Адольф Гитлер Вторая Книга русский перевод глава 11 часть 2
начало здесь
Zweites Buch (Секретная книга)
Глава 11
ГЕРМАНИЯ И РОССИЯ
Внешняя политика Франции всегда получала внутренний импульс из этой смеси тщеславия и мании величия. Кто в Германии хочет ждать и надеяться, что чем больше Франция чуждается рациональной ясности мышления, вследствие своей общей негрификации, она тем более однажды проведет изменения в своем расположении и намерениях по отношению к Германии?
Нет, независимо от того, как пойдет в дальнейшем развитие Европы, Франция, используя моментную Немецкую слабость и все дипломатические и военные возможности в своем распоряжении, всегда будет стремиться причинить вред нам и разделить наш Народ, так чтобы в конечном итоге довести его до полного распада.
Следовательно, для Германии любая коалиция, которая не означает сдерживание Франции сама по себе, недопустима.
Вера в Немецко-Русское взаимопонимание сама по себе является фантастической, пока в России правит режим, который пронизан только одной целью: перенести Большевистское отравление в Германию. Вполне естественно, следовательно, что коммунистические элементы агитируют за Немецко-Русский союз. Тем самым они надеются, и справедливо, заиметь возможность привести
Германию к Большевизму. Непонятно, однако, считают ли Немцы националисты, что это возможно - достичь договоренности с Государством, наибольший интерес которого представляет уничтожение этой самой национальной Германии. Очевидно, что если такой союз, наконец, родится сегодня, его результатом будет полное господство Еврейства в Германии точно так, как в России. Также непонятно мнение, что можно вести войну против капиталистической Западной Европы с этой Россией. Ибо, во-первых, современная Россия является ничем иным, как антикапиталистическим Государством. Это, конечно, страна, которая уничтожила свою собственную национальную экономику, но, тем не менее, только для того, чтобы дать международному финансовому капиталу возможность абсолютного контроля. Если бы это было
не так, как может быть, во-вторых, что сам капиталистический мир в Германии занимает позицию в пользу такого альянса? Это все-таки Еврейские органы печати с наиболее откровенными биржевыми интересами, которые поддерживают причины Немецко-Русского союза в Германии. Действительно ли считают, что Берлинская Ежедневная Газета или Франкфуртские Новости и все их иллюстрированные журналы выступают более или менее открыто за Большевистскую Россию, потому что последняя - антикапиталистическое Государство? В политике, это всегда проклятие, когда желание становится отцом мысли.
Конечно, можно предположить, что в самой России, могут произойти внутренние изменения в Большевистском мире, что Еврейский элемент, может быть, будет вытеснен более или менее Русским национальным элементом. Затем нельзя исключить возможность, что современная Большевистская Россия, на самом деле Еврейская капиталистическая, будет смещаться к [к] национальным антикапиталистическим тенденциям. В этом случае, на который указывают многие вещи, было бы мыслимо, и уверенно, что Западноевропейский капитализм серьезно займет позицию против России. Но тогда союз Германии с этой Россией также будет полным безумием. Думать, что такой альянс может быть как-то сохранен в тайне, так же необосновано, как надежда вооружиться для конфликта на основе военных приготовлений, которые сделаны тихо.
Тогда останется лишь два реальных варианта: или этот союз будет рассматриваться со стороны Западноевропейского мира, балансирующего против России, как опасность, или нет. Если да, то я не знаю, кто может всерьез верить, что будет для нас время вооружиться в порядке, способном по крайней мере, не допустить коллапса в первые 24 часа. Или люди действительно верят серьезно в то, что Франция будет ждать, пока мы не построим нашу ПВО и нашу противотанковую оборону? Или они считают, что это может произойти тайно в стране, в которой измена уже считается не
бесстыдным, но мужественным поступком, достойным подражания? Нет, если Германия действительно хочет вступить в союз с Россией против Западной Европы, то Германия вновь станет полем исторической битвы завтра. Помимо этого, требуется совершенно необычная фантазия, чтобы представить себе, что Россия может каким-то образом прийти на помощь Германии, каким образом я не знаю. Единственным успехом таких действий будет то, что Россия сможет тем самым все-таки избежать катастрофы в течение некоторого времени, поскольку она разразится сперва над Германией. Но популярный стимул для такой борьбы против Германии, вряд ли может быть найден, особенно в западных Государствах. Только представьте Германию в
союзе с реальной антикапиталистической Россией, а затем изобразите, как демократическая мировая Еврейская пресса будет мобилизовывать все инстинкты других наций против Германии. Как, особенно во Франции, полная гармония сразу же будут установлена между Французским национал-шовинизмом и Еврейской биржевой прессой. Действительно, пусть
никто не путает этот процесс с борьбой Белых Русских Генералов против Большевизма в прежнее
время. В 1919 и 1920 годах, национальная Белая Россия боролась против Еврейской биржевой революции, воистину международной капиталистической красной революцией в самом высоком смысле. Сегодня, однако, антикапиталистический Большевизм, став национальным, будет вести борьбу против мирового Еврейства. Тот, кто понимает важность печатной пропаганды и ее безграничные возможности для разжигания стран и мешающих людей, может себе представить, в какие оргии ненависти и страсти против Германии будут загнаны Европейские западные нации. Ибо тогда Германия не будет больше в союзе с Россией великой, следует отметить, этической, смелой идеи, но с расхитителями культуры человечества.
