Детские травмы, марксизм и апокалипсис: 80 лет Хаяо Миядзаки
Исполнилось 80 лет одному из главных людей в истории мировой анимации - лауреату премии «Оскар» и других престижных кинопремий, японскому режиссеру Хаяо Миядзаки. Обозреватель Василий Владимирский рассказывает об основных этапах биографии автора фильмов «Мой сосед Тоторо», «Порко Россо», «Унесенные призраками» и о том, какие книги определили повороты на его жизненном пути.
Хаяо Миядзаки в 2008 году / shutterstock.com
Детство в Мордоре
История простого русского матроса Ивана Мирзлякина полна драматизма: он воевал на русско-японской войне и попал в плен. На далеких островах Иван встретил женщину и полюбил ее - а для того, чтобы меньше выделяться среди жителей Страны восходящего солнца, сменил исконно русскую фамилию на более привычную для японского уха. Так Мирзлякин превратился в Миядзаки - и дал начало новому славному роду.
Придумано лихо, жаль даже, что фейк от начала до конца. На самом деле дед будущего режиссера родился в Японии, с восьми лет работал на фабрике, занимался бизнесом, зарегистрировал несколько патентов на изобретения и заложил основу финансового благополучия семьи. Однако появление этой байки, популярной в конце 2010-х среди российских поклонников манги и аниме, само по себе симптоматично. Фильмы Хаяо Миядзаки настолько универсальны, а их гуманистический посыл настолько выразителен и близок каждому, что трудно удержаться от искушения присвоить себе его творчество.
Американская исследовательница Сюзан Нейпир в биографической книге «Волшебные миры Хаяо Миядзаки» связывает основные мотивы в произведениях режиссера с его детскими травмами. Сам Миядзаки дает для этого веские основания: практически в каждом большом интервью он вновь и вновь возвращается к своим детским переживаниям.
Будущий великий аниматор родился 5 января 1941 года в семье, принадлежавшей к немногочисленному тогда японскому вестернизированному среднему классу. Его деду принадлежало, в частности, поместье неподалеку от Токио площадью в полтора акра, то есть более 16 соток - немыслимая роскошь для Страны восходящего солнца. Именно там, вдалеке от городской суеты, прошли первые годы писателя. Эта близость к природе, детское одушевление стихийных сил, помноженное на традиционный японский анимализм, по мнению Нейпир и других исследователей, породили череду образов стихийных духов в работах режиссера («Мой сосед Тоторо», «Унесенные призраками») и вызвали острый интерес к проблемам экологии («Навсикая из Долины ветров», «Принцесса Мононоке»). Как и у главной героини «Тоторо», мать Хаяо болела туберкулезом позвоночника (и выздоровела только через несколько лет после перевода на домашнее лечение) - отсюда трепетное отношение режиссера к девушкам и женщинам и вечный мотив преодоления одиночества в большой семье.
Отцу и дяде Миядзаки принадлежал завод, производивший приводные ремни для японской авиации, в том числе военной, - киноведы связывают с этим его сентиментальную тягу к винтажной авиатехнике (см., например, «Порко Россо», «Ветер крепчает» или сериал «Надя с загадочного моря» по сценарию Миядзаки), полетам («Ведьмина служба доставки», «Небесный замок Лапута» и так далее), а заодно и яростный, почти агрессивный пацифизм («Порко Россо», «Ходячий замок», «Навсикая из Долины ветров», далее везде).
В известном интервью 2013 года Миядзаки признался, что в раннем детстве, наслушавшись, с одной стороны, полных гордости рассказов «об ужасных вещах, которые японские военные творили в Китае», а с другой - слезливых историй о мирных японцах, пострадавших в авианалетах, он «по-настоящему возненавидел Японию, страну, которая совершает такие глупости». Впрочем, сводить все разнообразие проявлений таланта режиссера к детским травмам - дурной тон и упрощение: вряд ли четырехлетний ребенок настолько точно запомнил чувства и мысли, которые посещали его в те темные годы.
Политические публицисты любят сравнивать Россию с Мордором- это, конечно, лестно (именно события в Мордоре определяли судьбу Средиземья на протяжении нескольких эпох), но в корне неверно. Если уж обращаться к сравнениям из этого ряда, то натуральный Мордор - Германия и Япония, страны, сражавшиеся на стороне инфернального зла, разбитые в пух и прах в ходе ожесточенной войны, оккупированные союзными силами людей и светлых эльфов.
