Культурное
Давным-давно в Москву приезжал Терри Пратчетт. Тогда я написал мемуары о таком знаменательном событии, но не придумал, куда их деть. Наконец меня осенило, тиснуть их в собственный ЖЖ:
Если верить сотрудникам «Библио-Глобуса», большее столпотворение наблюдалось только однажды, когда приезжал Коэльо. На этот раз поводом послужила автограф-сессия Терри Пратчетта. Очередь, между прочим, начавшись на втором этаже магазина, минуя несколько залов и внутренний двор, заканчивалась где-то ближе к входу в метро «Лубянка». Люди активно скупали последнее творение маэстро, и с нервными смешками отправлялись искать конец очереди. Организаторы заранее пообещали, что автографы дадут всем, но в ограниченном количестве: без именных надписей, по штуке - в руки (книжку открывать на первой странице, лицом к автору, у стола не толпиться, вопросов не задавать, уходить тихо). Кроме того, в жертву принесли собственно «творческую встречу». Пратчетт, явно не успевший отойти от предыдущих трех таких митингов, исправно хранил молчание и самоотверженно пописывал тираж (на первой странице и далее по инструкции). Народ коротал время в очереди, листая книжки. Праздные покупатели по традиции интересовались: «За чем стоим?» Параллельно в другом зале шла дискуссия на тему православных мотивов в творчестве Стругацких. Вот так, под краткий пересказ наследия Стругацких и инструкции по получению автографов, прошло 2 часа. Особо въедливым читателям, желавших помимо дарственной надписи получить от автора отчет о проделанном творческом пути, пообещали через два дня провести пресс-конференцию в рамках Второго
книжного фестиваля.
До пресс-конференции многие фанаты явно не дожили, зато остались самые стойкие, и их было немало! Пратчеттопоклонники легко вычислялись по нездоровому блеску в глазах, нервно зажатым в руках книжках и ведьмовским шляпам конусом. На фоне общей вялости посетителей фестиваля, собравшиеся производили впечатление самых рьяных книголюбов города. Рядовые участники форума (включая англоговорящих), профессионалы книжного дела, занимали места в зале с наивным вопросом: «Пратчетт? А кто это»? Тем временем устроители подогревали ажиотажные настроения объявлениями на тему того, что аппараты-синхронного-перевода-надо-было-брать-на-входе-и-теперь-вы-ничего-не-поймете ина-этот-раз-автор-не-даст-ни-одного-автографа-даже-не-надейтесь. Появление виновника торжества расставило все точки над i: оказалось, что нежелание давать автографы, это не диверсия оргкомитета или блажь автора, а последствие травмы правой руки. Диагноз не уточнялся, но, видать, недуг носил производственный характер: за четыре дня Пратчетт подписал 2000 книг! Аудитория встречала мастера стоя, чего он явно не ожидал.
Конференция, оказавшаяся на деле презентацией «Пятого элефанта», прошла по всем канонам (если они существуют): устное чтение, изложение биографии, собеседование с аудиторией.
Пратчетт зачитывал «с авторскими интонациями» отрывок из «Элефанта». Переводчица, соответственно, синхронно зачитывала русскоязычный экземпляр опуса. Аудитория, раскрыв книжки на нужной странице следила кто за автором, кто за переводчицей в зависимости от владения тем или иным языком. Надо отметить, русский перевод получился гораздо экспрессивнее авторского, что немало повеселило классика фэнтези. Далее докладчик провел. ностальгический экскурс в годы второй мировой войны, на которые пришлось его детство, явно нефэнтезийное. Потом был поднят вопрос об эффективности британской системы школьного образования, построенной на методе кнута, вернее розг. Мальчик явно рос в неблагополучной атмосфере!
Первой книгой, прочтенной маленьким Терри, стал «Ветер в Ивах», чем не фэнтези! «Представьте себе эпизод, где жаба мистер Тоуд, будучи посажен в тюрьму за вождение машины без прав, совершает побег в наряде прачки. Вы знаете кто такие прачки? Такие женщины, которые стирают. Вас не смущает, что все это происходит с ЖАБОЙ в мире людей?» Тут невольно задумаешься, что фэнтези действительно могло зародиться только на благодатной английской почве, с ее Белыми кроликами, забытыми на Паддингтоне медведями, Бармаглотами и Слонопотамами. Для британцев норма, что все эти существа живут в том же мире, что и люди, а не «однажды много лет назад» и не в «тридевятом царстве»; здесь и сейчас.
Пожалуй, Пратчетт и сам не проводит разницы между Плоским миром и миром людей. Многие его персонажи и гэги - чуть приукрашенный пересказ историй из его же жизни.
Далее просто приведу выдержки из автобиографии. Вообще-то это не совсем цитаты, но Пратчетт хотел сказать именно это:
«Я читал книгу, когда папа вечером вез меня домой на машине. При свете уличных фонарей. Вы представляете, в чем прелесть чтения при свете уличных фонарей? В том, что они стоят на расстоянии. Ты находишься по его лучом и успеваешь прочесть две строчки, потом -бац, темнота. Пока доедешь до следующего фонаря, нужно держать в голове, что это были за строчки и в каком месте на странице искать следующую!»