Прежде всего, не может быть лучших шансов для Французского правительства, чтобы справиться со своими внутренними трудностями, чем провести полностью безопасную борьбу против Германии в таком деле. Французский национал-шовинизм, может быть все более удовлетворен с тех пор, как, под защитой новой мировой коалиции, он мог бы подойти гораздо ближе к
выполнению конечной цели войны. Так как независимо от характера союза между Германией и Россией, в военном отношении, одной только Германии придется выдерживать самые страшные удары. Полностью за исключением того факта, что Россия не граничит непосредственно с Германией и, следовательно, должна сама первая преодолеть Польское Государство - даже при покорении Польши Россией, которое как таковое совершенно невероятно - в лучшем случае такая
помощь России может по сути прибыть на Немецкую территорию только тогда, когда Германии больше не существует. Но идея десантирования Русских дивизий где-либо в Германии полностью исключается до тех пор, пока Англия и Франция имеют полный контроль над Балтийским морем. Кроме того, высадка Русских войск в Германии невозможна из-за бесчисленных технических трудностей.
Таким образом, если Немецко-Русскому союзу когда-нибудь придется пройти испытание реальностью, и нет такого понятия, как союз без идеи войны, то Германия будет подвергаться сосредоточенным ударам всей Западной Европы, не имея возможности обеспечить свою оборону серьезно.
Но теперь остается вопрос только, какой смысл Немецко-Русский союз должен иметь в целом.
Только сохранение России от гибели и страдания Германии за это? Независимо от того, чем этот
союз окажется в конце концов, Германия не может принять его на установление решающей целью нашей внешней политики. Так как таким образом ничего не изменится в отношении основных жизненно важных вопросов, действительно в отношении жизненно важных потребностей нашего Народа. Напротив, Германия, таким образом, будет более чем когда-либо отрезана от единственной рациональной территориальной политики, направленной на обеспечение ее будущего, шумом вокруг неважной корректировки границы. Так как вопрос о пространстве для нашего Народа не может быть решен на западе или на юге Европы.
Надежда на Немецко-Русский альянс, которая преследует умы даже многих Немецких национальных политиков, тем не менее, является более чем спорной еще по одной причине.
В общем, кажется самоочевидным в национальных кругах, что мы не можем быть очень хорошим союзником Еврейской Большевистской России, так как результатом, по всей вероятности, будет Большевизация Германии. Очевидно, что мы не хотим этого. Но мы опираемся на надежду, что в один прекрасный день Еврейский характер - и что самое главно, международный капиталистический характер Большевизма в России - может исчезнуть
для того, чтобы освободить место для национал-коммунизма, антикапиталистического в мировом масштабе. Тогда эта Россия, проникнутая еще раз национальной тенденцией, вполне может подойти для рассмотрения с точки зрения союза с Германией.
Это очень большая ошибка. Она опирается на огромное незнание психики Народной Славянской Души. Это не должно удивлять никого, если мы вспомним о том, как мало знают даже политически мыслящие в Германии о духовных условиях ее бывших союзников. В противном случае мы бы никогда не упали так низко. Поэтому, если сегодня национальные политики в пользу дружбы с Россией пытаются мотивировать свою политику ссылкой на аналогичные отношения Бисмарка, они игнорируют все множество важных факторов, которые в то время, но не сегодня, говорили в пользу Русской дружбы.
