Особенности советского детектива
Оригинал взят у historian30h в Особенности советского детектива
Работаю по теме «сталинский детектив». Удивлен, хотя уже должен был бы привыкнуть к тому, что и тут сталинское общество сумело навязать жанру революционные изменения. Во-первых, жанр был лишен насилия и сексуальных сцен. Любой советский детектив можно смело давать читать детям, в отличие от того же Чейза. Гуманистическая направленность советского детектива также в том, что часто преступнику оставляют шанс на исправление, шанс вернуться в общество. Наверняка так далеко не всегда было в жизни, но ведущий расследование в советском детективе очень бережно относится к судьбе преступника, если есть хотя бы малейший шанс на исправление. Советский детектив имеет ярко выраженный назидательный характер, это отнюдь не развлекательное чтиво.
Во-вторых, в советском детективе нет частного сыщика. В обществе разгромлен частный капитал, частный интерес, поэтому и в детективе нет частника, защищающего особые частные интересы. Если отбросить детективы шпионской направленности, то жанр советского детектива сведен к произведениям о работе милиции, прокуратуры, угрозыска. Тут начинаешь осознавать, что система сильнее одиночки. Советский опер, вооруженный базами данных, помощью экспертов, усиленный помощью других сотрудников, в реальной жизни в большинстве случаев окажется эффективнее всех этих ниро вульфов и шерлоков холмсов с их дедукцией.
В-третьих, главному герою советского детектива, оперу, не нужно добывать необходимую информацию из обывателей насилием и угрозами, как это обычно делает сыщик из буржуазного детектива. Не всегда так было в жизни, но в книгах простые граждане очень часто добровольно делятся с милицией информацией. Вообще, даже в воспоминаниях работников милиции о реальных делах очень часто упоминается «поступившая информация». "Должен сказать, что очень многие дела нам удается быстро раскрыть только благодаря самой широкой помощи населения... в течение года на каждого работника милиции приходятся сотни добровольных помощников", - признавался в 1975 г. саратовский инспектор уголовного розыска Климашов. Такой сети осведомителей не может быть у частного сыщика, в этом он также проигрывает советскому оперу.
Надо признаться, что советскому детективу в наше время бросают два серьезных упрека. Утверждают, что западный детектив декларирует торжество закона, а в советском тоталитарном государстве о законе не могло быть речи. Мне даже странно такое читать, ведь именно западный сыщик в погоне за преступником очень часто нарушает закон, бывает и забывает о найденном преступнике по требованию заказчика. В советском детективе такое откровенное пренебрежение к закону невозможно. Достаточно вспомнить, какие дискуссии вызвал среди зрителей поступок Жеглова, который подкинул в карман вора кошелек, действительно им украденный.
Утверждают: «советский детектив … не мог (да и не хотел) показывать жизнь во всех ее негативных проявлениях и полутонах. Следователи схематичны и добропорядочны, преступники - злодеи. И умным милиционерам не составляет большого труда ловить неуклюжих и трясущихся врагов….Поэтому и “не было” (в книгах, не в жизни) у нас оргпреступности, наркомании, коррумпированных ментов… А правила игры устанавливали не товарищи по писательскому цеху, а товарищи из органов, которые четко указывали, что в повести (романе, рассказе) должно быть лишь 1 (одно) убийство, не должно быть разложившихся типов с партбилетами, чиновников, берущих взятки…»
Думаю, что читатели сами вспомнят схематичных Жеглова и Шарапова, которые легко ловят трясущихся бандитов из «Черной кошки». Но разве там не было милиционера-предателя? Или вот читаю сейчас изданную в 1975 году книжку рассказов о реальных уголовных делах саратовских работников угрозыска: «Лишь полгода спустя, когда за пьянку и вымогательство взятки решили уволить из уголовного розыска инспектора Топченко, вспомнили, что именно он был поставлен для охраны тела Ткаченко. Возникло предположение, не Топченко ли совершил кражу денег. Но тот наотрез отказался и поспешил уехать в Казань. Там он снова работал в угрозыске, но недолго. Уличенный в получении крупной взятки, Топченко скрылся. Задержали его лишь в 1933 году в Брянске при попытке устроиться на работу в милицию…» Кстати, Топченко далее опять всплывает, когда сливает саратовским бандитам персональные данные о местных сотрудниках милиции. Т.е. даже в брежневское время свободно вводили в сюжет факты коррупции и предательства, а уж про сталинское время смешно и предполагать, что там кого-то смущали «разложившиеся типы с партбилетами». Их открыто приговаривали к расстрелу и проклинали на общих собраниях. Эка невидаль. Другое дело, что сам уровень коррупции в советское время был на пару порядков ниже, чем в постсоветской буржуазной России, поэтому и в детективах ее значение не преувеличивалось.
Таким образом, советский детектив стал принципиально новым явлением в своем жанре, выйдя за рамки развлекательной литературы, хотя и не сумел пробиться в один ряд с произведениями серьезных жанров.
