Постпатриархат и гендерные роли
Женщина в эпоху постпатриархата. Пол, гендер, общество
Часть 4: Постпатриархат и гендерные роли
Постпатриархатом я обозначаю современную эпоху, в которой сохраняется самая суть патриархата, но по форме своей общество уже не является патриархальным в своём классическом виде. Да, феминистки говорят, что патриархат всё ещё царствует и что с ним надо бороться - но само наличие феминисток говорит об отсутствии классического патриархата, в противном случае феминизма не было бы как явления. Сомневающимся в этом можно посоветовать поискать феминизм в странах Азии и Африки - много его там не будет, а тот, что найдется, едва ли будет иметь что-либо общее с западным феминизмом третьей волны. Это явление может полноценно существовать лишь в постпатриархальной и постиндустриалльной, но никак не в патриархальной, традиционной культуре.
В условиях постпатриархата гендерные модели и границы размываются, в то время как в классическом патриархате они очень чётко прописаны и переход через них чрезвычайно труден. Это можно объяснить и тем, что классический патриархат - это сословное или даже кастовое общество. В сословном обществе переход из сословия в сословие очень труден, в кастовом - вовсе невозможен. Постпатриархальная культура - это порождение классового общества с присущими ему конкуренцией и борьбой, с большей свободой для индивида переходить из класса в класс - недаром лозунгом Великой Французской Революции было «Свобода, Равенство, Братство». Свободы в классовом обществе действительно несравненно больше, чем в прежнем сословном, феодальном, но, разумеется, равенства и братства едва ли прибавилось. Свобода в классовом, капиталистическом обществе - это в первую очередь свобода конкурировать, а свобода конкурировать приводит к тому, что появляются победители и проигравшие, успешные и неудачники, дворцы и лачуги - т.е. общество с ярко выраженным неравенством и несправедливостью.
В постпатриархальной культуре конкуренция и связанная с ней невротизация стала несравненно более высокой, чем в классической патриархальной, так как не только гендерные границы, но и весь жизненный уклад стал не определён и находится словно в вечном, нескончаемом становлении. В этой неопределённости и динамичности есть свои плюсы и минусы. Главный плюс неопределённости - это открытость для развития, способность продуцировать новые идеи, новые формы. Минус же такого положения вещей в том, что отказавшись от плюсов патриархата (стабильность, предсказуемость, определённость), постпатриархат сохранил практически все его минусы. Я, как и современные феминистки, недоволен текущим положением вещей и мне категорически не нравятся все родимые пятна патриархата, которые несёт на себе постпатриархат. Другое дело, что я категорически не разделяю идеи о том, что бороться с ними можно через борьбу с культурными установками или, тем более, через войну с мужчинами. Бороться с патриархатом или постпатриархатом можно только через изменение самой сути этих явлений - отказ от конкуренции и борьбы как доминирующего общественного алгоритма. Разумеется, это невозможно сделать в условиях классового общества неравных людей, где каждый бьётся с другими за то, что можно назвать американской мечтой…
В матриархальном доклассовом обществе раннего неолита был культ плодородия, что соответствовало главной общественной задаче - выживанию и росту. Потом наступил патриархат как следствие изменения общественной задачи - теперь это конкуренция племён, городов, государств, классов. Эпоха конкуренции сменится эпохой сотрудничества и разумного планирования, но это произойдёт тогда, когда человечество дозреет до этого, когда оно станет подлинно разумным и единым, что прекратит вечную борьбу друг с другом. Справедливость и подлинное равноправие возможно только в развитом бесклассовом обществе, которого пока ещё не было. Разумеется, тогда не будет ни матриархата ни патриархата - будет равноправие и справедливость. Культ роста сменяется культом силы, культ силы должен смениться условным культом разума. В статье "развитие личности и общества" я описывал три этапа развития общества - тут я пишу о том же самом. Матриархату соответствует первый этап первобытного коммунизма, патриархату - последующие эпохи кастового, рабовладельческого, феодального и капиталистического общества, которые, при всей их внешней разнице, объединены единым алгоритмом - борьбой как с внешними угрозами, так и с внутренними противоречиями. Только конец этого алгоритма борьбы ознаменует конец патриархата - в противном случае это будет всё тот же горшок, только выкрашенный в другой цвет. Равноправие и справедливость - это зрелое, развитое бесклассовое общество, построить которое человечество уже в состоянии - по крайней мере технологически и по уровню накопленных знаний мы уже до этого дозрели, осталось только "всего ничего" - построить такую систему общественных отношений, в которых будет невозможно эксплуатировать других и где будет действительно прямая зависимость свобод, прав и обязанностей.
Как я писал выше, постпатриархат, сохранив ряд минусов патриархата, не оставил его плюсов. Гендерные роли размыты и частые жалобы женщин на то, что дескать "настоящие мужчины вымерли как вид" являются прямым следствием этого факта.
"Настоящий мужчина" - под этим термином подразумевают человека, который берёт на себя ответственность за себя и за других (за свою женщину, он для неё опора и защита), умеет материально обеспечить себя и других (в первую очередь свою женщину и своих детей) и ведёт себя по-рыцарски. Даст обидчику в морду, сдержан в эмоциях, умеет смотреть сквозь пальцы на женские капризы и слабости, щедр, умеет решать проблемы. "Настоящий мужчина" не имеет права быть слабаком, дураком или бедняком - он обязан быть успешным. Да, действительно - попадающих под все эти критерии людей исчезающе мало - хотя бы потому, что очень немногие имеют возможность зарабатывать столько, чтобы содержать себя и всю свою семью. Женщины в современном мире ходят на работу так же, как и мужчины и могут быть совершенно финансово независимы от них - в какой то степени это вынужденная привилегия, т.е. женщины теперь вынуждены ходить на работу, как и мужчины. Описанный типаж "настоящего мужчины" в нынешних условиях почти невозможен ещё и по той причине, что сейчас очень непропорциональны соотношения прав и обязанностей - "настоящий мужчина" только обязан и должен, но про то, какими он обладает правами (в первую очередь юридическими, разумеется) не говорится нигде. Эпоха постпатриархата породила легион мужчин-невротиков, которые имеют идеальное представление о том, какими они должны быть, но не имеют никаких возможностей этому соответствовать. Они глубоко страдают и нередко склонны к психосоматике. Как раз про таких есть стихотворение, которое будет тут уместно:
Мужчины не плачут? - Неправда. Мужчины от слёз погибают, На муки бесслёзного ада Герои себя обрекают. "Нельзя!" - когда небо с овчинку. "Нельзя!" - когда друг умирает. "Нельзя, потерпи, ты-мужчина!" Мужчины безмолвно страдают - Желудочным язвенным соком, Заложенным носом, сердцами, Себя разрушая до срока, Рыдают сухими глазами. Заброшены мудрые книги. Забыты былые преданья И мифы. Запреты вериги Легли на мужские рыданья. Напрасен запрет! Обречённый Богами на муки изгоя, Рыдал Одиссей побеждённый - Рыдал, ОСТАВАЯСЬ ГЕРОЕМ! Не сдерживал скорбного плача, Вытряхивал горе наружу. И снова корона удачи Венчала летящую душу!
