Малая Родина
Как нельзя одинаково любить разных детей (что бы там не говорили родители!), так и я не одинаково ценю свои статьи. Я заметил, что милее всего мне то, что пишется в отстранённо-философском, лирическом ключе, когда минимум практики и максимум искусства. Эта статья - одна из таких. К сожалению, такого рода статьи редко вызывают интерес у широких слоёв публики.
Малая Родина
Психика мне иногда представляется похожей на торт «Наполеон» - такой жирный торт, состоящий из множества слоёв теста, между которыми намазано кремом. В психике тоже есть слои, которые наслаиваются друг на друга. Они могут звучать в унисон, но совершенно не обязательно, что они перемешаются в одно целое. Скорее даже НЕ перемешаются. Ничто не может пройти совсем бесследно и если уж слой лёг, то всё. Нет, немного подправить можно. Даже очень неплохо подправить. Но вот убрать слой совсем уже не удастся, как нельзя вырезать из психики неприятное воспоминание. Можно забыть, вытеснить, но не вырезать. Это как в притче про гвозди. Думаю, что можно привести её целиком, она короткая.
«Жил-был один очень вспыльчивый и несдержанный молодой человек. И вот однажды его отец дал ему мешочек с гвоздями и наказал каждый раз, когда он не сдержит своего гнева, вбить один гвоздь в столб забора.
В первый день в столбе было несколько десятков гвоздей. На другой неделе он научился сдерживать свой гнев, и с каждым днём число забиваемых в столб гвоздей стало уменьшаться. Юноша понял, что легче контролировать свой темперамент, чем вбивать гвозди.
Наконец пришёл день, когда он ни разу не потерял самообладания. Он рассказал об этом своему отцу и тот сказал, что на сей раз каждый день, когда сыну удастся сдержаться, он может вытащить из столба по одному гвоздю.
Шло время, и пришёл день, когда он мог сообщить отцу о том, что в столбе не осталось ни одного гвоздя. Тогда отец взял сына за руку и подвёл к забору:
- Ты неплохо справился, но ты видишь, сколько в столбе дыр? Он уже никогда не будет таким как прежде. Когда говоришь человеку что-нибудь злое, у него остаётся такой же шрам, как и эти дыры. И не важно, сколько раз после этого ты извинишься - шрам останется» (взято из интернета).
Так что вот так вот, ложечки-то нашлись, а осадочек остался и уж никуда не денется. Неприятное, страшное, травмирующее воспоминание на то и травмирующее, что воспринимается нами, нашим самым глубинным естеством как нечто ОЧЕНЬ важное, ОЧЕНЬ значимое. Как его по-настоящему забыть, это ж такие важные сведенья, которые напрямую касаются нашей личной безопасности, нашей жизни? Нет, такое не забывается, даже если защитные механизмы вытеснили это в самые задворки подсознания. Травмирующие вещи забываются по форме, но остаётся по своему содержанию и потому человек, который формально уже не помнит событий прошлого, ведёт себя в строгом соответствии с теми выводами, какие были сделаны тогда. «Тогда» - это обычно давно, на личной малой Родине человека, т.е в детстве или юности, на тех слоях психики, которые к нынешнему моменту стали уже глубокими, под толстым покровом новых слоёв, которые однако, не могут полостью скрыть глубинных деформаций… Но бывает по-всякому. Кто-то не вытесняет, а застревает в прошлом - мне сразу вспоминается явление постравматического синдрома… А кто-то просто продолжает лепить новые слои психики и накладывать их друг на друга. Впрочем, иногда можно вернуться к прошлому и приоткрыть старые психические залежи - как-никак они являются основой, фундаментом нашего настоящего бытия! Это можно делать для того, чтобы переосмыслить прошлое и укрепить его, оздоровить тот слой психики, на который лёг ожог тяжёлого воспоминания. Но это бывает не так просто сделать.