Россия, которую Бисмарк знал, не была типичным Славянским Государством, по крайней мере, поскольку речь идет о политическом руководстве. В общем, у Славянства не хватает Государствообразующих сил. В России особенно, в правительственных учреждениях всегда присутствовали иностранные элементы. Со времен Петра Великого это были, прежде всего, очень многие Балтийские Немцы, которые составляли костяк и мозг Русского государства. На протяжении веков, многие тысячи этих Немцев были Русифицированы, но только в том смысле, в котором наша собственная буржуазия, наша национальная буржуазия, хотела бы Германизировать или Тевтонизировать Поляков или Чехов. Как и в этом случае, новооперившиеся Немцы на самом деле только Немецкоязычные Поляки и Чехи, также как и эти искусственные
Русские остаются Немцами или, еще лучше, Тевтонами, в зависимости от их крови и, следовательно, их возможностей. Россия обязана этому Тевтонскому верхнему слою своим политическим Государством, а также тем, что существует ее небольшая культурная ценность. Великая Россия никогда бы не возникла, ни смогла бы она сохранить себя без этого на самом деле Немецкого верхнего и интеллектуального слоя. Пока Россия была Государством с самодержавной формой правления, этот верхний слой, который на самом деле совсем не Русский, также оказывал решающее влияние на политическую жизнь гигантской империи. Даже Бисмарк знал Россию по крайней мере частично. Именно с этой Россией мастер Немецкой политической государственности вел политическую деятельность. Но даже при его жизни, надежность и
стабильности политики России, как внутренней, так и иностранной, опасно колебалась и стала частично непредсказуемой. Это заключается в постепенном подавлении Немецкой верхушки. Этот процесс трансформации Русской интеллигенции частично вызван тем обескровливанием Русской нации в результате многочисленных войн, которые, как уже упоминалось в этой книге, в первую очередь уничтожают расово наиболее ценные силы. На самом деле особенно офицерский корпус по большей части, не Славянский по происхождению, и в любом случае не Русский по крови. Вдобавок к этому пришло незначительное увеличение верхнего слоя интеллигенции, как таковой, и, наконец, искусственное обучение в школах реальной Русскости в смысле крови. Небольшое Государствосохраняющее значение новой Русской интеллигенции, как таковое, основано на крови, и показало себя наиболее остро, возможно, в нигилизме университетов России. В основном, однако, этот нигилизм был ничем иным, кроме как оппозицией, определяемой по крови реальной Русскости к расово чужеродному верхнему слою.
Панславянская идея была противопоставлена Русской идеей Государства, в той мере, как Тевтонский Государствообразующий верхний слой России был заменен расово чисто Русским буржуазным классом. С первых часов своего рождения она была Народная, Славянская [Русская], и антинемецкая. Антинемецкий характер вновь возникающей Русскости, особенно в слоях так называемой интеллигенции, однако, был не только чистым рефлексом в отношении бывшего аристократического чужеродного высшего класса в России, например, на основании политически либерального мышления. Напротив, в наиболее собственном смысле, это был протест Славянской натуры против Немецкой. Эти две Народные Души, которые имеют очень мало общего, когда в самом деле должно быть определено сперва, имеет ли эта малость, у них общая, свою причину в беспорядочно порушенных расовых индивидуальных элементах, из которых Русский, а также Немецкий Народ, как представляется, образован. Таким образом, то, что является общим для нас и для Русских, так же мало согласно с Немецким, как и с Русским характером, но, вместо этого, его следует приписать только нашему кровосмешению, которое принесло столько же восточнославянских элементов в Германию, как и Нордических Немецких
в Россию.
Но если в качестве критерия двух духовных богатств мы должны будем принять чисто Нордический Немецкий, скажем из Вестфалии, и поместим чисто Славянский Русский против него, бесконечные пропасти будут зиять между этими двумя представителями двух Народов. На самом деле Русский Славянский Народ всегда чувствовал это, и поэтому всегда была инстинктивная антипатия к Немцу. Твердая дотошность, а также холодная логика трезвой мысли, являются тем, что настоящий Русский внутренне считает черствым и отчасти даже непонятным. Наше чувство порядка не только не находит взаимной любви, но всегда будет вызывать отвращение. Что нам кажется как нечто самоочевидное, для Русского, однако, бедствие, поскольку это представляет собой ограничение его природной, различно структурированной, духовной и инстинктивной жизни. Поэтому Славянская Россия будет чувствовать себя тянущейся все больше и больше к
Франции. И действительно, во все большей степени, так как Франкский нордический элемент также подавляется во Франции. Легкая, поверхностная, более или менее женственная Французская жизнь имеет больше возможностей, чтобы очаровать Славянина, поскольку
внутренне это ему ближе, чем серьезность нашей Немецкой борьбы за существование. Поэтому не случайно, если Панславянская Россия вызывает политический восторг во Франции, точно так, как Русская интеллигенция Славянских кровей нашла в Париже Мекку собственных потребностей в цивилизации.
