про пчел
Лет пятнадцать назад завелось в нашем саду два зеленых улья. В одном обитали пчелы нормальные, а во втором - кавказские. Кавказские, впрочем, тоже были вполне нормальными, если их не трогать. Но однажды меня без особых причин «пробило» - пчелы голодны! Не мешкая, я приготовила две банки сиропа на отваре тимьяна и почувствовала себя благотворительницей. Календарное лето охотно переходило в осень, солнце клонилось к закату, я надела короткую ветровку.
Население первого улья слегка возмутилось (в воздухе-то явно наметилась прохлада), но после двух-трех порций душистого дыма и моего твердого обещания «Я быстро!» решило смириться. Тем более, что еда таки была явно не лишней. Перевернутая на поилку банка была благополучно установлена на дно улья, крышка легко встала в пазы. Правда, десятка полтора «ультрас» пытались сделать мне устное замечание, но быстро смекнули, что могут оказаться последними в очереди за ужином и проворно нырнули в леток.
Настала очередь «кавказцев». Моя белая маска с резинкой на шее перекрывала красивой оборкой воротник ветровки, та в свою очередь слегка наползала широкой тесьмой на брюки, заправленные в полосатые носки, а завершали ансамбль глубокие галоши и перчатки. Полагая, что в такой экипировке «кавказцы» могут мне серьезно угрожать разве что автоматами, я смело сняла крышку. С громким жужжанием, переходящим в визг, банда вырвалась из улья, как из ущелья, и пошла в атаку, не внимая моим формальным увещеваниям. Для начала насекомые бандиты отобрали банку с сиропом - просто отсекли меня от своего корыта. Затем они напрочь отказались бояться дыма, чем исчерпали кредит моего доверия. Самой пронырливой особи удалось забуриться между маской и воротником куртки, страстно поцеловать меня в подбородок и умереть молодой.
Кто не знает, первая реакция на укус пчелы - нервная злость и холодок по коже, у меня так. А последующие укусы вызывают легкую и не очень панику. Поэтому, прихлопнув в сердцах пару неблагодарных, пронзивших жалами мои полосатые носки (при этом поясница и оголилась всего лишь на секунду, но и ее оказалось достаточно), я понеслась вокруг дома, поминая «добрым словом» и дедушку, одарившего меня этими зверями, и свою неуместную заботливость, и оба Кавказских хребта - Большой и Малый. Возмущенная вмешательством в их теплую компанию, стая свирепых истязателей кружилась вокруг меня, делом заставляя все быстрее перебирать галошами. Солнце уже почти село, но лично я никакой зябкости уже не ощущала.
Надо сказать, что мой муж, однажды укушенный пчелой за пятку, незамедлительно опух всеми остальными частями тела, поэтому в мою пчеловодческую деятельность предусмотрительно не вмешивался. Однако, наматывая круги, я то и дело слышала его отчаянные вариации на тему «Чем тебе помочь?!» Развивая невиданную ранее скорость, он на каждом моем витке выкрикивал свое заклинание за новым окном с качающейся занавеской. В ответ летело мое взвешенное: «Не высовывайся-а-а-а-а-а!…»
В конце концов я обессилела и присела на крыльцо - передохнуть, выразительно изложив слегка поредевшей стае мучителей свою просьбу идти в з-цу. Видимо, просьба прозвучала убедительно - насекомые быстро потеряли ко мне всякий интерес, не забыв, однако, про контрольный в нижнюю часть спины. Вечер застал меня за интенсивными почесываниями. Уже в сумерках, крадучись, я кое-как нацепила крышку на шипящий улей, а с утра пораньше попросила соседа избавить меня от общества живодеров, палачей и изуверов, он-то давно на моих пчелок глаз положил. Покладистая семья последовала в том же направлении, ведь возиться с одним ульем - только время терять.
