Баллада о горожанах
Пражанка Радуза - городская певица наподобие парижанки Заз или уфимки Земфиры, но с консерваторским образованием. Её творчество не имеет к теме моего поста ни малейшего отношения. Тем не менее, под катом вы найдёте, помимо моего мнения об одной культурно-исторической коллизии, несколькo её песен.Тому есть простая причина: при написании поста я слушал Радузу без перерыва. Так что она была моей музой и пoчти соавтором.
Поклонники Радузы считают, что она даже лучше Эдит Пиаф, поскольку все её песни - собственного сочинения. Радуза поёт по-французски о девушке в чужой стране - без своего города, без своих друзей, без своего языка. У неё остались только плохая одежда, акцент, несколько любовников и пражские песни. Продюсеров у Радузы нет, спонсоров тоже нет, поэтому нет и клипа. Это обстоятельство позволяет читать Богемика и слушать Радузу одновременно - статичная картинка не отвлекаeт от текста.
Кинокритик Игорь Манцов побеседовал с культурологом Вадимом Касаткиным. Их разговор, озаглавленный "Баллада об испуганном мужике", вышел за рамки обсуждения фильма Василия Шукшина "Печки-лавочки". Mанцов стал рассуждать о России и русской культуре:
"Что нам возвращать, рабовладельческую грязь и барскую спесь?" ;
"Нашим бы грамотным для начала признать свою ограниченность. Так нет же, оне обижаюцца, суют тебе под нос «великую русскую культурку». Дворянскую, дворянскую! К которой, вдобавок, никакого отношения не имеют. В рамках которой массовый человек из народа адаптироваться и уютно расположиться неспособен; но им-то, грамотным, на это наплевать";
"Пока не будет признан гнилостный характер давно упокоившейся аристократической культурки, ничего-то здесь не изменится".
"...массовое общество оказалось для российской элиты начала XX-го столетия чем-то совершенно непонятным. Ничтожная элита эта не осознала его логической необходимости, не приняла неизбежности. Всё цеплялась, сволота, за архаику. Уже давно пора сказать во весь голос: беды русского XX-го века произошли единственно по причине отсутствия смирения у правящих расейских корпораций - власти, духовенства, интеллигенции. Они не признали массовое общество за общество неизбежное, они изо всех сил ему сопротивлялись, упуская время, и они не приготовили актуально-адекватной образной системы." http://www.chaskor.ru/article/ballada_ob_ispugannom_muzhike_29208
Эти высказывания были опубликованы 23 августа. А 26 августа 2-й канал чешского телевидения показал запись ежегодного концерта Венской филармонии, состоявшегося 6 июля под открытым небом в Шёнбрунне. Дирижировал в этом году венесуэлец Густаво Дудамель. Как обычно, собралось до 80 000 зрителей. Как обычно, концерт показали в 60 странах мира.
Исполнялись произведения восьми композиторов. Трое из них были русскими - Чайковский, Мусоргский, Бородин. Это тоже вполне обычно.
И лучший европейский оркестр, и венесуэлец Дудамель, и рассевшиеся на траве шёнбруннских газонов 80 000 слушателей, и телезрители в 60 странах мира оказались способны адаптироваться и уютно расположиться в рамках "дворянской, дворянской!" русской культуры.
Англо-саксонским писателям образная система "давно упокоившейся аристократической" русской культуры представляется настолько актуально-адекватной, что, определяя десять величайших литературных пpоизведений в истории человечества, они внесли в список книги трёх русских авторов (Толстого, Достоевского, Чехова) и одного русско-американского (Набокова) http://ttolk.ru/?p=9439
А ссылку на реплики юных богемских форумисток, обсуждающих "Евгения Онегина", я, пожалуй, давать не буду. Увы, я уже не в том возрасте, чтобы цитировать чьи бы то ни было неумеренно восторженные возгласы по какому бы то ни было поводу. Так что ограничусь песней Радузы из альбома "В салоне барочных дам" - она куда спокойнее. Сопровождающий эту вещицу видеоряд вполне тривиален - барышни, кавалеры, русская тройка, дуэль, портрет Пушкина - так что в случае недостатка времени задерживаться на просмотр данного клипа тоже необязательно. При желании можно слушать письмо Радузы Татьяне и читать Богемика дальше.