Процесс подъема Русской национальной буржуазии, в то же время вызывал [означал] внутреннее отчуждение этой новой России от Германии, которая в настоящее время уже не могла опираться на расово близкий Русский верхний слой.
В самом деле, уже на рубеже веков, антинемецкая ориентация представителей Народной
Панславянской идея была настолько сильна, и ее влияние на политику России возросло до такой степени, что даже Германское более чем достойное отношение применительно к России, по случаю Русско-Японской войны, не могло больше сдерживать дальнейшее отчуждение между двумя Государствами. Затем Мировая Война, которая в немалой степени была разожжена Панславянской агитацией. Реальное правительство России, поскольку оно было представлено
бывшим верхним слоем, поэтому, вряд ли могло сказать хоть слово больше.
Мировая Война, сама по себе, вызвала дальнейшее [окончательное] обескровливание Нордических Немецких элементов России, и последнее остатки были окончательно искоренены путем Революции и Большевизма. Это было не то, чтобы Славянский расовый инстинкт нарочно осуществил борьбу за уничтожение бывшего, не Русского верхнего слоя сам по себе. Нет, он приобрел тем временем новых лидеров в Еврействе. Еврейство, подавляя верхний слой и, следовательно, продвигаясь к высшему руководству, истребили бывший чужеродный высший класс с помощью Славянского расового инстинкта. Таким образом, вполне понятен процесс, как Еврейство взяло на себя руководство во всех областях Русской жизни, посредством Большевистской революции, так как само по себе и внутри себя Славянство вообще лишено каких-либо организаторских способностей и, таким образом, любой Государствообразующей и Государствосохраняющей способности. Уберите все элементы, которые не являются чисто Славянскими из Славянства, и оно будет сразу же подвергаться распаду как Государство. Надо отметить, что в основном, какое-либо образование Государства, может сперва иметь свой внутренний стимул в столкновении Народов высшего и низшего порядка, при котором носители высокой ценности крови - по причинам самосохранения - развивают определенный дух сообщества, который дает им первую возможность организации и господства над низшим Народом. Только преодоление общих задач заставляет принять организационные формы. Но разница между Государствообразующими и не-Государствообразующими элементами заключается именно в том, что создание организации по сохранению своего положения по отношению к другим типам становится возможным для образующих, в то время, как не-Государствообразующие бездарности не способны сами по себе найти те организационные формы, которые гарантировали бы их существование по отношению к другим.
Таким образом современная Россия, или, лучше сказать, современное Славянство Русской национальности, получило как хозяина Еврея, который сперва устранил бывший верхний слой, а теперь должен доказать свою Государствообразующую способность. В свете деяний Еврейства, которое в конце концов только разрушительно, оно будет работать и здесь только в качестве фермента исторического разложения. Оно вызвало помощь духов, от которых оно уже не может избавиться, а борьба внутренней антигосударственной Панславянской идея против Большевистской Еврейской Государственной идеи закончится уничтожением Еврейства. Что тогда останется, будет Россией настолько незначительной в правительственной власти, насколько она будет глубоко укоренена в анти-Немецком подходе. Поскольку это Государство уже не будет обладать Государствосохраняющим верхним слоем, укорененным в любом месте, оно станет источником вечных беспорядков и вечной опасности. Гигантские земельные области, таким образом, окажутся в распоряжении самой разной судьбы, и вместо стабилизации отношений между Государствами на Земле, начнется период самых беспокойных изменений.
Таким образом, первый этап этих изменений будет тем, что самых разные нации мира попытаются вступить в связь с этим огромным комплексом Государств, чтобы тем самым добиться укрепления своих собственных позиций и намерений. Но такие попытки всегда будут связаны с усилиями также приложить свое интеллектуальное и организационное влияние на Россию в то же время.
Германия не может надеяться стать предметом рассмотрения в любом случае в ходе этого развития. Весь менталитет настоящей и будущей России выступает против этого. Что касается будущего, союз Германии с Россией не имеет смысла для Германии, ни с точки зрения трезвой целесообразности, ни в смысле человеческого сообщества. Наоборот, это счастье для будущего, что эти события произошли именно так, потому что, таким образом, заклятье было нарушено, которое помешало бы нам искать цель Немецкой внешней политики там, где она только и может лежать исключительно: территория на востоке.
