Льяса
Хотел сам рецензию написать, но времени нет... А познакомить с таким явлением как музыка Льясы (так правильней, как мне кажется) де Селы, хотелось - уже вторую неделю слушаю...
Рецензия немного купирована, но смысл сохранен...
Сергей Петров (spetr@au.ru)
LHASA DE SELA
"La Llorona" Лхасы де Селы (Lhasa de Sela) - особенный и поддающийся лишь приблизительной классификации диск из разряда произведений истинных талантов, зачастую оказывающихся в тени куда более предприимчивых, скандальных или удачливых, но куда
менее одаренных и, главное, искренних современников, которым, увы, предстоит стать "типичными представителями" своего времени.
Впервые услышав это творение, помимо некоторой оглушенности цельностью его звукового микрокосма, я почувствовал необходимость позвонить одной своей старой знакомой. Рассматривая сдержанно иллюстрированный изображениями карт Таро буклет
диска с текстами и переводами и тогда еще угадывая смысл только отдельных испанских слов, я вспомнил девушку, которая немного грудным голосом говорила по-испански и гадала мне на точно таких же картах...
Сначала, пока слова не слились в смысл, было ощущение волны одиночества, непонятости и гордости, захлестнувшей меня.
Перевод текста только подтвердил правильность первого невербального восприятия диска, который, как оказалось, и был на это рассчитан.
Сама Лхаса точно так же относится к восприятию музыки в целом: "Я слушаю много музыки на языках, которые не понимаю. Эта потрясающая ливанская певица Федуз, я слушаю ее, и плачу, хотя не понимаю, о чем она поет. Один мой знакомый-ливанец иногда
переводит мне слова ее песен. Это еще больше усиливает мои эмоции. Когда я понимаю слова, ее песни действуют на меня еще сильнее. Мне нравится состояние, когда ты слушаешь песню на языке, который не понимаешь, поэтому на тебя оказывается
совершенно особенное воздействие. Это более эмоциональное, менее интеллектуальное воздействие. Конечно, так можно чего-то не понять. Но так можно воспринять что-то, что ускользнуло бы, если бы ты понимал слова. Это все равно, что смотреть фильм с
субтитрами. Часть картинки тогда ускользает".
Компания Audiogram, записавшая этот альбом, отнеся его к разряду world music, то есть этнической музыки, невольно придала этой категории новое значение. Дело в том, что к этнической музыке, или музыке народов мира, как следовало бы дословно переводить название этой категории, диск имеет весьма отдаленное отношение. Лхасу, наполовину мексиканку, наполовину американку, живущую во франко-англоязычной Канаде в высшей степени космополитичную (одно имя чего стоит!) личность, назвать представительницей того или иного музыкального этноса совершенно невозможно. В этом смысле категорию диска "La Llorona" следует относить именно к разряду мировой, или всемирной, музыки, то есть той самой world music.
Лхаса де Села родилась в 1972 году в маленькой деревушке Биг Индиэн в горах Катскилл в штате Нью-Йорк (США). Ее отец Алехандро де Села по национальности мексиканец, учитель испанского языка и мексиканской литературы эпохи Конкисты и писатель, проживший половину своей жизни США. Мать Александра Карам американка ливанского происхождения, бывшая актриса и нынешняя фотографиня, наоборот, половину своей жизни провела в Мексике. (История умалчивает, как же им все-таки удалось встретиться. Возможно, на границе между двумя странами, когда они одновременно решили, что половина жизни прошла, и пора возвращаться...).
Помимо трех сводных сестер и трех сводных братьев у певицы есть три родные сестры (Скай, Айин и Мириэм), которые выступают в европейских цирках в качестве гимнастки на трапеции, канатоходки и акробатки.
В течение семи лет многочисленная семья будущей певицы жила в переоборудованном школьном автобусе, курсируя между США и Мексикой. В автобусе не было телевизора, одного из важнейших инструментов формирования американской личности, и Лхаса все свободное время посвящала чтению. Кроме того, она слушала любимую музыку своих родителей: отец - поклонник американских и мексиканских "олдиз" 1940 - 1950-х годов (кстати, он соавтор текста песни Floricanto), а мать - этнической (арабской, латиноамериканской, цыганской, японской и т.д.) музыки. Среди своих учителей Лхаса называет Билли Холлидэй, Чавелу Варгас, Тома Уэйтса, Куко Санчес, Марию Каллас, Виктора Хару, Жака Бреля и Бьорк. Критики сравнивают ее творчество с песнями Сезарии Эворы и даже Владимира Высоцкого (в последнем случае, надо полагать, имея в виду степень энергетического воздействия на
слушателя, а не тембр голоса).
