"Красные следопыты". Книга 1. "Крыжовенное варенье". Детектив.
Предисловие.
Начало первой главы.
Х Х Х Х Х
Ольга проснулась на диванчике у Светланы Артемьевны. Ватное одеяло тычется в нос. Цветастое белье пахнет лавандой. Села. Скинула ноги на пол. «Боже! В эту ночную рубашку можно было завернуть весь личный состав местного отделения милиции, во главе с капитаном Отводовым. Встала. Подтянула спереди подол, сзади отвис шлейф. Потопала на кухню, хозяйка-то, наверное, там.
[Spoiler (click to open)]Лобенко хорошо помнит, что произошло накануне, как ее спас Гридасов, как плакала, как капитан напоил ее валерьянкой, и как она сразу после этого начала успокаиваться… Но едва Отводов намекнул, мол, ночь на дворе, пора по домам, - на Ольгу снова накатила истерика: «Не вернусь в этот подъезд!» - и опять в слезы.
Пришлось доставить ее к общей знакомой. Ольга помнит так же, как та согрела ее чаем, как они разговаривали. Ольга полулежала на высоких подушках, на диване, а старушка сидела на стуле. Потом Ольга заснула.
На кухне Светлана Артемьевна месила тесто:
- Доброе утро! Умывайся скорей и присоединяйся, у нас сегодня гости будут, надо плюшек испечь.
- Доброе утро! А кто?
- Валентин Николаевич! Он снова в Москве. Приехал поработать в архивах. Обещал кое-что рассказать, - и с заигрывающей улыбкой добавила, - Может, Ираклий Всеволодович заскочит?
- Это ваш поклонник?
Светлана Артемьевна, аж тесто мять перестала, выстрелила в девушку черными глазищами, тыльной, относительно чистой, стороной ладоней уперлась в плотные бока:
- Скорее уж «ваш», Оленька, поклонник! Ты что не удосужилась выучить имя-отчество своего следователя?
Ольга вспыхнула:
- Мне на работу нужно…
- Ох, дела! Капитана что ли испугалась?
- Я вчера в отделении такую истерику закатила!
- Ну и что? Женские слезы вызывают у мужчин лишь умиление.
- А распухший красный нос и размазанная тушь что у них вызывают?
- Встреча со спонсором, как бишь его, Юрасов?
- Гридасов.
- Вот-вот. А встреча на работе с Гридасовым, который видел тебя в той же красе, не смущает? Или ты в Отоводова влюбилась? И вообще, на часы-то смотрела?
- Нет… Ой, уже почти двенадцать! Я же на съемку опоздала!
- Ох, дела! Незаменимая что ли совсем? Никуда твоя работа не убежит. Гридасов обо всем договорился. Он вначале тебе на квартиру названивал, потом на выключенный мобильный, в конце-концов до капитана Отводова дозвонился. Сам предложил дать тебе отгул.
- Про изумруд объяснений требовал?
- Кто он такой, чтобы требовать объяснений от следователя? Все вопросы, думаю, он для тебя припас. Так что готовься. Если Ираклий Всеволодович все же сможет уделить нам сегодня несколько минут, мы спросим у него совета, что говорить этому… спонсору. Ну, а теперь, не теряй времени, умывайся, переодевайся и за дело.
- Ой, я вдруг только сейчас сообразила, у вас ведь диван в квартире один, без кровати. Вы сами-то спали?
- Здрасти! Спохватилась! А у меня чудесный подарочек есть, от полковника Цветкова. Из Англии привез. Надувной матрац, вот такой в высоту, прям, как настоящая кровать - и бабуля чиркнула ребром ладони по ноге, чуть выше колена, потом той же ладонью ткнула в сторону пола. - Здесь, на кухне, и спала.
- Какой кошмар! Мало того, что истерику в милиции устроила, без спросу к вам явилась, так еще согнала хозяйку на какой-то надувной матрац!
- Во-первых, не оскорбляй подарок полковника. На нем удобнее спать, чем на пуховой перине! И надувается автоматически, при помощи электронасоса. Во-вторых, ты ко мне не без спроса явилась. Ираклий Всеволодович прежде, чем тебя привести, звонил, разрешения спрашивал. Вопросы исчерпаны, мадмуазель?
- Ага.
- Тогда - марш умываться!
Ольга уже было развернулась, чтобы идти в ванну, но вдруг вспомнила:
- Светлана Артемьевна, во что переодеваться-то? Мой комбинезон испачкан и разодран.
- Да постирала я твой комбинезон, еще ночью. А утром зашила. Только в нем все равно гостей принимать не гоже, разве что до дома добежать. Вот сейчас тесто замесим, подниматься поставим и сходим к тебе за чем-нибудь поприличней.
Х Х Х Х Х
В последние дни полковник Цветков ощущал себя руководителем отряда «красных следопытов». Были такие в его далеком детстве: рылись в библиотеках, ходили в походы по местам боевой славы, - искали связь между прошлым и настоящим. Глядишь, после их упорного труда на ранее безымянной могиле появлялась фамилия, а в школьном музее - фото с автографом или личная вещица героического земляка.