Настоящее воспоминание - это погружение в глубины психики, к тем её слоям, на которых лежит и живёт своей жизнью это воспоминание. Воспоминание является неотъемлемой частью того человека, кем мы были тогда. Поэтому я иногда хочу курить при пересмотре своих старых архивных записей, хоть не курю и даже не думаю о курении последние лет пять. Да, я давно бросил курить (даже разработал для этого собственную методику), но те слои психики, которые наросли во мне за время одиннадцати лет активного курения, никуда из меня уже не денутся - просто сейчас эти слои не так активны, какими были тогда, да и новые уже наросли, свободные от этой привычки.
Нечто подобные мы видим на спиле дерева, обозревая его годовые кольца... Годовые кольца фиксируют все травмы дерева, фиксируют его историю, как это хорошо показано на иллюстрации. Если бы моя психика была подобна дереву и это дерево было бы спилено, то на одиннадцати годовых кольцах можно было бы обнаружить табачную накипь. Только психика гораздо сложнее дерева. Потому что каждое "годовое кольцо" психики может относительно самостоятельно жить и иногда даже брать на себя управление. Это даже больше, чем управление… Это - целостное мироощущение. Потому что каждое «годовое кольцо» является целой субличностью со своим подходом к жизни.
На годовых кольцах дерева отражается вся его история. Если бы можно было сделать спил души, то и там мы увидели бы все основные травмы, выпавшие на долю человека.
Если вам не нравится сравнение психики с тортиком или деревом, то вот более возвышенное сравнение… И, пожалуй, значительно более точное. Психика человека подобна книге, которая пишет сама себя. Человек является одновременно писателем, читателем и главным героем этой книги. Я предостерегаю от абсолютизирования этого утверждения, чтобы не впасть в солепсизм - книгу своей жизни человек пишет не один, а с целой компанией соавторов… Так вот, каждая страница, каждый бумажный лист в этой книге представляет собой основу для последующего листа не только фактически, как физическая основа, но и по смыслу написанного текста.
Представим себе, что мы читаем книгу и обнаруживаем, что одной страницы посреди книги нет… Согласитесь, что мы сможем с немалой точностью предположить содержание выдранной страницы, если прочитаем то, что будет после неё и сопоставим с тем, что было раньше. А если мы вспомним, что книга нашей психики живая и умеет писать сама себя, то можно не сомневаться в том, что она сама справится с восстановлением вырванных страниц - причём написанное ей может быть ещё хуже/лучше, ещё ужаснее/прекраснее того, что там было написано изначально! Впрочем, эта книга умеет изменять уже написанные тексты без всякого выдирания страниц, она же живая. Вот почему так полезно писать дневники - написанные в них тексты точно не изменятся и потому читать их по прошествии достаточного времени бывает очень интересно и полезно, хотя это может быть достаточно болезненно… Болезненно - потому что буквы в этой книге есть не что иное, как шрамы от наших стрессов, потрясений, обид, ярости, страха и многочисленных ошибок, которые и научили нас уму-разуму. Старые шрамы бледнеют и расплываются - стоит ли их обновлять? Иногда стоит, наверное. Шрамы - украшение мужчины, а душевные шрамы - это украшение личности. Шрамами можно гордиться, ими хвастаются перед друзьями, их демонстрируют, как самое неопровержимое доказательство силы, отваги и опыта.
Книга, живая, магическая. Шрамированная и со скелетами в шкафу
На страницах живой книги обитают живые чувства, как звери в клетке. Хорошая книга - это не клетка. Хорошая книга - это целый лес...
Книга пишет тексты, творчески перерабатывая собственное содержание
Ни одна книга не пишется только одним автором.
Страницы живого дневника заскорузлые от запёкшихся красок.
Человек является книгой, соавтором книги, читателем этой книги и главным героем этой книги. С ума сойти.
