Рассказ задержанного на митинге
Ещё один перепост.
(Что-то я с ними зачастил. Но попадаются интересные тексты - та что чего бы и не. Опять же - мой ЖЖ, что хочу, то и пощу.)
Это рассказ одного из участников митингов о том, как его задержали и как судили.
Я вообще люблю истории, которые люди рассказывают про себя, про то, что было лично с ними. А тут ещё рассказывает человек довольно спокойно и с массой интересных подробностей. Кстати, кто на митинги ходит может быть будет и практически полезно - там кое-какие детали того, кто какие решения принимает, какие заготовки своего рода есть у судей на какие случаи.
"ПРО ЗАДЕРЖАНИЕ И СУД
Как правило, в протоколах об административных правонарушениях в связи с митингами пишут ложь.
У меня, например, в протоколе написано, что я митинговал в 17:30 по адресу Новая Басманная, 2. На самом деле меня взяли в 17:15 примерно в шестистах-семистах метрах от этого дома.
В протоколе написано, что я игнорировал разъяснения сотрудников полиции и не реагировал на неоднократные требования прекратить противоправные действия. На самом деле никаких разъяснений и требований я не получал, просто ко мне сзади подошел омоновец, схватил за руку и молча потащил в автозак.
В протоколе написано, что посредством громкоговорителей осуществлялось информирование о незаконности мероприятия на Новой Басманной. Я слышал эти громкоговорители у Трех вокзалов. Понятия не имею, были ли они на Новой Басманной. Точно знаю, что их не было в Басманном переулке, где меня взяли.
Ни в полиции, ни в суде никто не пытался разобраться, правда ли написана в протоколе. Выясняли только одну деталь - буду ли я энергично отрицать, что вообще участвовал хоть в каком-либо мероприятии в этот день, что выходил куда-то, придавая своему выходу общественно-политический смысл. Неважно, где и когда я был.
Мне судья Шелкошвейн прямо так и сказала: "Единственное, что имеет значение, это ходили ли вы на митинг". И в постановлении написала: "Правовое значение имеет лишь факт его участия в любой форме в подобном мероприятии".
Не знаю, что бывает с людьми, которые до такой степени энергично отрицают свое участие в митинге, что готовы осуждать митингующих, хвалить Путина и т.п. Знаю, что у судей есть заготовка на случай, если им покажется, что задержанный отрицает участие в митинге, но не энергично. В этом случае они спрашивают был ли задержанный ранее знаком с теми, кто его задержал и отправил в суд. И если нет, судья торжественно заявляет: "Значит, у них не могло быть причины вас оговорить!". И дальше все равно признают вину.
Меня судья попросила подробно описать, что я делал с 14:00 до 19:40 и конкретно сказать, участвовал ли в это время в каких-то мероприятиях. Я ответил, что с 14:00 до 17:00 участвовал, тут она перебила и дальше уже не уточняла. Но до этого момента, она, кажется, считала меня "не энергичным отрицателем", и поэтому разыграла заготовку насчет знакомства с полицейскими и отсутствия у них мотивов для оговора.
В сущности, в делах по административной статье 20.2, которая про митинги, решающую роль играют три человека. Первый человек пишет рапорт о якобы совершенном вами правонарушении. Где, когда и кем пишутся эти рапорта на самом деле, я не знаю. Но они для всех задержанных пишутся как под копирку и часто содержат множество ложных деталей. Правдив там лишь факт участия задержанного "в любой форме в подобном мероприятии", и то не всегда. Иногда еще место событий совпадает с реальным. Время уже почти никогда. В моем случае рапорт подписал "Командир отделения 1 ОВ (ОМ) ОР (ОМ) Росгвардии по г. Москве лейтенант В. А. Шутылев".
Я видел этот рапорт своими глазами, когда знакомился с делом; записал его имя, звание и должность оттуда. Думаю, что ОВ значит "особый взвод", ОР - "особая рота", а ОМ - "отряд мобильный". Неплохо было бы выяснить всю цепочку начальников между командиром отделения и Путиным, но, оказывается, численность и структура войск ОМОН с 2016 года засекречены. На официальном сайте московской Росгвардии названы только ее начальник (генерал Воробьев) и пять его замов. Поскольку "Инсайдер" уже написал про имущество этого Воробьева и его семьи, думаю, что впредь и этих начальников станут секретить.