Это интереснейший культурный феномен: чешка Радуза, начинавшая карьеру как уличная певица на Карловом Мосту, устраивается в русской "дворянской, дворянской!" культуре не менее уютно, что 80 000 слушателей Мусоргского в джинсах и с рюкзачками за спиной устраиваются на лужайках Шёнбрунна, а кинокритик Манцов от упоминания русской культуры впадает в истерику: "Сволота цепляется за архаику!"
Естественно, дело не в Манцове. Будь он один, его можно было бы просто сочувственно погладить по голове: "бывает и такое". Мало ли по каким причинам у человека может быть извращённое предстaвление об истории и испорченный вкус. Но Манцов говорит от лица целого народа, от лица единственного на этой планете народа, страдающего патологической ненавистью к исторической России - от лица советских.
Знаете, почему Чехов, Мусоргский и Пушкин - свои для европейцев? Потому что они были творцами городской культуры, а Европа населена горожанами. Советские же горожанами не бывают. Перебравшись из деревень и местечек в города, они остались принципиально негородским народом. Советской власти удалось довольно быстро сформировать два подвида подданных - изображающих интеллигенцию местечковых и играющиx роль народа слобожан. Эти люди сами себя загнали в планетарное культурно-интеллектуальное гетто, из которого так и не выбрались.
Бóльшую часть носителей русской культуры - коренных горожан - Советская власть просто истребила физически.
У Галковского был пост "Белый Беляев". Там наглядно показано, что значило быть образованным русским горожанином в СССР:
"Беляев закончил семинарию, потом Демидовский юридический лицей и стал присяжным поверенным. У него была большая практика и человеком он был обеспеченным. Например мог себе позволить длительные туристические поездки в Европу. Кроме того, Беляев был театралом и меломаном, играл на скрипке, писал заметки о театральных премьерах и сам участвовал в театральной жизни Смоленска. Физически он был совершенно здоров.
Что это за биография? Правильно - это биография трупа. Такие люди полегли во время гражданской. Кто выжил - пошли по ссылкам и лагерям. Кто стал всерьёз сотрудничать с советской властью - получили своё в 1937. Счастливчиками оказались те, кто убежали в чём мать родила. Эти постепенно растворились в среде отвратительных европейцев, хотя половина из них всё-таки погибла в 1939-1945 годах."
Далее рассказывается, как Беляеву удалось всё же выжить в СССР:
"Что касается поповского происхождения, то его отец и мать революцию не пережили, Беляев заявил, что его сестра умерла в детстве от рака, а брат утонул, и больше родственников у него нет. Концы в воду. Такое сиротство конечно очень нетипично для семинарской среды, с её семейственностью и бесконечными родственниками.
<...>он постоянно менял место дислокации. Дочь с обидой вспоминала, что отец всё время переезжал с одной квартиры на другую, причём как-то спонтанно и бездумно. Например они жили в роскошно обставленной квартире, вдруг переехали, а там всей обстановки - табуретка и раскладушка. Мебель же отец поленился перевозить. С её точки зрения это свидетельствовало о полной непрактичности отца. Глупенькая так и не поняла, что умный отец спас ей жизнь." http://galkovsky.livejournal.com/163676.html
Более правдивого текста о русских в СССР мне не попадалось. Моя собственная бабушка, не писательница, обычная русская мещанка, жила как минимум в пяти городах в разных концах страны и пользовалась четырьмя различными фамилиями. Так было больше шансов в случае чего не потянуть за собой никого из своих.
