Почему петровская реформа русской азбуки была идеальным компромисным решением
Не хотелось мне высказываться на тему казахской латиницы (ибо всё итак давно ясно и понятно), однако недавняя реплика Константина Крылова всё-таки побудила меня высказаться, но уже на тему русского алфавита. Особенно меня задел наезд на Петра I и похвала допетровской азбуки.
Немного отвлекусь и честно признаюсь, что в одном из обсуждений я высказал довольно провокационную мысль, что большевики сделали бы хорошее дело, если бы в своё время, в 1920-е, они бы перевели русский на латиницу, и что даже в этом случае это вообще-то было бы крайне запоздало, ибо сделать это должен был ещё Пётр I, потому что коль он вообще взялся за реформу, то надо было её делать не половинчатой, а довести её до логического конца. Как любителю языков и языкового творчества мне такая идея не кажется кощунственной, и я могу привести много аргументов в её пользу, включая свои проекты латиницы, но я сейчас хочу наоборот выступить за кириллицу в её сегодняшнем виде. По сути, я опровергну самого себя.
Если говорить серьёзно и откровенно, то петровская реформа, особенно учитывая логику того времени, была идеальным компромиссным вариантом реформы русской письменности по следующим причинам:
1) Избыточность допетровского азбуки абсолютно очевидна, спорить с этим фактом бессмысленно, и рано или поздно надо было что-то с этим делать. В алфавите накопилось куча дублирующих и ненужных букв. Кроме того, тексты пестрели абсолютно ненужными диакритическими значками, слепо и безо всякой нужды заимствованными из греческого. Всё это с одной стороны сильно усложняло набор и издание книг, а с другой - мешало обучению грамоте и вообще развитию русского языка. Да и просто с эстетической точки зрения те же диакритические значки лишь рябили в глазах и мешали чтению.
2) Но, даже убрав лишние буквы и диакритические значки, была бы решена лишь половина проблемы. Изъятие лишних букв - это вопрос скорее чисто орфографический. Но остаётся ещё вопрос технический и эстетический. Даже без лишних букв допетровский шрифт был абсолютно крив и коряв. Создавать пуансоны (штампы букв) и отливать такой шрифт было сложнее. Начиная с русских первопечатников кириллический печатный шрифт стремился полностью имитировать рукописный почерк. На всякий случай напомню такой банальный факт, что до книгопечатания книги писались вручную на пергаменте (позднее на бумаге), используя гусиное перо и чернила. Именно инструмент письма - гусиное перо, - и обусловило такую своеобразную форму древнерусских букв. Вся мнимая эстетика древнерусской письменности не более, чем результат технических условий письма.
То же самое было и в Западной Европе, где книги писали, используя целый ворох готических стилей письма (включая самый известный Fraktur). Форма готических букв не более, чем результат ограничений инструмента письма, то есть гусиного пера. За много веков практики у писцов в итоге и выработался готический почерк, ибо намного удобнее и быстрее выводить прямые буквы и места занимает меньше (учитывая дороговизну такого писчего материала как пергамент).
На Руси же просто продолжали традицию и писали достаточно громоздким греческим, так называемым унциальным письмом. Естественно, за несколько веков выработались и свои русские стили (устав, полуустав, и т.д), но в общем картина оставалась неизменной. Из-за инструмента письма - пера, - буквы получались достаточно неоднообразными и кривоватыми, часть элементов состояла из очень толстых линий, а часть - из очень тонких, округлые буквы всё больше и больше сужались до такой степени, что такие буквы как О и Р становились максимально узкими. Подобным почерком было достаточно легко и быстро писать книги, но эстетически получалось спорно. Общий вид текста был достаточно неряшливым. И к временам Петра стало абсолютно очевидно, что использовать такой почерк в печатных книгах абсолютно неоправданно и бессмысленно. Ничто не вынуждало печатать книги именно таким шрифтом.
В Западной Европе эту проблему решили за несколько веков до Петра. Вместо готического почерка для создания печатных шрифтов использовали итальянский гуманистический почерк, более гармоничный и красивый. Для заглавных букв возродили буквы с римских монументальных надписей. Чтобы понять, насколько эстетически и геометрически продумана латиница, советую вам посмотреть чертежи Дюрера из его работы Underweysung der Messung (только заглавные буквы):
Для сравнения готический шрифт за авторством того же Дюрера.
