Ад и Другие
"Ад пуст, все черти здесь".
Уильям Шекспир
"Куда б ни полетел, я окажусь в Аду; ведь Ад - я сам
У ада нет границ; и нет его картины,
Он - в нас, и где мы есть - там ад,
И там, где Ад,- там мы всегда должны быть".
Джон Мильтон
"Ад - это другие".
Жан-Поль Сартр
Я не верю в ад с чертями, но я видел ад в глазах страдающего человека. Я не верю ни в ангелов, ни в демонов, но даже в одном человеке можно усмотреть ангельское и демоническое начала. Так что давайте порассуждаем о человеке и обществе с той точки зрения, что ад есть - внутри нас и снаружи, в общественных отношениях.
Мы, люди - это, по определению Аристотеля, общественные животные. Общество - это то, что порождает нас во всей нашей уникальности. Мы являемся собой и развиваемся, как разумные существа только потому, что имеем связи с другими людьми - причём как с живущими, так и с уже покинувшими нас людьми, которые оставили свои голоса в своих книгах, музыке и фильмах... Человек немыслим без другого человека, немыслим вне общества - вне общества он, словами того же Аристотеля, или зверь, или бог - но уже не человек!
Наше бытие как разумного, мыслящего существа складывается из взаимодействия с Другим. Только в глазах Другого мы можем видеть своё отражение, только Другой сможет понять нас так, чтобы мы и сами себя поняли... Другой оценивает нас, Другой судит нас. Других мы видим не только вокруг, Другой живёт в нас самих. Мы мыслим, ведя с Другим наш внутренний диалог и слыша его воззвания к нам. Другие внутри нас взывают к нам гласом совести, шёпотом искушения, доводами сомнения... Другие люди снаружи закладывают звучание своих голосов в нашу голову, чтобы они звучали там, словно неумирающее эхо. Голоса Других складываются в своём многозвучии в мысли, которые мы искренне и вполне справедливо считаем своими собственными. Эхо голосов Других делает нас способными к мышлению людьми. Человек является, таким образом, общественным созданием даже тогда, когда остаётся один - потому что его собственное общество уже в нём самом. Избавиться от него - это стать зверем или богом.
Что такое Другие для нас? Другие - это, словами Сартра, ад. Возможно, что Другие могут быть и раем - для маленьких здоровеньких детей, что росли в максимально благожелательном обществе, но знаете - если и есть принципиальное отличие рая от ада, так это в осознанности... Ад обязан быть осознанным, житель ада должен каждое мгновение своего пребывания там помнить, что он - в аду. В раю же всё не так. Булгаков говаривал, что счастье - как здоровье и пока оно есть, то оно не замечается. Если так, то, по идее, обитатель райских кущ не может и не должен понимать - где он и что он тут делает. В эдемском саду могут обитать только маленькие дети, не знающие стыда, раскаянья и сомнений, но, по ходу роста их осознанности, небеса этого рая начнут наливаться инфернальным багрянцем. В первозданном раю неосознанности дети могут предаваться самым бессовестным играм без страха и стыда, могут чувствовать полное единение с Другим. На первом этапе жизни Другие - это неотъемлемая часть рая. Но с момента изгнания из райского сада Другие становятся нашим адом. В конкуренции, в борьбе, в недоверии и страхе Другие становятся друг для друга зрителями, судьями и палачами - попросту говоря, они превращаются из ангелов в демонов. Но и мы сами превращаемся в демонов, для которых ад - естественная среда обитания и единственный приют. В этом аду каждый из нас является одновременно жертвой Других и мучителем Другого.
О том, что мы живём в аду, впервые было сказано очень давно... Мне вспоминаются многочисленные, существовавшие на протяжении веков секты гностиков, с которыми неутомимо боролись все государственные религии. Гностики считали, что мир - это не божественное творение, ведь мир несовершенен, он наполнен болью, болезнями, страданием и смертью. Думаю, вы слышали, как о дьяволе говорят "князь мира сего"? По гностической мысли мир создан не богом, а ложным творцом, которого разные секты обозначали по разному: архонтом, демиургом, сатаной... Подлинный творец обитает в раю, в царстве чистого духа, а мы живём в материальном мире и сами материальны, т.е. нечисты и порочны. Гностики считали, что все страдания исходят от материи, а потому вопрос относительно природы ада у них решался просто - мы в нём живём и нет иного ада, кроме того, что вокруг нас! И знаете, здравомыслящий человек едва ли поспорит с тем, что в рассуждениях этих еретиков есть зерно истины...