У неё было четверо (или пятеро? - не знаю точно) братьев и сестёр. Разъехавшись по Союзу, они стали указывать в анкетах: "Сведений о родственниках не имею". Это всё, что мне о них известно. Ну, ещё есть туманное семейное предание, что вроде бы кто-то из воевавших за белых в итоге оказался в Австралии. Мне говорили, в 20-х с ним якобы даже переписывались (в 30-х эти письма уничтожили). Не знаю, правда ли это.
Уже в 70-х, когда страшное осталось в прошлом, в Крыму нашлась двоюродная сестра моей мамы. Они два или три раза встретились - чужие люди с разными судьбами. Я совершенно не сентиментальный человек и никогда не буду искать своих родственников. Мне достаточно понимать, что произошло с моей страной и её жителями. Я понимаю это лучше, чем хотел бы сам.
Недавно кто-то написал, что я стою на плечах Галковского. Наверное, со стороны это выглядит именно так. Но сам я всегда считал, что стою на плечах своей бабушки, биографию которой знаю от силы процентов на 30. Она умела красноречиво молчать, эта русская горожанка с крепкими плечами и железной волей.
С этой высоты я взираю на советских слобожан и думаю: А они-то хотя бы что-нибудь понимают? Ну хоть самые элементарные вещи? Например, что классика по определению не может быть ни архаичной, ни дворянской. Она ведь потому и классика, что существует вне времени, пространства, сословий. Нет, похоже, не понимают даже этого.
Жалко их, право слово.
Чай в пластмассовом стаканчике, пот, любовники, телефонныe будки, девушка в кожаной куртке кладёт ногу на нoгу, дети за грязным стеклом, голуби на перроне, поезд из Бремена, вокзальные часы честно и верно отмеряют время отъезда каждому, уснули все, даже принцесса Лeпорелло (кстати, не знаю, кто это), Адам считает Еве звёзды, яблоко падает из рук, небо прикрыто тёмно-синим крепдешином... Я же предупреждал: песни Радузы не имеют к теме этого поста ни малейшего отношения. Они здесь просто создают настроение, как картины импрессионистов.
В принципе, Радузa могла бы просто насвистывать.
Поклонники Радузы считают, что она даже лучше Эдит Пиаф, поскольку все её песни - собственного сочинения. Радуза поёт по-французски о девушке в чужой стране - без своего города, без своих друзей, без своего языка. У неё остались только плохая одежда, акцент, несколько любовников и пражские песни. Продюсеров у Радузы нет, спонсоров тоже нет, поэтому нет и клипа. Это обстоятельство позволяет читать Богемика и слушать Радузу одновременно - статичная картинка не отвлекаeт от текста.
Click to viewКинокритик Игорь Манцов побеседовал с культурологом Вадимом Касаткиным. Их разговор, озаглавленный "Баллада об испуганном мужике", вышел за рамки обсуждения фильма Василия Шукшина "Печки-лавочки". Mанцов стал рассуждать о России и русской культуре:
"Что нам возвращать, рабовладельческую грязь и барскую спесь?" ;
"Нашим бы грамотным для начала признать свою ограниченность. Так нет же, оне обижаюцца, суют тебе под нос «великую русскую культурку». Дворянскую, дворянскую! К которой, вдобавок, никакого отношения не имеют. В рамках которой массовый человек из народа адаптироваться и уютно расположиться неспособен; но им-то, грамотным, на это наплевать";
"Пока не будет признан гнилостный характер давно упокоившейся аристократической культурки, ничего-то здесь не изменится".
