Михаил Идов "Чёс". АСТ, Корпус, 2013
Обещанный реценз на spielerfrau Идова. Кто только пришел, могут прочитать, например, еще про его "Кофемолку".
О чем эта книга: переводной (и не всегда автором) сборник короткой прозы сложно сказать о чем
Кто автор: как бы обойтись без этих слов, но главред GQ, автор очень неплохого романа "Кофемолка", проработавший и проживший в Омерике не один год.
Премии и судьбы: ...и тишина... Нет, серьезно. Сборник был встречен каким-то молчанием. Возможно потому, что Идов, как бы это сказать, - милый.
Одна повесть и 8 рассказов.
Повесть "Чёс" - это про то, как (очень) узко известная в (очень) узких кругах группа колесит по американской глубинке (и не очень) с робкой надеждой на хоть-какую-то-удачу. И немного денег. В пути им встречаются бывшие любовницы, агрессивные фанаты, не особенно адекватные хм, коллеги, жадные менеджеры и собственное отчаяние. Кстати, об отчаянии. Тут можно вспомнить, например, "Улицу отчаяния" Бенкса, с которой "Чёс" перекликается и переаукивается то тут, то там. Впрочем, в рамках приличий. Не застолбил же Бенкс тему нелегкой жизни, да простят нам это слово, рок-н-рольщиков. Темы рассказов пересказывать бесмысленно, вы и сами прочтете, благо они короткие. Отметим мимолетом, что повесть лучше рассказов и предположим (с оглядкой на неплохую "Кофемолку"), что жанр рассказа Идову просто (пока еще) не покорился.
А поговорим о насущном.
Вопрос следующий. Почему в одних случаях космополитизм (какой угодно) оборачивается невероятной широтой и глубиной повествования (у той же Костюченко, у Гениса и Вайля). А в других - равен чувству утраты почвы и ощущения аудитории?
У Идова несколько проблем.
Проблема первая: аудитория. Непонятно для кого это все написано. Нет, мы все помним про универсальность искусства и прочее. Но когда читаешь, допустим, Керуака - то читаешь очень четкую эпоху, место действия и контекст. Когда читаешь, хоть, простигосподи, Пелевина - все то же самое. И эпоха и контекст могут оборачиваться каким и угодно метафорами, но они никуда не деваются. Все на месте.
У Идова, несмотря на колоссальное количество примет времени, с контекстом не ясно. Оговоримся: со временем и местом действия все в порядке. Вопрос в другом. А именно - в направлении взгляда. Вроде бы перед тобой русский писатель Михаил, а вроде омериканец, но какой-то не совсем омериканец.
Эта половинчатость переходит и в текст. Особенно это видно в рассказе, завершающем сборник - про "удивительное приключение" иностранца в Москве. Невозможно понять - это автор со своей заграницы смотрит на Россию? Или из России - на заграницу?
Сразу множество вопросов: это отсюда, из этой половинчатости, его скитающиеся герои? Застрявшие между одной и другой страной, потерянные во времени, и в самих себе? Это отсюда какая-то обреченная невозможность точки опоры?
(дада, мы все не можем не поговорить, хотя бы отрывочно о проблеме и возможности космополитизма среди писателей, вспомнив случайно Бродского. Но у Бродского всегда было очень четкое направление взгляда и темы, благодаря которым он оставался фигурой однозначной как для заграницы, так и для покинутой родины).
Отвлечемся от судеб русской литературы и обратимся ко второй проблеме Идова-как-писателя, кажется, вытекающей из первой.
Для чего это все написано?
Речь о финалах. Финалы тут в классическом стиле "герой, уходящий в закат". Ну то есть, все может быть прекрасно с завязкой, мелочами и деталями, с достоверностью героев, с описаниями в конце-концов (ну, кроме странных сравнений типа плотной пачки купюр с задницей порнозвезды, но что мы, не понимаем, рок-н-рол же). Но с финалами неизменный провал. Финалы все до одного сводят рассказы на "нет". Хорошо написано, бодро. Но для чего?
