про вырождение меритократии
Почему элита терпит неудачу
(...)
Из всех навязчивых идей, которые преследуют элиту, самой выдающейся является одержимость интеллектуальными способностями. Интеллект - это главная ценность меритократии, та, которая восходит к первым стандартизированным тестам, первым тестам на оценку IQ, с которых начались современные экзамены на определение академических способностей. Назвать представителя элиты «блестяще умным» значит сделать этому человеку самый лучший комплимент.
Интеллект - это жизненно важная характеристика тех, кто занимает место во власти. Однако культуру меритократии характеризует не только прославление ума. Здесь речь идет о чем-то гораздо более тлетворном: Культ интеллекта, в котором ум является главным достоинством, в сочетании с убеждением, что людей необходимо делить на классы в соответствии с их талантами и создавать, таким образом, иерархию интеллектуальных способностей - подобно иерархии богатства - никогда не перестанет набирать силу. В обществе, настолько же стратифицированном, как наше, это может показаться довольно соблазнительным выводом. Если существуют люди, которые зарабатывают 500 тысяч долларов, 5 миллионов долларов и 5 миллиардов долларов - и все они принадлежат элите - возможно, между их интеллектуальными способностями существуют такие же различия.
С книге «Ликвидированные: этнография Уолл-стрит» (Liquidated: An Ethnography of Wall Street) антрополог Карен Хо (Karen Ho) показывает, каким образом одержимость интеллектом порождает «меритократическую цепь обратной связи», в которой растущее влияние банкиров само по себе становится еще одним свидетельством того, что они на самом деле являются «умнейшими». По словам одного из аналитиков агентства Morgan Stanley, с которым Хо беседовала, новым сотрудникам фирм «обычно говорят, что они будут работать с самыми блестящими людьми в мире. Это лучшие умы нашего столетия». Роберт Хопкинс (Robert Hopkins) из Lehman Brothers рассказал ей о тех людях, которые населяют Уолл-Стрит: «Мы говорим о самых умных людях в мире. Мы! Они самые умные люди в мире».
И, как вы уже догадываетесь, учитывая фрактальную природу неравенства наверху, над теми, кто работает в крупнейших компаниях Уолл-Стрит, существует целый мир асов хеджевых фондов, которые считают себя намного умнее служащих с Уолл-Стрит. «Нет никаких сомнений в том, что большинство людей на Уолл-Стрит, даже если у них богатый послужной список, как правило, недоразвиты», - в шутку сказал мне однажды за ужином аналитик хеджевого фонда, которого я буду называть Эли. Хеджевые фонды, по мнению Эли и его коллег, это то, что нужно, самый узкий из узких кругов. «Всю мою жизнь меня окружали люди, которые очень серьезно относились к интеллектуальным способностям, - сказал Эли. - Я учился в хороших школах, я работал в окружении умных людей. И до сих пор я работаю в компании, которая гордится тем, что в ней работают самые умные люди, и это на самом деле так».
Эта уверенность, естественно, проецируется на окружающих, и из нее возникает та власть, которой обладает финансовый сектор в целом. «В конце дня, - говорит Эли усмехаясь, - Америка делает то, что ей велит Уолл-Стрит. И независимо от того, происходит ли так, потому что Уолл-Стрит знает лучше, потому что Уолл-Стрит грамотно ведет нечестную игру в своих интересах или потому что Уолл-Стрит ничего не знает и несет чепуху, такова американская культура».
Это Культ интеллекта в своем самом вредоносном виде: слушайтесь Уолл-Стрит, там работают самые умные люди планеты.
Хотя интеллектуальные способности являются обязательным условием для квалифицированной элиты, но одного обладания ими недостаточно: мудрость, проницательность, сочувствие и нравственная твердость важны в не меньшей степени, хотя эти черты ценятся не так высоко. В самом деле, чрезмерная интеллектуальная одаренность без этих качеств может оказаться невероятно разрушительной. Однако умение сочувствовать не может произвести такое же впечатление, как интеллект. Интеллект ослепляет и гипнотизирует. Более того, он пугает. Когда группа влиятельных людей собирается вместе, чтобы принять какое-либо решение, возникают конфликты и споры, и чаще всего решение, которое, в конечном счете, принимается, исходит от людей, считающихся «самыми умными».
Именно в таких условиях процветает деструктивно направленный интеллект. За многими самыми катастрофическими и разрушительными решениями администрации Буша стоит один человек - Дэвид Аддингтон (David Addington), советник, а затем начальник аппарата Дика Чейни (Dick Cheney). Аддингтона называли «Чейни при Чейни», а также «самым влиятельным человеком, о котором вы когда-либо слышали». Бывший юрист Белого дома Буша рассказал Джейн Майер (Jane Mayer) из The New Yorker, что правовую базу для «войны с терроризмом» - от бессрочного задержания до пыток, отмены Женевских конвенций 1949 года и несоблюдения приказа хабеас корпус - полностью создал Аддингтон.
Отличительной чертой Аддингтона, как его изображают во многих источниках, является его бескомпромиссный, сосредоточенный на идеологической составляющей интеллект. «Мальчик казался невероятно талантливым, - рассказывает бывший учитель истории Аддингтона в средней школе. - Он презрительно относился ко всем, кто проявлял свою наивность или был не слишком талантлив. Его презрение можно было практически потрогать». В профиле Аддингтона на US News и World Report говорится, что «его способность усваивать сложную информацию просто легендарна». Его коллеги характеризуют его как «невероятно умного» и «совершенно гениального» человека.
Судя по всем этим описаниям, перед нами человек, который использовал свою удивительную память, острую как бритва логику и обширные знания, для того чтобы направить политику администрации в деструктивном направлении. Поскольку он блестяще знал закон, он мог выдвигать такие аргументы, которые прозвучали бы безумием из уст кого-либо другого. Он всегда редактировал пресс-релизы таким образом, чтобы они отражали максималистскую интерпретацию президентской власти, а его невероятная свирепость и аналитические способности позволяли ему сносить на своем пути всех, кто выступал с возражениями. Юрист Пентагона Ричард Шиффрин (Richard Schiffrin) в разговоре с Майер охарактеризовал поведение Аддингтона после трагедии 11 сентября следующим образом: «Он сидел, слушал, а затем говорил «Нет, это неправильно»… Он не признавал мнения других юристов. Он всегда был прав. Он не слушал. Он знал все ответы».
Это можно назвать мощным проявлением темных эмоциональных корней Культа интеллекта: желание дифференцировать и доминировать, которое меритократия поощряет. По иронии, в стремлении держаться особняком Культ интеллекта может убить независимые мысли, внушая людям на подсознательном уровне, что они должны полагаться на мнение тех, с кем все считаются.