Правда, тогда следопыты были сплошь юными. В отряде же у Алексея Степановича абсолютно все совершеннолетние, а двое - аж пенсионного возраста. И поиск их направлен отнюдь не на храбрых воинов Красной Армии… Но сути дела это не меняло. Полковник относился к следопытской деятельности своих подопечных с легкой иронией. И все-таки не исключал возможности, что нет-нет, да и прояснится с их помощью важное имечко, составится фоторобот подозреваемого. Но более всего полковник надеялся, что помощники-энтузиасты выведут его на след искомого изумруда…
Немногие официальные попытки расследования зашли в тупик. Самарские коллеги, было, взялись за выяснение вопроса: как «фанатик» вышел на исполнителя Фадеева. В логике им не откажешь: ведь не по ночным же улицам он бродил в надежде наткнуться на какого-нибудь грабителя?! Просчитали самый приемлемый вариант. Фадеев немногочисленные драгоценности, которые попадались ему до креста, относил одному и тому же ювелиру. Схватили ювелира, приперли к стенке. И прямо в лобешник: так, мол, и так, колись, кому рекомендовал грабителя? Они бы его еще чистосердечное признание написать попросили.
Ювелир же прекрасно понимает, раз про заказчика спрашивают, значит, его пока не поймали, а тогда и доказательств наводке нет. Прикинулся простаком, бил себя кулаком в грудь:
- Да я даже не предполагал, что мне приносят краденые драгоценности! Да я бы тогда первым делом к вам, в милицию! Я честный человек, в прошлом коммунист… Что думал о Фадееве? Что ему бабушка наследство оставила. Никому о нем не рассказывал, никакого заказчика в глаза не видел, - вот и весь разговор.
Штаб фронта следопытской деятельности размещался в кабинете майора Свистунова. Итоги наглядно отражались в «уголке оперативной информации». На гладкую белую доску кислотным розовым маркером были выписаны фамилии всех «членов бригады», потерпевших по делу «фанатика» и их родственников. От фамилии к фамилии шли стрелочки с объяснением связей между этими людьми в прошлом или настоящем. Магнитными кругляшками по периметру к доске крепились листочки: список участников аукциона, на котором Старков приобрел трость, и ее прежних владельцев (знакомых фамилий «следопыты» в списке не обнаружили); перепечатанная легенда о Екатерининском перстне и крыжовенном варенье (со слов Светланы Артемьевны); выдержки из дневника Евдокии Алексеевны (Чижова практически ежедневно звонила и цитировала по памяти очередной важный с ее точки зрения эпизод). Конечно, цитировала не дословно, приблизительно, передавая лишь самую суть, многие фамилии или факты приходилось потом уточнять по официальным каналам:
«Узнала, что арест Даши и Арсения (примечание: бабушки и дедушки Городца, двоюродной сестры автора дневника) стал отголоском дела по разоблачению «Троцкистской банды Марьясина» (прим.- директора Уралвагонзавода, обвиняемого в причастности к покушению на Орджоникидзе). Его арестовали в декабре 1936-го. Следом, в феврале 37-го, взяли и первого секретаря Нижнетагильского горкома Окуджаву. Окуджава и Марьясин по приговору НКВД расстреляны. Дальше стали «разоблачать» всех, кто с ними общался. Добрались и до преподавателей горнометаллургического техникума, в котором работал Николай. (Прим. - казнили только учителя химии Хлопотова, остальные попали в лагеря)…
Арестовывали целыми семьями, всех совершеннолетних. Может, и до меня еще доберутся. Детишек увозили из города в детдома да интернаты. Из всех, кого я знаю, повезло лишь сынишке Шалвы Окуджава, двенадцатилетнему Булату. Его забрала родная тетка, в Москву. Говорят, теперь учится в какой-то арбатской школе…»
«Снова наведывалась Клара Васильевна (прим.- бабушка Ольги Лобенко). Посмотрела мою дочку. Сказала, что та уже совсем поправилась. Спросила у меня совета, как лучше сохранить мой подарок (прим.- скорее всего, речь идет о перстне). Потом побалясничали по-бабски, выпили «клюковки», обменялись рецептами, как варенье варить. Август начался - самая ягодная пора… Повеселели, затянули «На сопках Маньчжурии».
Почему именно «На сопках…»? Потому что сегодня… (Был там какой-то пограничный конфликт. По радио передавали. Примечание следственной группы: японские войска нарушили советскую границу возле озера Хасан, то есть границу с той самой, Маньчжоу-Го, до японской оккупации бывшей китайской Маньчжурией…) Конечно, скверный повод для песни, как бы войны не случилось…»
Полковник теперь все чаще приходил в кабинет к майору. Скрестив руки за спиной, всматривался во все эти записи да листочки. В который раз повторял известную поговорку «не было бы счастья, да несчастье помогло», это он про Булата Окуджаву, ведь не известно стал бы мальчуган великим бардом или нет, если бы остался тогда поживать при папеньке-секретаре в Нижнем Тагиле. Иногда Цветков что-нибудь спрашивал, типа:
- А что, Ольга Лобенко успела переговорить с матерью?
- Съездила к ней на выходные. Мать ничего нового для следствия не заявила. Лобенко попросила ее сообщать о всех подозрительных встречах и новых знакомствах, которые у нее будут.