Нет, мы можем погрустить, додумать, поразмышлять. Но дайте хотя бы направление! Невозможно размышлять на все темы сразу, даже если это очень короткий рассказ. Невозможно после каждого рассказа повторять: "всё что ли?"
Есть сильное ощущение, что автор, находя интересный сюжет (а сюжеты все интересные, правда), не знает, что с ним делать. А Русскую Литературу, ее же хлебом не корми, дай Сверхсмыслов. У Идова Русская Литература осталась полуголодной.
Хотя это тоже приём, жизнь ведь никогда не ставит точек и не дает однозначных толкований, она просто идет себе и оставляет простор для каких угодно интерпретаций. Но за Русскую Литературу все равно как-то обидно.
Ну и напоследок. Как ни странно, нам кажется, что на кинопленке эти сюжеты смотрелись бы гораздо, гораздо лучше, чем на бумаге. Просто бы прекрасно смотрелись, чего уж там. Потому что как раз пленка такого рода финалы очень любит. Пленке позволяет не иметь конкретного "направления взгляда" и допускает, что в кадре одинаково важно всё. Мы прям так и видим сборник короткометражек в стиле какого-нибудь "Париж, я люблю тебя".Так что посоветуем Идову подумать над компоновкой и продать сборник куда-нибудь в сторону кинематографа. А пока заняться уже нормальным романом. Потому что с романами у него все гораздо лучше.
ЦИТАТА:
"Одетые в серое милиционеры почти сливались с цементной стеной аэропорта. Они стояли тесной троицей, курили, прикрывая ладонями огоньки сигарет, и равнодушно глядели на лезущих в автобус американцев. Если их работа состояла в том, чтобы представлять государство, то они справлялись идеально: все трое выглядели одичавшими и недокормленными. Плохо сидящие кителя казались шкурами других милиционеров, поплотнее. Маленькие пистолеты на ремнях внушали страх без уважения, воплощая не столько авторитет власти, сколько личную способность к нанесению увечий. Слово militia в изначальном смысле этим троим вполне подходило: они, казалось, подчинялись только сами себе."
Книга доступна на Bookmate по подписке:
О чем эта книга: переводной (и не всегда автором) сборник короткой прозы сложно сказать о чем
Кто автор: как бы обойтись без этих слов, но главред GQ, автор очень неплохого романа "Кофемолка", проработавший и проживший в Омерике не один год.
Премии и судьбы: ...и тишина... Нет, серьезно. Сборник был встречен каким-то молчанием. Возможно потому, что Идов, как бы это сказать, - милый.
Одна повесть и 8 рассказов.
Повесть "Чёс" - это про то, как (очень) узко известная в (очень) узких кругах группа колесит по американской глубинке (и не очень) с робкой надеждой на хоть-какую-то-удачу. И немного денег. В пути им встречаются бывшие любовницы, агрессивные фанаты, не особенно адекватные хм, коллеги, жадные менеджеры и собственное отчаяние. Кстати, об отчаянии. Тут можно вспомнить, например, "Улицу отчаяния" Бенкса, с которой "Чёс" перекликается и переаукивается то тут, то там. Впрочем, в рамках приличий. Не застолбил же Бенкс тему нелегкой жизни, да простят нам это слово, рок-н-рольщиков. Темы рассказов пересказывать бесмысленно, вы и сами прочтете, благо они короткие. Отметим мимолетом, что повесть лучше рассказов и предположим (с оглядкой на неплохую "Кофемолку"), что жанр рассказа Идову просто (пока еще) не покорился.
А поговорим о насущном.
Вопрос следующий. Почему в одних случаях космополитизм (какой угодно) оборачивается невероятной широтой и глубиной повествования (у той же Костюченко, у Гениса и Вайля). А в других - равен чувству утраты почвы и ощущения аудитории?
У Идова несколько проблем.
Проблема первая: аудитория. Непонятно для кого это все написано. Нет, мы все помним про универсальность искусства и прочее. Но когда читаешь, допустим, Керуака - то читаешь очень четкую эпоху, место действия и контекст. Когда читаешь, хоть, простигосподи, Пелевина - все то же самое. И эпоха и контекст могут оборачиваться каким и угодно метафорами, но они никуда не деваются. Все на месте.