Гностики были максималистами: или рай или ад, всё или ничего, чёрное или белое, материя или дух… Я не максималист и, тем более, не гностик. Ад создаётся не столько материей, сколько духом. Я уже писал выше, что житель ада должен осознавать безнадёжность своего положения и без этого осознания ад не будет состоявшимся. У Данте не зря над вратами в ад была надпись "оставь надежду всяк сюда входящий" - чтоб поселенцы на ПМЖ сразу же были настроены на нужный лад... Таким образом, ад невозможен без осознанности, без разума и, соответственно, без взаимодействия его обитателей; ад - это привилегия разумных существ, ведь только разумные существа способны к подлинному страданию, страданию не только и не столько материальному, плотскому, сколько страданию психологическому, духовному. Ад - это не место на карте мира, ад - это то, что находится внутри нас, он в наших мыслях и чувствах, в нашем собственном внутреннем обществе, которые мы носим с собой. Ад в душе каждого, кто предполагает в Другом мучителя... Житель ада и в глазах ангела может усмотреть лишь злое лукавство!
Как убедить такого человека, что то Другие люди вокруг - это не черти, которые населяют его внутренний мир? Может, стоит напомнить ему, что ад построен на руинах рая - рая неосознанности, в котором побывал каждый из нас на заре нашего существования? И стоит ли высоко ценить этот первозданный, первобытный рай примитивной души, в которой гораздо больше животного, чем человеческого? Может, стоит подумать о том, чтобы своими силами сделать как внешний ад отношений с Другими, так и внутренний ад нашей психики более пригодным для относительно комфортного существования? Иногда можно и в нашем несовершенном мире встретить людей, достигших личностной зрелости и их жизнь может показаться иному страдальцу райской - но они сами выстраивают свой относительный рай, причём делают это там, где ещё не остыли угли от адского пламени.
При всей драматичности нашего взаимодействия с Другими, для нас невыносимо быть в изоляции от Других. С древности остракизм и одиночное заключение считались страшнейшими наказаниями для человека. С детства и на протяжении нашей последующей жизни мы страшимся одиночества и нас влечёт к Другим людям. При том с момента обретения самосознания мы уже не способны испытывать такого полного единения с Другими, а потому можем чувствовать свою отчуждённость и непонятость Другими. В наш внутренний мир, в наше личное царство духа никто не заглянет и не сможет заглянуть, что даёт повод говорить об одиночестве, как о неизбежной данности нашего бытия. Так что, может быть, ад - это не Другие, а отсутствие Других? Нет. Ад - это невозможность преодоления отчуждения с Другим. Отчуждённые люди одиноки друг с другом совершенно безнадёжным одиночеством, куда более беспросветным, чем тот, кому не просто хватает общения - ведь последний может хотя бы надеяться на конец одиночества, а одинокому среди Других надеяться уже не на что. Отчуждённый Другой становится нашим мучителем и нашей жертвой. Но если у нас получается найти единение с Другим, то в тьму адской бездны падает луч божественного света.
В ряде предыдущих статей я писал про три условия для достижения личностной зрелости: отказ от эгоцентризма, найти своё дело и быть способным к близости. Под способностью к близости я подразумеваю именно это - способность к единению с Другим. Учитывая, что никто не сможет в полной мере заглянуть в наш внутренний мир и сами мы заперты в собственном восприятии окружающей действительности, то единение с Другим - это не только умение быть максимально искренним, смелость сбросить все маски и бесстыдство предстать в полнейшей духовной наготе. Это ещё труд создания модели Другого в собственной душе, его духовную копию в нашем собственном духовном мире. Не в состоянии заглянуть в душу Другого, мы можем представить её, как свою собственную и через это понять. Разумеется, наше представление, наша модель никогда не достигнет абсолютной точности, но для понимания Другого она и не нужна - ведь ни я, ни Другой не в силах абсолютно постичь и самого себя. Иногда складывается удивительная ситуация, когда один понимает Другого лучше, чем тот понимает сам себя... В известном советском фильме про школу были слова "Счастье - это когда тебя понимают" - в этих словах есть изрядная доля истины, ведь без понимания отчуждение преодолеть не получится. Другой может быть понят. Это нельзя доказать, как нельзя доказать отсутствие чайника Рассела или философских зомби, в это надо просто поверить - что Другой может быть понят. Без веры в это из ада нет выхода.