В возрасте тринадцати лет (ее семья тогда жила в Сан-Франциско) Лхаса начала петь в местном греческом кафе. По ее словам, она выступала без аккомпанемента, потому что у нее не было знакомых музыкантов и просто потому что не могла не петь...
В 1991 году, когда Лхаса навещала своих сестер, обучавшихся в одной из цирковых школ Монреаля, она познакомилась с джазовым гитаристом Ивом Дерозье. Именно тогда у них родилась идея записать диск, основанный на материале мексиканских народных
песен, который получил название "La Llorona" по имени одного из персонажей мифологии ацтеков.
Материал для этого диска долгое время обкатывался в монреальских клубах, и только в 1996 году группа, к которой присоединился басист Марио Легар, приступила к записи.
После выхода диска группа Лхасы выступала на многих фестивалях не только в Канаде, но и в Европе. Особенно тепло ее принимали во Франции. Через год после выхода "La Llorona" была продана в количестве 50 тысяч экземпляров, завоевав тем самым почетный титул "золотого диска". Однако с тех пор о Лхасе ничего не известно. Возможно, она разорвала отношения с Ивом Дерозье, союз с которым у нее был не только творческим, или полностью переключилась на живопись... В любом случае, ее долгое молчание свидетельствует об искренности созданного ей альбома, в который она до конца вложила весь накопленный до этого опыт, слишком интимный, чтобы его эксплуатировать постоянно.
Этот диск поражает прежде всего цельностью саунда. Обволакивающий звук, который, кажется, не может быть создан только несколькими принимавшими участие в записи инструментами и голосом; в нем слились какие-то источники, которые невозможно
записать даже на самой совершенной студии: косой поток света, проецирующий окно на каменный пол, пылинки, беззвучно плавающие в этом свете, полузакрытые глаза поющей Лхасы... Еще большее восхищение вызывает тот факт, что песни записывались
в домашних условиях: инструменты - на кухне одного монреальского знакомого, а вокал Лхасы на ее кухне, которая, как оказалось, обладает идеальными для записи ее голоса акустическими особенностями. При этом использовались несколько инструментов, собственноручно построенных Ивом Дерозье, например, плавящийся, словно в мареве мексиканской пустыни, слайд-бас, одиноко тоскующий в конце последнего трека диска.
Ну и, конечно, сам голос Лхасы. Напитанный одиночеством, непонятостью и женской беззащитностью.
Рецензия немного купирована, но смысл сохранен...
Сергей Петров (spetr@au.ru)
LHASA DE SELA
"La Llorona" Лхасы де Селы (Lhasa de Sela) - особенный и поддающийся лишь приблизительной классификации диск из разряда произведений истинных талантов, зачастую оказывающихся в тени куда более предприимчивых, скандальных или удачливых, но куда
менее одаренных и, главное, искренних современников, которым, увы, предстоит стать "типичными представителями" своего времени.
Впервые услышав это творение, помимо некоторой оглушенности цельностью его звукового микрокосма, я почувствовал необходимость позвонить одной своей старой знакомой. Рассматривая сдержанно иллюстрированный изображениями карт Таро буклет
диска с текстами и переводами и тогда еще угадывая смысл только отдельных испанских слов, я вспомнил девушку, которая немного грудным голосом говорила по-испански и гадала мне на точно таких же картах...
Сначала, пока слова не слились в смысл, было ощущение волны одиночества, непонятости и гордости, захлестнувшей меня.
Перевод текста только подтвердил правильность первого невербального восприятия диска, который, как оказалось, и был на это рассчитан.
Сама Лхаса точно так же относится к восприятию музыки в целом: "Я слушаю много музыки на языках, которые не понимаю. Эта потрясающая ливанская певица Федуз, я слушаю ее, и плачу, хотя не понимаю, о чем она поет. Один мой знакомый-ливанец иногда
переводит мне слова ее песен. Это еще больше усиливает мои эмоции. Когда я понимаю слова, ее песни действуют на меня еще сильнее. Мне нравится состояние, когда ты слушаешь песню на языке, который не понимаешь, поэтому на тебя оказывается
совершенно особенное воздействие. Это более эмоциональное, менее интеллектуальное воздействие. Конечно, так можно чего-то не понять. Но так можно воспринять что-то, что ускользнуло бы, если бы ты понимал слова. Это все равно, что смотреть фильм с
субтитрами. Часть картинки тогда ускользает".
