живность
Сижу в беседке, в двух метрах - птичий домик. Прилетел мухолов, принес деткам чарвячка. Одного. Меня игнорирует, будто я утварь какая. Отлично.
А вот жена его - пуглива, даже самолета боится. Наберет полный рот гусениц, летит, ныряя, и при этом оглядывается, в глазах - ужас. А когда она заныривает в скворечник, тот начинает мелко дрожать и качаться от внутреннего гвалта, создаваемого невидимыми пока желторотиками. Пришлось мне спрятаться за плетнем, чтобы не смущать.
С другой стороны, в густой листве луносемянника устроились голосистые коноплянки. Вот папа. Летает он высоко и стремительно, поет красиво, самозабвенно, я бы даже сказала, зазывно-убедительно.
Но у его неказистой супружницы на этот счет сильно другое мнение. Сидит на крыше, отвернувшись - игнорирует.
А почему? Да вот поэтому. Холостующая особь. Уж как ни гонял его отец семейства, как ни стыдил, как ни грозил партсобранием, а ему все неймется. Пыжится, высвистывает - все норовит произвести впечатление, пока соперник в поте лица добывает пропитание для оголодавших детей. Страсти...
Такое впечатление, что наш двор птицами нафарширован , то и дело из каждого дерева и куста кто-нибудь стартует или прошивает листву в обратном направлении. Из можжевелового дерева, чуть левее фонарика показалась чья-то остроклювая головка и тут же нырнула обратно.
Но поют красивее всех, конечно же, дрозды. Как только начинает вечереть, один седлает сухую ветку в верхнем дубовом пологе, другой пристраивается в 30 метрах на липе и приступают к соревнованиям - кто кого перепоет. Дубовый артистичнее, зато липовый - разнообразнее, а про их голосистость даже не говорю, чтобы не застрять в который раз в парадоксе, в несоответствии размеров птицы и силы производимых ею звуков. Даже не знаю, кому отдать предпочтение.
А вот еще бывает, уже ночью, с неба вдруг донесется кваканье. Ничего странного - просто у цапли бессонница.
А вот жена его - пуглива, даже самолета боится. Наберет полный рот гусениц, летит, ныряя, и при этом оглядывается, в глазах - ужас. А когда она заныривает в скворечник, тот начинает мелко дрожать и качаться от внутреннего гвалта, создаваемого невидимыми пока желторотиками. Пришлось мне спрятаться за плетнем, чтобы не смущать.
С другой стороны, в густой листве луносемянника устроились голосистые коноплянки. Вот папа. Летает он высоко и стремительно, поет красиво, самозабвенно, я бы даже сказала, зазывно-убедительно.
Но у его неказистой супружницы на этот счет сильно другое мнение. Сидит на крыше, отвернувшись - игнорирует.
А почему? Да вот поэтому. Холостующая особь. Уж как ни гонял его отец семейства, как ни стыдил, как ни грозил партсобранием, а ему все неймется. Пыжится, высвистывает - все норовит произвести впечатление, пока соперник в поте лица добывает пропитание для оголодавших детей. Страсти...
Такое впечатление, что наш двор птицами нафарширован , то и дело из каждого дерева и куста кто-нибудь стартует или прошивает листву в обратном направлении. Из можжевелового дерева, чуть левее фонарика показалась чья-то остроклювая головка и тут же нырнула обратно.
Но поют красивее всех, конечно же, дрозды. Как только начинает вечереть, один седлает сухую ветку в верхнем дубовом пологе, другой пристраивается в 30 метрах на липе и приступают к соревнованиям - кто кого перепоет. Дубовый артистичнее, зато липовый - разнообразнее, а про их голосистость даже не говорю, чтобы не застрять в который раз в парадоксе, в несоответствии размеров птицы и силы производимых ею звуков. Даже не знаю, кому отдать предпочтение.
А вот еще бывает, уже ночью, с неба вдруг донесется кваканье. Ничего странного - просто у цапли бессонница.