Близость стоит на трёх китах. Про первый было уже сказано - это смелость полной искренности. В мире конкуренции и рыночных отношений, когда отдушины может не быть даже в семье, доверие и искренность могут быть равны социальному или финансовому самоубийству. Никому не доверяй, не показывай слабости и искренних чувств - да, это всё бывает необходимо, но не менее необходимо уметь делать и противоположное - снять шлем, выложить карты, сбросить маску, стать самим собой. Без первого бывает трудно выжить, а без второго не получится жить.
Второй кит тоже упоминался - это мастерство понимания Другого. Едва ли это возможно без выхода за пределы иллюзии эгоцентризма и без тренировки ума, без базового жизненного опыта и образования, но оно стоит того. Так же можно назвать это мастерством создания модели Другого в собственной психике. Жаль, что это мастерство нередко используется для манипуляций, но нет такого практически значимого знания, которое нельзя было бы использовать как во зло, так и во благо.
Ну и третий кит близости - это способность любить. Так как любовь - тошнотворно размытое слово, то уточню: в данном случае любовь к Другому - это искренний интерес к Другому и желание блага Другому. Любовь к Другому диалектична (как и вообще всякая здоровая любовь) и, с одной стороны, принимает Другого такого, каким он является, но, с другой стороны, не хочет, чтобы он таким оставался всегда, так как она заинтересована в его наиболее благоприятном развитии. Учитывая, что мы любим Другого не на прямую, а через его модель в нашей психике, то любовь к Другому - это отчасти любовь к самому себе. Таким образом, любовь к Другому в себе делает в принципе возможной любовь к другому человеку.
Три кита близости в некотором роде триедины, так как не могут полноценно существовать друг без друга. Мы не сможем проявить любовь без искренности, а непроявленная любовь превращается в разрушительную силу, словно желудочный сок, который разъедает стенки желудка или не выдоенное молоко в раздутом коровьем вымени. Мы не сможем полноценно любить Другого без умения его понять - без понимания любовь превращается в влечение к идеализированному и нереальному Другому, существующему только в нашем сознании и который будет неизбежно сокрушён при столкновении с реальностью... Но зрелая, не слепая любовь способствует более полному пониманию Другого, так как она вдохновляет на внимательное вчувствование в Другого, на создание наиболее точной и тонкой его модели.
Обретая сознание, мы теряем рай неосознанности и попадаем в ад отчуждённости, который тем мрачнее, чем больше царящая в обществе отчуждённость. Думаю, что в настоящее время отчуждённость в обществе очень высока. Причины этого кроятся в несоответствии реальности с провозглашаемыми идеалами, в несправедливости общественного устройства и социальном расслоении, в отсутствии внятных целей и задач… Наше общество создаёт условия, при которых большинство относительно легко и быстро преодолевает первую стадию личностного развития, которую я обозначаю, как непродуктивная гармоничность - т.е. детство с неразвитым самосознанием и естественным коллективизмом. Из детства мы попадаем в незрелость - дисгармоничную стадию развития, где и застреваем, чаще всего, до конца жизни. Отчуждённость и страдание неизбежны на этой стадии, к тому же в настоящий момент само общество препятствует тому, чтобы люди могли развиваться дальше, до стадии личностной зрелости. Мы живём в мире конкуренции, индивидуализма, прибыли как конечной цели и экзистенциального вакуума. А потому для нас бытие - это ад, о чём мы постоянно пытаемся забыть, уйдя в потребление, в работу, в зависимости.