( продолжение здесь)
Zweites Buch (Секретная книга)
Глава 11
ГЕРМАНИЯ И РОССИЯ
Внешняя политика Франции всегда получала внутренний импульс из этой смеси тщеславия и мании величия. Кто в Германии хочет ждать и надеяться, что чем больше Франция чуждается рациональной ясности мышления, вследствие своей общей негрификации, она тем более однажды проведет изменения в своем расположении и намерениях по отношению к Германии?
Нет, независимо от того, как пойдет в дальнейшем развитие Европы, Франция, используя моментную Немецкую слабость и все дипломатические и военные возможности в своем распоряжении, всегда будет стремиться причинить вред нам и разделить наш Народ, так чтобы в конечном итоге довести его до полного распада.
Следовательно, для Германии любая коалиция, которая не означает сдерживание Франции сама по себе, недопустима.
Вера в Немецко-Русское взаимопонимание сама по себе является фантастической, пока в России правит режим, который пронизан только одной целью: перенести Большевистское отравление в Германию. Вполне естественно, следовательно, что коммунистические элементы агитируют за Немецко-Русский союз. Тем самым они надеются, и справедливо, заиметь возможность привести
Германию к Большевизму. Непонятно, однако, считают ли Немцы националисты, что это возможно - достичь договоренности с Государством, наибольший интерес которого представляет уничтожение этой самой национальной Германии. Очевидно, что если такой союз, наконец, родится сегодня, его результатом будет полное господство Еврейства в Германии точно так, как в России. Также непонятно мнение, что можно вести войну против капиталистической Западной Европы с этой Россией. Ибо, во-первых, современная Россия является ничем иным, как антикапиталистическим Государством. Это, конечно, страна, которая уничтожила свою собственную национальную экономику, но, тем не менее, только для того, чтобы дать международному финансовому капиталу возможность абсолютного контроля. Если бы это было
не так, как может быть, во-вторых, что сам капиталистический мир в Германии занимает позицию в пользу такого альянса? Это все-таки Еврейские органы печати с наиболее откровенными биржевыми интересами, которые поддерживают причины Немецко-Русского союза в Германии. Действительно ли считают, что Берлинская Ежедневная Газета или Франкфуртские Новости и все их иллюстрированные журналы выступают более или менее открыто за Большевистскую Россию, потому что последняя - антикапиталистическое Государство? В политике, это всегда проклятие, когда желание становится отцом мысли.
Конечно, можно предположить, что в самой России, могут произойти внутренние изменения в Большевистском мире, что Еврейский элемент, может быть, будет вытеснен более или менее Русским национальным элементом. Затем нельзя исключить возможность, что современная Большевистская Россия, на самом деле Еврейская капиталистическая, будет смещаться к [к] национальным антикапиталистическим тенденциям. В этом случае, на который указывают многие вещи, было бы мыслимо, и уверенно, что Западноевропейский капитализм серьезно займет позицию против России. Но тогда союз Германии с этой Россией также будет полным безумием. Думать, что такой альянс может быть как-то сохранен в тайне, так же необосновано, как надежда вооружиться для конфликта на основе военных приготовлений, которые сделаны тихо.
Тогда останется лишь два реальных варианта: или этот союз будет рассматриваться со стороны Западноевропейского мира, балансирующего против России, как опасность, или нет. Если да, то я не знаю, кто может всерьез верить, что будет для нас время вооружиться в порядке, способном по крайней мере, не допустить коллапса в первые 24 часа. Или люди действительно верят серьезно в то, что Франция будет ждать, пока мы не построим нашу ПВО и нашу противотанковую оборону? Или они считают, что это может произойти тайно в стране, в которой измена уже считается не
бесстыдным, но мужественным поступком, достойным подражания? Нет, если Германия действительно хочет вступить в союз с Россией против Западной Европы, то Германия вновь станет полем исторической битвы завтра. Помимо этого, требуется совершенно необычная фантазия, чтобы представить себе, что Россия может каким-то образом прийти на помощь Германии, каким образом я не знаю. Единственным успехом таких действий будет то, что Россия сможет тем самым все-таки избежать катастрофы в течение некоторого времени, поскольку она разразится сперва над Германией. Но популярный стимул для такой борьбы против Германии, вряд ли может быть найден, особенно в западных Государствах. Только представьте Германию в
союзе с реальной антикапиталистической Россией, а затем изобразите, как демократическая мировая Еврейская пресса будет мобилизовывать все инстинкты других наций против Германии. Как, особенно во Франции, полная гармония сразу же будут установлена между Французским национал-шовинизмом и Еврейской биржевой прессой. Действительно, пусть
никто не путает этот процесс с борьбой Белых Русских Генералов против Большевизма в прежнее
время. В 1919 и 1920 годах, национальная Белая Россия боролась против Еврейской биржевой революции, воистину международной капиталистической красной революцией в самом высоком смысле. Сегодня, однако, антикапиталистический Большевизм, став национальным, будет вести борьбу против мирового Еврейства. Тот, кто понимает важность печатной пропаганды и ее безграничные возможности для разжигания стран и мешающих людей, может себе представить, в какие оргии ненависти и страсти против Германии будут загнаны Европейские западные нации. Ибо тогда Германия не будет больше в союзе с Россией великой, следует отметить, этической, смелой идеи, но с расхитителями культуры человечества.