(Т. Шафранова)
Хорошая иллюстрация образа «настоящего мужчины». Человек с хорошо выраженными вторичными половыми признаками (щетина) и костюме пилота (героическая профессия!) гладит ежа окровавленными руками с лицом, на котором застыло выражение смирения и выполняемого долга. На картинке не изображено, но хорошо представляется ещё одна важная деталь: зрители, очевидцы этого бессмысленного подвига. Зрители (и зрительницы, разумеется) должны оценить этот подвиг и признать героя «настоящим мужчиной» - тогда «подвиг» обретёт смысл.
По стихотворению выходит, что даже если мужчина является героем, то и в этом случае он не может быть всегда сильным и имеет право на слабость. Особенно это верно в условиях, когда сама окружающая среда никак не способствует тому, чтобы быть героем - точнее "настоящим мужчиной" (а герой и "настоящий мужчина" - это же почти одно и тоже). А потому практически всех мужчин, которые стремятся соответствовать образу "настоящего", можно смело записывать в невротики. Еще больше тех, кто не то, что не может - просто не хочет этому соответствовать. А потому эпоха постпатриархата породила уже не легион, а целую армию мужчин, состоящую из навечно застрявших в подростково-юношеском возрасте кидалтов-инфантилов, циничных и безответственных индивидуалистов, свободных фрилансеров, разнообразных фриков с "яркой индивидуальностью"... Понятно, что никто из вышеперечисленных типажей не подходит на роль "настоящего мужчины". С концом "классического патриархата" кончился век и "настоящих мужчин". Впрочем, в утешение женщин, которые переживают по этому поводу, можно сказать, что такой типаж был не совсем таким, каким я описал его - я описал ведь не реальный, а только представляемый типаж… Реальные "настоящие мужчины" из прошлых эпох были в наличии только на том основании, что по закону и по традиции несли на себе всю ответственность и все права, а женщины и того и того имели в сильно урезанном варианте. Восточные мужчины иногда ставятся нашим в пример - дескать, они мужественнее, ответственнее и вообще настоящие джигиты - но при этом не учитывается, что в их культуре ещё доминируют отношения классического патриархата.
Для женщин постпатриархат приготовил ту же самую ловушку, что и для современных мужчин: лишил чёткости гендерного поведения и самоощущения, но толком не дал ничего взамен. Женщины стали так же вовлечены в конкурентную гонку, как и мужчины, но это не сделало - и никогда не сможет сделать - их мужчинами. С одной стороны, женщины стали несравненно свободнее в сравнении с женщинами предшествующих эпох классического патриархата, но с другой стороны - А ДЛЯ ЧЕГО получили женщины свою нынешнюю свободу? Только для одного - для конкуренции и борьбы с мужчинами и другими женщинами, для вечной купли-продажи на рынке товаров, услуг, отношений, рейтингов и прочих ценностей современности. Разумеется, конкуренция присутствовала в жизни женщин и раньше, но та конкуренция имела границы, очерченные гендерной ролью и традицией. И аристократы, и простолюдины прежних эпох готовили своих дочерей к замужеству как к ключевому событию жизни, так как семья априори была единственно возможной областью реализации женщины. Всё было в соответствии со словами неизвестного автора: "Счастье девушки заключается в том, чтобы стать прекрасной Невестой, любимой Женой и счастливой Матерью". - причём слова о том, что невеста должна быть прекрасна, а жена - любима надо понимать исключительно как доброе пожелание, а не как необходимое условие. Необходимым условием были только этапы жизни женщины - невеста, жена, мать. Тут я хочу сделать вставку из статьи В.Г.Белинского "Евгений Онегин" для иллюстрации положения женщин в обществе классического патриархата (учитывайте ещё, что описывается дворянское, т.е привилегированное сословие): "...еще с колыбели ей говорили и мать, и отец, и сестры, и братья, и мамки, и няньки, и весь окружающий ее люд, что она - невеста, что у ней должны быть женихи. Едва исполнится ей двенадцать лет, и мать, упрекая ее в лености, в неумении держаться и тому подобных недостатках, говорит ей: "не стыдно ли вам, сударыня: ведь вы уже невеста!" Удивительно ли после этого, что она не умеет, не может смотреть сама на себя, как на женственное существо, как на человека, и видит в себе только невесту? Удивительно ли, что с ранних лет до поздней молодости, иногда даже и до глубокой старости, все думы, все мечты, все стремления, все молитвы ее сосредоточены на одной idee fixe: на замужестве, что выйти замуж - ее единственное страстное желание, цель и смысл ее существования, что вне этого она ничего не понимает, ни о чем не думает, ничего не желает и что на всякого неженатого мужчину она смотрит опять не как на человека, а только как на жениха? И виновата ли она в этом? С восьмнадцати лет она начинает уже чувствовать, что она - не дочь своих родителей, не любимое дитя их сердца, не радость и счастие своей семьи, не украшение своего родного крова, а тягостное бремя, готовый залежаться товар, лишняя мебель, которая, того и гляди, спадет с цены и не сойдет с рук. Что же остается ей делать, если не сосредоточить всех своих способностей на искусстве ловить женихов? И тем более, что только в одном этом отношении и развиваются ее способности благодаря урокам "дражайших родителей", милых тетушек, кузин и т. д. За что больше всего упрекает и бранит свою дочь попечительная маменька? За то, что она не умеет ловко держаться, строить глазки и гримаски хорошим женихам, или за то, что расточает свою любезность перед людьми, которые не могут быть для нее выгодною партиею. Чему она больше всего учит ее? Кокетничать по расчету, притворяться ангелом, прятать под мягкою, лоснящеюся шерсткой кошачьей лапки кошачьи когти. И, какова бы ни была по своей натуре бедная дочь, она невольно входит в роль, которую ей дала жизнь и в таинство которой ее так прилежно, так основательно посвящают".
