Не приведи Бог увидеть русский труд
Смешная но правильная статья Станислава Белковского в Московском Комсомольце. Я тут ее с некоторыми сокращениями привожу, чтобы не скучно читать было.
Статья про отношение к труду в нашей стране. Читайте, это забавно.
Со всей стоической неотвратимостью надвигается на нас очередной Праздник весны и труда. Первомай.
Накануне светлого Праздника депутаты законодательного собрания Санкт-Петербурга вышли с инициативой ввести (точнее - вернуть из советских времен) уголовную ответственность за тунеядство. Еще раз напомнив нам тем самым о священной роли труда в нашей жизни.
Чем же для нас является труд?
В школе нас учили - со ссылкой на Фридриха Энгельса - что обезьяна выбилась в люди благодаря труду. Дескать, и заговорила эта обезьяна человеческим голосом, т.е. обрела членораздельную речь, потому что не могла работать молча - в силу переполнявшего ее трудового восторга.
Правда, нам тут же объясняли - уже по Карлу Марксу - про отчуждение труда, которое делает работника заведомо несчастным. Но это, нам говорили, случается лишь при капитализме, где эксплуататор, эксклюзивно владеющий средствами производства, присваивает результаты чужого труда.
Нет ничего более чуждого русскому космизму, чем регулярный последовательный труд. Чтобы долго-долго работать в одной точке пространства, возделывая свой сад (вариант: подстригая уимблдонский газон), наш темперамент не предназначен. Не случайно труд у нас проходит по категории подвига. Отсюда и «трудовая доблесть», и звание «Герой труда». Закрыть амбразуру дзота порой оказывается легче, чем нудно выполнять в протяженном времени порученное тебе - кем-то или даже самим собою - задание.
Вот в Европе, которую мы не любим, но с которой, даже по свежайшей версии спикера Госдумы Сергея Нарышкина, хотим слиться, дело обстоит несколько по-другому. Там работа - привычный элемент банального добра. А никакой не подвиг. И героев труда в Европе не бывает. Ибо героизм здесь неуместен. Особенно это касается Севера Европы. Вот поэтому, наверное, Германия, проиграв подряд две мировые войны, как-то снова оказалась экономическим лидером континента. Способным кормить не только себя, но еще и Грецию, Испанию, Италию...
Но что немцу здорово - русскому, как известно, смерть. А умирать-то пока не хочется.
Как, впрочем, не хочется и просто так, обыденно жить. Жить хочется изощренно, изобретательно, с подвохом, чтобы окружающие народы и государства смотрели с завистью и подозрением. Труд же - это сверхобыденно. Ни зависти, ни подозрения он не вызывает.
В самом русском словосочетании «человек труда» есть что-то горделиво-жалостливое, как в смертельном диагнозе. Скажешь о ком-то «он (был) человек труда» - и хочется прослезиться.
Есть еще один важный элемент всей этой смысловой конструкции. Труд в России никогда не вознаграждается. То есть - не вознаграждается по заслугам. Посредством работы невозможно стяжать денег. Деньги - настоящие, в правильном понимании этого слова, - можно получить тремя путями:
- родиться в семье большого начальника и стать со временем членом правления какого-нибудь «Газпрома» или ВЭБа;
- выгодно жениться (выйти замуж);
- украсть.
Иными словами, деньги у нас образуются исключительно сразу и методом обыкновенного чуда. К труду/работе они никакого отношения не имеют. Потому классический русский человек, когда ему нужны деньги, как правило, не ищет работы. Ибо незачем.
Эту же философию неплохо знает и нынешний великий правитель РФ Владимир Путин. Он ясно видит, что русский человек может добиться трудового результата только в условиях катастрофы, аврала, когда дедлайн дышит в спину и сроки перенести совершеннейшим образом нельзя. Потому президент увлеченно заваливает Россию авральными проектами - от сочинской Олимпиады и саммита АТЭС на острове Русский до чемпионата мира по футболу-2018. Да и про западные санкции ВВП рассуждает в том же духе: чтобы мы начали чего-то делать, нас нужно поставить в безвыходное положение. Потому санкции - не только зло (в краткосрочном измерении), но и добро (вдолгую). Ничего мы бы никогда не импортозаместили, если б не санкции. А так, может, и заместим.