Второй важный человек при фабрикации административного дела - это сотрудник ОВД, который решает, отпустить задержанных без протокола или же составить протокол и передать дело в суд. В моем случае это майор полиции Сараев Николай Владимирович, зам. нач. полиции по районам Силино и Старое Крюково. Он написал определение о передаче материалов дела по подведомственности и в этом определении "установил, рассмотрев материалы", что я нарушил ч. 5. ст. 20.2. Этот документ - определение о передаче дела в суд - тоже есть в самом деле, и с ним (в норме) можно и нужно ознакомиться перед разбирательством в суде.
Третий важный человек - судья. В моем случае - судья-криминалист Зеленоградского районного суда по Москве Елена Викторовна Шелкошвейн.
Я должен сказать, что все трое, хотя и до конца сыграли свои роли в фабрикации дел против кучи невинных людей, сверх этой меры зла старались не причинять. Омоновцы нас не били, не запугивали, не трамбовали в автозак 30 человек (а только 23, и одного даже выпустили, когда мы хором стали кричать, что он тут случайный). Когда доехали до ОВД сразу всех вывели из автозака, а не держали в нем 10 часов, как некоторых.
Полиция тоже никого не била, общалась вежливо, все требуемые документы выдавала, ксерокс у них при этом не ломался. Хотели взять у меня отпечатки пальцев, но я твердо сказал "нет", и они отступили. Отпустили меня не через 3 часа после задержания, а через 5, но они, похоже, действительно старались побыстрее оформить все необходимые бумаги. В суде дали спокойно ознакомиться с делом, приняли и приобщили к делу все ходатайства и заявления, моментально и по своей инициативе выдали копию постановления. Поскольку мое ходатайство о вызове свидетелей отклонили, я потребовал об этом отдельное определение суда, мне его дали, и с заверенной копией. Таким образом, я вышел из их рук живой и здоровый, да еще с набором документов, который позволит доказать в будущем мою правоту. Если захочу получить политическое убежище, этих документов тоже, наверное, хватит.
Поэтому, думается, в моем случае претензии должны быть направлены не столько на тройку прямых исполнителей, сколько на их непосредственное руководство. Для судьи и майора полиции восходящая к Путину вертикаль начальников, кажется, довольно прозрачна. Для омоновского лейтенанта - нет, там сложнее. Но во всем можно со временем разобраться.
Я думаю, что каждый, кто был подвергнут несправедливому суду, должен стать немножко графом Монте-Кристо. А сам роман об этом графе - включен в Федеральный список экстремистских материалов."
Оригинал тут: https://www.minds.com/newsfeed/1204071542252388352
(Что-то я с ними зачастил. Но попадаются интересные тексты - та что чего бы и не. Опять же - мой ЖЖ, что хочу, то и пощу.)
Это рассказ одного из участников митингов о том, как его задержали и как судили.
Я вообще люблю истории, которые люди рассказывают про себя, про то, что было лично с ними. А тут ещё рассказывает человек довольно спокойно и с массой интересных подробностей. Кстати, кто на митинги ходит может быть будет и практически полезно - там кое-какие детали того, кто какие решения принимает, какие заготовки своего рода есть у судей на какие случаи.
"ПРО ЗАДЕРЖАНИЕ И СУД
Как правило, в протоколах об административных правонарушениях в связи с митингами пишут ложь.
У меня, например, в протоколе написано, что я митинговал в 17:30 по адресу Новая Басманная, 2. На самом деле меня взяли в 17:15 примерно в шестистах-семистах метрах от этого дома.
В протоколе написано, что я игнорировал разъяснения сотрудников полиции и не реагировал на неоднократные требования прекратить противоправные действия. На самом деле никаких разъяснений и требований я не получал, просто ко мне сзади подошел омоновец, схватил за руку и молча потащил в автозак.
В протоколе написано, что посредством громкоговорителей осуществлялось информирование о незаконности мероприятия на Новой Басманной. Я слышал эти громкоговорители у Трех вокзалов. Понятия не имею, были ли они на Новой Басманной. Точно знаю, что их не было в Басманном переулке, где меня взяли.
Ни в полиции, ни в суде никто не пытался разобраться, правда ли написана в протоколе. Выясняли только одну деталь - буду ли я энергично отрицать, что вообще участвовал хоть в каком-либо мероприятии в этот день, что выходил куда-то, придавая своему выходу общественно-политический смысл. Неважно, где и когда я был.
Мне судья Шелкошвейн прямо так и сказала: "Единственное, что имеет значение, это ходили ли вы на митинг". И в постановлении написала: "Правовое значение имеет лишь факт его участия в любой форме в подобном мероприятии".
