Амнистия только рядовым
Попался интересный обзор Н.Кочкина, ст. советника историко-документального департамента МИД РФ, в котором рассматривается подборка материалов за 1921-1922 годы, касающихся проведения амнистии солдат белогвардейских армий и порядка лишения российского гражданства:
"21 декабря 1921 года Экономическо-правовой отдел (ЭПО) НКИД разослал всем полномочным представителям за границей пакет секретных нормативных документов, который можно условно разделить на две части. В одной - Постановление ВЦИК от 3 ноября 1921 года с Инструкцией НКИД, НКВД и ВЧК по процедуре амнистии. Во второй - Постановление ВЦИК и Совнаркома от 15 декабря 1921 года о лишении права российского гражданства, а также инструкция, подготовленная рядом ведомств (в этом случае - НКИД, НКВД, НКЮ и ВЧК), об особенностях исполнения последнего Постановления. Сопоставление положений данных актов позволяет считать это техническое объединение отнюдь не случайным совпадением.
В тексте Постановления от 3 ноября содержалось развернутое определение с перечислением лидеров антисоветских сил и уточнением воинских званий: «Объявить полную амнистию лицам, участвовавшим в военных организациях Колчака, Деникина, Врангеля, Савинкова, Петлюры, Булак-Балаховича, Перемыкина и Юденича, в качестве рядовых солдат путем обмана или насильственно втянутых в борьбу против Советской Власти».
Более того, прилагаемая к §4 Инструкции Таблица унтер-офицерских чинов давала наглядный пример, какие категории военнослужащих (а также военных чиновников) не подлежали амнистии: фельдфебель, вахмистр, боцман, подпрапорщик, подхорунжий, кондуктор. Среди же категорий будущих «лишенцев» упоминаются просто «лица, добровольно служившие в армиях, сражавшихся против Советской Власти, или участвовавшие в какой бы то ни было форме в контрреволюционных организациях».
Необходимо подчеркнуть, что §2 Инструкции о проведении амнистии (связывающий два пакета воедино) оговаривал, что на «лиц, выехавших из России после 7-го ноября 1917 года без разрешения Советской Власти» или «лиц, добровольно служивших в армиях… против Советской Власти», но «желающих воспользоваться амнистией, зарегистрировавшихся для этой цели до 1-го июня 1922 года», не распространяется требование о лишении российского гражданства.
В течение 1922 года были составлены еще нескольких документов. Так, был подготовлен секретный циркуляр всем полпредствам, подписанный 11 сентября 1922 года замнаркома Л.М.Караханом и председателем Комгража Е.Б.Пашуканисом. В нем обращалось особое внимание на то, что Постановление об амнистии не распространялось на лиц командного состава, и, кроме того, напоминалось, что «офицерский состав, возвращающийся в Россию, не освобождается от ответственности за контрреволюционные деяния и что прибывающие самовольно на границу России б. [бывшие] белые офицеры будут возвращаемы обратно»
Несмотря на рассылку данного циркуляра, практически в то же самое время началась подготовка проекта нового декрета о принятии в российское гражданство лиц за границей, «потерявших» его. В объяснительной записке к проекту декрета были даны подробные разъяснения: «Лишившаяся российского гражданства масса может быть разделена на три […] социальные группы: а) политические деятели, противники Советской России, непримиримое офицерство и крупная буржуазия; б) обывательская масса, буржуазные и мелкобуржуазные элементы, служащие и среднее офицерство; в) рабочие и крестьяне». На основе анализа общей ситуации и интересов отдельных категорий граждан делался вывод: те, кто находились за границей, «в политическом отношении» не всегда представляли «враждебные и виновные перед Советской Россией элементы».
Исходя из прочной «связи гражданина с государством», был предложен компромиссный вариант решения на будущее, в котором оговаривалось, что «в дальнейшем необходимо […] создать гибкий аппарат» для «облегченного перехода в российское гражданство бывших российских граждан», чтобы «окончательно ликвидировать эмигрантский вопрос».
Ответ Государственного политического управления (ГПУ) был весьма красноречив и прямолинеен.
В письме от 26 декабря 1922 года говорилось: «Декрет этот, как его не толкуй, является как бы в скрытой форме новой амнистией тому элементу, который, когда ему предоставляли право вернуться и лояльно работать в Советской России, так сказать, упирался. Давать новую амнистию этому элементу нет надобности, и несвоевременно».
Расхождения, пусть и не принципиальные, объяснялись, вероятно, тем, что НКИД и ГПУ в своих оценках и планах отталкивались от разных установок: в первом - думали о возможном восприятии действий новой России иностранными правительствами и бывшими соотечественниками, во втором же - исходили из соображений безопасности государства."
(Николай Кочкин, старший советник ИДД МИД России. Первые годы Наркоминдела в документах Архива МИД России. https://interaffairs.ru/news/show/20265 )