- Хорошо-хорошо…
Этими словами, как правило, Алексей Степанович завершал свой визит. Иногда он подбрасывал новое поручение для «отряда следопытов». Например, просил Старкова узнать, или хотя бы предположить, откуда привезен изумруд для Екатерининского перстня.
Цветкову понравилась настойчивая инициатива Ольги в поиске производителя рулета с арахисовой начинкой. Хотя формальных оснований для проведения дактилоскопической экспертизы не было, он все же планировал забрать у девушки блестящую обертку и, используя личные связи, проверить ее на предмет отпечатков.
По законам сплоченного коллектива, бригада помогала не только следствию, но и друг другу. Чижовы держали Городца в своей квартире пять дней, пока тот ни поправился. Отпаивали горячим чаем с медом, по часам заставляли полоскать горло травяным отваром. Вызвали платного врача, оформили больничный, чтобы на работе проблем не возникло. За это время подоспела для них важная и давно ожидаемая весть, к сожалению, неутешительная. Свистунов, испросив разрешение просмотреть архивы Лубянки, выяснил, что бабушка Николая, Дарья Никитична, скончалась в лагере от чахотки. А дед, Арсений Потапович, в 1943-ем был взят в штрафбат и с войны не вернулся, «пропал без вести».
Х Х Х Х Х
Старков, как обычно, был ухожен и подтянут. Он явился в полосатом вельветовом костюме в крупный рубчик, трость на сей раз была черная:
- И совсем не старая, всего лишь конец XIX века, - пояснил он. - Когда-то она предназначалась для прогулок на дальние расстояния, так как имела два секрета: под крышкой рукоятки помещался компас, а внутри основания - стеклянная колбочка, в которую обыкновенно заливали любимый напиток, так сказать, для согрева, коли забредешь далеко, да прозябнешь.
Старков принес с собой орхидеи, шоколад «Мерси», и бутылочку «Асти-Мартини».
- По какому случаю пируем? - поинтересовалась у гостя Светлана Артемьевна.
- Есть повод, есть повод! Не все сразу, ma chere*…
- Ждать ли нам капитана Отводова или садиться за стол? - Светлана Артемьевна потянулась к телефонной трубке:
- Будьте добры Ираклия Всеволодовича… - на том конце провода ответили что-то жутковатое, потому что бабушка скривила губы и выкатила зрачки, - Ох, дела!
- Что такое? - поинтересовалась Ольга, она уже успела переодеться в свитер и юбку, и даже была немного подкрашена.
- Мне ответили супер-кратко: «Он на трупе».
Лобенко и Старков захохотали, и, потом, одновременно смутились: убийство - скверный повод для смеха.
- Думаю, это надолго. Давайте к столу, не будем его ждать, - предложил Старков.
- Валентин Николаевич, а на меня вчера напали! - Лобенко порадовалась спокойствию в собственном голосе.
- Что вы говорите! - Старков глубоко вздохнул. - Это как-то связано с искомым украшением?
- Напрямую. Напавший на меня амбал требовал изумруд.
- Ох! Ох! Ох! - он взглянул на нее с заботой и беспокойством. - Вы целы, не пострадали?
- Кабы не этот спонсор Юрасов, - Светлана Артемьевна зазвенела выставляемыми на стол чашками да блюдцами.
- Не Юрасов, а Гридасов, - поправила ее Ольга.
- Ну да, Гридасов… Не мужчина - орел! Дал этому верзиле в челюсть, тот и удрал, - жаркий кипяток и заварка зажурчали, попеременно полились в посуду. Гости взяли в руки по плюшке.
- Оленька, у вас появился личный спонсор? - Старков надкусил сдобу.
- Не у меня, у нашей программы, - Ольга подробно рассказала, кто таков ее спаситель и почему он оказался вчера рядом с ее подъездом, ну, а если точнее, то о том, как она оказалась в его машине.
- Должно быть, этот «спаситель» имеет недюжинное телосложение. Тот, кто на вас напал, разве не попытался дать Гридасову сдачи?
- Не помню! Я тогда вне себя была, да и в подъезде было темновато.
Раздалась трель дверного звонка. Светлана Артемьевна заторопилась отпирать. А Лобенко со Старковым продолжали беседовать:
- Странно, странно…
- Что странно, Валентин Николаевич?
- Что ж этот бандюга ожидал вас внизу, не проще ли было на четвертом этаже, на лестничной клетке подловить?
- Вот и я об этом всю ночь продумал, - на кухне показался капитан Отводов. Светлана Артемьевна достала еще одну чайную пару. - На лестничной клетке прижал бы, заставил впустить себя в квартиру, а там - пытай, сколько хочешь! - Отводов, прежде чем надкусывать, зачем-то понюхал плюшку. Вскинул глаза на Лобенко, а та уж по новой реветь собралась, наморщила лобик… «Видимо, я слишком цинично рассуждаю», - усовестился следователь и добавил немного лирики:
- У меня аж в ушах запищало, когда представил, каким кошмаром могло обернуться вчерашнее происшествие, - Ольге стало легче, надвигавшиеся на глаза слезы, она втянула обратно.