С Праздником весны и труда Вас, дорогие товарищи!
Статья про отношение к труду в нашей стране. Читайте, это забавно.
Со всей стоической неотвратимостью надвигается на нас очередной Праздник весны и труда. Первомай.
Накануне светлого Праздника депутаты законодательного собрания Санкт-Петербурга вышли с инициативой ввести (точнее - вернуть из советских времен) уголовную ответственность за тунеядство. Еще раз напомнив нам тем самым о священной роли труда в нашей жизни.
Чем же для нас является труд?
В школе нас учили - со ссылкой на Фридриха Энгельса - что обезьяна выбилась в люди благодаря труду. Дескать, и заговорила эта обезьяна человеческим голосом, т.е. обрела членораздельную речь, потому что не могла работать молча - в силу переполнявшего ее трудового восторга.
Правда, нам тут же объясняли - уже по Карлу Марксу - про отчуждение труда, которое делает работника заведомо несчастным. Но это, нам говорили, случается лишь при капитализме, где эксплуататор, эксклюзивно владеющий средствами производства, присваивает результаты чужого труда.
Нет ничего более чуждого русскому космизму, чем регулярный последовательный труд. Чтобы долго-долго работать в одной точке пространства, возделывая свой сад (вариант: подстригая уимблдонский газон), наш темперамент не предназначен. Не случайно труд у нас проходит по категории подвига. Отсюда и «трудовая доблесть», и звание «Герой труда». Закрыть амбразуру дзота порой оказывается легче, чем нудно выполнять в протяженном времени порученное тебе - кем-то или даже самим собою - задание.
Вот в Европе, которую мы не любим, но с которой, даже по свежайшей версии спикера Госдумы Сергея Нарышкина, хотим слиться, дело обстоит несколько по-другому. Там работа - привычный элемент банального добра. А никакой не подвиг. И героев труда в Европе не бывает. Ибо героизм здесь неуместен. Особенно это касается Севера Европы. Вот поэтому, наверное, Германия, проиграв подряд две мировые войны, как-то снова оказалась экономическим лидером континента. Способным кормить не только себя, но еще и Грецию, Испанию, Италию...
Но что немцу здорово - русскому, как известно, смерть. А умирать-то пока не хочется.
Как, впрочем, не хочется и просто так, обыденно жить. Жить хочется изощренно, изобретательно, с подвохом, чтобы окружающие народы и государства смотрели с завистью и подозрением. Труд же - это сверхобыденно. Ни зависти, ни подозрения он не вызывает.
В самом русском словосочетании «человек труда» есть что-то горделиво-жалостливое, как в смертельном диагнозе. Скажешь о ком-то «он (был) человек труда» - и хочется прослезиться.
Есть еще один важный элемент всей этой смысловой конструкции. Труд в России никогда не вознаграждается. То есть - не вознаграждается по заслугам. Посредством работы невозможно стяжать денег. Деньги - настоящие, в правильном понимании этого слова, - можно получить тремя путями:
- родиться в семье большого начальника и стать со временем членом правления какого-нибудь «Газпрома» или ВЭБа;
- выгодно жениться (выйти замуж);
- украсть.
Иными словами, деньги у нас образуются исключительно сразу и методом обыкновенного чуда. К труду/работе они никакого отношения не имеют. Потому классический русский человек, когда ему нужны деньги, как правило, не ищет работы. Ибо незачем.
Эту же философию неплохо знает и нынешний великий правитель РФ Владимир Путин. Он ясно видит, что русский человек может добиться трудового результата только в условиях катастрофы, аврала, когда дедлайн дышит в спину и сроки перенести совершеннейшим образом нельзя. Потому президент увлеченно заваливает Россию авральными проектами - от сочинской Олимпиады и саммита АТЭС на острове Русский до чемпионата мира по футболу-2018. Да и про западные санкции ВВП рассуждает в том же духе: чтобы мы начали чего-то делать, нас нужно поставить в безвыходное положение. Потому санкции - не только зло (в краткосрочном измерении), но и добро (вдолгую). Ничего мы бы никогда не импортозаместили, если б не санкции. А так, может, и заместим.
С Праздником весны и труда Вас, дорогие товарищи!