Кукольно-театральное
Зачастили кукольные фестивали.
В августовском "World Puppet Carnival" увиделись национальные мифы - как страна презентует себя через театр, как идёт через идентичность или глобализм, через внутреннюю или внешнюю, стереотипную мифологию.
Что удалось ухватить (и вспомнить).
"У кукол есть талант" (Египет, Каир, "Kayan Marionette"). Яркие, кислотно светящиеся краски кукол на чёрном фоне. Пожалуй, слишком упрощённый, из не связанных между собой "концертных" номеров, каждый из которых хочется укоротить. Но после этих телевизионных или супермаркетных игрушек пришёл человек-ёлка, человек-гирлянда с народно-цирковым танцем с множеством юбок.
"Ошибка 404" (Испания, Малага, "Angeles de trapo"). Мир одного человека, замкнутый на компьютерной реальности, после того как отказал компьютер. Видеовставки, запись с кукольного дрона и необходимы, и достаточны, и не избыточны. Технологии в спектакле не заслоняют человека, оставляют место для кукольной реализации, для подробно обставленного и функционирующего мира. Красавец-блондин-испанец в одиночку справляется с персонажем (очень живая в движении кукла с настроением) и с окружающей его реальностью - видеоигрой на выживание, превратившейся в реальность, и трогательно-бережно (по-родительски, хотя, казалось бы, тема не та) относится к своей кукле.
"Полишинель" (Франция, Theatre des Tarabates). Классический площадной театр, почти бессюжетный, предсказуемый, с парой гоняющихся друг за другом персонажей, с шутками ниже пояса - то, как оно могло бы существовать веками. Но обаятельный конферансье, который в ипостаси кукловода необычайно чувствует музыку и рождает особый ритм, делает это интересным и сегодня, превращает банальность в музыку.
"Pareidolia" (Эквадор, Кито, "Rama del Plata"). Лирическая история про двух бездомных женщин на одной мусорке. И вот из этого мусора создаются миры: уютный домик из коробок, нарисованная на картоне кружка, мужчина из дырявого носка, ожившие шляпы, шубы и бутылки и множество-множество других отличных импровизаций, выстраивающихся в рассказ о вражде и дружбе, об агрессии и несопротивлении, об оставленности и не-одиночестве. Обе актрисы прекрасно держат и живой план, и кукольный.
"История цыган" (Польша, Бельско-Бяла, Teatr Pracownia Kwadryga). Стереотипы про бабушку-сказительницу, про цыганский фольклор и про то, что для театра кукол достаточно говорить и показывать.
"Вьетнам - наша любимая страна" (Вьетнам, Ханой, Vietnam National Water Theatre). Больше шоу, чем театр, причём сделанное для экспорта. Вы примерно представляете, что в Азии медленно плавно танцуют-плывут, и вот оно. Вы представляете яркие цветные платья до пола, и вот они. Представляете сбор риса, плоские соломенные шляпы, много воды, змеев, веера - да пожалуйста. Ни одной неожиданности, нет чёткой структуры и нет слаженности действий довольно большой труппы (за что всё перечисленное можно было бы и забыть).
Сентябрьский "Петрушка Великий" показал, как сильно все кукольники - иллюзионисты.
Ну и нынешний "Петрушка" - парад красивых людей.
Изящная, хрупкая, с тонкой шеей и выразительными глазами Зоя Кенько из белорусской "Картонки".
С рыжей кудрявой копной волос, кажущаяся то совсем юной, то безвозрастно-безликой, то тут же выразительной Алиса Олейник из питерской Лаборатории Яны Туминой.
Хитрый всем собой, совсем котовский (котейский?), потусторонний Василий Уточкин из Рязанского театра кукол.
С белой фарфоровой кожей и светящимися огромными глазами, с очень свежим лицом финка (имени не обнаружено).
Вся обаятельная молодая троица из питерского "Karlsson Haus".
