Арье-Лейб начал, как всегда, с иносказаний, с притч, крадущихся издалека и к цели, не всем видимой. Он начал с притчи о рабби Осии, отдавшем свое имущество детям, сердце - жене, страх - богу, подать - цезарю и оставившему себе только место под масличным деревом, где солнце, закатываясь, светило дольше всего.
Исаак Бабель "Конец богадельни"
Сегодняшнее совещание, которое хотелось бы назвать почти устаревшим нынче словом ”летучка”, было невероятно скучным. По новой идее руководства, набравшихся новомодных идей из английских книг по менеджменту, совещание проводилось стоя. Руководство свято уверилось, что люди, вынужденные стоять, не будут "растекаться мыслею по древу", а будут излагать свои мысли четко, кратко и ясно.
Принцип этот однако не работал. Все долго и нудно, по очереди рассказывали о проделанной работе, о том, что удалось сделать, что мешало, на что было потрачено время и силы, и какие были у процесса побочные явления. Потом, в соответствии с протоколом встречи рассказывали, что они собираются делать, что им может помешать выполнить все задуманное в срок и как они собираются это предотвратить.
Потом обсуждалось, кто из коллег может своей работой помешать их работе, потому как область приложения сил в общем-то одна и та же, и действия одних могут повлиять на действия других.
Все это происходило медленно и нудно. Создавалось ощущение, что время, если и не совсем застыло, то во всяком случае, основательно замедлило свой ход.
Зацепится за что-то мозгами было практически невозможно, и тогда, услужливая память, унесла меня очень далеко. Я, слушая вполуха говоривших, стал вспоминать, как подростком, оказавшись в геодезической экспедиции в Калмыцких степях, слушал с интересом нетрезвую беседу шоферов, привезших нам продукты и воду. Один из них, крепко "набравшись", объяснял другим, что командировки, вот даже такие некрутые, когда ехать приходится в унылые пыльные степи, очень оживляют человека, выбывая его из рутины. Вернувшись , все привычное воспринимается по -новому, свежо и ярко.
Все это он объяснял, медленно выдавливая из себя, с трудом подбираемые слова, и щедро приправляя речь заковыристыми матерными оборотами. Мысль же свою он иллюстрировал, в основном, примерами из своей, периодически "замирающей" семейной жизни, оживлявшейся лишь на короткое время по возвращении из командировок.
Говорил он, несмотря на нединамичность своей речи, однако, очень убедительно, и вниманием слушателей, овладел полностью.
Вспомнив его, я отчего-то вспомнил еще и ”Звездный Путь”, где капитан Пиккард, исчезнув из нашего времени всего на секунду, успел за это время прожить целую жизнь, жизнь человека с другой планеты. И насколько по-другому, Пиккард воспринимал свою доселе привычную жизнь, когда он вернулся.
Заодно вспомнился и альтист Данилов, который исчезал из земного, привычного мира, сдвинув на браслете рычажок, переводящий его в демоническое состояние.
Как странно, наверное, после стольких впечатлений возвращаться к обычной жизни, где за это время ничего не поменялось.
Я попытался представить, что испытываешь, когда вот так улетишь куда-то и ДЛЯ ТЕБЯ произойдет много событий, и ты поменяешься под влиянием впечатлений. Может даже переживешь такое, что тебя растроит, шокирует или испугает, так что вернуться к привычному, спокойно-рутинному, обычному будет может быть и очень приятно.
Пережив где-то разное, и не обязательно самое хорошее, этой скуке может даже обрадуешься, и совершенно по -новому, свежим взглядом увидишь вдруг все, что тебя окружало.
И может обратишь внимание на какие-нибудь новые, интересные детали, которых ранее не замечал.
Для всех окружающих, все так и осталось неизменным, и они, может, по-прежнему стоят и скучают. А ты уже совершенно другой.
И я решил сделать мысленной эксперимент. Я взял и настроился на то, что я вот сейчас мысленно улечу куда-то, в прошлое или в будущее, или вообще в совершенно другой мир, и побуду там, а вернувшись, взгляну на происходящее свежим, "незамыленным" взглядом.
И я мысленно разбежался, и оттолкнувшись от своего нынешнего мира, полетел. Сначала в прошлое, в совершенно другую страну, которой уже нет, страну со странным названием СэСэСэр. Побывал в своем детском саду, потом в школе, потом в институте, и даже пособирал со своими однокурсниками картошку, в качестве помощи какому-то колхозу, куда нас отправили, на неделю освободив от занятий.
Потом… да долго перечислять где я успел побывать. Я старался нигде не задерживаться, а просто окунался в новые возникающие перед внутренним взором картины, и рассмотрев все детали, о которых я кажется уже стал забывать, летел дальше.
В какой-то момент я попал в комнату, и увидел себя в детстве. Я сидел за письменным столом, но вместо того, чтобы читать "Мать" Горького, я читал Стругацких и их ”Понедельник начинается в субботу”. И заглянув через свое же плечо в книгу, увидел, что я читал про то, как герой книги отправился в будущее, но не такое будущее, которое действительно когда-нибудь наступит, а в будущее в представлении писателей. В будущее, каким оно описано в фантастических романах.
Идея погулять по книжным мирам меня привлекла и я направился туда. О, как это было интересно, посетить миры, описанные в разных прочитанных мной романах! Я прыгал из книги в книгу.
Где только я не был. Процесс выбора нового мира стал уже не контролируемым мной. Все происходило само собой, и я собственно ничего ни не делал, И ничем не руководил. Миры мелькали сами по себе, едва дав возможность туда заглянуть.
Помнится, я заходил и к Ходже Насрредину, и в Солнечный Город, и к Робинзону Крузо, и даже к Гаргантюа с Патагрюелем, а оттуда, к своему удивлению, перенесся в мрачную каморку Раскольникова. Дальше пошло совсем как-то печально, и миры замелькали уже какие-то совсем грустные, из которых самым ярким и солнечным был мир Короленковских ”детей подземелья”.
И вдруг все это прекратилось. Я обнаружил, что меня кто-то зовет, причем не из тех миров, где я побывал, а из того, где осталось мое тело. То есть из нашего мира и из нашего времени.
-Так что же все таки расскажет нам Сергей, спрашивала руководительница проекта. Хотелось бы услышать и его мнение.
Вернувшись так резко, так внезапно выдернутый из своего полета, я осмотрелся и на удивление бодро, начал рассказывать то, что мне полагалось рассказать.
А сам при этом, рассматривал, СОВЕРШЕННО СВЕЖИМ ВЗГЛЯДОМ, своих коллег и комнату для совещаний.
Какими интересными и милыми они показались мне. Как приятны. И как приятно мне было к ним вернуться.
Забавно, что кто-то слушал, что я говорил, кто-то лишь монотонно кивал головой.
Даже комната для совещаний была приятна. Чистой и уютной показалась она мне, особенно в контрасте с каморкой Раскольникова, жилищем Гингемы и многими другими местами, где я побывал.
Мне действительно, невероятно приятно было вернуться в эту рутинность, в эту стабильность, которая так основательно стояла на месте и не мелькала, как мелькали в моем воображении миры, сменяя друг друга.
Мне стало приятно находится в НАШЕЙ РЕАЛЬНОСТИ.
Положительно, я рекомендую каждому, произвести подобный эксперимент.