Тогда Хаяо Миядзаки - гениальный орк, впитавший культуру и ценности победителей, влюбленный в советскую и американскую мультипликацию, но отдающий должное и народным традициям с их анимализмом, фатализмом и культом быстротечной красоты. Герой античной драмы с мучительным чувством вины за свою страну и своих предков и ностальгией по несбывшемуся, остро страдающий от внутренней раздвоенности - и построивший на этом свой сложный, неоднозначный и многослойный нарратив.
Ученик чародеев
Яркий художественный талант Миядзаки проявился еще в школе, а поступив в университет, Хаяо продолжал брать уроки и развивать навыки рисовальщика. Что было непросто: учился будущий режиссер не где-нибудь, а на факультете политики и экономики Университета Гакусюин, традиционно служившего кузницей руководящих кадров Страны восходящего солнца, и поблажек студентам там не давали. Зато очевидно подталкивали к активному проявлению политических взглядов: за пару десятилетий до Хаяо старшую школу при том же университете окончил Юкио Мисима, отличавшийся радикально правыми взглядами и покончивший с собой после провала попытки государственного переворота. Миядзаки впал в другую крайность и еще во время учебы всерьез увлекся марксизмом - вопреки, а возможно, и благодаря так называемому обратному курсу, который американские оккупационные власти запустили с началом холодной войны. Японская и немецкая молодежь была шокирована резкой сменой политической риторики и тем, что люди, которых еще вчера обличали как военных преступников, один за другим возвращались на руководящие посты. В Германии это в итоге привело к резкому росту левого террористического подполья, включая печально знаменитую «Фракцию Красной армии», в Японии - к стачкам и возникновению «Красной армии Японии» со штаб-квартирой в Ливане.
К счастью, у Хаяо Миядзаки были другие приоритеты. В 1963 году, окончив университет, он не стал искать работу по специальности и строить традиционную карьеру чиновника, а поступил на студию Toei Animation. К тому моменту имя «Тоэй» уже гремело по всей стране: в 1958-м она сняла «Легенду о Белой Змее», первое цветное полнометражное аниме - по воспоминаниям Миядзаки, в юности эта картина произвела на него почти такое же мощное впечатление, как и советская «Снежная королева».
Хаяо приняли на должность фазировщика, в его задачи входила самая трудоемкая и самая малозаметная работа - прорисовывать кадры движений. Он почти сразу через голову непосредственного начальства предложил новый вариант концовки для фильма Ёсио Куроды «Приключения Гулливера» (1965). Удивительно, но руководители проекта восприняли всерьез предложение неопытного новичка и действительно изменили финал. Возможно, такое внимание связано с тем, что молодой идеалист Миядзаки развел на студии кипучую политическую деятельность и вскоре стал секретарем профсоюза, не раз угрожавшего Toei Animation забастовкой.
Этот случай заложил первый камешек в основание будущей «легенды о Миядзаки», но не слишком помог его карьерному росту. Следующий проект, над которым работал Хаяо, полнометражный фильм «Принц севера» режиссера Исао Такахаты, отнял у команды три года жизни, вызвал чудовищный перерасход средств и с треском провалился в прокате. После этого конфуза в 1971 году Миядзаки и Такахата покинули гостеприимные стены «Тоэй» и почти сразу приступили к совместной дилогии «Панда большая и маленькая» (1972) и «Дождливый день в цирке» (1973). История о забавных антропоморфных животных и маленькой девочке имела умеренный успех, но событием исторического масштаба, мягко говоря, не стала: современные кинокритики вспоминают ее в основном для того, чтобы отметить сходство образа большой панды с Тоторо из фильма 1988 года.
«Панда большая и маленькая», 1972 год. Совместный проект Хаяо Миядзаки и Исао Такахаты / ameblo.jp
Проработав 15 лет в индустрии, Хаяо не то чтобы поумерил свои амбиции относительно справедливого переустройства общества на основе марксистской теории, сколько перенес фокус внимания из студийных курилок на большой экран. В 1978 году они с Такахатой выпустили телесериал «Конан - мальчик из будущего» на основе подросткового романа американца Александра Кея «Невероятный прилив». Для Миядзаки эта постапокалиптическая история о Земле, перенесшей новую мировую войну и глобальную тектоническую катастрофу, стала отличным поводом поделиться своими взглядами на классовую борьбу, рассказать о превосходстве коллективизма над индивидуализмом, а пасторального - над технологическим.
Последней картиной, которой завершился затянувшийся этап ученичества, стал фильм «Люпен III: Замок Калиостро» (1979), первая полнометражная работа, в титрах которой Хаяо Миядзаки значился единственным режиссером (заодно он сыграл и первую скрипку среди сценаристов). Работая над этим аниме по отдаленным мотивам романов Мориса Леблана и популярной манги Манки Панча, Миядзаки не давал спуска ни себе, ни другим участникам команды. Благодаря постоянным переработкам производство картины заняло всего пять месяцев - сравните с тремя годами, ушедшими у Такахаты на «Принца севера». Еще недавно профсоюзный активист Миядзаки линчевал бы такого требовательного и нетерпимого к чужим слабостям босса, но теперь роли радикально поменялись. Речь шла о его собственном выстраданном проекте, и трудовая этика отступила на второй план - как гласит известный мем, «вы не понимаете, это совсем другое».
В полете
Арсен Люпен III, грабитель и джентльмен, выносит из казино в Монте-Карло мешки с купюрами, которые на поверку оказываются фальшивыми. Так и бойкий авантюрно-приключенческий «Замок Калиостро» только поманил режиссера успехом, но в прокате не выстрелил, не принес студии бонусов, а режиссеру - удовольствия от хорошо сделанной работы. Чего нельзя сказать о следующей полнометражной картине Миядзаки - «Навсикае из Долины ветров».
«Раскачиваться два десятка лет, чтобы выдать первый „свой“ фильм - это не блестящий старт, это, скорее, полный финиш, - справедливо замечает Николай Караев в статье «Союз Красных Свиней». - До „Навсикаи“ Миядзаки как бы развивал кипучую деятельность, но все равно оставался более чем рядовым участником всеяпонского анимационного процесса». Практически все фильмы, над которыми Миядзаки работал до начала 1980-х, сняты или по чужим сценариям, или по мотивам литературных произведений, в основном европейских и американских. Вспоминая об авторах, которые повлияли на его творчество, режиссер упоминает Александра Дюма, Жюля Верна, Роберта Льюиса Стивенсона - универсальная классика подросткового чтения в любом уголке земного шара. Даже «Панда большая и маленькая» с продолжением появились лишь потому, что Астрид Линдгрен, женщина волевая и порой жесткая, наотрез отказала Миядзаки с Такахатой в экранизации сказок о Пеппи Длинныйчулок - возможно, она отдавала себе отчет, насколько творчески подходят японцы к переосмыслению чужих сюжетов.
«Навсикая из Долины Ветров». Хаяо Миядзаки, 1984 год / imbd.com
С «Навсикаей» совсем другая история. Полнометражный фильм вырос из авторской манги, которую Миядзаки начал рисовать в 1982 году специально для нового журнала «Анимадж», а закончил лишь в 1994-м. В интервью режиссер признается, что позаимствовал некоторые концепции из «Дюны» Фрэнка Херберта и «Теплицы», романа в рассказах звезды британской новой волны Брайана Олдисса, но в целом мир «Навсикаи» вполне оригинален. Чудовищный лес далекого посткатастрофического будущего, источающий ядовитые для людей споры и густо населенный разумными и полуразумными расами, метафоры и символы, отсылающие к буддистской, синтоистской и христианской традициям, образ главной героини, испытывающей эмпатию ко всему живому, - все это порождения болезненно яркой фантазии Миядзаки, порой доходящей до сюрреализма. Неудивительно, что именно полнометражное аниме «Навсикая из Долины ветров» (1984) оказалось первым настоящим хитом в фильмографии режиссера и позволило им с Такахатой наконец оставить утомительный и малоприбыльный фриланс и при финансовой поддержке издательского дома Tokuma Shoten основать собственную студию Ghibli - это решение стало одной из важнейших поворотных точек в истории японской аниме-индустрии конца XX - начала XXI века.
Впрочем, первая картина Ghibli публику скорее разочаровала. Поклонники и критики хором требовали сиквел «Навсикаи», и продолжение действительно появилось - но много лет спустя, и только в форме манги. А тогда, в середине 1980-х, Миядзаки сосредоточенно работал над совсем другим фильмом, на создание которого режиссера вдохновили Джонатан Свифт, Жюль Верн и Роберт Льюис Стивенсон, а также классик немецкого киноэкспрессионизма Фриц Ланг с его «Метрополисом», а главное - шахтеры Уэльса, ответившие на экономические реформы Маргарет Тэтчер одной из самых массовых и драматичных европейских забастовок конца XX столетия. Картина «Небесный замок Лапута», в которой охота за сокровищами плавно перетекает в поиск потерянной утопии, вышла в прокат в 1986 году. Миядзаки затрагивал традиционные для его творчества темы, рассуждал о преодолении одиночества, о перерождении для новой жизни, о прелести свободного полета и единения с природой, но зрители встретили фильм прохладно. В итоге «Замок» принес Ghibli солидную прибыль, но произошло это далеко не сразу, благодаря продажам на видео и DVD и прокату за границами Японии.
Следующий фильм отчасти реабилитировал режиссера перед критиками, но не перед зрителями. «Мой сосед Тоторо» (1988), самая японская картина режиссера, где действие разворачивается в сельской глубинке времен детства Миядзаки, сделал его имя мгновенно узнаваемым. Теплая ламповая история об одиноких детях 1950-х, нашедших любовь и понимание в объятиях большого и уютного духа природы, стала мировой классикой анимации и до сих пор не покидает первые строчки хит-парадов. В кои-то веки Миядзаки обошелся без ужасов войны и апокалиптических видений - что не помешало ему бросить вызов гремящему высокотехнологичному миру конца 1980-х. Картина выполняла важную психотерапевтическую функцию, давала возможность спрятаться под мышкой у Тоторо от наступающего киберпанка - тем удивительнее, что японский зритель далеко не сразу оценил замысел режиссера и в итоге новый фильм, как и «Лапута», отбил расходы на производство лишь много лет спустя.
Лучше быть свиньей, чем фашистом
Первым настоящим кассовым хитом Ghibli стала только третья картина студии - «Ведьмина служба доставки» (1989) по одноименному роману Эйко Кадоно, история о юной девушке, которая оказывается в одиночестве в незнакомом городе, преодолевает робость и заводит друзей. Главный нюанс довольно тривиального сюжета в том, что героиня фильма - ведьма на стажировке, которая умеет летать на метле и понимает язык животных. В то же время она остается обычным подростком, обаятельным и открытым, готовым чутко откликнуться на любое проявление доброты. Возможно, зрителей привлекла тонкая проработка бытовых деталей и сама обыденность ситуации, подсвеченная легкой иронией, а также найденный режиссером баланс между сакральным и повседневным. Так или иначе, но факт остается фактом: именно «Ведьмина служба доставки» вывела студию на новый уровень популярности в Стране восходящего солнца и наконец окупила вложения инвесторов.
Видимо, этот внезапный коммерческий успех стал неожиданностью для Миядзаки. По крайней мере, именно тогда, на пике славы, он всерьез попытался распустить Ghibli и уйти из индустрии - на время, а может быть, и навсегда. К счастью для будущих зрителей, коллеги и поклонники пресекли эту попытку к бегству на корню, и режиссер ограничился тем, что взял трехлетнюю паузу - чтобы вернуться к публике в 1992-м с одним из главных своих шедевров - «Порко Россо», адресованным взрослой аудитории. Сюзан Нейпир в «Волшебных мирах» называет эту картину «Касабланкой» мира аниме, и не без оснований. Впервые у Миядзаки на экране действуют только совершеннолетние герои, напоминающие персонажей Ремарка или Хемингуэя, а протагонист, воздушный ас, ветеран Первой мировой, мужчина с головой свиньи, увидевший то, что не положено видеть живым, становится зримым символом «потерянного поколения» - в самом широком значении. Именно в «Порко Россо» звучит и одна из самых цитируемых фраз Миядзаки: «Лучше быть свиньей, чем фашистом», которую принято считать жизненным кредо режиссера.
«Порко Россо». Хаяо Миядзаки, 1992 / imbd.com
События 90-х годов XX века - распад Советского Союза и гражданская война в Югославии, которой он отчаянно симпатизировал, вторжение международной коалиции в Ирак, стихийные бедствия и террористические атаки в самой Японии - больно ударили по Миядзаки. Паузы между новыми проектами становились все дольше, но результат каждый раз оправдывал ожидания. Фильм «Принцесса Мононоке», вышедший в 1997 году, побил все рекорды по кассовым сборам в Японии. Как и в «Навсикае», сюжет этой картины строился вокруг противостояния людей и леса, населенного стихийными духами, конфликта между природой и «второй природой», только теперь не в постапокалиптическом мире будущего, а в исторических декорациях Японии XIV века. Не помешало триумфу и то, что «Мононоке» стала самой кровавой из всех картин Миядзаки - и технологическая, и биологическая цивилизации несут смерть и разрушение, и на сей раз режиссер не побоялся показать катастрофические последствия их столкновения.
Успех «Мононоке» проложил широкую дорогу японскому аниме на европейский и американский рынок и позволил руководству Ghibli заключить договор с Walt Disney Company о мировой дистрибуции всех фильмов студии. Американские зрители, обычно реагирующие на иностранное кино довольно вяло, были заворожены буйством красок и нетривиальностью фантазии азиатских режиссеров, манга и аниме быстро превратились в интернациональный феномен поп-культуры.
«Принцесса Мононоке». Хаяо Миядзаки, 1997 / imbd.com
Не остались в стороне и американские киноакадемики: в 2002 году следующая работа Миядзаки, «Унесенные призраками», была удостоена премии «Оскар» в номинации «Лучший анимационный полнометражный фильм». Как и в «Тоторо», в новой картине режиссер умело смягчает противоречия, делает пугающее уютным, а потустороннее - комфортным. Локальный, замкнутый мир чудесных купален для синтоистских богов и стихийных духов, где прислуживает десятилетняя героиня, чтобы снять проклятие со своих родителей, постепенно становится для нее новым домом, и даже традиционный для фильмов Миядзаки апокалипсис выглядит игрушечным. Фильм убаюкивает зрителя, как сновидческая поездка в финале «Унесенных призраками» - голодного духа, едва не разрушившего эту суетливую, но по-своему идиллическую микровселенную.
Роман, которым вдохновлялся Миядзаки для создания своего «Ходячего замка» Диана Уинн Джонс «Ходячий замок»
Такой же замкнутый и в то же время бесконечный мир показывает режиссер и в «Ходячем замке» (2004), снятом по мотивам одноименного романа британской писательницы Дианы Уинн Джонс. В этой картине появляется новый (и, возможно, отчасти автобиографический для режиссера) типаж - девушка, заключенная в тело старухи: прежняя молодость и бурная энергия возвращаются к ней только тогда, когда она с головой погружается в заботу о других и забывает о своих многочисленных проблемах.
Любопытно, что первоначально Миядзаки не планировал снимать эту ленту и взял бразды правления в свои руки, когда работа уже шла полным ходом. При этом режиссер Мамору Хосода («Девочка, покорившая время», «Волчьи дети Амэ и Юки», «Мирай из будущего») был отстранен от производства, а вся команда уволена - историки Ghibli до сих пор спорят, с чем был связан такой внезапный поворот, а официальные источники хранят загадочное молчание.
«Ходячий замок». Хаяо Миядзаки, 2004 / imbd.com
В следующем фильме Миядзаки «Рыбка Поньо на утесе» (2008) маятник качнулся в обратную сторону. Пространство этой картины, отсылающей нас к «Русалочке» (не столько оригинальной сказке Андерсена, сколько к диснеевской адаптации), населено не только морскими богами и чудовищами, но и пятилетними детьми, которые вызывают апокалиптическое цунами просто от переизбытка сил, не имея в виду ничего дурного. Режиссер обращается к концепции детской невинности, скорее, западной по происхождению, не слишком типичной для традиционной японской культуры, где с понятием греха, как пишут в графе «семейное положение», «все сложно». Бесспорным блокбастером эта довольно сумбурная работа не стала, зато дала киноведам, склонным к поиску глубоких смыслов, немало материала для размышлений.
Еще больше фактов о Миядзаки - на Bookmate Journal
«Ветер крепчает». Хаяо Миядзаки, 2014 / imbd.com