Трагический октябрь 1993: родовые муки новой России
Originally published at Борис Толчинский. Фантастика, публицистика, политическая аналитика. You can comment here or there.
Итак, ровно 17 лет тому назад ельцинские танки расстреляли Белый дом, где тогда заседали народные депутаты, затем спецназ взял его штурмом. Сопротивление было сломлено, его лидеры - арестованы, а советская власть - свергнута. Таким образом, государственный переворот, инспирированный режимом Ельцина 21 сентября, 4 октября завершился полным триумфом президентской стороны.
Ну что, испытываете когнитивный диссонанс?
Если читаете мой блог не первый раз и имеете какое-то представление о позиции автора - полагаю, да, испытываете.
Ведь я неоднократно здесь писал, что был и остаюсь убеждённым сторонником сильной, авторитетной президенской власти в России. Что в горячем 1993-м не раз выступал со статьями в поддержку президентского проекта Конституции. Что, вместе с тем, до самой последней черты уповал на конструктивный политический компромисс, который бы помог обеим жёстко конфликтующим сторонам «сохранить лицо», но всё-таки перейти к новой, постсоветской, демократической системе власти. И вдруг - такая вот «красно-коричневая» риторика?
Всё дело в том, что ни тогда, в девяностые, ни теперь, на исходе «нулевых», я не был и не являюсь сторонником Бориса Ельцина, его реформ, его режима и его политического стиля. Я никогда не восхищался Ельциным, не преклонялся перед ним как человеком и политиком, не проникался его популистской риторикой, не возлагал на Ельцина какие-либо далеко идущие надежды. Ничего особенно хорошего я от него не ждал - и когда ничего хорошего действительно не следовало, это меня ничуть не удивляло.
То есть, я не был очарован Ельциным - а раз не был очарован, то и не познал, подобно многим горячим поклонникам Бориса Николаевича, горечь разочарования в своём кумире. Не было и нет во мне и жгучей, фанатичной ненависти к первому президенту России. Впрочем, разговор о Ельцине - отдельный и особый, я ещё не раз к нему вернусь.
Всегда, сколько я помню Ельцина, он был в моём представлении не созидателем, но разрушителем, ниспровергателем «устоев».
Однако, в отличие от Горбачёва, этого анти-Мидаса, превращавшего в прах и тлен всё, к чему он только прикасался, Ельцин, часто сам того не желая, разрушал оковы, которые сдерживали прогрессивное развитие России.
Так совпало, что в 1990 году, когда Ельцин пришёл к власти в РСФСР, я поступил в аспирантуру по политическим наукам, одну из первых в нашей стране. Уже тогда мне было очевидно, что главным тормозом развития страны является её политическая система, а конкретно - система всевластных Советов, которую безуспешно пытался реформировать Горбачёв.
«Вся власть Советам!», - главный лозунг провалившейся перестройки Горбачёва - вступил в решительное противоречие с новой российской реальностью, когда ведущим игроком на политической арене сделался российский президент. «Советы народных депутатов» достались России в наследство от СССР, но, в отличие от могучей советской промышленности, они нисколько не были работоспособны. Во времена СССР Советы были органами профанации законодательной власти, ведь все решения на самом деле принимали партийные комитеты, а Советы их лишь штамповали. Но когда Коммунистическая партия утратила власть, выяснилось, что по действующей Конституции «вся власть» - действительно в руках Советов, а что с ней делать и, главное, как - Советы не знают! Не знают, не умеют, не привыкли. Нет ни людей, ни идей, ни сколь-нибудь работающей процедуры. Только название - и бездна полномочий!
Необходимо понимать: Советы были органами коллективной безответственности власти. Высший Совет - Съезд народных депутатов - мог принять к своему ведению абсолютно любой вопрос и тут же решить его простым голосованием. Это больше напоминало «народное вече», чем сколь-нибудь вменяемую и ответственную современную демократию. Я прекрасно помню клоунаду на бесконечных съездах депутатов, её тогда бесплатно транслировали федеральные телеканалы. Хоть в цирк не ходи - посмешище, да и только.
Но появился президент, его избирали всем народом. Побеждая на демократических выборах, президент получал карт-бланш на проведение своей политики. И тут выяснялось, что в политической системе, где буквально «вся власть» принадлежит Советам, а конкретно - Съезду и образуемому им Верховному Совету - президент России неизбежно становится заложником изменчивых настроений депутатов. Которыми, в свою очередь, искусно манипулирует кучка сомнительных, мало кому известных личностей. Всенародно избранный президент реально может лишь то, что они ему позволяют - если и когда позволяют. Вместо того, чтобы руководить страной, президент вынужден вести с ними бесконечный торг.
В таком вот торге прошёл весь 1992 год. Гайдаровские реформы провалились отнюдь не только потому, что были проведены бездарно, но и потому, что оказались непоследовательными. А непоследовательными они оказались именно потому, что Съезд и Верховный Совет постоянно вмешивался и вставлял палки в колёса исполнительной власти. Ни за что, по сути, не отвечая, депутаты могли решить всё, а вину за неудачи неизменно сваливали на президента и правительство. В конце 1992 года кабинет реформаторов, взамен ярого рыночника Гайдара, возглавил «крепкий хозяйственник» Черномырдин, но эта победа лишь разожгла аппетиты Съезда и его вождей.
Всё большему числу мыслящих людей тем временем становилось очевидно, что двоевластие губительно для страны. И что либо Съезд и Верховный Совет, прикрываясь действующим Основным Законом, окончательно подомнут под себя исполнительную власть, с непредсказуемыми для страны последствиями, - либо президент сбросит, наконец, ярмо всевластного законодателя. И что чем скорее решится это, тем лучше, лучше для России.
Решить эту проблему из проблем могла лишь новая Конституция, основанная на строгом разделении властей.
Но как её принять, если Съезд и Верховный Совет ни о каком-таком «разделении властей» и слышать не хотят? Их полностью устраивает Конституция действующая, советская, этот Основной Закон коллективного абсолютизма депутатов!
В 1993 году конституционный кризис продолжался и усугублялся. Президент одержал внушительную победу на апрельском референдуме «да-да-нет-да». Разумеется, народ поддержал Ельцина не из любви к грабительским реформам, а понимая, что только так, опираясь на поддержку граждан, президент может вывести страну из конституционного тупика. Уже тогда, весной 1993-го, Ельцин мог распустить Советы и форсировать принятие новой демократической Конституции. Над президентским проектом, между прочим, работали самые квалифицированные юристы, специалисты по государственному праву, в том числе и мой замечательный учитель - Виктор Оскарович Мушинский; а возглавлял это Конституционное совещание наш выдающийся правовед Сергей Сергеевич Алексеев.
К сожалению, президент Ельцин, освоив искусство побеждать, не всегда умел разумно и грамотно использовать свои политические победы. После апрельского референдума противостояние не только не уменьшилось, оно ещё более обострилось. Вожди Съезда и Верховного Совета были исполнены решимости любой ценой не допустить принятия президентского проекта Конституции, а самого Ельцина они хотели отрешить от власти уже осенью 1993 года.
Издав Указ № 1400, президент опередил их. Да, с точки зрения формальной Конституции предпринятые им 21 сентября - 4 октября 1993 года действия были настоящим государственным переворотом. Но ведь, помимо закона формального, есть право, именно из права рождаются законы, а не наоборот. Если закон перестаёт отвечать естественному праву, тем хуже для закона: он должен быть изменён, переписан соответственно новой правовой реальности. В демократической стране, которой должна была стать Россия, источником всякой власти является сам народ России. Однако старая Конституция отнимала власть у народа и отдавала всю её Съезду и Верховному Совету, формируя систему коллективного абсолютизма. Тем самым старая Конституция становилась тормозом, преградой на пути России к демократии. Причём такой преградой, которую нельзя было сломать, убрать, обойти, не нарушая самой этой старой, отжившей свой век и ставшей балластом для России Конституции.
И Ельцин - да, сломал её. Да, разогнав парламент и расстреляв его из танков. Во всяком случае, так это выглядело со стороны. Хотя, конечно, никаким «парламентом», как было показано выше, Верховный Совет не являлся. Это был опасный рудимент распавшейся советской политической системы, системы тоталитарной, антидемократической, который после падения КПСС и развала СССР узурпировал законодательные, а попутно, и все прочие, властные полномочия в России.
Переворот, случившийся 17 лет назад, был проведён жестоко и бездарно, он стоил жизни многим невинным людям - но в результате этого переворота страна была избавлена и от коллективного абсолютизма Съезда-ВС, и от всей гнилой системы т.н. «Советов». Вскоре, 12 декабря того же 1993 года, на всенародном референдуме была принята новая Конституция России. Её основой стал проект, выработанный Конституционным совещанием. Новая Конституция утвердила демократический принцип разделения властей и предоставила главе государства, президенту России, весь объём необходимых полномочий. Политическая система качественно обновилась, стала внятной, современной и работоспособной, в общем, такой, какой мы видим её теперь. Это именно то, за что мы дрались в 93-м. И я горжусь тем, что также принимал посильное участие в работе над новой Конституцией. В ней есть частица моей веры, моих идей, моих надежд на лучшее будущее моей Родины.
Переживая о том, что случилось 17 назад, соболезнуя о павших и сожалея об упущенных возможностях согласия, необходимо ясно понимать: это и были родовые муки новой, возрождающейся России. Именно тогда, а не раньше и не позже, родилась она, та страна, в которой мы теперь имеем счастье жить. Увы - победив своих врагов и сделавшись, наконец-то, полномочным президентом, Ельцин опять упустил возможности модернизации. Он вжился в роль «царя Бориса» и почивал на лаврах, отдав страну на откуп олигархам. Годы его правления закономерно отпечатались в истории как «смутные девяностые». Но страна сохранилась; переболев потрясениями, Россия окрепла, и уже со вторым президентом - Путиным - в Россию пришла долгожданная политическая стабильность, а с третьим, Медведевым, вновь появился шанс на радикальную модернизацию.
Всё это было бы невозможно вне событий, случившихся в Москве 17 лет назад: да, такая жестокая диалектика.
И вот итог этих событий глядя из нашего времени: Россия сохранилась и получила новый шанс именно благодаря тому, что в 1993-м молодая президентская власть одержала решающую историческую победу над остатками власти советской.