- Не говорите, Ираклий Всеволодович! - Светлана Артемьевна подвинула капитану тарелку с сыром и ветчиной. - Мы вот тоже все утро восхваляем смелость господина Гридасова. Как хорошо, что он рядом оказался, да не оплошал, явился на выручку.
Отводов начал жевать и остановился. В упор посмотрел на старушку, хлопнул себя по коленке:
- Ну, скажите на милость! Что за благородная личность?! Ни с того, ни с сего приударил за Ольгой. Вызвался ее провожать, та отпиралась. Так ведь? - капитан обернулся к Лобенко, та подтвердила кивком головы. - И все-таки он настоял. Расставшись у подъезда, Гридасов мог быстренько сесть в машину и уехать. Однако замешкался… Ну, просто «бетман» какой-то, «Зорро», вылезший из картонной коробки…
- Почему из картонной коробки? - удивилась Светлана Артемьевна.
- Потому что фирма, на которой он работает, называется «Картопак» и занимается упаковкой, - пояснила вчерашняя потерпевшая.
- Ох, дела! - вздохнула Светлана Артемьевна. Кажется, она так и не разобрала иронии и злорадства в голосе у следователя. - Вы ешьте, ешьте! - спохватилась она и вытащила из холодильника еще ветчины, стала подрезать новые ломтики. - Мы ведь думали, вы не скоро придете. Звонили к вам на работу. Там сказали, что вы - «на трупе»…
- Ага! Алкаш один окочурился. Три дня пролежал, никто про него не вспомнил. В твоем, между прочим, Ольга, подъезде. Только, что там расследовать, литр паленой выдул… Кстати, а почему у вас бутылочка «Мартини-Асти» не открытая стоит?
Старков вытаращил глаза:
- Так не под ваши же байки про нападение в подъезде, да про лежалые трупы вкушать сей божественный напиток! Вот сейчас расскажу одну весьма светскую историю, под ее финал игристое и пригубим.
И Старков начал рассказ о том, что удалось ему откопать в библиотеках да исторических архивах…
«Крест, доставшийся Николаю Городцу от матушки, перстень, похищенный у госпожи Лобенко и украденная у меня резная трость из красного дерева - суть звенья одной цепи. И в трость, и в серебряный овал с зубчиками-трилистниками в разные временя был оправлен один и тот же камень. Как не трудно догадаться, - изумруд размером с крыжовенную ягоду.
Этот самый изумруд впервые дал о себя знать в Арабском халифате, еще в тринадцатом веке. Ученый и торговец драгоценностями Ахмед Тейфаши обнаружил, что камень обладает магическими свойствами, перед ним, словно завороженные, столбенеют змеи, он усмиряет не только ползающих тварей, но и воинственно настроенных против владельца людей, и даже демонов хвори.
Так все выглядело на самом деле или только почудилось Тейфаши, а может и вовсе, как ныне бы сказали, было рекламной акцией, - какая теперь разница. Слух о чудодейственном камне разлетелся быстро. Чтобы не спутать сей примечательный смарагд с остальными, торговец выцарапал на единственной нижней грани маленькую змейку. По сути, напоминающую точку с закорючкой.
Через почти четыре века отшлифованный изумрудный кабошон попал в руки бежавшего в Османскую империю шведского короля Карла XII. Карл увидел внизу небольшую царапину. Думал, дефект. Оказалось - метка. Он-то и повелел лучшим мастерам выпилить из дерева красной породы трость с рукояткой в виде головы орла. Кабошон вставили аккурат на шею птице, приладили меж искусно выточенных перьев.
Поверженный король не оставлял надежду на возрождение своего былого величия и верил, что трость с магическим камнем поможет ему покорить новые и прежние, оставленные уже, страны.
В 1713 году светлейший князь и правая рука Петра I Александр Данилович Меншиков завладел в Шведской Померании городом Штеттином, а заодно и тростью своего противника, державшего оборону генерала Штейнбока, ставленника Карла XII.
Так и изумруд, и легендарная палочка попали в Россию. Меншиков после смерти Петра Великого угодил в опалу, его имущество было распродано. Тростью завладел граф Шварин. Да вот беда, камень, ее украшавший, исчез.
Лишь в 1748-ом он объявился снова. Елизавета Петровна попросила придворного брильянтщика Позье его огранить и вставить в оправу. Дальше, уже перстень, был дарован Екатерине Алексеевне, ставшей впоследствии Великой императрицей Екатериной II.
История креста не менее древняя. Был выкован в Печерском монастыре в середине XV века. О чем свидетельствуют запись в монастырских анналах и имеющаяся с обратной стороны гравировка. Гравировка, разумеется, сделана на старо-славянском, от чего Николай Городец ни строчки не разобрал.
А во времена любимой Светланой Артемьевной Екатерины Великой он был дарован монастырскому воспитаннику, за которого некая родовитая и богатая особа вносила в бюджет заведения очень приличные суммы. И вот, что важно, воспитанник этот впоследствии частенько появлялся в обществе уже изрядно постаревшего графа Шварина, прежнего владельца моей трости.
Таким образом, други мои, - заключил Валентин Николаевич. - Получается, что «Фанатик», или как мы его еще называем «Охотник за стариной» распрекрасно знал всю эту «родословную» украденных им вещиц. И не без основания полагал, что одна из реликвий может привести к искомому изумруду Тейфаши…
Продолжение...