В.Г.Белинский
В той же статье Виссарион Григорьевич обращается к мужчинам: "Желали ль вы когда-нибудь иметь друга в женщине, в которую вы совсем не влюблены, сестру в женщине вам посторонней? Нет! если вы входите в женский круг, то не иначе, как для выполнения обычая приличия, обряда; если танцуете с женщиною, то потому только, что мужчинам танцевать с мужчинами не принято. Если вы обращаете на одну женщину исключительное свое внимание, то всегда с положительными видами - ради женитьбы или волокитства. Ваш взгляд на женщину чисто утилитарный, почти коммерческий: она для вас - капитал с процентами, деревня, дом с доходом; если не это, так кухарка, прачка, ключница, нянька..." Стоит правильно понимать слова великого критика: не мужчины обрекли женщин на такое положение в обществе, потому что и мужчины и женщины являются в равной мере заложниками общественных отношений. Любое общество - а в особенности общества тех эпох, когда люди не имели должного понятийного аппарата и теоретической базы для осознанного проектирования - является продуктом своего времени и появляется не по чьей то злой воле, а складывается исторически. Иллюстрацию к тому, что не только женщины, но и мужчины являются заложниками общественных отношений можно найти в той же статье: "Как вы решитесь говорить с нею много и часто, если знаете, что за это сочтут вас влюбленным в нее или даже и огласят ее женихом? Это значило бы скомпрометировать ее и самому попасть в беду. Если вас сочтут влюбленным в нее, вам некуда будет деваться от лукавых и остроумных намеков и насмешек друзей ваших, от наивных и добродушных расспросов совершенно посторонних вам людей. Но еще хуже вам, когда заключат, что вы хотите жениться на ней: если ее родители не будут видеть в вас выгодной партии для своей дочери, они откажут вам от дома и строго запретят дочери быть любезной с вами в других домах; если они увидят в вас выгодную партию - новая беда, страшнее прежней: раскинут сети, ловушки, и вы, пожалуй, увидите себя сочетавшимся законным браком прежде, нежели успеете опомниться и спросить себя: да как же и когда же случилось все это? Если же вы человек с характером и не поддадитесь, то наживете "историю", которую долго будете помнить. Отчего все это происходит? Оттого, что у нас не понимают и не хотят понимать, что такое женщина, не чувствуют в ней никакой потребности, не желают и не ищут ее, оттого, что у нас нет женщины. У нас "прекрасный пол" существует только в романах, повестях, драмах и элегиях, но в действительности он разделяется на четыре разряда: на девочек, на невест, на замужних женщин и, наконец, на старых дев и старых баб. Первыми, как детьми, никто не интересуется; последних все боятся и ненавидят (и часто поделом); следовательно, наш прекрасный пол состоит из двух отделов: из девиц, которые должны выйти замуж, и из женщин, которые уже замужем".
Василий Пукирев, «Неравный брак», фрагмент
Но вот кончился классический патриархат, женщины получили равные с мужчинами права, начался постпатриархат. Он принёс женщинам свободу бороться с мужчинами и друг с другом, он разрушил классические гендерные роли и покончил с эпохой "настоящих мужчин", а так же с эпохой "настоящих леди". Да, Белинский справедливо нарисовал весьма пошлую картину, но картина, изображающая "настоящих благовоспитанных леди" из викторианской эпохи по сути ничем не отличается от описанных Виссарионом Григорьевичем зарисовок: те же жёсткие правила и расписанные по нотам роли. Разумеется, в эпоху постпатриархата все эти архетипы про "истинных леди" не исчезли, как не исчез архетип "настоящего мужчины", но в условиях современности очень редко можно действовать согласно этим архетипам, не становясь при этом невротиком. Женщины находятся в таком же неудобном, тяжёлом положении, как и мужчины: им приходится или пытаться жить по старым и уже не работающим правилам классического патриархата, или идти по пути конкуренции на мужском поле.
Нередко женщины пытаются совмещать обе тактики и ведут себя в зависимости от ситуации - то как классическая патриархальная женщина - слабая, трогательная и беспомощная - то как равноправный игрок на общем поле всеобщей капиталистической борьбы. Женщин, которые ловко владеют обеими тактиками и осознанно "переключают тумблер" , зачастую считают циничными стервами... Должно быть, справедливо, ведь такая стратегия подразумевает обман и манипуляцию. С другой стороны, в мире всеобщей конкуренции глупо не пользоваться рычагами давления, если они есть под рукой. Разумеется, манипулирующие, безжалостные и успешные в конкуренции стервы не могут считаться "настоящими леди", но не могут ими считаться и те из женщин, кто избрал более честную и однозначную стратегию - просто потому, что в мире постпатриархата нет места "настоящим леди". Тут всё по аналогии с мужчинами. Не могут считаться "настоящими мужчинами" ни законсервированные в вечном юношестве мечтатели, ни презирающие общественное мнение циничные индивидуалисты, ни расчётливые дельцы. Нам могут не нравиться эти типажи, но в нынешних общественно-экономических отношениях едва ли можно ожидать других, ведь человек - это в первую очередь общественный продукт, т.е. каждый человек несёт на себе печать общества, породившего его. А потому неправильно осуждать мужчин за то, что "настоящих не осталось", так же как неправильно искать изъян в женской природе, огульно обвиняя женский пол в продажности, меркантилизме или стервозности. Искать корень зла надо в общественных отношениях и только в них. Разумеется, я говорю сейчас не о конкретных людях, каждый из которых должен рассматриваться индивидуально, я говорю об общих тенденциях, о больших выборках.