Прежде всего, не может быть лучших шансов для Французского правительства, чтобы справиться со своими внутренними трудностями, чем провести полностью безопасную борьбу против Германии в таком деле. Французский национал-шовинизм, может быть все более удовлетворен с тех пор, как, под защитой новой мировой коалиции, он мог бы подойти гораздо ближе к
выполнению конечной цели войны. Так как независимо от характера союза между Германией и Россией, в военном отношении, одной только Германии придется выдерживать самые страшные удары. Полностью за исключением того факта, что Россия не граничит непосредственно с Германией и, следовательно, должна сама первая преодолеть Польское Государство - даже при покорении Польши Россией, которое как таковое совершенно невероятно - в лучшем случае такая
помощь России может по сути прибыть на Немецкую территорию только тогда, когда Германии больше не существует. Но идея десантирования Русских дивизий где-либо в Германии полностью исключается до тех пор, пока Англия и Франция имеют полный контроль над Балтийским морем. Кроме того, высадка Русских войск в Германии невозможна из-за бесчисленных технических трудностей.
Таким образом, если Немецко-Русскому союзу когда-нибудь придется пройти испытание реальностью, и нет такого понятия, как союз без идеи войны, то Германия будет подвергаться сосредоточенным ударам всей Западной Европы, не имея возможности обеспечить свою оборону серьезно.
Но теперь остается вопрос только, какой смысл Немецко-Русский союз должен иметь в целом.
Только сохранение России от гибели и страдания Германии за это? Независимо от того, чем этот
союз окажется в конце концов, Германия не может принять его на установление решающей целью нашей внешней политики. Так как таким образом ничего не изменится в отношении основных жизненно важных вопросов, действительно в отношении жизненно важных потребностей нашего Народа. Напротив, Германия, таким образом, будет более чем когда-либо отрезана от единственной рациональной территориальной политики, направленной на обеспечение ее будущего, шумом вокруг неважной корректировки границы. Так как вопрос о пространстве для нашего Народа не может быть решен на западе или на юге Европы.
Надежда на Немецко-Русский альянс, которая преследует умы даже многих Немецких национальных политиков, тем не менее, является более чем спорной еще по одной причине.
В общем, кажется самоочевидным в национальных кругах, что мы не можем быть очень хорошим союзником Еврейской Большевистской России, так как результатом, по всей вероятности, будет Большевизация Германии. Очевидно, что мы не хотим этого. Но мы опираемся на надежду, что в один прекрасный день Еврейский характер - и что самое главно, международный капиталистический характер Большевизма в России - может исчезнуть
для того, чтобы освободить место для национал-коммунизма, антикапиталистического в мировом масштабе. Тогда эта Россия, проникнутая еще раз национальной тенденцией, вполне может подойти для рассмотрения с точки зрения союза с Германией.
Это очень большая ошибка. Она опирается на огромное незнание психики Народной Славянской Души. Это не должно удивлять никого, если мы вспомним о том, как мало знают даже политически мыслящие в Германии о духовных условиях ее бывших союзников. В противном случае мы бы никогда не упали так низко. Поэтому, если сегодня национальные политики в пользу дружбы с Россией пытаются мотивировать свою политику ссылкой на аналогичные отношения Бисмарка, они игнорируют все множество важных факторов, которые в то время, но не сегодня, говорили в пользу Русской дружбы.