Начало первой главы.
Х Х Х Х Х
Ольга проснулась на диванчике у Светланы Артемьевны. Ватное одеяло тычется в нос. Цветастое белье пахнет лавандой. Села. Скинула ноги на пол. «Боже! В эту ночную рубашку можно было завернуть весь личный состав местного отделения милиции, во главе с капитаном Отводовым. Встала. Подтянула спереди подол, сзади отвис шлейф. Потопала на кухню, хозяйка-то, наверное, там.
[Spoiler (click to open)]Лобенко хорошо помнит, что произошло накануне, как ее спас Гридасов, как плакала, как капитан напоил ее валерьянкой, и как она сразу после этого начала успокаиваться… Но едва Отводов намекнул, мол, ночь на дворе, пора по домам, - на Ольгу снова накатила истерика: «Не вернусь в этот подъезд!» - и опять в слезы.
Пришлось доставить ее к общей знакомой. Ольга помнит так же, как та согрела ее чаем, как они разговаривали. Ольга полулежала на высоких подушках, на диване, а старушка сидела на стуле. Потом Ольга заснула.
На кухне Светлана Артемьевна месила тесто:
- Доброе утро! Умывайся скорей и присоединяйся, у нас сегодня гости будут, надо плюшек испечь.
- Доброе утро! А кто?
- Валентин Николаевич! Он снова в Москве. Приехал поработать в архивах. Обещал кое-что рассказать, - и с заигрывающей улыбкой добавила, - Может, Ираклий Всеволодович заскочит?
- Это ваш поклонник?
Светлана Артемьевна, аж тесто мять перестала, выстрелила в девушку черными глазищами, тыльной, относительно чистой, стороной ладоней уперлась в плотные бока:
- Скорее уж «ваш», Оленька, поклонник! Ты что не удосужилась выучить имя-отчество своего следователя?
Ольга вспыхнула:
- Мне на работу нужно…
- Ох, дела! Капитана что ли испугалась?
- Я вчера в отделении такую истерику закатила!
- Ну и что? Женские слезы вызывают у мужчин лишь умиление.
- А распухший красный нос и размазанная тушь что у них вызывают?
- Встреча со спонсором, как бишь его, Юрасов?
- Гридасов.
- Вот-вот. А встреча на работе с Гридасовым, который видел тебя в той же красе, не смущает? Или ты в Отоводова влюбилась? И вообще, на часы-то смотрела?
- Нет… Ой, уже почти двенадцать! Я же на съемку опоздала!
- Ох, дела! Незаменимая что ли совсем? Никуда твоя работа не убежит. Гридасов обо всем договорился. Он вначале тебе на квартиру названивал, потом на выключенный мобильный, в конце-концов до капитана Отводова дозвонился. Сам предложил дать тебе отгул.
- Про изумруд объяснений требовал?
- Кто он такой, чтобы требовать объяснений от следователя? Все вопросы, думаю, он для тебя припас. Так что готовься. Если Ираклий Всеволодович все же сможет уделить нам сегодня несколько минут, мы спросим у него совета, что говорить этому… спонсору. Ну, а теперь, не теряй времени, умывайся, переодевайся и за дело.
- Ой, я вдруг только сейчас сообразила, у вас ведь диван в квартире один, без кровати. Вы сами-то спали?
- Здрасти! Спохватилась! А у меня чудесный подарочек есть, от полковника Цветкова. Из Англии привез. Надувной матрац, вот такой в высоту, прям, как настоящая кровать - и бабуля чиркнула ребром ладони по ноге, чуть выше колена, потом той же ладонью ткнула в сторону пола. - Здесь, на кухне, и спала.
- Какой кошмар! Мало того, что истерику в милиции устроила, без спросу к вам явилась, так еще согнала хозяйку на какой-то надувной матрац!
- Во-первых, не оскорбляй подарок полковника. На нем удобнее спать, чем на пуховой перине! И надувается автоматически, при помощи электронасоса. Во-вторых, ты ко мне не без спроса явилась. Ираклий Всеволодович прежде, чем тебя привести, звонил, разрешения спрашивал. Вопросы исчерпаны, мадмуазель?
- Ага.
- Тогда - марш умываться!
Ольга уже было развернулась, чтобы идти в ванну, но вдруг вспомнила:
- Светлана Артемьевна, во что переодеваться-то? Мой комбинезон испачкан и разодран.
- Да постирала я твой комбинезон, еще ночью. А утром зашила. Только в нем все равно гостей принимать не гоже, разве что до дома добежать. Вот сейчас тесто замесим, подниматься поставим и сходим к тебе за чем-нибудь поприличней.
Х Х Х Х Х
В последние дни полковник Цветков ощущал себя руководителем отряда «красных следопытов». Были такие в его далеком детстве: рылись в библиотеках, ходили в походы по местам боевой славы, - искали связь между прошлым и настоящим. Глядишь, после их упорного труда на ранее безымянной могиле появлялась фамилия, а в школьном музее - фото с автографом или личная вещица героического земляка.