Итак, какие же они, женщины эпохи постпатриархата? Всех их можно разделить на две условные категории: "успешные" и "неуспешные". Успешные - это упомянутые стервы, т.е. женщины - манипуляторы, способные менять свою гендерную роль в зависимости от ситуации. Они чувствуют, что значит быть женщиной с позиций классического патриархата, т.е. они умеют быть слабыми, трогательными, кокетливыми, благодарно принимающие покровительственное отношение. Но эта роль не соответствует их подлинной сути, т.к. они только играют "истинных леди" в ситуациях, когда это выгодно. Они манипулируют мужчинами и женщинами, которые ведутся на эти уловки. В то же время они легко включают беспринципного борца в нужный момент. "Ничего личного - просто бизнес". Такие женщины в настоящее время нередко представляются эталоном, так их обманная стратегия смены масок действительно может быть успешной в условиях общества конкуренции, в условиях борьбы. Суть мировоззрения, нужного для такой стратегии, можно выразить во фрезе, приписываемой Барбре Стрейзанд: "Не люби никого, и ты будешь нравиться всем. Посылай к черту весь мир, и тобой будут восхищаться". Разумеется, если вдуматься в эту фразу, то становится очевидным парадокс - зачем нравится тому, кого ты не любишь и зачем нужно восхищение мира, если ты посылаешь этот мир к чёрту. Всё встаёт на свои места при прочтении первых слов цитаты - "Не родись красивой и ты добьёшься успеха". Разумеется, некрасивость успеха не гарантирует, но обозначена конечная цель, которой надо добиваться даже вопреки некрасивости - УСПЕХ. К феномену красоты мы ещё вернёмся, сейчас немного об успехе.
Постпатриархат по своей сути практически аналогичен патриархату как культу борьбы и силы - постпатриархат есть культ успеха. В мире конкуренции успех - это победа над другим, над конкурентом, уничтожение противника - не обязательно физическое, разумеется: достаточно уничтожить его как оппонента, способного конкурировать. Евгения Шацкая, автор многочисленных книг, призывающих женщин быть стервами (и которые учат основам "стервологии") пишет: "стервы раскусили мужчин. Они стали похоже мыслить, но все равно остались женщинами. И мужчину страшно заводит игра на равных с этакой «суперженщиной». Кто кого перехитрит? Кто кого завоюет? Хватит ли у него силенок тягаться с женщиной, которая мыслит, как и он, но владеет еще и «женским оружием»?" Автор этих строк совершенно права: чтобы быть успешной в мире конкуренции, надо использовать все имеющиеся рычаги воздействия и уметь менять гендерную роль, как маски. Если женщина хочет быть успешной в мире постпатриархата, она должна принять его установки и правила, стать максимально конкурентоспособной - т.е. стать стервой. Успешная женщина современности - это расчётливый игрок и стратег, умеющий продумывать на несколько шагов вперёд; она умеет лгать и манипулировать, она никогда не забывает, что жизнь - как личная, так и публичная - это война и дипломатия. Все "успешные" женщины знают и следуют наставлениям древнекитайского полководца Сунь Цзы даже если они понятия не имеют, кто это такой и никогда его не читали.
"Война - это великое дело государства, основа жизни и смерти, путь к выживанию или гибели. Это нужно тщательно взвесить и обдумать".
"Война - это путь обмана. Если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко".
"Сначала будь как невинная девушка - и противник откроет у себя дверь. Потом же будь как вырвавшийся заяц - и противник не успеет принять мер к защите".
"Одержать сто побед в ста битвах - это не вершина воинского искусства. Повергнуть врага без сражения - вот вершина".
Кстати, неспроста его книга "искусство войны" стала пользоваться популярностью в бизнес-кругах - все ведь хотят быть успешными в эпоху постпатриархата. Нельзя скрыть того, бизнес есть по своей сути война (хотя это называется более мягким словом "конкуренция"), в личной жизни всё не так однозначно, но "успешная" женщина знает, что кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить. Разумеется, она не наивная дурочка, чтобы любить самой. Любить надо только себя, остальных надо в себя влюблять или слать к чёрту - в зависимости от того, насколько нужен и внушаем человек. "Успешная" женщина носит доспехи цинизма, защищающие её душу от ран, но не дающие ни вкусить сладость ласк подлинно откровенного общения, ни лёгкость свободы от тяжести брони, что постоянно давит на усталые плечи... Внимательный читатель обратил внимание, что я в словосочетании "успешная" женщина ставлю кавычки. Это я делаю потому, что я не считаю успех в эпоху постпатриархата однозначно хорошим явлением по причинам, я надеюсь, очевидным для читателя. Соответственно, вторая категория условно "неуспешных" женщин не должна рассматриваться, как однозначно худшая относительно первой.
"Неуспешных" женщин эпохи постпатриархата можно так же условно разделить на две категории - тех, кто хочет, но по каким либо причинам не может стать успешной, умеющей менять гендерные роли стервой, и тех, кто сознательно не хочет такого пути. Первые - это проблемные, обиженные, излишне прямолинейные, питающие ряд иллюзий женщины. Это и пробивные, полные претензий к миру "яжматери", это не вышедшие из под родительского (читай материнского) контроля дочери с проблемами в личной жизни, это разнообразные мужененавистницы, это "ждуны" (точнее "ждуньи") в вечном ожидании своего принца, это боящиеся одиночества терпилы, готовые мириться с самым отвратительным отношением к себе самой и к совместному быту... Вторые - это честные люди, достаточно зрелые для того, чтобы не участвовать в этой бездумной борьбе за успех и способные трезво, критически оценивать как маскулинные, так и феминные клише. Маскулинные клише были уже отчасти рассмотрены выше, когда я писал о "настоящих мужчинах". Теперь пришло время поговорить о "настоящих женщинах" и о том, что и кому они «должны».
Конец четвертой части.