Мы можем находить отдушину в детях, в которых видим свет нашего собственного утерянного рая и, быть может, подспудно чувствуя вину перед ними за обрекание их на жизнь в этом мире. Но пока дети на первой стадии развития, мы можем преодолевать отчуждение и вырываться из собственного ада. Нам легко преодолевать отчуждение с детьми не в силу особого труда с нашей и их стороны, а в силу того, что три кита близости в этом случае очень доступны нам. Посудите сами: нам легко быть искренним ребёнком в силу того, что он совершенно безопасен для нас и подкупающе непосредственен. Нам легко его любить, ведь мы с ним в ситуации, когда мы не можем не проявлять интерес к нему и не заботиться о нём. Нам легко понимать ребёнка, ведь мы сами были детьми, ребёнок относительно прост и близок к природе, из-за чего понять ребёнка нам бывает проще, чем самих себя... Но с началом второй стадии, с подросткового возраста отчуждение родителя и ребёнка начинает нарастать и всё кончается. Собственный ребёнок становится отчуждённым Другим и ангел превращается в демона. Я, конечно, утрирую и преувеличиваю для наглядности, но в общих чертах картина выглядит как-то так…
В своей пьесе "За закрытыми дверями" Жан-Поль Сартр сказал словами своего героя, что ад - это Другие. Но я бы внёс существенное дополнение - ад - это только отчуждённые Другие. Сартр описал ад без котлов и сковородок, ад, в котором мукой является само по себе бытие вместе с Другим. Я тут не буду вдаваться в анализ этого многослойного произведения, замечу только, что все персонажи отчуждены друг друга. Они пытаются понять друг друга и вынуждены (именно что вынуждены) быть искренними друг с другом, но в них нет ни капли любви друг к другу, так как они не испытывают друг к другу ни подлинного интереса, ни подлинной доброжелательности. Ролью мучителя они пытаются компенсировать положение жертвы, а лишённые возможности меняться, они навеки отчуждены и потому навеки в аду.
Напоследок несколько слов о рае... Концепция рая мне кажется гораздо менее проработанной, но это не удивительно, ведь рай - это привилегия не для осознающих себя существ. О рае сказать нечего, потому что его для нас нет. Возможно, что рай кончается тогда, когда мы обретаем своё Я, а значит, что о рае мы можем только смутно помнить. Лишь буддизм понял истинную суть рая - что это отказ от своего Я, слияние с Абсолютом, потеря самоидентичности и разрыв колеса перерождений. Буддизм не жалеет нашу индивидуальность, так как любая индивидуальность - это лишь осколок Абсолюта, осколок неполноценный, отдельный, ущербный, обречённый на страдания. Очень хорошо отображена суть философии буддизма в словах В. Пелевина: "Единственный путь к бессмертию для капли воска, это перестать считать, что она капля, и понять, что она и есть воск".
Почему рай недоступен осознающему себя? Вроде бы у Бердяева была хорошая идея о последнем вопросе этики... Первый начинается с вопроса Каину "Где брат твой?", последний будет таким же, но задан он будет Авелю. Как тебе, Авель, живётся в райских кущах, если твой брат в аду? Какие преступления на протяжении мимолётной жизни заслуживают вечных мук? Как можно пребывать в вечном блаженстве, зная, что все оступившиеся будут корчиться в геенне огненной? Или все жители рая садисты, которым неумолкаемые крики и стенания грешников из преисподней будут доставлять лишь блаженство? Бердяев, как религиозный философ, не мог смириться с этим и потому разделял идею о всеобщем спасении: счастья всем даром и пусть никто не уйдёт обиженным! Всем рай, всем вечное блаженство, всем единение в царствие божьем. Но постойте, а не приведёт ли это всеобщее единение к полному аналогу буддистского слияния в Абсолюте и, соответственно, потерю индивидуальности? Думаю, что да. Так что, перефразируя Эпикура, пока есть мы, то рая нет, а когда будет рай, то не будет нас... Мы жители ада в той же мере, в какой рыба житель воды.
По большому счёту, наша личность есть орган страдания и преодоления страдания. Нервная система не имеет смысла в случае неспособности чувствовать боль и реагировать на неё. А потому единственное, что нам остаётся делать - работать над тем, что бы наш ад стал более пригодным для жизни. Это касается как нашего внутреннего ада с отчуждённым Другим внутри нас, так и внешнего ада невозможности преодолеть отчуждение с Другими людьми, которые окружают нас. Камю говорил, что основной вопрос философии - это вопрос самоубийства, вопрос о том, стоит ли жизнь того, чтобы быть прожитой? Если мы отвечаем себе положительно, то тогда нам не остаётся ничего, кроме работы над преодолением отчуждённости от Другого, над созданием общества с минимальным отчуждением и, конечно, над самими собой.
Б.Мединский
17.11.19