИ. Россия, "которая кормила всю Европу", экспортировала зерновых, практически, столько же, сколько Аргентина, хотя население Аргентины было в 21,4 раза меньше, чем население РИ. Вскоре Германия вытеснила Россию с казавшегося незыблемым первого места экспортёра традиционно главной хлебной культуры России - ржи.
Каким же образом РИ боролась за свою долю на рынке? Высоким качеством зерна? Надёжностью и стабильностью поставок? Ничуть. Просто низкой ценой. Аграрный экономист-эмигрант П.И.Лященко писал в своей работе, посвященной хлебному экспорту России конца 19-начала 20 века: "Русский хлеб не брали наиболее хорошие и дорогие покупатели. Американскому чистому и высокосортному зерну однообразно высоких стандартов, американской строгой организованности торговли, выдержке в снабжении и ценах русские экспортеры противопоставляли зерно засоренное (часто с прямым злоупотреблением), разносортное, не соответствующее торговым образцам, выбрасываемое на внешний рынок без всякой системы и выдержки в моменты наименее благоприятной конъюнктуры, часто в виде товара, непроданного и лишь в пути ищущего покупателя". Поэтому и приходилось российским купцам играть на близости рынка, ценовых пошлинах и т.д. В Германии, например, российское зерно продавалось дешевле мировых цен: пшеница на 7-8 коп., рожь на 6-7 коп., овес на 3-4 коп. за пуд.
Куда шли доходы от продажи русского хлеба? Например, в 1907 год доход от продажи хлеба за рубеж составил 431 миллион рублей. Из них на предметы роскоши для аристократии и помещиков было потрачено 180 миллионов. Ещё 140 миллионов русские дворяне оставили за границей - потратили на курортах Баден-Бадена, прокутили во Франции, проиграли в казино, накупили недвижимости в Европе. На модернизацию России эффективные собственники потратили одну шестую дохода (58 миллионов руб.) от продажи зерна, выбитого у голодающих крестьян. Это означает, что у голодающего крестьянина "эффективные менеджеры" забирали хлеб, вывозили за границу, а полученные за человеческие жизни золотые рубли пропивали в парижских кабаках и продували в казино. Именно для обеспечения прибылей таких "широких душ" умирали от голода крестьянские дети.
Каким же образом удавалось выкачивать продовольствие из недоедающей страны? Основными поставщиками товарного хлеба являлись крупные помещичьи и кулацкие хозяйства, державшиеся за счёт дешёвого наёмного труда малоземельных крестьян, вынужденных за гроши наниматься в работники.
Экспорт привел к вытеснению традиционных для России зерновых культур культурами, пользовавшимися спросом за границей. Это классический признак страны третьего мира. Точно так же во всяких "банановых республиках" все лучшие земли поделены между западными корпорациями и местными латифундистами, за бесценок производящими, путём жесточайшей эксплуатации нищего населения, дешёвые бананы и прочие тропические продукты, которые потом вывозятся на Запад. А местным жителям для производства просто не хватает хорошей земли.
И.Солоневич так охарктеризовал ситуацию в РИ: "Факт чрезвычайной экономической отсталости России по сравнению с остальным культурным миром не подлежит никакому сомнению. По цифрам 1912 года народный доход на душу населения составлял: в САСШ 720 рублей (в золотом довоенном исчислении), в Англии - 500, в Германии - 300, в Италии - 230 и в России - 110. Итак, средний русский ещё до Первой мировой войны был почти в семь раз беднее среднего американца и больше чем в два раза беднее среднего итальянца. Даже хлеб - основное наше богатство - был скуден. Если Англия потребляла на душу населения 24 пуда, Германия - 27 пудов, а САСШ - целых 62 пуда, то русское потребление хлеба было только 21,6 пуда, включая всё это и на корм скоту. Нужно при этом принять во внимание, что в пищевом рационе России хлеб занимал такое место, как нигде в других странах не занимал. В богатых странах хлеб вытеснялся мясными и молочными продуктами и рыбой - в свежем и консервированном виде".
С.Ю.Витте в 1899 году на совещании министров подчеркивал: "Если сравнивать потребление у нас и в Европе, то средний размер его на душу составит в России четвертую или пятую часть того, что в других странах признается необходимым для обычного существования".
Министр земледелия 1915-1916 гг. А.Н.Наумов: "Россия фактически не вылезает из состояния голода то в одной, то в другой губернии, как до войны так и во время войны... Процветают спекуляция хлебом, хищничество, взяточничество; комиссионеры, поставляющие зерно, наживают состояние, не отходя от телефона. И на фоне полной нищеты одних - безумная роскошь других. В двух шагах от конвульсий голодной смерти - оргии пресыщения. Вокруг усадеб власть имущих вымирают селения. Они же тем временем заняты постройкой новых вилл и дворцов". К началу ХХ века ситуация в деревнях РИ стала приобретать характер критической. "Загляните в любую деревню, какая там царит голодная и холодная нищета. Крестьяне живут чуть ли не совместно со скотом, в одном жилом помещении. Какие у них наделы? Живут они на 1 десятине, на 1/2 десятине, на 1/3 десятине, и с такого малого клочка приходится воспитывать 5, 6 и даже 7 душ семейства" - Заседание Думы 1906 года.