К сожалению или к радости, но традиция готического письма была настолько сильной, что сохранилась в германоязычных странах вплоть до 1940-х годов, когда уже остальная Европа давно от него отказалась.
Что касается России, то было абсолютно логично отказаться от своего «готического» (точнее греческого) почерка, и перенять самые передовые наработки того времени.
3) Тут возникает насущный вопрос: а не проще ли было перенять сразу латиницу? С высоты нашего времени, с нашим послезнанием, с невероятным развитием лингвистической науки на протяжении последних 200 лет, нам может показаться, что адаптировать латинский алфавит для любого языка, в том числе русского, это проще простого. В сети существуют реально десятки, если не сотни, любительских проектов русской латиницы, не считая около дюжины только официальных систем транслитерации русского алфавита. Я и сам могу вам предоставить штук десять минимум таких проектов с убедительной аргументацией.
Но давайте себя представим на месте Петра и его соратников-реформаторов России. Россия, как и вообще Европа и весь мир, в тот момент глубоко религиозная страна. И особенность христианства, а особенно православия является сакрализиция написанного и напечатанного слова, вплоть до самых мелких деталей, до буквы. Не забываем, что около полувека до этого возник целый религиозный раскол, еле не дошедший до религиозной войны как в Европе, из-за правки книг и таких на наш взгляд незначительных изменений типа «Ісус» на «Іисус». Это одна сторона проблемы, консервативность общества, которая не позволяла резко изменить письменность даже такому автократу как Пётр I.
И давайте посмотрим на ситуацию в более широком контексте. В 1700 году ещё не было глобализации, западноевропейская культура не доминировала над всем миром. Ещё не было понятия доминирующего мирового языка или языка международного общения, хотя в какой-то степени эту роль играла мёртвая латынь, а французский только начал набирать популярность благодаря росту могущества и престижа самой Франции. Тем не менее, латынь считалась скорее языком католичества, и убедить кого-то тогда, что всем языкам надо переходить на латинский алфавит было проблематично, особенно в такой стране как Россия, которая считала «латынство» свои врагом номер два (после «бусурман»), если не один. И даже если и Пётр старался подражать во многом «Королю-Солнцу», то полное подражание вплоть до алфавита заходило слишком далеко.
Кроме этого возникает технический вопрос. На данный момент лингвистическая наука развита как никогда, мы изучили и знаем русский язык вдоль и поперёк, в частности его фонетику, мы прекрасно осведомлены в языках и письменностях мира, мы прекрасно знаем звуковой состав большинства языков, знаем, в каких языках какие буквы используются и так далее. Используя этот большой и доступный запас знаний, даже любитель может придумать латиницу для русского.
В 1700 году всего этого не было и в помине. Наука лингвистика находилась ещё в зачаточном состоянии и содержала в себе кучу нелепых взглядов и теорий. И если в Западной Европе развивалась какая-то лингвистическая мысль, то в России она застряла на грамматиках церковно-славянского с достаточно архаичными представлениями о языке. Даже грамматики русского ещё не было. Первая русская грамматика была на написана на латыни Лудольфом в 1696 году. До грамматики Ломоносова оставалось ещё полвека.
В такой ситуации, даже если бы Пётр, который особо не блистал в филологии, захотел бы принять латиницу, он бы не смог это сделать, и вряд ли кто бы смог из его окружения или даже самых передовых русских умов.
Если какую-то часть букв можно было бы заменить чисто механически (А=A, Б=B, и т.д.), то для значительной части приходились решать (при отсутствии должных знаний) ряд проблем:
а) Как передавать йотированные буквы? Напомню, они тогда могли передаваться не одним способом, например, вместо одной буквы Я были две буквы Ѧ и Ꙗ.
б) Как передавать шипящие и Ч, Ц?
г) Как передавать мягкость и твёрдость?
На тот момент в России знали хорошо только один славянский язык, решивший эти проблемы, а именно польский. Однако и в самом польском на тот момент орфография не до конца ещё устоялась, и польская фонетика всё-таки отлична от русской. Да и как-то глупо принимать орфографию поляков, это же добровольная полонизация, принятие того, против чего сто лет до этого воевали. Да и реакция русского общества была бы очевидна: царь продался ляхам, сам принял «латынство» и хочет погубить русский народ!