Борис Мединский
Февраль - март 2019
Часть 4: Постпатриархат и гендерные роли
Постпатриархатом я обозначаю современную эпоху, в которой сохраняется самая суть патриархата, но по форме своей общество уже не является патриархальным в своём классическом виде. Да, феминистки говорят, что патриархат всё ещё царствует и что с ним надо бороться - но само наличие феминисток говорит об отсутствии классического патриархата, в противном случае феминизма не было бы как явления. Сомневающимся в этом можно посоветовать поискать феминизм в странах Азии и Африки - много его там не будет, а тот, что найдется, едва ли будет иметь что-либо общее с западным феминизмом третьей волны. Это явление может полноценно существовать лишь в постпатриархальной и постиндустриалльной, но никак не в патриархальной, традиционной культуре.
В условиях постпатриархата гендерные модели и границы размываются, в то время как в классическом патриархате они очень чётко прописаны и переход через них чрезвычайно труден. Это можно объяснить и тем, что классический патриархат - это сословное или даже кастовое общество. В сословном обществе переход из сословия в сословие очень труден, в кастовом - вовсе невозможен. Постпатриархальная культура - это порождение классового общества с присущими ему конкуренцией и борьбой, с большей свободой для индивида переходить из класса в класс - недаром лозунгом Великой Французской Революции было «Свобода, Равенство, Братство». Свободы в классовом обществе действительно несравненно больше, чем в прежнем сословном, феодальном, но, разумеется, равенства и братства едва ли прибавилось. Свобода в классовом, капиталистическом обществе - это в первую очередь свобода конкурировать, а свобода конкурировать приводит к тому, что появляются победители и проигравшие, успешные и неудачники, дворцы и лачуги - т.е. общество с ярко выраженным неравенством и несправедливостью.
В постпатриархальной культуре конкуренция и связанная с ней невротизация стала несравненно более высокой, чем в классической патриархальной, так как не только гендерные границы, но и весь жизненный уклад стал не определён и находится словно в вечном, нескончаемом становлении. В этой неопределённости и динамичности есть свои плюсы и минусы. Главный плюс неопределённости - это открытость для развития, способность продуцировать новые идеи, новые формы. Минус же такого положения вещей в том, что отказавшись от плюсов патриархата (стабильность, предсказуемость, определённость), постпатриархат сохранил практически все его минусы. Я, как и современные феминистки, недоволен текущим положением вещей и мне категорически не нравятся все родимые пятна патриархата, которые несёт на себе постпатриархат. Другое дело, что я категорически не разделяю идеи о том, что бороться с ними можно через борьбу с культурными установками или, тем более, через войну с мужчинами. Бороться с патриархатом или постпатриархатом можно только через изменение самой сути этих явлений - отказ от конкуренции и борьбы как доминирующего общественного алгоритма. Разумеется, это невозможно сделать в условиях классового общества неравных людей, где каждый бьётся с другими за то, что можно назвать американской мечтой…
В матриархальном доклассовом обществе раннего неолита был культ плодородия, что соответствовало главной общественной задаче - выживанию и росту. Потом наступил патриархат как следствие изменения общественной задачи - теперь это конкуренция племён, городов, государств, классов. Эпоха конкуренции сменится эпохой сотрудничества и разумного планирования, но это произойдёт тогда, когда человечество дозреет до этого, когда оно станет подлинно разумным и единым, что прекратит вечную борьбу друг с другом. Справедливость и подлинное равноправие возможно только в развитом бесклассовом обществе, которого пока ещё не было. Разумеется, тогда не будет ни матриархата ни патриархата - будет равноправие и справедливость. Культ роста сменяется культом силы, культ силы должен смениться условным культом разума. В статье "развитие личности и общества" я описывал три этапа развития общества - тут я пишу о том же самом. Матриархату соответствует первый этап первобытного коммунизма, патриархату - последующие эпохи кастового, рабовладельческого, феодального и капиталистического общества, которые, при всей их внешней разнице, объединены единым алгоритмом - борьбой как с внешними угрозами, так и с внутренними противоречиями. Только конец этого алгоритма борьбы ознаменует конец патриархата - в противном случае это будет всё тот же горшок, только выкрашенный в другой цвет. Равноправие и справедливость - это зрелое, развитое бесклассовое общество, построить которое человечество уже в состоянии - по крайней мере технологически и по уровню накопленных знаний мы уже до этого дозрели, осталось только "всего ничего" - построить такую систему общественных отношений, в которых будет невозможно эксплуатировать других и где будет действительно прямая зависимость свобод, прав и обязанностей.
Как я писал выше, постпатриархат, сохранив ряд минусов патриархата, не оставил его плюсов. Гендерные роли размыты и частые жалобы женщин на то, что дескать "настоящие мужчины вымерли как вид" являются прямым следствием этого факта.
"Настоящий мужчина" - под этим термином подразумевают человека, который берёт на себя ответственность за себя и за других (за свою женщину, он для неё опора и защита), умеет материально обеспечить себя и других (в первую очередь свою женщину и своих детей) и ведёт себя по-рыцарски. Даст обидчику в морду, сдержан в эмоциях, умеет смотреть сквозь пальцы на женские капризы и слабости, щедр, умеет решать проблемы. "Настоящий мужчина" не имеет права быть слабаком, дураком или бедняком - он обязан быть успешным. Да, действительно - попадающих под все эти критерии людей исчезающе мало - хотя бы потому, что очень немногие имеют возможность зарабатывать столько, чтобы содержать себя и всю свою семью. Женщины в современном мире ходят на работу так же, как и мужчины и могут быть совершенно финансово независимы от них - в какой то степени это вынужденная привилегия, т.е. женщины теперь вынуждены ходить на работу, как и мужчины. Описанный типаж "настоящего мужчины" в нынешних условиях почти невозможен ещё и по той причине, что сейчас очень непропорциональны соотношения прав и обязанностей - "настоящий мужчина" только обязан и должен, но про то, какими он обладает правами (в первую очередь юридическими, разумеется) не говорится нигде. Эпоха постпатриархата породила легион мужчин-невротиков, которые имеют идеальное представление о том, какими они должны быть, но не имеют никаких возможностей этому соответствовать. Они глубоко страдают и нередко склонны к психосоматике. Как раз про таких есть стихотворение, которое будет тут уместно:
Мужчины не плачут? - Неправда. Мужчины от слёз погибают, На муки бесслёзного ада Герои себя обрекают. "Нельзя!" - когда небо с овчинку. "Нельзя!" - когда друг умирает. "Нельзя, потерпи, ты-мужчина!" Мужчины безмолвно страдают - Желудочным язвенным соком, Заложенным носом, сердцами, Себя разрушая до срока, Рыдают сухими глазами. Заброшены мудрые книги. Забыты былые преданья И мифы. Запреты вериги Легли на мужские рыданья. Напрасен запрет! Обречённый Богами на муки изгоя, Рыдал Одиссей побеждённый - Рыдал, ОСТАВАЯСЬ ГЕРОЕМ! Не сдерживал скорбного плача, Вытряхивал горе наружу. И снова корона удачи Венчала летящую душу!