Если раньше, практически, не было никакого протеста - тёмные, забитые, повально неграмотные, оболваненные церковниками крестьяне покорно выбирали суму и принимали голодную смерть, то уже к 1902 начались массовые крестьянские выступления. Их характерной особенностью было то, что стоило выступить с протестом крестьянам одной деревни, как тут же вспыхивали несколько ближайших деревень. Ситуация продолжала ухудшаться, аграрное население росло, а жестокие столыпинские реформы привели к разорению большой массы крестьян, которым стало нечего терять. Начались массовые выступления, самозахваты помещичьих земель и инвентаря. К 1905 году массовые выступления захватили уже половину губерний страны. Всего за 1905 г. было зарегистрировано 3228 крестьянских выступлений. В стране открыто говорили о крестьянской войне против помещиков.
"В ряде мест осенью 1905 г. крестьянская община присваивала себе всю власть и даже объявляла о полном неподчинении государству. Наиболее ярким примером может служить Марковская республика в Волоколамском уезде Московской губернии, просуществовавшая с 31 октября 1905 г. по 16 июля 1906 г." Выступления крестьян носили мирный характер, в том смысле, что помещиков не трогали, однако, после массовых карательных правительственных операций усадьбы стали жечь. Перепуганное и озлобленное царское правительство жестоко подавляло все выступления.
"Кровь лилась тогда, исключительно, одной стороной - лилась кровь крестьян при проведении карательных акций полицией и войсками, при исполнении смертных приговоров "зачинщикам" выступлений... Беспощадная расправа с крестьянским "самоуправством" стала первым и главным принципом государственной политики в революционной деревне. Вот из приказа министра внутренних дел П.Дурново киевскому генерал-губернатору: "Немедленно истреблять силою оружия бунтовщиков, а в случае сопротивления - сжигать их жилища... Аресты теперь не достигают цели: судить сотни и тысячи людей невозможно".
Этим указаниям вполне соответствовало распоряжение тамбовского вице-губернатора полицейскому командованию: "Меньше арестовывайте, больше стреляйте!" Генерал-губернаторы в Екатеринославской и Курской губерниях действовали еще решительнее, прибегая к артиллерийским обстрелам взбунтовавшегося населения. Первый из них разослал по волостям предупреждение: "Те села и деревни, жители которых позволят себе какие-либо насилия над частными экономиями и угодьями, будут обстреливаемы артиллерийским огнем, что вызовет разрушения домов и пожары". В Курской губернии также было разослано предупреждение, что в подобных случаях "все жилища такого общества и все его имущество будут уничтожены".
Выработался определенный порядок осуществления насилия сверху при подавлении насилия снизу. В Тамбовской губернии, например, "силовые структуры" по прибытии в село собирали взрослое мужское население на сход и предлагали выдать подстрекателей, руководителей и участников беспорядков, возвратить имущество помещичьих экономий. Невыполнение этих требований часто влекло за собой залп по толпе. Убитые и раненые служили доказательством серьезности выдвинутых требований. После этого, в зависимости от выполнения или невыполнения требований, или сжигались дворы (жилые и хозяйственные постройки) выданных "виновных", или вся деревня. Однако, тамбовские землевладельцы не были удовлетворены импровизированной расправой с восставшими и требовали введения военного положения по всей губернии и применения военно-полевых судов. Повсеместно отмечалось широкое применение телесных наказаний населения восставших сел и деревень, отмеченных в августе 1904 г. В действиях карателей возрождались нравы и нормы крепостного рабства.
П.А.Столыпин так разъяснял позицию царского правительства: "Правительство, в целях самозащиты, вправе приостанавливать все нормы права". Только по приговорам военно-полевых судов, было повешено с августа 1906 по апрель 1907 года больше тысячи человек. Массовой практикой были внесудебные расправы - крестьян расстреливали, даже не выясняя имена, хороня, в лучшем случае, с надписью "бесфамильный". Именно в те годы как раз и появилась русская пословица "убьют и фамилии не спросят". Сколько погибло таких несчастных - не знает никто. Жестокое подавление революции 1905-1907 годов привело к десакрализации и делегитимизации власти. Отдаленными последствиями этого стала та легкость, с какой произошли обе революции 1917 года.
Неудавшаяся революция 1905-1907 годов не решила ни земельных, ни продовольственных проблем России. Жестокое подавление доведенного до отчаяния народа загнало ситуацию вглубь. Но получившейся передышкой царское правительство не сумело, да и не желало воспользоваться, а ситуация была такой, что требовались уже экстренные меры. Из обычных публикаций тех лет:
1910-й года, Томск: "В Судженской волости в переселенческих поселках голод. Несколько семейств вымерло. Вот уже три месяца, как переселенцы питаются смесью из рябины и гнилушек с мукой. Продовольственная помощь необходима. В переселенческих складах в районе Анучинском и Иманском обнаружена растраты. По сообщениям с мест, в указанных районах творится нечто ужасное. Переселенцы голодают. Живут в грязи. Заработка нет. Вследствие хронического голода, в 36-ти поселках Енисейского уезда среди переселенцев свирепствует повальный тиф, а также цинга. Процент смертности высок. Переселенцы питаются суррогатами, пьют болотную воду. Из состава эпидемического отряда заразились две фельдшерицы".