Восемь торчащих из меня жал изумленный муж пытался извлекать пинцетом для бровей, остальные отвалились по собственной инициативе в процессе моих суматошных перемещений вокруг дома. Посоветовавшись, мы решили, что на ближайшие годы я застрахована от радикулита (залогом чему четыре прорехи в пояснице), от проблем со щитовидкой (две дырки в зобу) и ряда других болезней. Как в воду глядели!
Население первого улья слегка возмутилось (в воздухе-то явно наметилась прохлада), но после двух-трех порций душистого дыма и моего твердого обещания «Я быстро!» решило смириться. Тем более, что еда таки была явно не лишней. Перевернутая на поилку банка была благополучно установлена на дно улья, крышка легко встала в пазы. Правда, десятка полтора «ультрас» пытались сделать мне устное замечание, но быстро смекнули, что могут оказаться последними в очереди за ужином и проворно нырнули в леток.
Настала очередь «кавказцев». Моя белая маска с резинкой на шее перекрывала красивой оборкой воротник ветровки, та в свою очередь слегка наползала широкой тесьмой на брюки, заправленные в полосатые носки, а завершали ансамбль глубокие галоши и перчатки. Полагая, что в такой экипировке «кавказцы» могут мне серьезно угрожать разве что автоматами, я смело сняла крышку. С громким жужжанием, переходящим в визг, банда вырвалась из улья, как из ущелья, и пошла в атаку, не внимая моим формальным увещеваниям. Для начала насекомые бандиты отобрали банку с сиропом - просто отсекли меня от своего корыта. Затем они напрочь отказались бояться дыма, чем исчерпали кредит моего доверия. Самой пронырливой особи удалось забуриться между маской и воротником куртки, страстно поцеловать меня в подбородок и умереть молодой.
Кто не знает, первая реакция на укус пчелы - нервная злость и холодок по коже, у меня так. А последующие укусы вызывают легкую и не очень панику. Поэтому, прихлопнув в сердцах пару неблагодарных, пронзивших жалами мои полосатые носки (при этом поясница и оголилась всего лишь на секунду, но и ее оказалось достаточно), я понеслась вокруг дома, поминая «добрым словом» и дедушку, одарившего меня этими зверями, и свою неуместную заботливость, и оба Кавказских хребта - Большой и Малый. Возмущенная вмешательством в их теплую компанию, стая свирепых истязателей кружилась вокруг меня, делом заставляя все быстрее перебирать галошами. Солнце уже почти село, но лично я никакой зябкости уже не ощущала.
Надо сказать, что мой муж, однажды укушенный пчелой за пятку, незамедлительно опух всеми остальными частями тела, поэтому в мою пчеловодческую деятельность предусмотрительно не вмешивался. Однако, наматывая круги, я то и дело слышала его отчаянные вариации на тему «Чем тебе помочь?!» Развивая невиданную ранее скорость, он на каждом моем витке выкрикивал свое заклинание за новым окном с качающейся занавеской. В ответ летело мое взвешенное: «Не высовывайся-а-а-а-а-а!…»
В конце концов я обессилела и присела на крыльцо - передохнуть, выразительно изложив слегка поредевшей стае мучителей свою просьбу идти в з-цу. Видимо, просьба прозвучала убедительно - насекомые быстро потеряли ко мне всякий интерес, не забыв, однако, про контрольный в нижнюю часть спины. Вечер застал меня за интенсивными почесываниями. Уже в сумерках, крадучись, я кое-как нацепила крышку на шипящий улей, а с утра пораньше попросила соседа избавить меня от общества живодеров, палачей и изуверов, он-то давно на моих пчелок глаз положил. Покладистая семья последовала в том же направлении, ведь возиться с одним ульем - только время терять.
Восемь торчащих из меня жал изумленный муж пытался извлекать пинцетом для бровей, остальные отвалились по собственной инициативе в процессе моих суматошных перемещений вокруг дома. Посоветовавшись, мы решили, что на ближайшие годы я застрахована от радикулита (залогом чему четыре прорехи в пояснице), от проблем со щитовидкой (две дырки в зобу) и ряда других болезней. Как в воду глядели!