Будда говорил, что жизнь - это страдание. Не потому ли, что книга жизни пишет себя шрамами, оставленные ножом опыта? Не потому ли, что чернила её - это кровь и слёзы? Если не драматизировать, то вспомним, что Будда подразумевал под страданием просто невозможность удовлетворить желание, из чего вывел свою следующую «благородную истину» о том, что причиной страдания является желание. Есть известная фраза: «опыт - это то, что ты получаешь тогда, когда не получаешь того, чего хочешь». Если книга жизни пишет себя острым пером опыта, то жизнь каждого из нас - это в первую очередь шишки и разочарования, получаемые нами в попытке осуществить желание. Наивный человек хочет несбыточного, хочет фантастического, хочет чуда и сказки. Чтобы он поумнел и стал реалистом, он должен написать в книге своей души поэму о своих неуклюжих попытках достичь желаемого, поэму о разочаровании, страдании и, наконец, смирении с тем, что чудес нет и равнодушный мир не кружится вокруг него… Иногда поэма эта бывает написана хорошо, действительно хорошо. Может ли красота написанного оправдать перенесённые страдания, ведь пишем-то мы по живым страницам?.. Думаю, что да. Даже не так - я в этом уверен! Как говорил Ницше: «Из всего написанного люблю я только то, что пишется своей кровью. Пиши кровью - и ты узнаешь, что кровь есть дух».
Я не хочу спорить с Буддой - кто я такой, чтобы спорить с Буддой? - и полностью согласен с первой благородной истиной буддизма о том, что жизнь есть страдание. Но я не согласен с тем, что жизнь - это ТОЛЬКО страдание. Да, в жизни гарантированно будет страдание, но жизнь как минимум может (хоть и не гарантировано, в отличие от страдания) быть и красотой. Я встречал очень красивые людские мысли, чувства, дела. Эти красивые проявления человеческой жизни написаны, выражаясь терминами Ницше, кровью авторов этой красоты. Красота рождена на свет через страдания, но стала ли она от этого менее ценной? Скорее наоборот - большая цена была уплачена за эту красоту и тем уважительнее стоит относиться к ней. Нельзя жить, не испытывая страданий и не причиняя страданий другим, но можно, по крайней мере, постараться жить по возможности красиво. Ну а где красота - там и наслаждение, и радость, и осмысленность.
…
Недавно разбирал свои архивы и наткнулся на статью примерно пятнадцатилетней давности. Совершенно не помню - к чему и зачем я писал её, статью о родном городе из моего детства. Разумеется, она никогда нигде не публиковалась. Я стал читать её как посторонний, не имеющий ко мне никакого отношения текст. Мне сразу бросилась в глаза пылкая максималистичность автора - неужели это был я? Прочитав, я всё вспомнил, вспомнил те чувства и мысли, которые были во мне во время написания этой статьи. Да, это был я, но тот я уже давно живёт только в глубинах моей психики. Тот я был недоволен и в каком-то смысле несчастен. Я нынешний рад, что откопал себя тогдашнего и утешил с высоты своего опыта и матёрости. Звучит, как разговор больного раздвоением личности, правда? Но это действительно так и нет никакого раздвоения личности, есть целостная личность, которая состоит из множества частей… Я нынешний любит свою малую Родину, я тогдашний только хотел этого и рассуждал о том, как это делается. Тогдашний я написал о том, что не сможет «насладиться городом как целым, если посреди красоты растет хоть один сорняк безобразия». Теперешний я умеет подходить диалектически и потому куда более терпим и куда менее категоричен в своих суждениях. На моём «древесном спиле с годовыми кольцами» куча травмированных колец - тех самых колец, которые нарастали, пока я был на моей малой Родине. Но сейчас я смотрю на мир из новых колец, здоровеньких и крепеньких. А травмированные кольца мне хорошо помогают в работе с людьми. Без них я бы не был собой.
Б. Мединский
20.08.19, доработано 06.10.2020
Психолог Борис Мединский
Авторские статьи, заметки и лекции о психологии, философии, культуре и обществе в оформлении музыкальных подборок.
vk.com
https://vk.com/borismedinskiy