1910-й. Красноярск: "Во всем Минусинском уезде в настоящее время, вследствие неурожая в текущем году, голод. Переселенцы поели весь свой скот. По распоряжению енисейского губернатора, в уезд отправлена партия хлеба. Однако хлеба этого не хватит, и на половину голодающих. Необходима экстренная помощь".
1911-й. Саратов: "Получено известие о голодном тифе в Александрове-Гае, Новоузенского уезда, где население терпит страшную нужду. В нынешнем году крестьяне собрали всего по 10 фунтов с десятины. После трехмесячной переписки учреждается питательный пункт".
1911-й. Рыбинск. "Сельский староста Карагин, 70 лет, вопреки запрещению старшины, выдал крестьянам Спасской волости немного лишнего зерна из хлебозапасного магазина. Это "преступление" привело его на скамью подсудимых. На суде Карагин со слезами объяснил, что сделал это из жалости к голодавшим мужикам. Суд оштрафовал его на три рубля".
"Хлебных резервов на случай неурожая не было - весь избыточный хлеб выметался и продавался за рубеж хлебными монополистами. В случае недорода, немедленно возникал голод. Собранного урожая на маленьком участке даже крестьянину-середняку не хватало на два года, поэтому если неурожай был два года подряд или случалось наложение событий болезнь работника, тягловой скотины, пожар и т.п. и крестьянин разорялся или попадал в безысходную кабалу к кулаку. Риски в климатических условиях России при отсталых аграрных технологиях были исключительно высокими. Таким образом, происходило массовое разорение крестьян, земли которых скупали спекулянты и богатые сельские жители, использовавшие наемный труд или сдававшие тягловый скот внаем кулакам. Только у них было достаточно земли и ресурсов, чтобы создать необходимый резерв на случай голода. Для них недород и голод были манной небесной - все село оказывалось им должно, а вскоре у них появлялось необходимое количество вконец разорившихся батраков - их соседей. Наряду с низкой урожайностью, одной из экономических предпосылок наших голодовок является недостаточная обеспеченность крестьян землёй. По известным расчётам Мареса, в чернозёмной России 68% населения не получают с надельных земель достаточно хлеба для продовольствия даже в урожайные годы и вынуждены добывать продовольственные средства арендой земель и посторонними заработками".
Как мы видим, к году издания энциклопедического словаря - последнему мирному году РИ - ситуация не поменялась и не имела тенденций к изменению в положительную сторону. Это видно также из заявлений министра земледелия, приведенных выше. Продовольственный кризис был именно системным. Крестьяне не могли прокормить даже себя, не то что выросшие города, куда должна была, по идее Столыпина, хлынуть масса разоренных, обобранных и обездоленных людей, согласных на любую работу. Массовые разорения крестьян и разрушение общины приводили к гибели и страшным лишениям, за которыми следовали народные выступления. Значительная доля рабочих вела полукрестьянское существование, чтобы как-то выжить. Это не способствовало ни росту их квалификации, ни качеству производимой продукции, ни мобильности рабочей силы.
Причина постоянного голода была в общественно-экономическом устройстве царской России. Алчная свора во главе страны продолжала свой "голодный экспорт", набивая карманы золотом за счет умерших от голода крестьянских детей и блокировала любые попытки изменить ситуацию. В экспорте зерна были заинтересована высшая элита страны и мощнейшее помещичье лобби из потомственных дворян, окончательно выродившихся к началу 20 века. Их мало интересовало индустриальное развитие и технический прогресс, ведь для роскошной жизни вполне хватало золота от хлебного экспорта и продажи ресурсов страны. Неадекватность, беспомощность, продажность и тупость "высшего руководства" не оставляли никаких надежд по разрешению кризиса, не строилось даже планов по решению этой проблемы. По сути, начиная с конца 19 века, РИ постоянно находилась на грани страшного социального взрыва, напоминая здание с разлитым бензином, где для катастрофы было достаточно малейшей искры, но хозяев дома это, практически, не заботило. В это время царь и его семья вели расслабленную жизнь - и очень показательно, что в дневнике императрицы Александры в начале февраля 1917 она говорит о детях, которые "носятся по городу и кричат, что у них нет хлеба, и это просто для того, чтобы вызвать возбуждение".
Просто поразительно. Даже перед лицом катастрофы, когда до Февральской революции оставались считаные дни, элита страны ничего не поняла и принципиально не желала понимать. В таких случаях или гибнет страна, или общество находит силы сменить элиту на более адекватную. Бывает, что сменяется не один раз. Системный кризис в РИ привел к тому, чему и должен был привести - сначала к Февральской революции, а затем ещё одной, когда выяснилось, что Временное Правительство неспособно решить проблему... (Из интернет. публикаций)
Пысы. Наступание на грабли стало любимым видом спорта?