Залез на гору
Питерец залез на гору и увидел, как прекрасен мир. Потом спустился вниз, рассказал об этом другим питерцам. Те рассказали третьим. Вскоре все знали, что питерец залез на гору. Прошел месяц. Прошел год. Появились другие герои. Питерца все забыли.
Москвич залез на гору и, помня о том, что питерца все забыли, написал на горе масляными красками, заранее припасёнными: "Москвич был тут!" Когда он спустился, ничего рассказывать было не надо. Все умеют читать и все прочитали. Прошел месяц. Прошел год. Кто забывал о том, что "Москвич был тут" - видел напоминание. Прошло пять лет. Прошло десять. К надписи привыкли. Она стала частью пейзажа. Москвича все забыли.
Питерец (уже другой) залез на гору. Помня про первого питерца и москвича, краски с собой брать не стал, на людскую молву не понадеялся. Зато прихватил фотоаппарат с множеством объективов. Сделал фотографии. Спустился вниз, устроил выставку, подарил свои работы на память местным кофейням. Прошел месяц, год, пять, десять лет. Фотографии в кофейнях напоминали о том, что второй питерец залез на гору. Но потом как-то так получилось, что затёрлись его подписи, и снимки стали общим достоянием. "Кто автор? Какой автор? Эти фотографии всегда здесь висели, как символ нашего города! Сами собой сделались! Великое чудо горы!" Другого питерца все забыли.
Москвич (тоже другой) залез на гору с айфоном и зачекинился в фэйсбуке. Ему наставили сто тысяч лайков. Прошел час. Другой москвич спустился с горы. Никто его не встречал, потому что все лайкнули и тут же забыли.
Все забыли, а третий питерец не забыл. Он нашел в сети фотографии, сделанные вторым питерцем, нашел и старую фотохронику, на которой явственно была видна ещё свежая надпись "Москвич был тут!", сделал коллаж и гордо выложил у себя. Прошло пять минут. Десять. Прошел день. Сошла лавина из перепостов и бесконечно обновляющаяся лента новостей погребла под собой коллаж третьего питерца. Его не забыли. Потому что даже не заметили.
Третий москвич залез на гору и увидел, как прекрасен мир. Потом спустился вниз, а мир всё ещё был прекрасен. Прошел месяц. Прошел год. Прошло двадцать лет. Мир был прекрасен. Несмотря на то, что про третьего москвича так никто и не узнал.
Москвич залез на гору и, помня о том, что питерца все забыли, написал на горе масляными красками, заранее припасёнными: "Москвич был тут!" Когда он спустился, ничего рассказывать было не надо. Все умеют читать и все прочитали. Прошел месяц. Прошел год. Кто забывал о том, что "Москвич был тут" - видел напоминание. Прошло пять лет. Прошло десять. К надписи привыкли. Она стала частью пейзажа. Москвича все забыли.
Питерец (уже другой) залез на гору. Помня про первого питерца и москвича, краски с собой брать не стал, на людскую молву не понадеялся. Зато прихватил фотоаппарат с множеством объективов. Сделал фотографии. Спустился вниз, устроил выставку, подарил свои работы на память местным кофейням. Прошел месяц, год, пять, десять лет. Фотографии в кофейнях напоминали о том, что второй питерец залез на гору. Но потом как-то так получилось, что затёрлись его подписи, и снимки стали общим достоянием. "Кто автор? Какой автор? Эти фотографии всегда здесь висели, как символ нашего города! Сами собой сделались! Великое чудо горы!" Другого питерца все забыли.
Москвич (тоже другой) залез на гору с айфоном и зачекинился в фэйсбуке. Ему наставили сто тысяч лайков. Прошел час. Другой москвич спустился с горы. Никто его не встречал, потому что все лайкнули и тут же забыли.
Все забыли, а третий питерец не забыл. Он нашел в сети фотографии, сделанные вторым питерцем, нашел и старую фотохронику, на которой явственно была видна ещё свежая надпись "Москвич был тут!", сделал коллаж и гордо выложил у себя. Прошло пять минут. Десять. Прошел день. Сошла лавина из перепостов и бесконечно обновляющаяся лента новостей погребла под собой коллаж третьего питерца. Его не забыли. Потому что даже не заметили.
Третий москвич залез на гору и увидел, как прекрасен мир. Потом спустился вниз, а мир всё ещё был прекрасен. Прошел месяц. Прошел год. Прошло двадцать лет. Мир был прекрасен. Несмотря на то, что про третьего москвича так никто и не узнал.