Россия, которую Бисмарк знал, не была типичным Славянским Государством, по крайней мере, поскольку речь идет о политическом руководстве. В общем, у Славянства не хватает Государствообразующих сил. В России особенно, в правительственных учреждениях всегда присутствовали иностранные элементы. Со времен Петра Великого это были, прежде всего, очень многие Балтийские Немцы, которые составляли костяк и мозг Русского государства. На протяжении веков, многие тысячи этих Немцев были Русифицированы, но только в том смысле, в котором наша собственная буржуазия, наша национальная буржуазия, хотела бы Германизировать или Тевтонизировать Поляков или Чехов. Как и в этом случае, новооперившиеся Немцы на самом деле только Немецкоязычные Поляки и Чехи, также как и эти искусственные
Русские остаются Немцами или, еще лучше, Тевтонами, в зависимости от их крови и, следовательно, их возможностей. Россия обязана этому Тевтонскому верхнему слою своим политическим Государством, а также тем, что существует ее небольшая культурная ценность. Великая Россия никогда бы не возникла, ни смогла бы она сохранить себя без этого на самом деле Немецкого верхнего и интеллектуального слоя. Пока Россия была Государством с самодержавной формой правления, этот верхний слой, который на самом деле совсем не Русский, также оказывал решающее влияние на политическую жизнь гигантской империи. Даже Бисмарк знал Россию по крайней мере частично. Именно с этой Россией мастер Немецкой политической государственности вел политическую деятельность. Но даже при его жизни, надежность и
стабильности политики России, как внутренней, так и иностранной, опасно колебалась и стала частично непредсказуемой. Это заключается в постепенном подавлении Немецкой верхушки. Этот процесс трансформации Русской интеллигенции частично вызван тем обескровливанием Русской нации в результате многочисленных войн, которые, как уже упоминалось в этой книге, в первую очередь уничтожают расово наиболее ценные силы. На самом деле особенно офицерский корпус по большей части, не Славянский по происхождению, и в любом случае не Русский по крови. Вдобавок к этому пришло незначительное увеличение верхнего слоя интеллигенции, как таковой, и, наконец, искусственное обучение в школах реальной Русскости в смысле крови. Небольшое Государствосохраняющее значение новой Русской интеллигенции, как таковое, основано на крови, и показало себя наиболее остро, возможно, в нигилизме университетов России. В основном, однако, этот нигилизм был ничем иным, кроме как оппозицией, определяемой по крови реальной Русскости к расово чужеродному верхнему слою.
Панславянская идея была противопоставлена Русской идеей Государства, в той мере, как Тевтонский Государствообразующий верхний слой России был заменен расово чисто Русским буржуазным классом. С первых часов своего рождения она была Народная, Славянская [Русская], и антинемецкая. Антинемецкий характер вновь возникающей Русскости, особенно в слоях так называемой интеллигенции, однако, был не только чистым рефлексом в отношении бывшего аристократического чужеродного высшего класса в России, например, на основании политически либерального мышления. Напротив, в наиболее собственном смысле, это был протест Славянской натуры против Немецкой. Эти две Народные Души, которые имеют очень мало общего, когда в самом деле должно быть определено сперва, имеет ли эта малость, у них общая, свою причину в беспорядочно порушенных расовых индивидуальных элементах, из которых Русский, а также Немецкий Народ, как представляется, образован. Таким образом, то, что является общим для нас и для Русских, так же мало согласно с Немецким, как и с Русским характером, но, вместо этого, его следует приписать только нашему кровосмешению, которое принесло столько же восточнославянских элементов в Германию, как и Нордических Немецких
в Россию.
Но если в качестве критерия двух духовных богатств мы должны будем принять чисто Нордический Немецкий, скажем из Вестфалии, и поместим чисто Славянский Русский против него, бесконечные пропасти будут зиять между этими двумя представителями двух Народов. На самом деле Русский Славянский Народ всегда чувствовал это, и поэтому всегда была инстинктивная антипатия к Немцу. Твердая дотошность, а также холодная логика трезвой мысли, являются тем, что настоящий Русский внутренне считает черствым и отчасти даже непонятным. Наше чувство порядка не только не находит взаимной любви, но всегда будет вызывать отвращение. Что нам кажется как нечто самоочевидное, для Русского, однако, бедствие, поскольку это представляет собой ограничение его природной, различно структурированной, духовной и инстинктивной жизни. Поэтому Славянская Россия будет чувствовать себя тянущейся все больше и больше к
Франции. И действительно, во все большей степени, так как Франкский нордический элемент также подавляется во Франции. Легкая, поверхностная, более или менее женственная Французская жизнь имеет больше возможностей, чтобы очаровать Славянина, поскольку
внутренне это ему ближе, чем серьезность нашей Немецкой борьбы за существование. Поэтому не случайно, если Панславянская Россия вызывает политический восторг во Франции, точно так, как Русская интеллигенция Славянских кровей нашла в Париже Мекку собственных потребностей в цивилизации.
