(no subject)
Я строю ковчег свой вот уже четвёртую сотню лет. Четыреста лет таскаю брёвна к нему на спине. А люди вокруг смеются. Потопа всё нет и нет. И даже жена и дети не очень-то верят мне.
А я обращаюсь к людям: осталось четыре дня, потом уже будет поздно, постройте хотя бы плот! А люди водят туристов поглядеть на меня. Я местная знаменитость, признанный идиот.
А я им: взгляните, дурни! Вы видите, я не врал! Разверзлись небесные хляби, потоки хлынули с гор! А мне говорят, от дождя, мол, никто ещё не помирал. Стоят в воде по колено и твердят, что я паникёр.
Всякой твари по паре вобрал в себя мой ковчег. Но не явились твари по имени "человек".
Качаюсь в своём ковчеге, думаю об одном: что же не постучали, не сказали: "Прости! Нет ли свободного места между страусом и слоном? Знаем, на всех не хватит, но хоть детей впусти!"
О времена, о нравы!
Людям легче тонуть, не признав,
что возможно, они неправы, а другой оказался прав.
Я качался в своём ковчеге, я долго ждал,
я открыл окно, я впустил в него солнечный свет.
Я бы мог, наверное, крикнуть: "А я же предупреждал!" Только вот - кому? И что я услышу в ответ?
Я выпустил тварей на волю, к высокой горе пристав. Я камней натаскал и жертвенник соорудил. Спасибо, Отец Небесный, что я оказался прав. Прости меня, Милосердный, что прочих не убедил.
А я обращаюсь к людям: осталось четыре дня, потом уже будет поздно, постройте хотя бы плот! А люди водят туристов поглядеть на меня. Я местная знаменитость, признанный идиот.
А я им: взгляните, дурни! Вы видите, я не врал! Разверзлись небесные хляби, потоки хлынули с гор! А мне говорят, от дождя, мол, никто ещё не помирал. Стоят в воде по колено и твердят, что я паникёр.
Всякой твари по паре вобрал в себя мой ковчег. Но не явились твари по имени "человек".
Качаюсь в своём ковчеге, думаю об одном: что же не постучали, не сказали: "Прости! Нет ли свободного места между страусом и слоном? Знаем, на всех не хватит, но хоть детей впусти!"
О времена, о нравы!
Людям легче тонуть, не признав,
что возможно, они неправы, а другой оказался прав.
Я качался в своём ковчеге, я долго ждал,
я открыл окно, я впустил в него солнечный свет.
Я бы мог, наверное, крикнуть: "А я же предупреждал!" Только вот - кому? И что я услышу в ответ?
Я выпустил тварей на волю, к высокой горе пристав. Я камней натаскал и жертвенник соорудил. Спасибо, Отец Небесный, что я оказался прав. Прости меня, Милосердный, что прочих не убедил.