Александр Григоренко "Ильгет. Три имени судьбы". ArsisBooks 2013 г.
О чем эта книга: о том, что для каждого человека и каждой вещи есть свое место и время
Кто автор: «виновник» одного из самых мощных дебютов последних лет - романа «Мэбэт», еще недавно никому неизвестный прозаик и журналист из Красноярска
Премии и судьбы: шорт-лист премии НОС 2013
Если вы уже успели прочитать «Мэбэт», то вкратце имеете представление о теме и стиле этого автора. (Если нет, то быстрее читайте!) Александр Григоренко, раз поймав своего конька, не отпускает его снежную гриву и во втором романе.
Что в плюсах.
Роман очень афористичный, Григоренко все такой же прекрасный стилист и словесный конструктор. К тому же он один из редких авторов, умеющих задать своей прозе ритм и держать его до конца. Текстовое плотно не проседает под снегом и завыванием тайги.
Конечно, тут просто таки напрашивается сравнение с «Мэбэтом». Не будем ему отказывать, и таки сравним. Сюжет, конечно, стал многоступенчатей. Этот роман словно следующий лэвэл после «Мэбэта». Он сложнее и серьёзней. в нем больше персонажей и больше пластов. Появились этажи, надстроечки. И хотя основная линия все так же пряма аки стрела, автор позволяет себе оставлять побочные дорожки и тропки. Некоторая эпичность немного теряется, но если учесть общий пафос, это даже идет роману на пользу.
У романа Григоренко трехступенчатая структура и много ложных развязок (это, кстати, довольно редкий в нашей современной прозе прием). Он не заканчивается очевидных местах, не соблазняется хэппи-эндами и ведет линию повествования неочевидно. Что его отличает от современных романов, и приближает к эпосам и древним текстам, так это отсутствие какого-то одного четкого целеполагания. В том плане, что здесь как в реальной жизни, человек и его жизнь движутся относительно друг друга неравномерно.
Про героя отдельно. Ильгет с одной стороны - словно поднимается все выше и выше по спиральной лестнице познания самого себя. С другой - он никогда не знает куда выведет его река жизни, так извилисто она плутает: от счастья к горю, от спокойного (или мучительного, как повезет) неведения к знанию, от немощи - к силе духа, несокрушимости, власти.
Надо сказать, что здесь почти все главные персонажи проживают несколько жизней. И при желании в романе можно черпнуть историй не на одну легенду. Этим он прекрасен: Григоренко умеет создать мир такого масштаба, а героев настолько живых, что они, дай волю, вполне могут выйти за рамки одного текста.
Еще раз про пространство романа - это плоский мир, древний мир, в котором река жизни течет по законам, неведомым, сакральным, тайным, неозвученным. Тут не работают законы логики (как мы их понимаем сегодня). Тут своя правда и свой вымысел.
Можно сказать, конечно, что перенося действие в мифологические времена, Григорено избавляет себя от необходимости мотивировать действия и поступки героев. Но если приглядеться, то замечаешь: таким образом автор позволяет этим поступкам и всему течению жизни приобрести какой-то более общий и глубокий порядок. Сообщить всему происходящему некую надмирную волю. Некое: «Жизнь большая, а мы маленькие».
И все бы хорошо, и все бы распрекрасно, если бы не ложка дегтя.
Зачем, зачем было затягивать финал, так, словно на господина писателя напал и покусал Быков? «Мэбэт» был великолепен тем, что вовремя останавливался. Тут, то ли чтобы свести воедино и замкнуть все линии сюжета, то ли просто, увлекшись, Григоренко перекидывает героя в другую страну и вводит целый дополнительный эпизод. И это все портит. Вообще. Цельность разбита, а художественное полотно плотное, как хороший батут, оказывается похожим рыхлым стогом сена, и уводить все дальше в исторические хроники.
Затянутый финал - большая наша претензия к автору. А в остальном роман просто замечательный.
ЦИТАТА
«Я научу их самой великой мудрости, какую дала мне моя участь, - имея свое, никогда не желай большего, моли всех бесплотных, чтобы какой-нибудь коварный дух не вдул в твой нос эту ядовитую, смертоносную мысль. С первым же вдохом она отравит тебя и всех, кто рядом. Я буду учить их так, потому что сам увидел и почувствовал жизнь такой, какой она была задумана в самом начале. Кто ее задумал такой? Я не знаю… Но, я думаю это был тот, кого называют Спящим богом, обитающим на последнем небе. Он создал прекрасный мир и уснул успокоенным. Наверное, это было именно так, думал я… Говорят, что он уже и не помнит о существовании земли и людей. Но, глядя на сплетение судеб, я понимал, что мудрость его осталась на земле и растеклась по великому Древу Йонесси, на котором стоит мир, населенный людьми разных народов, деревьями, животными и духами.»
P.S. Про Чижова. Мы тут прочитали «Перевод с подстрочника» и поняли, что прежде чем рассказывать вам про этот роман, нужно рассказать про «Мутабор» Абузярова. И у нас дилемма: устроить рецензию-поединок, или вы хотите по-очереди отдельно, а потом в конце свести? Напишите, пожалуйста, в комментах!