Подражать французам, писать типа Ш=CH, Ж=J, и т.д., как сейчас пишут английским эрзац транслитом Ш=SH, Ж=ZH? Выглядит странно, особенно представьте себе ситуацию: французский ещё не стал таким уж престижным, в России его знают единицы, и вдруг книги печатать французским транслитом. Тоже касается немецкого, чья орфография к тому же была ещё менее устоявшаяся (в России был распространен его северный, нижнесаксонский, диалект, нежели центральный). Об английском тогда даже и не думали как о престижном.
Использовать более научный подход и заимствовать буквы с диакритическими знаками из чешского? Но тогда и не знали, что такое научный подход, и о чешском почти ничего не знали. Опять, чешская орфография, как практически и везде, не до конца устоялась, например, Й писали как G.
Кто из славян ещё оставался? Словенская и хорватская письменности были в зачатке, да и хорваты тогда скорее предпочитали глаголицу.
Правда, был до реформы Петра пример, когда латиницу адаптировали для русского (точнее для какого-то суржика), это широко известная в узких кругах «Плачевная речь» на смерть шведского короля Карла XI от 1697.
Оценить можете здесь. Невооружённым взглядом видны хаотичность и непродуманность, типичный эрзац-транслит. Кстати, сей документ практически уникальный, все остальные русские книги в Швеции печатали на кириллице.
Из всего этого можно сделать вывод, что принятие латинского алфавита в начале XVIII было просто невозможным.
4) В итоге мы подходим к финальному пункту. Что, в общем, мог сделать Пётр, учитывая тогдашние реалии?
Убрать лишние буквы и значки? Очевидно, это напрашивалось давно.
Упростить форму букв, сделать буквы геометрически чёткими и правильными, и таким образом упростить создание шрифтов и книгопечатание, а заодно улучшить общую эстетику русской книги? Сделано.
Полностью перенять латиницу? Как я подробно рассказал, это было невозможно.
В итоге из всех вариантов Пётр принял самый конструктивный и самый компромиссный. Принять латиницу невозможно, но можно упростить русскую азбуку и сделать её более красивой.
Дополнительное чтение:
Владимир Ефимов. Великий петровский перелом.
Владимир Ефимов. Гражданский шрифт и кириллический Киш.
Для более полного ознакомления с темой рекомендую:
Шицгал А. Г. Русский типографский шрифт.
Немного отвлекусь и честно признаюсь, что в одном из обсуждений я высказал довольно провокационную мысль, что большевики сделали бы хорошее дело, если бы в своё время, в 1920-е, они бы перевели русский на латиницу, и что даже в этом случае это вообще-то было бы крайне запоздало, ибо сделать это должен был ещё Пётр I, потому что коль он вообще взялся за реформу, то надо было её делать не половинчатой, а довести её до логического конца. Как любителю языков и языкового творчества мне такая идея не кажется кощунственной, и я могу привести много аргументов в её пользу, включая свои проекты латиницы, но я сейчас хочу наоборот выступить за кириллицу в её сегодняшнем виде. По сути, я опровергну самого себя.
Если говорить серьёзно и откровенно, то петровская реформа, особенно учитывая логику того времени, была идеальным компромиссным вариантом реформы русской письменности по следующим причинам:
1) Избыточность допетровского азбуки абсолютно очевидна, спорить с этим фактом бессмысленно, и рано или поздно надо было что-то с этим делать. В алфавите накопилось куча дублирующих и ненужных букв. Кроме того, тексты пестрели абсолютно ненужными диакритическими значками, слепо и безо всякой нужды заимствованными из греческого. Всё это с одной стороны сильно усложняло набор и издание книг, а с другой - мешало обучению грамоте и вообще развитию русского языка. Да и просто с эстетической точки зрения те же диакритические значки лишь рябили в глазах и мешали чтению.
2) Но, даже убрав лишние буквы и диакритические значки, была бы решена лишь половина проблемы. Изъятие лишних букв - это вопрос скорее чисто орфографический. Но остаётся ещё вопрос технический и эстетический. Даже без лишних букв допетровский шрифт был абсолютно крив и коряв. Создавать пуансоны (штампы букв) и отливать такой шрифт было сложнее. Начиная с русских первопечатников кириллический печатный шрифт стремился полностью имитировать рукописный почерк. На всякий случай напомню такой банальный факт, что до книгопечатания книги писались вручную на пергаменте (позднее на бумаге), используя гусиное перо и чернила. Именно инструмент письма - гусиное перо, - и обусловило такую своеобразную форму древнерусских букв. Вся мнимая эстетика древнерусской письменности не более, чем результат технических условий письма.