«Когда я первый раз попал в библиотеку, я был потрясен количеством книг. Я даже не представлял, что их так много написано! Две полки одного только Диккенса! И библиотекари. Среди вас есть библиотекари?» - пара рук энергично поднимается вверх: «Тогда я буду говорить медленнее. Я подумал, что с этой работой справлюсь даже я. Я сказал: «Возьмите меня на подработку», а они: «Но нам нечем тебе платить». Я был потрясен, ведь я сам собирался им платить за это! […] Я должен был ставить на новые книги штемпели и расставлять их по полкам. Часть книг я расставлял по полкам библиотеки, а часть по домашним… Иногда папе приходилось заезжать за мной на машине, чтобы помочь все их увести».
«За год до окончания школы я пошел в редакцию местной газеты. Вы чувствуете разницу между «ожиданиями» и «реальностью»? Так вот, я пришел к издателю и сказал: «Перед вами стоит человек, который через год выпускается из школы с 3 оценками А-lеvel!» Вы ведь знаете, что это: это значит, что мне открыта дорога в Людой университет: «Вы хотите, чтобы такой человек работал в вашей газете?» На следующий день я приступил к работе. О школе я напрочь забыл. И я былсовершенносчастлив, пока однажды не поехал на свое первое НАСТОЯЩЕЕ убийство. Я получил отличный шанс изучить все подробности того, какого цвета бывают трупные пятна, а также все содержимое своего желудка, и подумал о смене профессии».
«Мои книги ставили на сцене порядка 20 раз. Их параллельно играют на всех континентах. Ну, пожалуй, Антарктида не в счет».
Наконец писатель перешел к вопросам из зала, и тут выяснилось, что регламент позволяет ответить ему только вопросов на шесть, и возможно самые интересные вопросы так и не были заданы.
На вопрос о том, что Пратчетт хотел, чтобы рассказали о нем российским студентам-филологам: «Я считаю, что это нечестно по отношению ко мне. Представьте, люди пишут докторскую о Шекспире. Они же не могут отправить Шекспиру е-mail и спросить: «А что ты хотел сказать в такой-то пьесе». А теперь представьте: вы, человек с высшим образованием, пишущий докторскую, звоните мне, человеку с незаконченным школьным образованием, с вопросом: «А ЧТО ВЫ ХОТЕЛИ СКАЗАТЬ СВОЕЙ КНИГОЙ?» Кто из нас пишет диссертацию?»
На вопрос об отношении к кошкам: «Как я отношусь к кошкам? У меня их шесть штук» Бурные овации: «Ухты. Я же всего лишь сказал, что у меня 6 кошек, и такие аплодисменты. Если бы у меня их было двенадцать, видимо, я получил бы Нобелевскую премию! А что, не плохо: Нобелевку за 12 кошек… Просто, как только у тебя появляется одна кошка, знай, что скоро их станет больше. Потому что кошки имеют свойство плодиться».
На вопрос об отношении к Бенни Хиллу и ПелемуВудхаузу: «Как я отношусь к Вудхаузу и Бенни Хиллу? Бенни Хилл идет в России? А у нас нет. Для британского телевидения он слишком политкорректен. Просто Хилл - клоун, его творчество универсально. И это поразительно, что женское белье может вызвать столько смеха! Вудхауза я очень уважаю. Он для меня пример того, как автор должен находить свою нишу и никогда не лезть, куда ему не надо. Я стараюсь поступать также с Плоским миром».
«Монти Пайтон образец английского юмора. Но вот однажды я был на средневековой вечеринке круче шоу Монти Пайтонов: там были финны, наряженные Инквизиторами. Можете себе это представить!»
На вопрос, почему сменился иллюстратор книг: «Вы, наверное, имеете в виду Джоша Керби. Он больше не делает иллюстраций к моим книгам потому, что умер. Он оформлял все мои книги. И придумывал много вещей, помимо того, что придумывал я… И теперь Пол Кидби пытается сохранить его стилистику. Когда он рисовал обложку для «Ночной стражи», он спародировал картину Рембрандта «Ночной дозор». Вы знаете, что на заднем плане Рембрандт нарисовал свой портрет? Он почти не заметен, разве что лицо… Так вот Пол на своей иллюстрации, на том месте где должен быть Рембрандт, нарисовал портрет Джоша!»
На вопрос о перспективах появления экранизаций Плоского мира и игр: «Я очень надеюсь, что современные технологии позволят сделать хорошую компьютерную игру по моему миру, ведь их было уже три! Я играл вThief, там ты можешь свободно бродить по миру. Я хочу, чтобы Анк-Морпорк был таким же. Чтобы можно было играть очень долго, изучать город (а ведь он гигантский) и так до конца не изучить и не повстречать всех его жителей. Теперь это возможно».
«Тут пытались адаптировать «Цвет волшебства». Удивительно, ведь там вообще нет сюжета одни связки между гэгами. С другой стороны, эти связки можно нещадно резать, если возникнут проблемы с хронометражем».
«Вы знаете, я был в Австралии. Там потрясающее звездное небо, нигде столько звезд не видел. Вы ведь знаете, что существуют Северное и Южное полушария. В Северном все названо непроизносимыми греческими именами. А Южное полушарие стали изучать позже и все названия там более современные. И по идее, созвездия из одного полушария не видны в другом. НО! Есть созвездия Северного полушария, ближе к экватору, которые видно из Австралии. И я отыскал такое созвездие, и оно весело верх ногами! Можете себе представить! Я вылез из машины и начал его рассматривать. А потом я понял, что это не оно вверх ногами, а я верх ногами. И вы не поверите, но я обнаружил, что судорожно цепляюсь за дверь машины, чтобы не упасть на небо. Вот фэнтези о том же самом: надо взять всем привычную вещь и просто перевернуть с ног на голову».