Кого-то наверняка забыла. Но любовалась.
В августовском "World Puppet Carnival" увиделись национальные мифы - как страна презентует себя через театр, как идёт через идентичность или глобализм, через внутреннюю или внешнюю, стереотипную мифологию.
Что удалось ухватить (и вспомнить).
"У кукол есть талант" (Египет, Каир, "Kayan Marionette"). Яркие, кислотно светящиеся краски кукол на чёрном фоне. Пожалуй, слишком упрощённый, из не связанных между собой "концертных" номеров, каждый из которых хочется укоротить. Но после этих телевизионных или супермаркетных игрушек пришёл человек-ёлка, человек-гирлянда с народно-цирковым танцем с множеством юбок.
"Ошибка 404" (Испания, Малага, "Angeles de trapo"). Мир одного человека, замкнутый на компьютерной реальности, после того как отказал компьютер. Видеовставки, запись с кукольного дрона и необходимы, и достаточны, и не избыточны. Технологии в спектакле не заслоняют человека, оставляют место для кукольной реализации, для подробно обставленного и функционирующего мира. Красавец-блондин-испанец в одиночку справляется с персонажем (очень живая в движении кукла с настроением) и с окружающей его реальностью - видеоигрой на выживание, превратившейся в реальность, и трогательно-бережно (по-родительски, хотя, казалось бы, тема не та) относится к своей кукле.
"Полишинель" (Франция, Theatre des Tarabates). Классический площадной театр, почти бессюжетный, предсказуемый, с парой гоняющихся друг за другом персонажей, с шутками ниже пояса - то, как оно могло бы существовать веками. Но обаятельный конферансье, который в ипостаси кукловода необычайно чувствует музыку и рождает особый ритм, делает это интересным и сегодня, превращает банальность в музыку.
"Pareidolia" (Эквадор, Кито, "Rama del Plata"). Лирическая история про двух бездомных женщин на одной мусорке. И вот из этого мусора создаются миры: уютный домик из коробок, нарисованная на картоне кружка, мужчина из дырявого носка, ожившие шляпы, шубы и бутылки и множество-множество других отличных импровизаций, выстраивающихся в рассказ о вражде и дружбе, об агрессии и несопротивлении, об оставленности и не-одиночестве. Обе актрисы прекрасно держат и живой план, и кукольный.
"История цыган" (Польша, Бельско-Бяла, Teatr Pracownia Kwadryga). Стереотипы про бабушку-сказительницу, про цыганский фольклор и про то, что для театра кукол достаточно говорить и показывать.
"Вьетнам - наша любимая страна" (Вьетнам, Ханой, Vietnam National Water Theatre). Больше шоу, чем театр, причём сделанное для экспорта. Вы примерно представляете, что в Азии медленно плавно танцуют-плывут, и вот оно. Вы представляете яркие цветные платья до пола, и вот они. Представляете сбор риса, плоские соломенные шляпы, много воды, змеев, веера - да пожалуйста. Ни одной неожиданности, нет чёткой структуры и нет слаженности действий довольно большой труппы (за что всё перечисленное можно было бы и забыть).
Сентябрьский "Петрушка Великий" показал, как сильно все кукольники - иллюзионисты.
Ну и нынешний "Петрушка" - парад красивых людей.
Изящная, хрупкая, с тонкой шеей и выразительными глазами Зоя Кенько из белорусской "Картонки".
С рыжей кудрявой копной волос, кажущаяся то совсем юной, то безвозрастно-безликой, то тут же выразительной Алиса Олейник из питерской Лаборатории Яны Туминой.
Хитрый всем собой, совсем котовский (котейский?), потусторонний Василий Уточкин из Рязанского театра кукол.
С белой фарфоровой кожей и светящимися огромными глазами, с очень свежим лицом финка (имени не обнаружено).
Вся обаятельная молодая троица из питерского "Karlsson Haus".
Кого-то наверняка забыла. Но любовалась.