То же самое было и в Западной Европе, где книги писали, используя целый ворох готических стилей письма (включая самый известный Fraktur). Форма готических букв не более, чем результат ограничений инструмента письма, то есть гусиного пера. За много веков практики у писцов в итоге и выработался готический почерк, ибо намного удобнее и быстрее выводить прямые буквы и места занимает меньше (учитывая дороговизну такого писчего материала как пергамент).
На Руси же просто продолжали традицию и писали достаточно громоздким греческим, так называемым унциальным письмом. Естественно, за несколько веков выработались и свои русские стили (устав, полуустав, и т.д), но в общем картина оставалась неизменной. Из-за инструмента письма - пера, - буквы получались достаточно неоднообразными и кривоватыми, часть элементов состояла из очень толстых линий, а часть - из очень тонких, округлые буквы всё больше и больше сужались до такой степени, что такие буквы как О и Р становились максимально узкими. Подобным почерком было достаточно легко и быстро писать книги, но эстетически получалось спорно. Общий вид текста был достаточно неряшливым. И к временам Петра стало абсолютно очевидно, что использовать такой почерк в печатных книгах абсолютно неоправданно и бессмысленно. Ничто не вынуждало печатать книги именно таким шрифтом.
В Западной Европе эту проблему решили за несколько веков до Петра. Вместо готического почерка для создания печатных шрифтов использовали итальянский гуманистический почерк, более гармоничный и красивый. Для заглавных букв возродили буквы с римских монументальных надписей. Чтобы понять, насколько эстетически и геометрически продумана латиница, советую вам посмотреть чертежи Дюрера из его работы Underweysung der Messung (только заглавные буквы):
Для сравнения готический шрифт за авторством того же Дюрера.
К сожалению или к радости, но традиция готического письма была настолько сильной, что сохранилась в германоязычных странах вплоть до 1940-х годов, когда уже остальная Европа давно от него отказалась.
Что касается России, то было абсолютно логично отказаться от своего «готического» (точнее греческого) почерка, и перенять самые передовые наработки того времени.
3) Тут возникает насущный вопрос: а не проще ли было перенять сразу латиницу? С высоты нашего времени, с нашим послезнанием, с невероятным развитием лингвистической науки на протяжении последних 200 лет, нам может показаться, что адаптировать латинский алфавит для любого языка, в том числе русского, это проще простого. В сети существуют реально десятки, если не сотни, любительских проектов русской латиницы, не считая около дюжины только официальных систем транслитерации русского алфавита. Я и сам могу вам предоставить штук десять минимум таких проектов с убедительной аргументацией.
Но давайте себя представим на месте Петра и его соратников-реформаторов России. Россия, как и вообще Европа и весь мир, в тот момент глубоко религиозная страна. И особенность христианства, а особенно православия является сакрализиция написанного и напечатанного слова, вплоть до самых мелких деталей, до буквы. Не забываем, что около полувека до этого возник целый религиозный раскол, еле не дошедший до религиозной войны как в Европе, из-за правки книг и таких на наш взгляд незначительных изменений типа «Ісус» на «Іисус». Это одна сторона проблемы, консервативность общества, которая не позволяла резко изменить письменность даже такому автократу как Пётр I.
И давайте посмотрим на ситуацию в более широком контексте. В 1700 году ещё не было глобализации, западноевропейская культура не доминировала над всем миром. Ещё не было понятия доминирующего мирового языка или языка международного общения, хотя в какой-то степени эту роль играла мёртвая латынь, а французский только начал набирать популярность благодаря росту могущества и престижа самой Франции. Тем не менее, латынь считалась скорее языком католичества, и убедить кого-то тогда, что всем языкам надо переходить на латинский алфавит было проблематично, особенно в такой стране как Россия, которая считала «латынство» свои врагом номер два (после «бусурман»), если не один. И даже если и Пётр старался подражать во многом «Королю-Солнцу», то полное подражание вплоть до алфавита заходило слишком далеко.