Правда, тогда следопыты были сплошь юными. В отряде же у Алексея Степановича абсолютно все совершеннолетние, а двое - аж пенсионного возраста. И поиск их направлен отнюдь не на храбрых воинов Красной Армии… Но сути дела это не меняло. Полковник относился к следопытской деятельности своих подопечных с легкой иронией. И все-таки не исключал возможности, что нет-нет, да и прояснится с их помощью важное имечко, составится фоторобот подозреваемого. Но более всего полковник надеялся, что помощники-энтузиасты выведут его на след искомого изумруда…
Немногие официальные попытки расследования зашли в тупик. Самарские коллеги, было, взялись за выяснение вопроса: как «фанатик» вышел на исполнителя Фадеева. В логике им не откажешь: ведь не по ночным же улицам он бродил в надежде наткнуться на какого-нибудь грабителя?! Просчитали самый приемлемый вариант. Фадеев немногочисленные драгоценности, которые попадались ему до креста, относил одному и тому же ювелиру. Схватили ювелира, приперли к стенке. И прямо в лобешник: так, мол, и так, колись, кому рекомендовал грабителя? Они бы его еще чистосердечное признание написать попросили.
Ювелир же прекрасно понимает, раз про заказчика спрашивают, значит, его пока не поймали, а тогда и доказательств наводке нет. Прикинулся простаком, бил себя кулаком в грудь:
- Да я даже не предполагал, что мне приносят краденые драгоценности! Да я бы тогда первым делом к вам, в милицию! Я честный человек, в прошлом коммунист… Что думал о Фадееве? Что ему бабушка наследство оставила. Никому о нем не рассказывал, никакого заказчика в глаза не видел, - вот и весь разговор.
Штаб фронта следопытской деятельности размещался в кабинете майора Свистунова. Итоги наглядно отражались в «уголке оперативной информации». На гладкую белую доску кислотным розовым маркером были выписаны фамилии всех «членов бригады», потерпевших по делу «фанатика» и их родственников. От фамилии к фамилии шли стрелочки с объяснением связей между этими людьми в прошлом или настоящем. Магнитными кругляшками по периметру к доске крепились листочки: список участников аукциона, на котором Старков приобрел трость, и ее прежних владельцев (знакомых фамилий «следопыты» в списке не обнаружили); перепечатанная легенда о Екатерининском перстне и крыжовенном варенье (со слов Светланы Артемьевны); выдержки из дневника Евдокии Алексеевны (Чижова практически ежедневно звонила и цитировала по памяти очередной важный с ее точки зрения эпизод). Конечно, цитировала не дословно, приблизительно, передавая лишь самую суть, многие фамилии или факты приходилось потом уточнять по официальным каналам:
«Узнала, что арест Даши и Арсения (примечание: бабушки и дедушки Городца, двоюродной сестры автора дневника) стал отголоском дела по разоблачению «Троцкистской банды Марьясина» (прим.- директора Уралвагонзавода, обвиняемого в причастности к покушению на Орджоникидзе). Его арестовали в декабре 1936-го. Следом, в феврале 37-го, взяли и первого секретаря Нижнетагильского горкома Окуджаву. Окуджава и Марьясин по приговору НКВД расстреляны. Дальше стали «разоблачать» всех, кто с ними общался. Добрались и до преподавателей горнометаллургического техникума, в котором работал Николай. (Прим. - казнили только учителя химии Хлопотова, остальные попали в лагеря)…
Арестовывали целыми семьями, всех совершеннолетних. Может, и до меня еще доберутся. Детишек увозили из города в детдома да интернаты. Из всех, кого я знаю, повезло лишь сынишке Шалвы Окуджава, двенадцатилетнему Булату. Его забрала родная тетка, в Москву. Говорят, теперь учится в какой-то арбатской школе…»
«Снова наведывалась Клара Васильевна (прим.- бабушка Ольги Лобенко). Посмотрела мою дочку. Сказала, что та уже совсем поправилась. Спросила у меня совета, как лучше сохранить мой подарок (прим.- скорее всего, речь идет о перстне). Потом побалясничали по-бабски, выпили «клюковки», обменялись рецептами, как варенье варить. Август начался - самая ягодная пора… Повеселели, затянули «На сопках Маньчжурии».
Почему именно «На сопках…»? Потому что сегодня… (Был там какой-то пограничный конфликт. По радио передавали. Примечание следственной группы: японские войска нарушили советскую границу возле озера Хасан, то есть границу с той самой, Маньчжоу-Го, до японской оккупации бывшей китайской Маньчжурией…) Конечно, скверный повод для песни, как бы войны не случилось…»
Полковник теперь все чаще приходил в кабинет к майору. Скрестив руки за спиной, всматривался во все эти записи да листочки. В который раз повторял известную поговорку «не было бы счастья, да несчастье помогло», это он про Булата Окуджаву, ведь не известно стал бы мальчуган великим бардом или нет, если бы остался тогда поживать при папеньке-секретаре в Нижнем Тагиле. Иногда Цветков что-нибудь спрашивал, типа:
- А что, Ольга Лобенко успела переговорить с матерью?
- Съездила к ней на выходные. Мать ничего нового для следствия не заявила. Лобенко попросила ее сообщать о всех подозрительных встречах и новых знакомствах, которые у нее будут.