Компания Audiogram, записавшая этот альбом, отнеся его к разряду world music, то есть этнической музыки, невольно придала этой категории новое значение. Дело в том, что к этнической музыке, или музыке народов мира, как следовало бы дословно переводить название этой категории, диск имеет весьма отдаленное отношение. Лхасу, наполовину мексиканку, наполовину американку, живущую во франко-англоязычной Канаде в высшей степени космополитичную (одно имя чего стоит!) личность, назвать представительницей того или иного музыкального этноса совершенно невозможно. В этом смысле категорию диска "La Llorona" следует относить именно к разряду мировой, или всемирной, музыки, то есть той самой world music.
Лхаса де Села родилась в 1972 году в маленькой деревушке Биг Индиэн в горах Катскилл в штате Нью-Йорк (США). Ее отец Алехандро де Села по национальности мексиканец, учитель испанского языка и мексиканской литературы эпохи Конкисты и писатель, проживший половину своей жизни США. Мать Александра Карам американка ливанского происхождения, бывшая актриса и нынешняя фотографиня, наоборот, половину своей жизни провела в Мексике. (История умалчивает, как же им все-таки удалось встретиться. Возможно, на границе между двумя странами, когда они одновременно решили, что половина жизни прошла, и пора возвращаться...).
Помимо трех сводных сестер и трех сводных братьев у певицы есть три родные сестры (Скай, Айин и Мириэм), которые выступают в европейских цирках в качестве гимнастки на трапеции, канатоходки и акробатки.
В течение семи лет многочисленная семья будущей певицы жила в переоборудованном школьном автобусе, курсируя между США и Мексикой. В автобусе не было телевизора, одного из важнейших инструментов формирования американской личности, и Лхаса все свободное время посвящала чтению. Кроме того, она слушала любимую музыку своих родителей: отец - поклонник американских и мексиканских "олдиз" 1940 - 1950-х годов (кстати, он соавтор текста песни Floricanto), а мать - этнической (арабской, латиноамериканской, цыганской, японской и т.д.) музыки. Среди своих учителей Лхаса называет Билли Холлидэй, Чавелу Варгас, Тома Уэйтса, Куко Санчес, Марию Каллас, Виктора Хару, Жака Бреля и Бьорк. Критики сравнивают ее творчество с песнями Сезарии Эворы и даже Владимира Высоцкого (в последнем случае, надо полагать, имея в виду степень энергетического воздействия на
слушателя, а не тембр голоса).
В возрасте тринадцати лет (ее семья тогда жила в Сан-Франциско) Лхаса начала петь в местном греческом кафе. По ее словам, она выступала без аккомпанемента, потому что у нее не было знакомых музыкантов и просто потому что не могла не петь...
В 1991 году, когда Лхаса навещала своих сестер, обучавшихся в одной из цирковых школ Монреаля, она познакомилась с джазовым гитаристом Ивом Дерозье. Именно тогда у них родилась идея записать диск, основанный на материале мексиканских народных
песен, который получил название "La Llorona" по имени одного из персонажей мифологии ацтеков.
Материал для этого диска долгое время обкатывался в монреальских клубах, и только в 1996 году группа, к которой присоединился басист Марио Легар, приступила к записи.
После выхода диска группа Лхасы выступала на многих фестивалях не только в Канаде, но и в Европе. Особенно тепло ее принимали во Франции. Через год после выхода "La Llorona" была продана в количестве 50 тысяч экземпляров, завоевав тем самым почетный титул "золотого диска". Однако с тех пор о Лхасе ничего не известно. Возможно, она разорвала отношения с Ивом Дерозье, союз с которым у нее был не только творческим, или полностью переключилась на живопись... В любом случае, ее долгое молчание свидетельствует об искренности созданного ей альбома, в который она до конца вложила весь накопленный до этого опыт, слишком интимный, чтобы его эксплуатировать постоянно.
Этот диск поражает прежде всего цельностью саунда. Обволакивающий звук, который, кажется, не может быть создан только несколькими принимавшими участие в записи инструментами и голосом; в нем слились какие-то источники, которые невозможно
записать даже на самой совершенной студии: косой поток света, проецирующий окно на каменный пол, пылинки, беззвучно плавающие в этом свете, полузакрытые глаза поющей Лхасы... Еще большее восхищение вызывает тот факт, что песни записывались
в домашних условиях: инструменты - на кухне одного монреальского знакомого, а вокал Лхасы на ее кухне, которая, как оказалось, обладает идеальными для записи ее голоса акустическими особенностями. При этом использовались несколько инструментов, собственноручно построенных Ивом Дерозье, например, плавящийся, словно в мареве мексиканской пустыни, слайд-бас, одиноко тоскующий в конце последнего трека диска.
Ну и, конечно, сам голос Лхасы. Напитанный одиночеством, непонятостью и женской беззащитностью.