"...массовое общество оказалось для российской элиты начала XX-го столетия чем-то совершенно непонятным. Ничтожная элита эта не осознала его логической необходимости, не приняла неизбежности. Всё цеплялась, сволота, за архаику. Уже давно пора сказать во весь голос: беды русского XX-го века произошли единственно по причине отсутствия смирения у правящих расейских корпораций - власти, духовенства, интеллигенции. Они не признали массовое общество за общество неизбежное, они изо всех сил ему сопротивлялись, упуская время, и они не приготовили актуально-адекватной образной системы." http://www.chaskor.ru/article/ballada_ob_ispugannom_muzhike_29208
Эти высказывания были опубликованы 23 августа. А 26 августа 2-й канал чешского телевидения показал запись ежегодного концерта Венской филармонии, состоявшегося 6 июля под открытым небом в Шёнбрунне. Дирижировал в этом году венесуэлец Густаво Дудамель. Как обычно, собралось до 80 000 зрителей. Как обычно, концерт показали в 60 странах мира.
Исполнялись произведения восьми композиторов. Трое из них были русскими - Чайковский, Мусоргский, Бородин. Это тоже вполне обычно.
И лучший европейский оркестр, и венесуэлец Дудамель, и рассевшиеся на траве шёнбруннских газонов 80 000 слушателей, и телезрители в 60 странах мира оказались способны адаптироваться и уютно расположиться в рамках "дворянской, дворянской!" русской культуры.
Англо-саксонским писателям образная система "давно упокоившейся аристократической" русской культуры представляется настолько актуально-адекватной, что, определяя десять величайших литературных пpоизведений в истории человечества, они внесли в список книги трёх русских авторов (Толстого, Достоевского, Чехова) и одного русско-американского (Набокова) http://ttolk.ru/?p=9439
А ссылку на реплики юных богемских форумисток, обсуждающих "Евгения Онегина", я, пожалуй, давать не буду. Увы, я уже не в том возрасте, чтобы цитировать чьи бы то ни было неумеренно восторженные возгласы по какому бы то ни было поводу. Так что ограничусь песней Радузы из альбома "В салоне барочных дам" - она куда спокойнее. Сопровождающий эту вещицу видеоряд вполне тривиален - барышни, кавалеры, русская тройка, дуэль, портрет Пушкина - так что в случае недостатка времени задерживаться на просмотр данного клипа тоже необязательно. При желании можно слушать письмо Радузы Татьяне и читать Богемика дальше.
Это интереснейший культурный феномен: чешка Радуза, начинавшая карьеру как уличная певица на Карловом Мосту, устраивается в русской "дворянской, дворянской!" культуре не менее уютно, что 80 000 слушателей Мусоргского в джинсах и с рюкзачками за спиной устраиваются на лужайках Шёнбрунна, а кинокритик Манцов от упоминания русской культуры впадает в истерику: "Сволота цепляется за архаику!"
Естественно, дело не в Манцове. Будь он один, его можно было бы просто сочувственно погладить по голове: "бывает и такое". Мало ли по каким причинам у человека может быть извращённое предстaвление об истории и испорченный вкус. Но Манцов говорит от лица целого народа, от лица единственного на этой планете народа, страдающего патологической ненавистью к исторической России - от лица советских.
Знаете, почему Чехов, Мусоргский и Пушкин - свои для европейцев? Потому что они были творцами городской культуры, а Европа населена горожанами. Советские же горожанами не бывают. Перебравшись из деревень и местечек в города, они остались принципиально негородским народом. Советской власти удалось довольно быстро сформировать два подвида подданных - изображающих интеллигенцию местечковых и играющиx роль народа слобожан. Эти люди сами себя загнали в планетарное культурно-интеллектуальное гетто, из которого так и не выбрались.
Бóльшую часть носителей русской культуры - коренных горожан - Советская власть просто истребила физически.
У Галковского был пост "Белый Беляев". Там наглядно показано, что значило быть образованным русским горожанином в СССР:
"Беляев закончил семинарию, потом Демидовский юридический лицей и стал присяжным поверенным. У него была большая практика и человеком он был обеспеченным. Например мог себе позволить длительные туристические поездки в Европу. Кроме того, Беляев был театралом и меломаном, играл на скрипке, писал заметки о театральных премьерах и сам участвовал в театральной жизни Смоленска. Физически он был совершенно здоров.
