«Телец» Сокурова
Говорить о насилии и власти не через пафос «больших» событий (война, революция, террор и т.д.), а через интимность родственных отношений, через переживание болезни (болезнь особенно интимна - человек беззащитен, родственники, врачи, градусники, ложечки, лекарства - и все так или иначе соприкасаются с телом больного, направлены на него), через внутреннюю речь. Плюс позиция полуслучайного наблюдателя, которого от собственных мыслей отрывает лишь голоса в коридоре или движение в окне.
Может быть, лучшая вещь сейчас - это белый лист бумаги без рамки, без окружения, без контекста, в который «читатель» (если всё - «текст») может смотреть как в окно или зеркало. Земля вроде ещё не переселена, но культуре уже давно не достаёт пространства и ресурсов высказывания. И вакуум, пустота становится единственным местом, где ещё можно если не говорить, то хотя бы дышать. Но прежде чем попытаться снова открыть рот, может быть лучше подумать, а стоит ли? или ценнее помолчать?
Хотя это, конечно, утопия. Кто же нас удержит.
Может быть, лучшая вещь сейчас - это белый лист бумаги без рамки, без окружения, без контекста, в который «читатель» (если всё - «текст») может смотреть как в окно или зеркало. Земля вроде ещё не переселена, но культуре уже давно не достаёт пространства и ресурсов высказывания. И вакуум, пустота становится единственным местом, где ещё можно если не говорить, то хотя бы дышать. Но прежде чем попытаться снова открыть рот, может быть лучше подумать, а стоит ли? или ценнее помолчать?
Хотя это, конечно, утопия. Кто же нас удержит.