Кроме этого возникает технический вопрос. На данный момент лингвистическая наука развита как никогда, мы изучили и знаем русский язык вдоль и поперёк, в частности его фонетику, мы прекрасно осведомлены в языках и письменностях мира, мы прекрасно знаем звуковой состав большинства языков, знаем, в каких языках какие буквы используются и так далее. Используя этот большой и доступный запас знаний, даже любитель может придумать латиницу для русского.
В 1700 году всего этого не было и в помине. Наука лингвистика находилась ещё в зачаточном состоянии и содержала в себе кучу нелепых взглядов и теорий. И если в Западной Европе развивалась какая-то лингвистическая мысль, то в России она застряла на грамматиках церковно-славянского с достаточно архаичными представлениями о языке. Даже грамматики русского ещё не было. Первая русская грамматика была на написана на латыни Лудольфом в 1696 году. До грамматики Ломоносова оставалось ещё полвека.
В такой ситуации, даже если бы Пётр, который особо не блистал в филологии, захотел бы принять латиницу, он бы не смог это сделать, и вряд ли кто бы смог из его окружения или даже самых передовых русских умов.
Если какую-то часть букв можно было бы заменить чисто механически (А=A, Б=B, и т.д.), то для значительной части приходились решать (при отсутствии должных знаний) ряд проблем:
а) Как передавать йотированные буквы? Напомню, они тогда могли передаваться не одним способом, например, вместо одной буквы Я были две буквы Ѧ и Ꙗ.
б) Как передавать шипящие и Ч, Ц?
г) Как передавать мягкость и твёрдость?
На тот момент в России знали хорошо только один славянский язык, решивший эти проблемы, а именно польский. Однако и в самом польском на тот момент орфография не до конца ещё устоялась, и польская фонетика всё-таки отлична от русской. Да и как-то глупо принимать орфографию поляков, это же добровольная полонизация, принятие того, против чего сто лет до этого воевали. Да и реакция русского общества была бы очевидна: царь продался ляхам, сам принял «латынство» и хочет погубить русский народ!
Подражать французам, писать типа Ш=CH, Ж=J, и т.д., как сейчас пишут английским эрзац транслитом Ш=SH, Ж=ZH? Выглядит странно, особенно представьте себе ситуацию: французский ещё не стал таким уж престижным, в России его знают единицы, и вдруг книги печатать французским транслитом. Тоже касается немецкого, чья орфография к тому же была ещё менее устоявшаяся (в России был распространен его северный, нижнесаксонский, диалект, нежели центральный). Об английском тогда даже и не думали как о престижном.
Использовать более научный подход и заимствовать буквы с диакритическими знаками из чешского? Но тогда и не знали, что такое научный подход, и о чешском почти ничего не знали. Опять, чешская орфография, как практически и везде, не до конца устоялась, например, Й писали как G.
Кто из славян ещё оставался? Словенская и хорватская письменности были в зачатке, да и хорваты тогда скорее предпочитали глаголицу.
Правда, был до реформы Петра пример, когда латиницу адаптировали для русского (точнее для какого-то суржика), это широко известная в узких кругах «Плачевная речь» на смерть шведского короля Карла XI от 1697.
Оценить можете здесь. Невооружённым взглядом видны хаотичность и непродуманность, типичный эрзац-транслит. Кстати, сей документ практически уникальный, все остальные русские книги в Швеции печатали на кириллице.
Из всего этого можно сделать вывод, что принятие латинского алфавита в начале XVIII было просто невозможным.
4) В итоге мы подходим к финальному пункту. Что, в общем, мог сделать Пётр, учитывая тогдашние реалии?
Убрать лишние буквы и значки? Очевидно, это напрашивалось давно.
Упростить форму букв, сделать буквы геометрически чёткими и правильными, и таким образом упростить создание шрифтов и книгопечатание, а заодно улучшить общую эстетику русской книги? Сделано.
Полностью перенять латиницу? Как я подробно рассказал, это было невозможно.
В итоге из всех вариантов Пётр принял самый конструктивный и самый компромиссный. Принять латиницу невозможно, но можно упростить русскую азбуку и сделать её более красивой.
Дополнительное чтение:
Владимир Ефимов. Великий петровский перелом.
Владимир Ефимов. Гражданский шрифт и кириллический Киш.
Для более полного ознакомления с темой рекомендую:
Шицгал А. Г. Русский типографский шрифт.