Что это за биография? Правильно - это биография трупа. Такие люди полегли во время гражданской. Кто выжил - пошли по ссылкам и лагерям. Кто стал всерьёз сотрудничать с советской властью - получили своё в 1937. Счастливчиками оказались те, кто убежали в чём мать родила. Эти постепенно растворились в среде отвратительных европейцев, хотя половина из них всё-таки погибла в 1939-1945 годах."
Далее рассказывается, как Беляеву удалось всё же выжить в СССР:
"Что касается поповского происхождения, то его отец и мать революцию не пережили, Беляев заявил, что его сестра умерла в детстве от рака, а брат утонул, и больше родственников у него нет. Концы в воду. Такое сиротство конечно очень нетипично для семинарской среды, с её семейственностью и бесконечными родственниками.
<...>он постоянно менял место дислокации. Дочь с обидой вспоминала, что отец всё время переезжал с одной квартиры на другую, причём как-то спонтанно и бездумно. Например они жили в роскошно обставленной квартире, вдруг переехали, а там всей обстановки - табуретка и раскладушка. Мебель же отец поленился перевозить. С её точки зрения это свидетельствовало о полной непрактичности отца. Глупенькая так и не поняла, что умный отец спас ей жизнь." http://galkovsky.livejournal.com/163676.html
Более правдивого текста о русских в СССР мне не попадалось. Моя собственная бабушка, не писательница, обычная русская мещанка, жила как минимум в пяти городах в разных концах страны и пользовалась четырьмя различными фамилиями. Так было больше шансов в случае чего не потянуть за собой никого из своих.
У неё было четверо (или пятеро? - не знаю точно) братьев и сестёр. Разъехавшись по Союзу, они стали указывать в анкетах: "Сведений о родственниках не имею". Это всё, что мне о них известно. Ну, ещё есть туманное семейное предание, что вроде бы кто-то из воевавших за белых в итоге оказался в Австралии. Мне говорили, в 20-х с ним якобы даже переписывались (в 30-х эти письма уничтожили). Не знаю, правда ли это.
Уже в 70-х, когда страшное осталось в прошлом, в Крыму нашлась двоюродная сестра моей мамы. Они два или три раза встретились - чужие люди с разными судьбами. Я совершенно не сентиментальный человек и никогда не буду искать своих родственников. Мне достаточно понимать, что произошло с моей страной и её жителями. Я понимаю это лучше, чем хотел бы сам.
Недавно кто-то написал, что я стою на плечах Галковского. Наверное, со стороны это выглядит именно так. Но сам я всегда считал, что стою на плечах своей бабушки, биографию которой знаю от силы процентов на 30. Она умела красноречиво молчать, эта русская горожанка с крепкими плечами и железной волей.
С этой высоты я взираю на советских слобожан и думаю: А они-то хотя бы что-нибудь понимают? Ну хоть самые элементарные вещи? Например, что классика по определению не может быть ни архаичной, ни дворянской. Она ведь потому и классика, что существует вне времени, пространства, сословий. Нет, похоже, не понимают даже этого.
Жалко их, право слово.
Чай в пластмассовом стаканчике, пот, любовники, телефонныe будки, девушка в кожаной куртке кладёт ногу на нoгу, дети за грязным стеклом, голуби на перроне, поезд из Бремена, вокзальные часы честно и верно отмеряют время отъезда каждому, уснули все, даже принцесса Лeпорелло (кстати, не знаю, кто это), Адам считает Еве звёзды, яблоко падает из рук, небо прикрыто тёмно-синим крепдешином... Я же предупреждал: песни Радузы не имеют к теме этого поста ни малейшего отношения. Они здесь просто создают настроение, как картины импрессионистов.
В принципе, Радузa могла бы просто насвистывать.