"Король Лир", Chichester Festival Theatre
Ещё одно нетипичное понимание Шекспира от режиссёра Джонатана Манби.
Играется не высокая трагедия, а более бытовая, простая, приземлённая и оттого мне более близкая. Психологичная, семейная камерная драма, где основной конфликт не в раздирании власти, а в семье, оказавшейся несчастливой.
Лир Иэна МакКеллена - не только государь, а (куда важнее для него) глава семейства, друг и соратник. Ему гораздо проще сочувствовать с самого начала: не властный самодур, как Лира чаще всего представляют, а серьёзный, спокойный, рассудительный правитель (и приверженцы его - не просто следующие клятве присяги вассалы, но верные друзья; недаром же Кент не соглашается его пережить). Изгнание Корделии в этом контексте - не от уязвлённого самолюбия, не порыв души, а выбор государев: так правильнее в этой ситуации, думает он и, сдерживая слёзы, разделяет личную привязанность и "справедливость".
Со следующей же сцены видим короля, осознающего свою ошибку, последовательно, отрефлексированно расплачивающегося за неё. Даже и безумие видится практически добровольной жертвой, самостоятельно назначенным себе наказанием.
Его обращение к Регане после визита к Гонерилье: "Нет, никогда тебя не прокляну я. Твоя природа нежная не может Быть грубой..." - не убеждённость, а убеждение, попытка воззвать к душе; в словах слышится не праведный самолюбивый гнев на дочерей (в духе "Как со мной и моим титулом могли так поступить?!"), а боль и горечь ("И это - родной мне человек, моя собственная дочь, когда я проглядел?..").
И действительно необъяснимо, как столько прочувствованных несчастий он может вынести, как выдерживает это его сердце (да и сердца всех сочувствующих).
И Гонерилья с Реганой (Клэр Прайс и Кирсти Бушелл) не сразу чудовища, а сёстры и дочери. Делающие страшный выбор, но поначалу ещё сомневающиеся, трепещущие, боящиеся проклятий отца и себя самих, не могущие всё-таки удержать слёзы, когда Лир уходит в грозовую ночь.
Та же история и с непривычно разумным, не рубящим с плеча Глостером (Дэниел Уэбб): и тут всё про семью, про обманутые отцовские чувства, разочарование и раскаяние, поддержку и прощение.
Незаконнорождённый Эдмунд Джеймса Корригана не записной злодей, а персонаж умный, обаятельный, отчаянно смелый, с чувством юмора и в целом к себе располагающий (вполне понятно, чем он привлекает обеих старших сестёр).
Законный, во всём правильный Эдгар Люка Томпсона - камертон всего происходящего, живое воплощение авторских симпатий. Эмоциональный до сентиментальности, скромный до скрытности, оберегающий, мягкий и при этом верный, мужественный и храбрый. А драки-дуэли с его участием поставлены так, что и зная, что он орудие возмездия, всё равно нешуточно переживаешь за исход.
Да и за всё и за всех переживаешь.
Играется не высокая трагедия, а более бытовая, простая, приземлённая и оттого мне более близкая. Психологичная, семейная камерная драма, где основной конфликт не в раздирании власти, а в семье, оказавшейся несчастливой.
Лир Иэна МакКеллена - не только государь, а (куда важнее для него) глава семейства, друг и соратник. Ему гораздо проще сочувствовать с самого начала: не властный самодур, как Лира чаще всего представляют, а серьёзный, спокойный, рассудительный правитель (и приверженцы его - не просто следующие клятве присяги вассалы, но верные друзья; недаром же Кент не соглашается его пережить). Изгнание Корделии в этом контексте - не от уязвлённого самолюбия, не порыв души, а выбор государев: так правильнее в этой ситуации, думает он и, сдерживая слёзы, разделяет личную привязанность и "справедливость".
Со следующей же сцены видим короля, осознающего свою ошибку, последовательно, отрефлексированно расплачивающегося за неё. Даже и безумие видится практически добровольной жертвой, самостоятельно назначенным себе наказанием.
Его обращение к Регане после визита к Гонерилье: "Нет, никогда тебя не прокляну я. Твоя природа нежная не может Быть грубой..." - не убеждённость, а убеждение, попытка воззвать к душе; в словах слышится не праведный самолюбивый гнев на дочерей (в духе "Как со мной и моим титулом могли так поступить?!"), а боль и горечь ("И это - родной мне человек, моя собственная дочь, когда я проглядел?..").
И действительно необъяснимо, как столько прочувствованных несчастий он может вынести, как выдерживает это его сердце (да и сердца всех сочувствующих).
И Гонерилья с Реганой (Клэр Прайс и Кирсти Бушелл) не сразу чудовища, а сёстры и дочери. Делающие страшный выбор, но поначалу ещё сомневающиеся, трепещущие, боящиеся проклятий отца и себя самих, не могущие всё-таки удержать слёзы, когда Лир уходит в грозовую ночь.
Та же история и с непривычно разумным, не рубящим с плеча Глостером (Дэниел Уэбб): и тут всё про семью, про обманутые отцовские чувства, разочарование и раскаяние, поддержку и прощение.
Незаконнорождённый Эдмунд Джеймса Корригана не записной злодей, а персонаж умный, обаятельный, отчаянно смелый, с чувством юмора и в целом к себе располагающий (вполне понятно, чем он привлекает обеих старших сестёр).
Законный, во всём правильный Эдгар Люка Томпсона - камертон всего происходящего, живое воплощение авторских симпатий. Эмоциональный до сентиментальности, скромный до скрытности, оберегающий, мягкий и при этом верный, мужественный и храбрый. А драки-дуэли с его участием поставлены так, что и зная, что он орудие возмездия, всё равно нешуточно переживаешь за исход.
Да и за всё и за всех переживаешь.