К ДНЮ РОССИЙСКОЙ ПОЧТЫ. Две почтовые истории из Ставропольского уезда 1917 года. 13.07.20.
Вчера пытался, с шармачка, разобраться с какого времени и как работала земская почта в Ставропольском уезде. Глухо. Даты, цифры - много противоречий и неточностей, и решил я остановиться на двух историях, имеющих отношение и к почте и к Ставрополю. Истории эти абсолютно не характеризуют работу самой почты, одну из них можно назвать забавной, а вторая отражает дух того времени, а именно 1917 года.*
* "СТАВРОПОЛЬ-САМАРСКИЙ И СТАВРОПОЛЬСКИЙ УЕЗД В ПЕРВУЮ МИРОВУЮ ВОЙНУ (1914-1918 гг), Сборник материалов и документов, Дмитрий Борисов, 2019 г., г. Тольятти.
Открытки для публикации предоставлены: Арсен Мелитонян. Президент в Союз филокартистов России. https://www.facebook.com/amelitonyan1
ЛЮБИТЕЛЬ ЧУЖИХ ГАЗЕТ И ПИСЕМ.
В Ставропольском уезде новобуянский волостной писарь Николаев очень любит читать газеты. Но ошибается тот, кто подумает, что он выписывает какую нибудь газету. Зачем ему выписывать, когда газет получается много. Им установлено правило: что никто, кроме него корреспонденций от почтаря не имеет права получать. Точно также, как никто не может выдавать корреспонденцию на руки частным лицам.
На основании этого права писарь и задерживает чужие газеты, прочитывает их, а собственнику оне попадают уже с опозданием дня на три или неделю. Был у нас в Новом Буяне и такой случай: помощнику волостного писаря было прислано заказное письмо, которое почтальон сдал волостному писарю - всё тому же Николаеву, под расписку. Узнав о получении письма помощник послал за ним, но писарь сказал, что никакого письма он не получал.
Тогда пришлось обратиться к почтальону, который подтвердил факт получения письма и указал на его расписку.
Прижатый, что называется, к стене Николаев принужден был отдать письмо по назначению, причины же - почему письмо не было передано во время адресату, писарь указать не хотел. Позволительно спросить Николаева почему он задержал письмо и не служит ли этот частный случай подтверждением слухов вообще о задержке и пропаже писем в волостном правлении.
В августе 1917 года в селе Лебяжье Ставропольского уезда услышана такая история.
Только что возвратившийся из поездки письмоносец местного почтового отделения рассказал кошмарную историю.
Этот письмоносец, К. П. Гладков желая повидаться с сыном, служащим в Ставрополе в почтовой конторе, отправился туда по железной дороге до Симбирска, а оттуда сел на один из меркурьевских пароходов.
Найдя место и убрав свой багаж на верх койки, Гладков с облегченьем устроился. Рядом расположились несколько десятков солдат и четверо патрульных.
В 8 часов вечера (дело было 3 августа) из сундука одного солдата было украдено 11 руб. 60 коп.
Потерпевший обнаружил исчезновение денег, поднял крик на весь пароход, взбудоражив всех.
Немедленно патрульные и ещё восемь солдат принялись за повальный обыск пассажиров, не исключая осмотра и их багажа.
Пока поиски оказывались безрезультатными, и обкраденный выказывал признаки нетерпения.
У Гладкова при личном обыске нашли две вкладные книжки на 50 и 5000 рублей, удостоверение начальника почтового отделения об отпуске и 160 руб денег. Стали осматривать его багаж и в мешке обнаружили 11 руб. 60 коп.
Письмоносец с тупым ужасом взирал на мешок, на кредитки, попавшие в его вещи непонятным для него образом, на обступивших его людей.
Поднялся шум, послышались возгласы о необходимости сейчас же расправиться с «вором».
Гладков очнулся от минутного отупения и стал энергично протестовать против возведенного на него преступления. Но, видя, что протесты не действуют, письмоносец стал просить сперва разобраться, а потом уже «судить».
Куда тут!
Ареопаг судей решил сбросить «вора» с парохода в Волгу, для чего все вышли наружу, на террасу, что бы привести в исполнение суровый приговор.
Гладков покорился горькой участи и довольно спокойно шел среди многочисленных конвоиров.
Подойдя к барьеру, он сказал окружающим:
- Оставляю я свою одежду и всё, значит, имущество… Отдайте тому, кто подложил мне деньги…
Сказал и заплакал.
Только один из числа патрульных не отправился казнить «преступника», говоря сам с собой:
- Напрасно, братцы… Оставьте его…
А затем громко сказал:
- Он не виновен! Я деньги украл и подложил в его мешок при обыске… Не куда их было девать…
Настоящего вора избили порядочно, а у Гладкова просили прощения, даже на колени вставали перед ним.