Не знаю, что бывает с людьми, которые до такой степени энергично отрицают свое участие в митинге, что готовы осуждать митингующих, хвалить Путина и т.п. Знаю, что у судей есть заготовка на случай, если им покажется, что задержанный отрицает участие в митинге, но не энергично. В этом случае они спрашивают был ли задержанный ранее знаком с теми, кто его задержал и отправил в суд. И если нет, судья торжественно заявляет: "Значит, у них не могло быть причины вас оговорить!". И дальше все равно признают вину.
Меня судья попросила подробно описать, что я делал с 14:00 до 19:40 и конкретно сказать, участвовал ли в это время в каких-то мероприятиях. Я ответил, что с 14:00 до 17:00 участвовал, тут она перебила и дальше уже не уточняла. Но до этого момента, она, кажется, считала меня "не энергичным отрицателем", и поэтому разыграла заготовку насчет знакомства с полицейскими и отсутствия у них мотивов для оговора.
В сущности, в делах по административной статье 20.2, которая про митинги, решающую роль играют три человека. Первый человек пишет рапорт о якобы совершенном вами правонарушении. Где, когда и кем пишутся эти рапорта на самом деле, я не знаю. Но они для всех задержанных пишутся как под копирку и часто содержат множество ложных деталей. Правдив там лишь факт участия задержанного "в любой форме в подобном мероприятии", и то не всегда. Иногда еще место событий совпадает с реальным. Время уже почти никогда. В моем случае рапорт подписал "Командир отделения 1 ОВ (ОМ) ОР (ОМ) Росгвардии по г. Москве лейтенант В. А. Шутылев".
Я видел этот рапорт своими глазами, когда знакомился с делом; записал его имя, звание и должность оттуда. Думаю, что ОВ значит "особый взвод", ОР - "особая рота", а ОМ - "отряд мобильный". Неплохо было бы выяснить всю цепочку начальников между командиром отделения и Путиным, но, оказывается, численность и структура войск ОМОН с 2016 года засекречены. На официальном сайте московской Росгвардии названы только ее начальник (генерал Воробьев) и пять его замов. Поскольку "Инсайдер" уже написал про имущество этого Воробьева и его семьи, думаю, что впредь и этих начальников станут секретить.
Второй важный человек при фабрикации административного дела - это сотрудник ОВД, который решает, отпустить задержанных без протокола или же составить протокол и передать дело в суд. В моем случае это майор полиции Сараев Николай Владимирович, зам. нач. полиции по районам Силино и Старое Крюково. Он написал определение о передаче материалов дела по подведомственности и в этом определении "установил, рассмотрев материалы", что я нарушил ч. 5. ст. 20.2. Этот документ - определение о передаче дела в суд - тоже есть в самом деле, и с ним (в норме) можно и нужно ознакомиться перед разбирательством в суде.
Третий важный человек - судья. В моем случае - судья-криминалист Зеленоградского районного суда по Москве Елена Викторовна Шелкошвейн.
Я должен сказать, что все трое, хотя и до конца сыграли свои роли в фабрикации дел против кучи невинных людей, сверх этой меры зла старались не причинять. Омоновцы нас не били, не запугивали, не трамбовали в автозак 30 человек (а только 23, и одного даже выпустили, когда мы хором стали кричать, что он тут случайный). Когда доехали до ОВД сразу всех вывели из автозака, а не держали в нем 10 часов, как некоторых.
Полиция тоже никого не била, общалась вежливо, все требуемые документы выдавала, ксерокс у них при этом не ломался. Хотели взять у меня отпечатки пальцев, но я твердо сказал "нет", и они отступили. Отпустили меня не через 3 часа после задержания, а через 5, но они, похоже, действительно старались побыстрее оформить все необходимые бумаги. В суде дали спокойно ознакомиться с делом, приняли и приобщили к делу все ходатайства и заявления, моментально и по своей инициативе выдали копию постановления. Поскольку мое ходатайство о вызове свидетелей отклонили, я потребовал об этом отдельное определение суда, мне его дали, и с заверенной копией. Таким образом, я вышел из их рук живой и здоровый, да еще с набором документов, который позволит доказать в будущем мою правоту. Если захочу получить политическое убежище, этих документов тоже, наверное, хватит.
Поэтому, думается, в моем случае претензии должны быть направлены не столько на тройку прямых исполнителей, сколько на их непосредственное руководство. Для судьи и майора полиции восходящая к Путину вертикаль начальников, кажется, довольно прозрачна. Для омоновского лейтенанта - нет, там сложнее. Но во всем можно со временем разобраться.
Я думаю, что каждый, кто был подвергнут несправедливому суду, должен стать немножко графом Монте-Кристо. А сам роман об этом графе - включен в Федеральный список экстремистских материалов."
Оригинал тут: https://www.minds.com/newsfeed/1204071542252388352