verses
***
Белый след за кормой двоится под острым углом.
Океан застывает и становится мутным стеклом.
В нем соцветия рыб как муравьи в янтаре.
Все почти как живое, но вечное. В каменном календаре
только одна страница, закрученная в спираль.
Статуя капитана смотрит в незримую даль.
Восковые фигуры пассажиров не знают забот.
Стоят, чаще парами, йо-хо-хо, все равно - за борт.
Мальчишке мерещится черный флаг - череп и две кости.
Манекен девицы в каюте беззвучно шепчет: пусти.
Но некого, некому, некуда отпускать
Прикручена к полу каюты расстеленная кровать.
Декорация города, стоящего на холмах.
Одинокой чайки холодный замерший взмах.
Мимика, жест, походка - значение этих слов
теряется в хитросплетениях никогда не виданных снов.
Если вдруг поверить книгам священным , то
в мире есть и жизнь, и движение. Но в это не верит никто.
Белый след за кормой двоится под острым углом.
Океан застывает и становится мутным стеклом.
В нем соцветия рыб как муравьи в янтаре.
Все почти как живое, но вечное. В каменном календаре
только одна страница, закрученная в спираль.
Статуя капитана смотрит в незримую даль.
Восковые фигуры пассажиров не знают забот.
Стоят, чаще парами, йо-хо-хо, все равно - за борт.
Мальчишке мерещится черный флаг - череп и две кости.
Манекен девицы в каюте беззвучно шепчет: пусти.
Но некого, некому, некуда отпускать
Прикручена к полу каюты расстеленная кровать.
Декорация города, стоящего на холмах.
Одинокой чайки холодный замерший взмах.
Мимика, жест, походка - значение этих слов
теряется в хитросплетениях никогда не виданных снов.
Если вдруг поверить книгам священным , то
в мире есть и жизнь, и движение. Но в это не верит никто.