Работаю по теме «сталинский детектив». Удивлен, хотя уже должен был бы привыкнуть к тому, что и тут сталинское общество сумело навязать жанру революционные изменения. Во-первых, жанр был лишен насилия и сексуальных сцен. Любой советский детектив можно смело давать читать детям, в отличие от того же Чейза. Гуманистическая направленность советского детектива также в том, что часто преступнику оставляют шанс на исправление, шанс вернуться в общество. Наверняка так далеко не всегда было в жизни, но ведущий расследование в советском детективе очень бережно относится к судьбе преступника, если есть хотя бы малейший шанс на исправление. Советский детектив имеет ярко выраженный назидательный характер, это отнюдь не развлекательное чтиво.
Во-вторых, в советском детективе нет частного сыщика. В обществе разгромлен частный капитал, частный интерес, поэтому и в детективе нет частника, защищающего особые частные интересы. Если отбросить детективы шпионской направленности, то жанр советского детектива сведен к произведениям о работе милиции, прокуратуры, угрозыска. Тут начинаешь осознавать, что система сильнее одиночки. Советский опер, вооруженный базами данных, помощью экспертов, усиленный помощью других сотрудников, в реальной жизни в большинстве случаев окажется эффективнее всех этих ниро вульфов и шерлоков холмсов с их дедукцией.
В-третьих, главному герою советского детектива, оперу, не нужно добывать необходимую информацию из обывателей насилием и угрозами, как это обычно делает сыщик из буржуазного детектива. Не всегда так было в жизни, но в книгах простые граждане очень часто добровольно делятся с милицией информацией. Вообще, даже в воспоминаниях работников милиции о реальных делах очень часто упоминается «поступившая информация». "Должен сказать, что очень многие дела нам удается быстро раскрыть только благодаря самой широкой помощи населения... в течение года на каждого работника милиции приходятся сотни добровольных помощников", - признавался в 1975 г. саратовский инспектор уголовного розыска Климашов. Такой сети осведомителей не может быть у частного сыщика, в этом он также проигрывает советскому оперу.
Надо признаться, что советскому детективу в наше время бросают два серьезных упрека. Утверждают, что западный детектив декларирует торжество закона, а в советском тоталитарном государстве о законе не могло быть речи. Мне даже странно такое читать, ведь именно западный сыщик в погоне за преступником очень часто нарушает закон, бывает и забывает о найденном преступнике по требованию заказчика. В советском детективе такое откровенное пренебрежение к закону невозможно. Достаточно вспомнить, какие дискуссии вызвал среди зрителей поступок Жеглова, который подкинул в карман вора кошелек, действительно им украденный.
Утверждают: «советский детектив … не мог (да и не хотел) показывать жизнь во всех ее негативных проявлениях и полутонах. Следователи схематичны и добропорядочны, преступники - злодеи. И умным милиционерам не составляет большого труда ловить неуклюжих и трясущихся врагов….Поэтому и “не было” (в книгах, не в жизни) у нас оргпреступности, наркомании, коррумпированных ментов… А правила игры устанавливали не товарищи по писательскому цеху, а товарищи из органов, которые четко указывали, что в повести (романе, рассказе) должно быть лишь 1 (одно) убийство, не должно быть разложившихся типов с партбилетами, чиновников, берущих взятки…»
Думаю, что читатели сами вспомнят схематичных Жеглова и Шарапова, которые легко ловят трясущихся бандитов из «Черной кошки». Но разве там не было милиционера-предателя? Или вот читаю сейчас изданную в 1975 году книжку рассказов о реальных уголовных делах саратовских работников угрозыска: «Лишь полгода спустя, когда за пьянку и вымогательство взятки решили уволить из уголовного розыска инспектора Топченко, вспомнили, что именно он был поставлен для охраны тела Ткаченко. Возникло предположение, не Топченко ли совершил кражу денег. Но тот наотрез отказался и поспешил уехать в Казань. Там он снова работал в угрозыске, но недолго. Уличенный в получении крупной взятки, Топченко скрылся. Задержали его лишь в 1933 году в Брянске при попытке устроиться на работу в милицию…» Кстати, Топченко далее опять всплывает, когда сливает саратовским бандитам персональные данные о местных сотрудниках милиции. Т.е. даже в брежневское время свободно вводили в сюжет факты коррупции и предательства, а уж про сталинское время смешно и предполагать, что там кого-то смущали «разложившиеся типы с партбилетами». Их открыто приговаривали к расстрелу и проклинали на общих собраниях. Эка невидаль. Другое дело, что сам уровень коррупции в советское время был на пару порядков ниже, чем в постсоветской буржуазной России, поэтому и в детективах ее значение не преувеличивалось.
Таким образом, советский детектив стал принципиально новым явлением в своем жанре, выйдя за рамки развлекательной литературы, хотя и не сумел пробиться в один ряд с произведениями серьезных жанров.