- Хорошо-хорошо…
Этими словами, как правило, Алексей Степанович завершал свой визит. Иногда он подбрасывал новое поручение для «отряда следопытов». Например, просил Старкова узнать, или хотя бы предположить, откуда привезен изумруд для Екатерининского перстня.
Цветкову понравилась настойчивая инициатива Ольги в поиске производителя рулета с арахисовой начинкой. Хотя формальных оснований для проведения дактилоскопической экспертизы не было, он все же планировал забрать у девушки блестящую обертку и, используя личные связи, проверить ее на предмет отпечатков.
По законам сплоченного коллектива, бригада помогала не только следствию, но и друг другу. Чижовы держали Городца в своей квартире пять дней, пока тот ни поправился. Отпаивали горячим чаем с медом, по часам заставляли полоскать горло травяным отваром. Вызвали платного врача, оформили больничный, чтобы на работе проблем не возникло. За это время подоспела для них важная и давно ожидаемая весть, к сожалению, неутешительная. Свистунов, испросив разрешение просмотреть архивы Лубянки, выяснил, что бабушка Николая, Дарья Никитична, скончалась в лагере от чахотки. А дед, Арсений Потапович, в 1943-ем был взят в штрафбат и с войны не вернулся, «пропал без вести».
Х Х Х Х Х
Старков, как обычно, был ухожен и подтянут. Он явился в полосатом вельветовом костюме в крупный рубчик, трость на сей раз была черная:
- И совсем не старая, всего лишь конец XIX века, - пояснил он. - Когда-то она предназначалась для прогулок на дальние расстояния, так как имела два секрета: под крышкой рукоятки помещался компас, а внутри основания - стеклянная колбочка, в которую обыкновенно заливали любимый напиток, так сказать, для согрева, коли забредешь далеко, да прозябнешь.
Старков принес с собой орхидеи, шоколад «Мерси», и бутылочку «Асти-Мартини».
- По какому случаю пируем? - поинтересовалась у гостя Светлана Артемьевна.
- Есть повод, есть повод! Не все сразу, ma chere*…
- Ждать ли нам капитана Отводова или садиться за стол? - Светлана Артемьевна потянулась к телефонной трубке:
- Будьте добры Ираклия Всеволодовича… - на том конце провода ответили что-то жутковатое, потому что бабушка скривила губы и выкатила зрачки, - Ох, дела!
- Что такое? - поинтересовалась Ольга, она уже успела переодеться в свитер и юбку, и даже была немного подкрашена.
- Мне ответили супер-кратко: «Он на трупе».
Лобенко и Старков захохотали, и, потом, одновременно смутились: убийство - скверный повод для смеха.
- Думаю, это надолго. Давайте к столу, не будем его ждать, - предложил Старков.
- Валентин Николаевич, а на меня вчера напали! - Лобенко порадовалась спокойствию в собственном голосе.
- Что вы говорите! - Старков глубоко вздохнул. - Это как-то связано с искомым украшением?
- Напрямую. Напавший на меня амбал требовал изумруд.
- Ох! Ох! Ох! - он взглянул на нее с заботой и беспокойством. - Вы целы, не пострадали?
- Кабы не этот спонсор Юрасов, - Светлана Артемьевна зазвенела выставляемыми на стол чашками да блюдцами.
- Не Юрасов, а Гридасов, - поправила ее Ольга.
- Ну да, Гридасов… Не мужчина - орел! Дал этому верзиле в челюсть, тот и удрал, - жаркий кипяток и заварка зажурчали, попеременно полились в посуду. Гости взяли в руки по плюшке.
- Оленька, у вас появился личный спонсор? - Старков надкусил сдобу.
- Не у меня, у нашей программы, - Ольга подробно рассказала, кто таков ее спаситель и почему он оказался вчера рядом с ее подъездом, ну, а если точнее, то о том, как она оказалась в его машине.
- Должно быть, этот «спаситель» имеет недюжинное телосложение. Тот, кто на вас напал, разве не попытался дать Гридасову сдачи?
- Не помню! Я тогда вне себя была, да и в подъезде было темновато.
Раздалась трель дверного звонка. Светлана Артемьевна заторопилась отпирать. А Лобенко со Старковым продолжали беседовать:
- Странно, странно…
- Что странно, Валентин Николаевич?
- Что ж этот бандюга ожидал вас внизу, не проще ли было на четвертом этаже, на лестничной клетке подловить?
- Вот и я об этом всю ночь продумал, - на кухне показался капитан Отводов. Светлана Артемьевна достала еще одну чайную пару. - На лестничной клетке прижал бы, заставил впустить себя в квартиру, а там - пытай, сколько хочешь! - Отводов, прежде чем надкусывать, зачем-то понюхал плюшку. Вскинул глаза на Лобенко, а та уж по новой реветь собралась, наморщила лобик… «Видимо, я слишком цинично рассуждаю», - усовестился следователь и добавил немного лирики:
- У меня аж в ушах запищало, когда представил, каким кошмаром могло обернуться вчерашнее происшествие, - Ольге стало легче, надвигавшиеся на глаза слезы, она втянула обратно.
- Не говорите, Ираклий Всеволодович! - Светлана Артемьевна подвинула капитану тарелку с сыром и ветчиной. - Мы вот тоже все утро восхваляем смелость господина Гридасова. Как хорошо, что он рядом оказался, да не оплошал, явился на выручку.