(Т. Шафранова)
Хорошая иллюстрация образа «настоящего мужчины». Человек с хорошо выраженными вторичными половыми признаками (щетина) и костюме пилота (героическая профессия!) гладит ежа окровавленными руками с лицом, на котором застыло выражение смирения и выполняемого долга. На картинке не изображено, но хорошо представляется ещё одна важная деталь: зрители, очевидцы этого бессмысленного подвига. Зрители (и зрительницы, разумеется) должны оценить этот подвиг и признать героя «настоящим мужчиной» - тогда «подвиг» обретёт смысл.
По стихотворению выходит, что даже если мужчина является героем, то и в этом случае он не может быть всегда сильным и имеет право на слабость. Особенно это верно в условиях, когда сама окружающая среда никак не способствует тому, чтобы быть героем - точнее "настоящим мужчиной" (а герой и "настоящий мужчина" - это же почти одно и тоже). А потому практически всех мужчин, которые стремятся соответствовать образу "настоящего", можно смело записывать в невротики. Еще больше тех, кто не то, что не может - просто не хочет этому соответствовать. А потому эпоха постпатриархата породила уже не легион, а целую армию мужчин, состоящую из навечно застрявших в подростково-юношеском возрасте кидалтов-инфантилов, циничных и безответственных индивидуалистов, свободных фрилансеров, разнообразных фриков с "яркой индивидуальностью"... Понятно, что никто из вышеперечисленных типажей не подходит на роль "настоящего мужчины". С концом "классического патриархата" кончился век и "настоящих мужчин". Впрочем, в утешение женщин, которые переживают по этому поводу, можно сказать, что такой типаж был не совсем таким, каким я описал его - я описал ведь не реальный, а только представляемый типаж… Реальные "настоящие мужчины" из прошлых эпох были в наличии только на том основании, что по закону и по традиции несли на себе всю ответственность и все права, а женщины и того и того имели в сильно урезанном варианте. Восточные мужчины иногда ставятся нашим в пример - дескать, они мужественнее, ответственнее и вообще настоящие джигиты - но при этом не учитывается, что в их культуре ещё доминируют отношения классического патриархата.
Для женщин постпатриархат приготовил ту же самую ловушку, что и для современных мужчин: лишил чёткости гендерного поведения и самоощущения, но толком не дал ничего взамен. Женщины стали так же вовлечены в конкурентную гонку, как и мужчины, но это не сделало - и никогда не сможет сделать - их мужчинами. С одной стороны, женщины стали несравненно свободнее в сравнении с женщинами предшествующих эпох классического патриархата, но с другой стороны - А ДЛЯ ЧЕГО получили женщины свою нынешнюю свободу? Только для одного - для конкуренции и борьбы с мужчинами и другими женщинами, для вечной купли-продажи на рынке товаров, услуг, отношений, рейтингов и прочих ценностей современности. Разумеется, конкуренция присутствовала в жизни женщин и раньше, но та конкуренция имела границы, очерченные гендерной ролью и традицией. И аристократы, и простолюдины прежних эпох готовили своих дочерей к замужеству как к ключевому событию жизни, так как семья априори была единственно возможной областью реализации женщины. Всё было в соответствии со словами неизвестного автора: "Счастье девушки заключается в том, чтобы стать прекрасной Невестой, любимой Женой и счастливой Матерью". - причём слова о том, что невеста должна быть прекрасна, а жена - любима надо понимать исключительно как доброе пожелание, а не как необходимое условие. Необходимым условием были только этапы жизни женщины - невеста, жена, мать. Тут я хочу сделать вставку из статьи В.Г.Белинского "Евгений Онегин" для иллюстрации положения женщин в обществе классического патриархата (учитывайте ещё, что описывается дворянское, т.е привилегированное сословие): "...еще с колыбели ей говорили и мать, и отец, и сестры, и братья, и мамки, и няньки, и весь окружающий ее люд, что она - невеста, что у ней должны быть женихи. Едва исполнится ей двенадцать лет, и мать, упрекая ее в лености, в неумении держаться и тому подобных недостатках, говорит ей: "не стыдно ли вам, сударыня: ведь вы уже невеста!" Удивительно ли после этого, что она не умеет, не может смотреть сама на себя, как на женственное существо, как на человека, и видит в себе только невесту? Удивительно ли, что с ранних лет до поздней молодости, иногда даже и до глубокой старости, все думы, все мечты, все стремления, все молитвы ее сосредоточены на одной idee fixe: на замужестве, что выйти замуж - ее единственное страстное желание, цель и смысл ее существования, что вне этого она ничего не понимает, ни о чем не думает, ничего не желает и что на всякого неженатого мужчину она смотрит опять не как на человека, а только как на жениха? И виновата ли она в этом? С восьмнадцати лет она начинает уже чувствовать, что она - не дочь своих родителей, не любимое дитя их сердца, не радость и счастие своей семьи, не украшение своего родного крова, а тягостное бремя, готовый залежаться товар, лишняя мебель, которая, того и гляди, спадет с цены и не сойдет с рук. Что же остается ей делать, если не сосредоточить всех своих способностей на искусстве ловить женихов? И тем более, что только в одном этом отношении и развиваются ее способности благодаря урокам "дражайших родителей", милых тетушек, кузин и т. д. За что больше всего упрекает и бранит свою дочь попечительная маменька? За то, что она не умеет ловко держаться, строить глазки и гримаски хорошим женихам, или за то, что расточает свою любезность перед людьми, которые не могут быть для нее выгодною партиею. Чему она больше всего учит ее? Кокетничать по расчету, притворяться ангелом, прятать под мягкою, лоснящеюся шерсткой кошачьей лапки кошачьи когти. И, какова бы ни была по своей натуре бедная дочь, она невольно входит в роль, которую ей дала жизнь и в таинство которой ее так прилежно, так основательно посвящают".