У Идова, несмотря на колоссальное количество примет времени, с контекстом не ясно. Оговоримся: со временем и местом действия все в порядке. Вопрос в другом. А именно - в направлении взгляда. Вроде бы перед тобой русский писатель Михаил, а вроде омериканец, но какой-то не совсем омериканец.
Эта половинчатость переходит и в текст. Особенно это видно в рассказе, завершающем сборник - про "удивительное приключение" иностранца в Москве. Невозможно понять - это автор со своей заграницы смотрит на Россию? Или из России - на заграницу?
Сразу множество вопросов: это отсюда, из этой половинчатости, его скитающиеся герои? Застрявшие между одной и другой страной, потерянные во времени, и в самих себе? Это отсюда какая-то обреченная невозможность точки опоры?
(дада, мы все не можем не поговорить, хотя бы отрывочно о проблеме и возможности космополитизма среди писателей, вспомнив случайно Бродского. Но у Бродского всегда было очень четкое направление взгляда и темы, благодаря которым он оставался фигурой однозначной как для заграницы, так и для покинутой родины).
Отвлечемся от судеб русской литературы и обратимся ко второй проблеме Идова-как-писателя, кажется, вытекающей из первой.
Для чего это все написано?
Речь о финалах. Финалы тут в классическом стиле "герой, уходящий в закат". Ну то есть, все может быть прекрасно с завязкой, мелочами и деталями, с достоверностью героев, с описаниями в конце-концов (ну, кроме странных сравнений типа плотной пачки купюр с задницей порнозвезды, но что мы, не понимаем, рок-н-рол же). Но с финалами неизменный провал. Финалы все до одного сводят рассказы на "нет". Хорошо написано, бодро. Но для чего?
Нет, мы можем погрустить, додумать, поразмышлять. Но дайте хотя бы направление! Невозможно размышлять на все темы сразу, даже если это очень короткий рассказ. Невозможно после каждого рассказа повторять: "всё что ли?"
Есть сильное ощущение, что автор, находя интересный сюжет (а сюжеты все интересные, правда), не знает, что с ним делать. А Русскую Литературу, ее же хлебом не корми, дай Сверхсмыслов. У Идова Русская Литература осталась полуголодной.
Хотя это тоже приём, жизнь ведь никогда не ставит точек и не дает однозначных толкований, она просто идет себе и оставляет простор для каких угодно интерпретаций. Но за Русскую Литературу все равно как-то обидно.
Ну и напоследок. Как ни странно, нам кажется, что на кинопленке эти сюжеты смотрелись бы гораздо, гораздо лучше, чем на бумаге. Просто бы прекрасно смотрелись, чего уж там. Потому что как раз пленка такого рода финалы очень любит. Пленке позволяет не иметь конкретного "направления взгляда" и допускает, что в кадре одинаково важно всё. Мы прям так и видим сборник короткометражек в стиле какого-нибудь "Париж, я люблю тебя".Так что посоветуем Идову подумать над компоновкой и продать сборник куда-нибудь в сторону кинематографа. А пока заняться уже нормальным романом. Потому что с романами у него все гораздо лучше.
ЦИТАТА:
"Одетые в серое милиционеры почти сливались с цементной стеной аэропорта. Они стояли тесной троицей, курили, прикрывая ладонями огоньки сигарет, и равнодушно глядели на лезущих в автобус американцев. Если их работа состояла в том, чтобы представлять государство, то они справлялись идеально: все трое выглядели одичавшими и недокормленными. Плохо сидящие кителя казались шкурами других милиционеров, поплотнее. Маленькие пистолеты на ремнях внушали страх без уважения, воплощая не столько авторитет власти, сколько личную способность к нанесению увечий. Слово militia в изначальном смысле этим троим вполне подходило: они, казалось, подчинялись только сами себе."
Книга доступна на Bookmate по подписке: