одна из лучших книг 2014 года: "Щегол" Донны Тартт
просыпайся, просыпайся, праздники закончились. хватит молчать. иди и говори.
иду и говорю: в русской литературе есть "Чайка", а в американской теперь есть "Щегол".
знаю, я во всех соц.сетях вам все уши прожужжала про эту книгу, но всё же выскажусь ещё раз. общо и полно. и полноте. под катом много картинок, на целый фильм.
Если за год вы можете себе позволить прочитать только одну книгу, прочтите эту. Есть авторы, которые «случайно сочинили новый роман, расписывая ручку», есть многостаночники, издающие по несколько книг в год, а есть Донна Таррт, по старательно прописанному роману раз в десять лет. Стоит прочитать все три и запастись терпением. Безусловно, есть шедевры, сработанные за вечер, но любимые миллионами: мир давно заполонил поп-арт и кляксоватый Уорхолл, но при этом не перестал цениться мрачнеющий Рембрандт и картины старых мастеров. На полках с книжными бестселлерами в магазинах регулярно обновляется листва, рукотворные чудеса маркетологов шантарамят оттенками и растворяются в вечности, отправляя читателей в сказку о потерянном времени.
Почему-то с «Братьями Карамазовыми» и «Приключениями Оливера Твиста» всё было иначе. Может, вернуться к полке «классика» и не покидать уже родные берега? Заново разбираться в табели о рангах, перенимать дореволюционную манеру речи, как будто и не было ХХ века, как будто живём не во второе десятилетие века ХХI? Хорошая новость в том, что остались мастера, которые делают штучные вещи; и та ручная работа, что у них получается, примиряет с эпохой одноразовой посуды и литературы. И чувствуется, что американка Донна Тартт с русской литературой знакома не понаслышке, не для красного словца упомянет «Идиота», не раз и не два заговорит на «русские темы». Очерчивая круг вхожих в историю, в этот корпус нестареющих, она и сама там. И не нужно десятков живописных полотен, достаточно одного такого эпичного полотна, как «Щегол».
Роман взросления, история одного мальчишки и его картины. Мальчишки, привязанного к небольшой старинной картине, как маленький щегол на ней - к жёрдочке. Заякорённый на травмирующем событии из детства, цепляющийся за прошлое. Выросший из прошлого и оставшийся в нём. Мальчик, которому прошлое было так важно и понятно, мальчик, который среди старинных вещей чувствовал себя как дома, что стал антикваром. Прямо посреди небоскрёбного Нью-Йорка времён сотовых телефонов и интернета. Когда говорят «это хорошая книга» не стоит подразумевать «там все герои хорошие», вспомните книгу «Преступление и наказание» и попробуйте найти там хорошего и доброго, а также героя, желательно на белом коне. Здесь будут ситуации, вызывающие в памяти «Брат-2», «Жмурки» и «Ромовый дневник», будет чистейший Диккенс и богатейший словарный запас, почти Набоков.
Отдельное спасибо стоит сказать переводчику: Анастасия Завозова добротно сделала свою работу, с таким тщанием и вниманием к мельчайшим деталям трудятся, пожалуй, только реставраторы над старинными полотнами. Один крохотный пример: подросток говорит про отца «иногда с ним было норм», вот это самое «норм» - именно то, как говорят современные подростки. И так - с каждой фразой. Здесь каждое предложение как праздник: «То было Саргассово море квартиры, куда стекались изгнанные из тщательно обставленных парадных комнат предметы».
Это роман, созданный, чтобы к нему возвращались. Возвращались в магазин-под-магазином, где редкие лучики света собираются в золотистые лужицы на обеденных столах, румяня красное дерево. Из-за тусклого света и опилок на полу кажется, будто попал на конюшню, а вокруг не буфеты, а высоченные лошади стоят, пофыркивая от древесной пыли. Здесь можно разглядеть одушевлённость в хорошей мебели, а в самом заблудшем герое - хорошего человека.
«Картина была настоящей, я это знал, знал - даже в темноте. Выпуклые жёлтые полосы краски на крыле, пёрышки прочерчены рукояткой кисти. В верхнем левом краю - царапина, раньше её там не было, крохотный дефектик, миллиметра два, но в остальном - состояние идеальное. Я переменился, а картина - нет. Я глядел, как лентами на неё ложится свет, и меня вдруг замутило от собственной жизни, которая по сравнению с картиной вдруг показалась мне бесцельным скоротечным выбросом энергии, шипением биологических помех, таким же хаотичным, как мелькающие за окнами огни фонарей».
текст опубликован 13.01.2015: http://www.vsp.ru/social/2015/01/13/550382
Лайвлиб: http://www.livelib.ru/book/1001047810
Озон: http://www.ozon.ru/context/detail/id/30376871/
Ридру: http://read.ru/id/3919163/
ПродаЛитЪ: http://www.prodalit.ru/tov/714863.html
Буквоед: http://bookvoed.ru/book?id=6152438
Литрес: http://www.litres.ru/donna-tartt-2/schegol-2/
и так далее.
Если бы снимали экранизацию, а я была бы кастинг-директором, то вот каких актёров на главные роли я бы выбрала.
Пока я читала про основного реставратора, великана и тихого добряка Хоби, я не могла отделаться от мысли, что он напоминает мне, - только не смейтесь, - постаревшего Эйдена Шоу (персонаж Aidan Shaw, актёр John Corbett, сериал Sex and the City). Того большущего славного парня Кэрри Брэдшоу, который столярничал, делал мебель (и то самое первое восхитительное кресло, сидя в нём так удобно работать), задевал головой дверные проёмы, улыбался и молчал. зачем что-то выяснять, если можно взять в руки большую жужжащую штуку и циклевать пол. результат хотя бы виден. или выстрогать подлокотник. или покормить пса.
забивала в гугл "Эйден Шоу", поисковик выдавал мне "Эйдан Шоу / Aiden Shaw" и вот такие виды. да это же Велти Блэквелл! (подумала я) второй антиквар, с него всё и началось. немного бутафорской крови - и готово.
[на всякий случай процитирую Forbes про второго Шоу, вдруг кому интересно]
"Человек многих талантов, Шоу открывал себя заново минимум трижды. В 1990-х он был одним из самых популярных актеров гей-порно. В 1996-м капитализировал свою славу, выпустив роман Brutal, а впоследствии - еще два романа, книгу стихов и две ставших бестселлерами биографии. В 1999-м покинул индустрию фильмов для взрослых, сочинял и записывал музыку, получил степень магистра искусств как литератор.
Два года назад Шоу начал новую карьеру в качестве фотомодели. Тонкокостный, с великолепной сединой, Эйдан напоминает эстетов XIX века и выглядит импозантно даже в шортах. Модельная карьера Шоу быстро движется в гору - он снимается для Elle, Harpers Bazaar, GQ, Madame Figaro и множества других журналов и fashion-проектов, рекламирует локальные марки (аргентинскую El Burgués и шведскую Uniforms for the Dedicated, а в начале 2014 года потеснил самого Чарльза Шумана, став лицом новой кампании Baldessarini". http://www.forbes.ru/forbeslife-photogallery/dosug/255657-vyshli-na-podium-6-muzhchin-stavshikh-modelyami-posle-40/photo/2
дальше - мама. Жюльетт Бинош, безоговорочно. мягкая и женственная, но способна постоять за себя и заработать на жизнь. определённо чувствуется интерес к искусству, её легко можно представить в картинной галерее. и мягкий взгляд. тот, что остаётся в памяти, как воспоминание о маме.
подросший мальчишка, Тео, способный продать снег пингвинам. для него всё слишком легко или слишком не важно, потому что якорь внутри всё равно тяжелее. щегол, выросший в щеголя, он комфортно себя чувствует в лучших домах Нью-Йорка, обставленных дорогущей антикварной мебелью. хитрюга с грустинкой в глазах. торчок, которого лучше не жалеть. подавиться можно.
друг подросшего мальчишки, Борис (ударение на "о"). пройдоха и всё-спустя-рукава. простецкий парень с любовью к шику и красивой жизни. надраться в хлам, но не выходить за пределы. поржать - всегда. поверховодить, но больше на словах. массовик-затейник и ещё раз пройдоха. Вуди Харрельсон.
отец мальчишки. он всегда меня пугал. было в нём что-то тёмное. да и родитель из него хреновый, как ни крути. пока читала, представляла себе актёра по имени Мартон Чокаш ("Три икса", "Царство небесное", "Превосходство Борна")
а вот та самая картина Фабрициуса. Леонид Леонтьевич Ермолинский, который учил нас на журфаке говорить о живописи и видеть красоту, многое бы мог сказать об этой картине, о её геометрии, исключительной симметрии, центре тяжести, о самом главном, без чего полотно бы не состоялось, - о цепочке; я же только догадываюсь. догадываюсь и вижу. посмотрите и вы:
бонус-трек: сфотографировала книгу на фоне своего любимого платья. "кактус" называется. сестра сшила. оно такое одно. ручная работа, никаких лекал ("оно просто само как-то сложилось"). уникальное. и сделано с любовью. прямо как книга.
спасибо, Донна Тартт. спасибо, peggotty.
иду и говорю: в русской литературе есть "Чайка", а в американской теперь есть "Щегол".
знаю, я во всех соц.сетях вам все уши прожужжала про эту книгу, но всё же выскажусь ещё раз. общо и полно. и полноте. под катом много картинок, на целый фильм.
Если за год вы можете себе позволить прочитать только одну книгу, прочтите эту. Есть авторы, которые «случайно сочинили новый роман, расписывая ручку», есть многостаночники, издающие по несколько книг в год, а есть Донна Таррт, по старательно прописанному роману раз в десять лет. Стоит прочитать все три и запастись терпением. Безусловно, есть шедевры, сработанные за вечер, но любимые миллионами: мир давно заполонил поп-арт и кляксоватый Уорхолл, но при этом не перестал цениться мрачнеющий Рембрандт и картины старых мастеров. На полках с книжными бестселлерами в магазинах регулярно обновляется листва, рукотворные чудеса маркетологов шантарамят оттенками и растворяются в вечности, отправляя читателей в сказку о потерянном времени.
Почему-то с «Братьями Карамазовыми» и «Приключениями Оливера Твиста» всё было иначе. Может, вернуться к полке «классика» и не покидать уже родные берега? Заново разбираться в табели о рангах, перенимать дореволюционную манеру речи, как будто и не было ХХ века, как будто живём не во второе десятилетие века ХХI? Хорошая новость в том, что остались мастера, которые делают штучные вещи; и та ручная работа, что у них получается, примиряет с эпохой одноразовой посуды и литературы. И чувствуется, что американка Донна Тартт с русской литературой знакома не понаслышке, не для красного словца упомянет «Идиота», не раз и не два заговорит на «русские темы». Очерчивая круг вхожих в историю, в этот корпус нестареющих, она и сама там. И не нужно десятков живописных полотен, достаточно одного такого эпичного полотна, как «Щегол».
Роман взросления, история одного мальчишки и его картины. Мальчишки, привязанного к небольшой старинной картине, как маленький щегол на ней - к жёрдочке. Заякорённый на травмирующем событии из детства, цепляющийся за прошлое. Выросший из прошлого и оставшийся в нём. Мальчик, которому прошлое было так важно и понятно, мальчик, который среди старинных вещей чувствовал себя как дома, что стал антикваром. Прямо посреди небоскрёбного Нью-Йорка времён сотовых телефонов и интернета. Когда говорят «это хорошая книга» не стоит подразумевать «там все герои хорошие», вспомните книгу «Преступление и наказание» и попробуйте найти там хорошего и доброго, а также героя, желательно на белом коне. Здесь будут ситуации, вызывающие в памяти «Брат-2», «Жмурки» и «Ромовый дневник», будет чистейший Диккенс и богатейший словарный запас, почти Набоков.
Отдельное спасибо стоит сказать переводчику: Анастасия Завозова добротно сделала свою работу, с таким тщанием и вниманием к мельчайшим деталям трудятся, пожалуй, только реставраторы над старинными полотнами. Один крохотный пример: подросток говорит про отца «иногда с ним было норм», вот это самое «норм» - именно то, как говорят современные подростки. И так - с каждой фразой. Здесь каждое предложение как праздник: «То было Саргассово море квартиры, куда стекались изгнанные из тщательно обставленных парадных комнат предметы».
Это роман, созданный, чтобы к нему возвращались. Возвращались в магазин-под-магазином, где редкие лучики света собираются в золотистые лужицы на обеденных столах, румяня красное дерево. Из-за тусклого света и опилок на полу кажется, будто попал на конюшню, а вокруг не буфеты, а высоченные лошади стоят, пофыркивая от древесной пыли. Здесь можно разглядеть одушевлённость в хорошей мебели, а в самом заблудшем герое - хорошего человека.
«Картина была настоящей, я это знал, знал - даже в темноте. Выпуклые жёлтые полосы краски на крыле, пёрышки прочерчены рукояткой кисти. В верхнем левом краю - царапина, раньше её там не было, крохотный дефектик, миллиметра два, но в остальном - состояние идеальное. Я переменился, а картина - нет. Я глядел, как лентами на неё ложится свет, и меня вдруг замутило от собственной жизни, которая по сравнению с картиной вдруг показалась мне бесцельным скоротечным выбросом энергии, шипением биологических помех, таким же хаотичным, как мелькающие за окнами огни фонарей».
текст опубликован 13.01.2015: http://www.vsp.ru/social/2015/01/13/550382
Лайвлиб: http://www.livelib.ru/book/1001047810
Озон: http://www.ozon.ru/context/detail/id/30376871/
Ридру: http://read.ru/id/3919163/
ПродаЛитЪ: http://www.prodalit.ru/tov/714863.html
Буквоед: http://bookvoed.ru/book?id=6152438
Литрес: http://www.litres.ru/donna-tartt-2/schegol-2/
и так далее.
Если бы снимали экранизацию, а я была бы кастинг-директором, то вот каких актёров на главные роли я бы выбрала.
Пока я читала про основного реставратора, великана и тихого добряка Хоби, я не могла отделаться от мысли, что он напоминает мне, - только не смейтесь, - постаревшего Эйдена Шоу (персонаж Aidan Shaw, актёр John Corbett, сериал Sex and the City). Того большущего славного парня Кэрри Брэдшоу, который столярничал, делал мебель (и то самое первое восхитительное кресло, сидя в нём так удобно работать), задевал головой дверные проёмы, улыбался и молчал. зачем что-то выяснять, если можно взять в руки большую жужжащую штуку и циклевать пол. результат хотя бы виден. или выстрогать подлокотник. или покормить пса.
забивала в гугл "Эйден Шоу", поисковик выдавал мне "Эйдан Шоу / Aiden Shaw" и вот такие виды. да это же Велти Блэквелл! (подумала я) второй антиквар, с него всё и началось. немного бутафорской крови - и готово.
[на всякий случай процитирую Forbes про второго Шоу, вдруг кому интересно]
"Человек многих талантов, Шоу открывал себя заново минимум трижды. В 1990-х он был одним из самых популярных актеров гей-порно. В 1996-м капитализировал свою славу, выпустив роман Brutal, а впоследствии - еще два романа, книгу стихов и две ставших бестселлерами биографии. В 1999-м покинул индустрию фильмов для взрослых, сочинял и записывал музыку, получил степень магистра искусств как литератор.
Два года назад Шоу начал новую карьеру в качестве фотомодели. Тонкокостный, с великолепной сединой, Эйдан напоминает эстетов XIX века и выглядит импозантно даже в шортах. Модельная карьера Шоу быстро движется в гору - он снимается для Elle, Harpers Bazaar, GQ, Madame Figaro и множества других журналов и fashion-проектов, рекламирует локальные марки (аргентинскую El Burgués и шведскую Uniforms for the Dedicated, а в начале 2014 года потеснил самого Чарльза Шумана, став лицом новой кампании Baldessarini". http://www.forbes.ru/forbeslife-photogallery/dosug/255657-vyshli-na-podium-6-muzhchin-stavshikh-modelyami-posle-40/photo/2
дальше - мама. Жюльетт Бинош, безоговорочно. мягкая и женственная, но способна постоять за себя и заработать на жизнь. определённо чувствуется интерес к искусству, её легко можно представить в картинной галерее. и мягкий взгляд. тот, что остаётся в памяти, как воспоминание о маме.
подросший мальчишка, Тео, способный продать снег пингвинам. для него всё слишком легко или слишком не важно, потому что якорь внутри всё равно тяжелее. щегол, выросший в щеголя, он комфортно себя чувствует в лучших домах Нью-Йорка, обставленных дорогущей антикварной мебелью. хитрюга с грустинкой в глазах. торчок, которого лучше не жалеть. подавиться можно.
друг подросшего мальчишки, Борис (ударение на "о"). пройдоха и всё-спустя-рукава. простецкий парень с любовью к шику и красивой жизни. надраться в хлам, но не выходить за пределы. поржать - всегда. поверховодить, но больше на словах. массовик-затейник и ещё раз пройдоха. Вуди Харрельсон.
отец мальчишки. он всегда меня пугал. было в нём что-то тёмное. да и родитель из него хреновый, как ни крути. пока читала, представляла себе актёра по имени Мартон Чокаш ("Три икса", "Царство небесное", "Превосходство Борна")
а вот та самая картина Фабрициуса. Леонид Леонтьевич Ермолинский, который учил нас на журфаке говорить о живописи и видеть красоту, многое бы мог сказать об этой картине, о её геометрии, исключительной симметрии, центре тяжести, о самом главном, без чего полотно бы не состоялось, - о цепочке; я же только догадываюсь. догадываюсь и вижу. посмотрите и вы:
бонус-трек: сфотографировала книгу на фоне своего любимого платья. "кактус" называется. сестра сшила. оно такое одно. ручная работа, никаких лекал ("оно просто само как-то сложилось"). уникальное. и сделано с любовью. прямо как книга.
спасибо, Донна Тартт. спасибо, peggotty.