В.Г.Белинский
В той же статье Виссарион Григорьевич обращается к мужчинам: "Желали ль вы когда-нибудь иметь друга в женщине, в которую вы совсем не влюблены, сестру в женщине вам посторонней? Нет! если вы входите в женский круг, то не иначе, как для выполнения обычая приличия, обряда; если танцуете с женщиною, то потому только, что мужчинам танцевать с мужчинами не принято. Если вы обращаете на одну женщину исключительное свое внимание, то всегда с положительными видами - ради женитьбы или волокитства. Ваш взгляд на женщину чисто утилитарный, почти коммерческий: она для вас - капитал с процентами, деревня, дом с доходом; если не это, так кухарка, прачка, ключница, нянька..." Стоит правильно понимать слова великого критика: не мужчины обрекли женщин на такое положение в обществе, потому что и мужчины и женщины являются в равной мере заложниками общественных отношений. Любое общество - а в особенности общества тех эпох, когда люди не имели должного понятийного аппарата и теоретической базы для осознанного проектирования - является продуктом своего времени и появляется не по чьей то злой воле, а складывается исторически. Иллюстрацию к тому, что не только женщины, но и мужчины являются заложниками общественных отношений можно найти в той же статье: "Как вы решитесь говорить с нею много и часто, если знаете, что за это сочтут вас влюбленным в нее или даже и огласят ее женихом? Это значило бы скомпрометировать ее и самому попасть в беду. Если вас сочтут влюбленным в нее, вам некуда будет деваться от лукавых и остроумных намеков и насмешек друзей ваших, от наивных и добродушных расспросов совершенно посторонних вам людей. Но еще хуже вам, когда заключат, что вы хотите жениться на ней: если ее родители не будут видеть в вас выгодной партии для своей дочери, они откажут вам от дома и строго запретят дочери быть любезной с вами в других домах; если они увидят в вас выгодную партию - новая беда, страшнее прежней: раскинут сети, ловушки, и вы, пожалуй, увидите себя сочетавшимся законным браком прежде, нежели успеете опомниться и спросить себя: да как же и когда же случилось все это? Если же вы человек с характером и не поддадитесь, то наживете "историю", которую долго будете помнить. Отчего все это происходит? Оттого, что у нас не понимают и не хотят понимать, что такое женщина, не чувствуют в ней никакой потребности, не желают и не ищут ее, оттого, что у нас нет женщины. У нас "прекрасный пол" существует только в романах, повестях, драмах и элегиях, но в действительности он разделяется на четыре разряда: на девочек, на невест, на замужних женщин и, наконец, на старых дев и старых баб. Первыми, как детьми, никто не интересуется; последних все боятся и ненавидят (и часто поделом); следовательно, наш прекрасный пол состоит из двух отделов: из девиц, которые должны выйти замуж, и из женщин, которые уже замужем".
Василий Пукирев, «Неравный брак», фрагмент
Но вот кончился классический патриархат, женщины получили равные с мужчинами права, начался постпатриархат. Он принёс женщинам свободу бороться с мужчинами и друг с другом, он разрушил классические гендерные роли и покончил с эпохой "настоящих мужчин", а так же с эпохой "настоящих леди". Да, Белинский справедливо нарисовал весьма пошлую картину, но картина, изображающая "настоящих благовоспитанных леди" из викторианской эпохи по сути ничем не отличается от описанных Виссарионом Григорьевичем зарисовок: те же жёсткие правила и расписанные по нотам роли. Разумеется, в эпоху постпатриархата все эти архетипы про "истинных леди" не исчезли, как не исчез архетип "настоящего мужчины", но в условиях современности очень редко можно действовать согласно этим архетипам, не становясь при этом невротиком. Женщины находятся в таком же неудобном, тяжёлом положении, как и мужчины: им приходится или пытаться жить по старым и уже не работающим правилам классического патриархата, или идти по пути конкуренции на мужском поле.
Нередко женщины пытаются совмещать обе тактики и ведут себя в зависимости от ситуации - то как классическая патриархальная женщина - слабая, трогательная и беспомощная - то как равноправный игрок на общем поле всеобщей капиталистической борьбы. Женщин, которые ловко владеют обеими тактиками и осознанно "переключают тумблер" , зачастую считают циничными стервами... Должно быть, справедливо, ведь такая стратегия подразумевает обман и манипуляцию. С другой стороны, в мире всеобщей конкуренции глупо не пользоваться рычагами давления, если они есть под рукой. Разумеется, манипулирующие, безжалостные и успешные в конкуренции стервы не могут считаться "настоящими леди", но не могут ими считаться и те из женщин, кто избрал более честную и однозначную стратегию - просто потому, что в мире постпатриархата нет места "настоящим леди". Тут всё по аналогии с мужчинами. Не могут считаться "настоящими мужчинами" ни законсервированные в вечном юношестве мечтатели, ни презирающие общественное мнение циничные индивидуалисты, ни расчётливые дельцы. Нам могут не нравиться эти типажи, но в нынешних общественно-экономических отношениях едва ли можно ожидать других, ведь человек - это в первую очередь общественный продукт, т.е. каждый человек несёт на себе печать общества, породившего его. А потому неправильно осуждать мужчин за то, что "настоящих не осталось", так же как неправильно искать изъян в женской природе, огульно обвиняя женский пол в продажности, меркантилизме или стервозности. Искать корень зла надо в общественных отношениях и только в них. Разумеется, я говорю сейчас не о конкретных людях, каждый из которых должен рассматриваться индивидуально, я говорю об общих тенденциях, о больших выборках.
