Роман Шмараков «Каллиопа, дерево, кориск». ИД Мещерякова, 2013 г.
О чем эта книга: эпистолярный роман: замок, призрак и два соперника.
Кто автор: филолог (доктор наук) и преподаватель из Тулы, отметившийся книгой «Овидий в изгнании».
Премии и судьбы: роман номинирован на НацБест, и мы очень надеемся, что это не последняя номинация, и что книга возьмет заслуженные премии.
Есть книги и авторы, интеллект которых играет с ними злую шутку: вместо того, чтобы открывать читателям что-то новое, он, за замками сложносочиненных предложений, выспренних фраз и собственного задранного носа, прячет и то, что вы и так знаете.
В этом плане, я не знаю ни одного более гуманного к читателю автора, чем Роман roman-shmarakov Шмараков. Потому что это случай, когда вся мощь (а Шмараков, безусловно, мощь) чужого воображения поднимает тебя как на воздушном шаре и заботливо показывает необозримые поля, да сокровищницы мировой культуры. Снабжая по ходу действия интереснейшими историями «из жизни вон того кустарника». Впрочем, дело тут не только в интеллекте: Шамараков обладает даром языка такого масштаба, что пиши он хоть сколько угодно глупые книги, это все равно было бы хорошо.
Легкость и одновременно величина. Воздух, взятый в плен тканью, поднимает тебя в небо. И так же Шмараков работает с языком: книга-воздушный-шар - и внутри нее язык, как горячий воздух, тянет тебя вверх, так высоко, что весь ландшафт как на ладони.
«Каллиопа, дерево, кориск» - роман, не похожий ни на одну из русскоязычных книг последних, дай бог, ста лет.
Перед вами роман в письмах. 35 коротких, искрометных посланий об одном, пусть и весьма необычном вечере. Здесь, конечно, можно поговорить о героях и сюжете (тем более, что и о первом, и о втором есть что сказать). Но парадоксальным образом, они почти ничего не значат. Потому что вся эта книга - сплошное торжество языка и невероятного авторского кругозора. «Каллиопа, дерево, кориск» на самом деле - песнь любви к языку и сочинительству, замаскированная под увлекательную историю, родом из того века, когда страшилки про приведения были страшилками, а не знать латынь могли себе позволить только крестьяне.
Тут и чеховская лаконичность, в умении небольшой ремаркой замечанием создать отношения за пределами текста. И тонкое, изумительное, редкое чувство юмора, и тактичность: даже если вы не знакомы с Плинием, и в первый раз слышите об Овидии, наслаждаться текстом вам это не помешает.
Шмараков, а вернее его явная, неприкрытая любовь к сочинительству, и дар рассказчика вообще представляется мне большой надеждой новой русской словесности. Потому что, как писал Алессандро Барикко в своей «Легенде о 1900»: «Жизнь не заканчивается, если у тебя есть друг и пара историй, чтобы их рассказать».
ЦИТАТА:
«...рождественские истории моего приятеля были так хороши, что у него брали их круглый год, тем более что он приучился сообразовать сюжет с текущим сезоном; а будучи по натуре пытливым, мой приятель много экспериментировал. Однажды он приписал счастливой истории последнюю фразу из другой, трогательной, которую сочинял одновременно, - просто чтобы посмотреть, как это будет выглядеть; а потом забыл об этом и отнес ее в таком виде, наподобие кентавра из доброго человека и злой лошади. Потом его очень хвалили. Ему говорили, что в этот жанр, полный удручающих штампов и недобросовестных выжимателей легкой слезы, он сумел внести пронзительную ноту подлинного чувства, после которой мы никогда не сможем смотреть на повадки зябнущих малюток прежними глазами.»
Книга доступна на Bookmate по подписке.
Бонус: "Школа Злословия" с автором
You can watch this video on www.livejournal.com