Отводов начал жевать и остановился. В упор посмотрел на старушку, хлопнул себя по коленке:
- Ну, скажите на милость! Что за благородная личность?! Ни с того, ни с сего приударил за Ольгой. Вызвался ее провожать, та отпиралась. Так ведь? - капитан обернулся к Лобенко, та подтвердила кивком головы. - И все-таки он настоял. Расставшись у подъезда, Гридасов мог быстренько сесть в машину и уехать. Однако замешкался… Ну, просто «бетман» какой-то, «Зорро», вылезший из картонной коробки…
- Почему из картонной коробки? - удивилась Светлана Артемьевна.
- Потому что фирма, на которой он работает, называется «Картопак» и занимается упаковкой, - пояснила вчерашняя потерпевшая.
- Ох, дела! - вздохнула Светлана Артемьевна. Кажется, она так и не разобрала иронии и злорадства в голосе у следователя. - Вы ешьте, ешьте! - спохватилась она и вытащила из холодильника еще ветчины, стала подрезать новые ломтики. - Мы ведь думали, вы не скоро придете. Звонили к вам на работу. Там сказали, что вы - «на трупе»…
- Ага! Алкаш один окочурился. Три дня пролежал, никто про него не вспомнил. В твоем, между прочим, Ольга, подъезде. Только, что там расследовать, литр паленой выдул… Кстати, а почему у вас бутылочка «Мартини-Асти» не открытая стоит?
Старков вытаращил глаза:
- Так не под ваши же байки про нападение в подъезде, да про лежалые трупы вкушать сей божественный напиток! Вот сейчас расскажу одну весьма светскую историю, под ее финал игристое и пригубим.
И Старков начал рассказ о том, что удалось ему откопать в библиотеках да исторических архивах…
«Крест, доставшийся Николаю Городцу от матушки, перстень, похищенный у госпожи Лобенко и украденная у меня резная трость из красного дерева - суть звенья одной цепи. И в трость, и в серебряный овал с зубчиками-трилистниками в разные временя был оправлен один и тот же камень. Как не трудно догадаться, - изумруд размером с крыжовенную ягоду.
Этот самый изумруд впервые дал о себя знать в Арабском халифате, еще в тринадцатом веке. Ученый и торговец драгоценностями Ахмед Тейфаши обнаружил, что камень обладает магическими свойствами, перед ним, словно завороженные, столбенеют змеи, он усмиряет не только ползающих тварей, но и воинственно настроенных против владельца людей, и даже демонов хвори.
Так все выглядело на самом деле или только почудилось Тейфаши, а может и вовсе, как ныне бы сказали, было рекламной акцией, - какая теперь разница. Слух о чудодейственном камне разлетелся быстро. Чтобы не спутать сей примечательный смарагд с остальными, торговец выцарапал на единственной нижней грани маленькую змейку. По сути, напоминающую точку с закорючкой.
Через почти четыре века отшлифованный изумрудный кабошон попал в руки бежавшего в Османскую империю шведского короля Карла XII. Карл увидел внизу небольшую царапину. Думал, дефект. Оказалось - метка. Он-то и повелел лучшим мастерам выпилить из дерева красной породы трость с рукояткой в виде головы орла. Кабошон вставили аккурат на шею птице, приладили меж искусно выточенных перьев.
Поверженный король не оставлял надежду на возрождение своего былого величия и верил, что трость с магическим камнем поможет ему покорить новые и прежние, оставленные уже, страны.
В 1713 году светлейший князь и правая рука Петра I Александр Данилович Меншиков завладел в Шведской Померании городом Штеттином, а заодно и тростью своего противника, державшего оборону генерала Штейнбока, ставленника Карла XII.
Так и изумруд, и легендарная палочка попали в Россию. Меншиков после смерти Петра Великого угодил в опалу, его имущество было распродано. Тростью завладел граф Шварин. Да вот беда, камень, ее украшавший, исчез.
Лишь в 1748-ом он объявился снова. Елизавета Петровна попросила придворного брильянтщика Позье его огранить и вставить в оправу. Дальше, уже перстень, был дарован Екатерине Алексеевне, ставшей впоследствии Великой императрицей Екатериной II.
История креста не менее древняя. Был выкован в Печерском монастыре в середине XV века. О чем свидетельствуют запись в монастырских анналах и имеющаяся с обратной стороны гравировка. Гравировка, разумеется, сделана на старо-славянском, от чего Николай Городец ни строчки не разобрал.
А во времена любимой Светланой Артемьевной Екатерины Великой он был дарован монастырскому воспитаннику, за которого некая родовитая и богатая особа вносила в бюджет заведения очень приличные суммы. И вот, что важно, воспитанник этот впоследствии частенько появлялся в обществе уже изрядно постаревшего графа Шварина, прежнего владельца моей трости.
Таким образом, други мои, - заключил Валентин Николаевич. - Получается, что «Фанатик», или как мы его еще называем «Охотник за стариной» распрекрасно знал всю эту «родословную» украденных им вещиц. И не без основания полагал, что одна из реликвий может привести к искомому изумруду Тейфаши…
Продолжение...