Итак, какие же они, женщины эпохи постпатриархата? Всех их можно разделить на две условные категории: "успешные" и "неуспешные". Успешные - это упомянутые стервы, т.е. женщины - манипуляторы, способные менять свою гендерную роль в зависимости от ситуации. Они чувствуют, что значит быть женщиной с позиций классического патриархата, т.е. они умеют быть слабыми, трогательными, кокетливыми, благодарно принимающие покровительственное отношение. Но эта роль не соответствует их подлинной сути, т.к. они только играют "истинных леди" в ситуациях, когда это выгодно. Они манипулируют мужчинами и женщинами, которые ведутся на эти уловки. В то же время они легко включают беспринципного борца в нужный момент. "Ничего личного - просто бизнес". Такие женщины в настоящее время нередко представляются эталоном, так их обманная стратегия смены масок действительно может быть успешной в условиях общества конкуренции, в условиях борьбы. Суть мировоззрения, нужного для такой стратегии, можно выразить во фрезе, приписываемой Барбре Стрейзанд: "Не люби никого, и ты будешь нравиться всем. Посылай к черту весь мир, и тобой будут восхищаться". Разумеется, если вдуматься в эту фразу, то становится очевидным парадокс - зачем нравится тому, кого ты не любишь и зачем нужно восхищение мира, если ты посылаешь этот мир к чёрту. Всё встаёт на свои места при прочтении первых слов цитаты - "Не родись красивой и ты добьёшься успеха". Разумеется, некрасивость успеха не гарантирует, но обозначена конечная цель, которой надо добиваться даже вопреки некрасивости - УСПЕХ. К феномену красоты мы ещё вернёмся, сейчас немного об успехе.
Постпатриархат по своей сути практически аналогичен патриархату как культу борьбы и силы - постпатриархат есть культ успеха. В мире конкуренции успех - это победа над другим, над конкурентом, уничтожение противника - не обязательно физическое, разумеется: достаточно уничтожить его как оппонента, способного конкурировать. Евгения Шацкая, автор многочисленных книг, призывающих женщин быть стервами (и которые учат основам "стервологии") пишет: "стервы раскусили мужчин. Они стали похоже мыслить, но все равно остались женщинами. И мужчину страшно заводит игра на равных с этакой «суперженщиной». Кто кого перехитрит? Кто кого завоюет? Хватит ли у него силенок тягаться с женщиной, которая мыслит, как и он, но владеет еще и «женским оружием»?" Автор этих строк совершенно права: чтобы быть успешной в мире конкуренции, надо использовать все имеющиеся рычаги воздействия и уметь менять гендерную роль, как маски. Если женщина хочет быть успешной в мире постпатриархата, она должна принять его установки и правила, стать максимально конкурентоспособной - т.е. стать стервой. Успешная женщина современности - это расчётливый игрок и стратег, умеющий продумывать на несколько шагов вперёд; она умеет лгать и манипулировать, она никогда не забывает, что жизнь - как личная, так и публичная - это война и дипломатия. Все "успешные" женщины знают и следуют наставлениям древнекитайского полководца Сунь Цзы даже если они понятия не имеют, кто это такой и никогда его не читали.
"Война - это великое дело государства, основа жизни и смерти, путь к выживанию или гибели. Это нужно тщательно взвесить и обдумать".
"Война - это путь обмана. Если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко".
"Сначала будь как невинная девушка - и противник откроет у себя дверь. Потом же будь как вырвавшийся заяц - и противник не успеет принять мер к защите".
"Одержать сто побед в ста битвах - это не вершина воинского искусства. Повергнуть врага без сражения - вот вершина".
Кстати, неспроста его книга "искусство войны" стала пользоваться популярностью в бизнес-кругах - все ведь хотят быть успешными в эпоху постпатриархата. Нельзя скрыть того, бизнес есть по своей сути война (хотя это называется более мягким словом "конкуренция"), в личной жизни всё не так однозначно, но "успешная" женщина знает, что кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить. Разумеется, она не наивная дурочка, чтобы любить самой. Любить надо только себя, остальных надо в себя влюблять или слать к чёрту - в зависимости от того, насколько нужен и внушаем человек. "Успешная" женщина носит доспехи цинизма, защищающие её душу от ран, но не дающие ни вкусить сладость ласк подлинно откровенного общения, ни лёгкость свободы от тяжести брони, что постоянно давит на усталые плечи... Внимательный читатель обратил внимание, что я в словосочетании "успешная" женщина ставлю кавычки. Это я делаю потому, что я не считаю успех в эпоху постпатриархата однозначно хорошим явлением по причинам, я надеюсь, очевидным для читателя. Соответственно, вторая категория условно "неуспешных" женщин не должна рассматриваться, как однозначно худшая относительно первой.
"Неуспешных" женщин эпохи постпатриархата можно так же условно разделить на две категории - тех, кто хочет, но по каким либо причинам не может стать успешной, умеющей менять гендерные роли стервой, и тех, кто сознательно не хочет такого пути. Первые - это проблемные, обиженные, излишне прямолинейные, питающие ряд иллюзий женщины. Это и пробивные, полные претензий к миру "яжматери", это не вышедшие из под родительского (читай материнского) контроля дочери с проблемами в личной жизни, это разнообразные мужененавистницы, это "ждуны" (точнее "ждуньи") в вечном ожидании своего принца, это боящиеся одиночества терпилы, готовые мириться с самым отвратительным отношением к себе самой и к совместному быту... Вторые - это честные люди, достаточно зрелые для того, чтобы не участвовать в этой бездумной борьбе за успех и способные трезво, критически оценивать как маскулинные, так и феминные клише. Маскулинные клише были уже отчасти рассмотрены выше, когда я писал о "настоящих мужчинах". Теперь пришло время поговорить о "настоящих женщинах" и о том, что и кому они «должны».
Конец четвертой части.
Борис Мединский
Февраль - март 2019