Процесс подъема Русской национальной буржуазии, в то же время вызывал [означал] внутреннее отчуждение этой новой России от Германии, которая в настоящее время уже не могла опираться на расово близкий Русский верхний слой.
В самом деле, уже на рубеже веков, антинемецкая ориентация представителей Народной
Панславянской идея была настолько сильна, и ее влияние на политику России возросло до такой степени, что даже Германское более чем достойное отношение применительно к России, по случаю Русско-Японской войны, не могло больше сдерживать дальнейшее отчуждение между двумя Государствами. Затем Мировая Война, которая в немалой степени была разожжена Панславянской агитацией. Реальное правительство России, поскольку оно было представлено
бывшим верхним слоем, поэтому, вряд ли могло сказать хоть слово больше.
Мировая Война, сама по себе, вызвала дальнейшее [окончательное] обескровливание Нордических Немецких элементов России, и последнее остатки были окончательно искоренены путем Революции и Большевизма. Это было не то, чтобы Славянский расовый инстинкт нарочно осуществил борьбу за уничтожение бывшего, не Русского верхнего слоя сам по себе. Нет, он приобрел тем временем новых лидеров в Еврействе. Еврейство, подавляя верхний слой и, следовательно, продвигаясь к высшему руководству, истребили бывший чужеродный высший класс с помощью Славянского расового инстинкта. Таким образом, вполне понятен процесс, как Еврейство взяло на себя руководство во всех областях Русской жизни, посредством Большевистской революции, так как само по себе и внутри себя Славянство вообще лишено каких-либо организаторских способностей и, таким образом, любой Государствообразующей и Государствосохраняющей способности. Уберите все элементы, которые не являются чисто Славянскими из Славянства, и оно будет сразу же подвергаться распаду как Государство. Надо отметить, что в основном, какое-либо образование Государства, может сперва иметь свой внутренний стимул в столкновении Народов высшего и низшего порядка, при котором носители высокой ценности крови - по причинам самосохранения - развивают определенный дух сообщества, который дает им первую возможность организации и господства над низшим Народом. Только преодоление общих задач заставляет принять организационные формы. Но разница между Государствообразующими и не-Государствообразующими элементами заключается именно в том, что создание организации по сохранению своего положения по отношению к другим типам становится возможным для образующих, в то время, как не-Государствообразующие бездарности не способны сами по себе найти те организационные формы, которые гарантировали бы их существование по отношению к другим.
Таким образом современная Россия, или, лучше сказать, современное Славянство Русской национальности, получило как хозяина Еврея, который сперва устранил бывший верхний слой, а теперь должен доказать свою Государствообразующую способность. В свете деяний Еврейства, которое в конце концов только разрушительно, оно будет работать и здесь только в качестве фермента исторического разложения. Оно вызвало помощь духов, от которых оно уже не может избавиться, а борьба внутренней антигосударственной Панславянской идея против Большевистской Еврейской Государственной идеи закончится уничтожением Еврейства. Что тогда останется, будет Россией настолько незначительной в правительственной власти, насколько она будет глубоко укоренена в анти-Немецком подходе. Поскольку это Государство уже не будет обладать Государствосохраняющим верхним слоем, укорененным в любом месте, оно станет источником вечных беспорядков и вечной опасности. Гигантские земельные области, таким образом, окажутся в распоряжении самой разной судьбы, и вместо стабилизации отношений между Государствами на Земле, начнется период самых беспокойных изменений.
Таким образом, первый этап этих изменений будет тем, что самых разные нации мира попытаются вступить в связь с этим огромным комплексом Государств, чтобы тем самым добиться укрепления своих собственных позиций и намерений. Но такие попытки всегда будут связаны с усилиями также приложить свое интеллектуальное и организационное влияние на Россию в то же время.
Германия не может надеяться стать предметом рассмотрения в любом случае в ходе этого развития. Весь менталитет настоящей и будущей России выступает против этого. Что касается будущего, союз Германии с Россией не имеет смысла для Германии, ни с точки зрения трезвой целесообразности, ни в смысле человеческого сообщества. Наоборот, это счастье для будущего, что эти события произошли именно так, потому что, таким образом, заклятье было нарушено, которое помешало бы нам искать цель Немецкой внешней политики там, где она только и может лежать исключительно: территория на востоке.
( продолжение здесь)