"Фальшивый купон", Коляда-театр
Здесь в первую очередь хочется говорить про инсценировку (Екатерина Бронникова вместе с Николаем Колядой), потому как удачна и самостоятельна.
Без чрезмерного пиетета перед Львом Толстым драматурги вступают с ним в диалог, аккуратно перестраивая действие. Остаётся только тёмная, "детективно-криминальная" часть, пущенная в действие Махиным и Митей (Антон Бутаков и Алексей Романов) - о нарастании зла. В обратную сторону маятник не запускается, и почти вся идущая от кроткой Марии Семёновны (Вера Цвиткис) линия распространения веры и обращения к свету опущена. У Толстого однозначно: пришёл к вере - преодолел проблемы, раскаялся - научи каяться других, передавай учение дальше. И каются, и передают, и заглаживают причинённое миру зло. Бронникова не даёт осознавшему себя душегубу Степану Пелагеюшкину (Константин Итунин) такого простого выхода: он мается, ищет просвет и прощение, ищет смыслы и бога в себе и вовне, не успокаивается и так и остаётся без ответов на свои страшные вопросы. Поэтому и самоубийство его окончательное (и по спектаклю - красиво-страшное, на красном полотнище), а не неудачная попытка.
Эта инсценировка (как выразился кто-то в зале, "аранжировка Толстого"), в отличие от многих других, не утомляет литературностью речи. Диалоги естественны либо нарочито карикатурны, а монологи оправданы введением объединяющего персонажа Проститутки (Ирина Плесняева), к чьей постели клиенты обращаются, как к креслу психоаналитика.
Постановка Николая Коляды - настоящая и про живых людей, масштабная несмотря на маленькую сцену. Залихватски-музыкальная с точно подобранными движениями, всегда наотмашь и на разрыв (хореография Никиты Борисова и Ильи Белова), зрелищная, жутковатая со зловещим смехом и зловещими же и симпатичными чёртиками (Игорь Баркарь и Ринат Ташимов).
И выдающееся. Пелагеюшкин Константина Итунина (чья нынешняя хромота тоже играет на персонажа, сразу невидимыми "кандалами" обличая в нём каторжника), говорящий о себе и о своих убийствах безо всякого выражения, буднично и потому чудовищно. И Проститутка Ирины Плесняевой, скрепляющая сюжет, пропускающая все истории через себя, одна знающая всё и видящая путь зла. Её возглас "Мурмурчик!" с каждым разом всё отчаяннее и безнадёжнее; голос и взгляд человека, глядящего в пропасть, единственно видящего эту бездну, с ужасом смотрящего в глаза самой смерти - и не могущего никого остановить. Даже финальная свадьба её с Митей, и без того, судя по репликам толпы у церкви, никакой не хэппи-энд, играется Ириной на каком-то мистическом уровне.
Без чрезмерного пиетета перед Львом Толстым драматурги вступают с ним в диалог, аккуратно перестраивая действие. Остаётся только тёмная, "детективно-криминальная" часть, пущенная в действие Махиным и Митей (Антон Бутаков и Алексей Романов) - о нарастании зла. В обратную сторону маятник не запускается, и почти вся идущая от кроткой Марии Семёновны (Вера Цвиткис) линия распространения веры и обращения к свету опущена. У Толстого однозначно: пришёл к вере - преодолел проблемы, раскаялся - научи каяться других, передавай учение дальше. И каются, и передают, и заглаживают причинённое миру зло. Бронникова не даёт осознавшему себя душегубу Степану Пелагеюшкину (Константин Итунин) такого простого выхода: он мается, ищет просвет и прощение, ищет смыслы и бога в себе и вовне, не успокаивается и так и остаётся без ответов на свои страшные вопросы. Поэтому и самоубийство его окончательное (и по спектаклю - красиво-страшное, на красном полотнище), а не неудачная попытка.
Эта инсценировка (как выразился кто-то в зале, "аранжировка Толстого"), в отличие от многих других, не утомляет литературностью речи. Диалоги естественны либо нарочито карикатурны, а монологи оправданы введением объединяющего персонажа Проститутки (Ирина Плесняева), к чьей постели клиенты обращаются, как к креслу психоаналитика.
Постановка Николая Коляды - настоящая и про живых людей, масштабная несмотря на маленькую сцену. Залихватски-музыкальная с точно подобранными движениями, всегда наотмашь и на разрыв (хореография Никиты Борисова и Ильи Белова), зрелищная, жутковатая со зловещим смехом и зловещими же и симпатичными чёртиками (Игорь Баркарь и Ринат Ташимов).
И выдающееся. Пелагеюшкин Константина Итунина (чья нынешняя хромота тоже играет на персонажа, сразу невидимыми "кандалами" обличая в нём каторжника), говорящий о себе и о своих убийствах безо всякого выражения, буднично и потому чудовищно. И Проститутка Ирины Плесняевой, скрепляющая сюжет, пропускающая все истории через себя, одна знающая всё и видящая путь зла. Её возглас "Мурмурчик!" с каждым разом всё отчаяннее и безнадёжнее; голос и взгляд человека, глядящего в пропасть, единственно видящего эту бездну, с ужасом смотрящего в глаза самой смерти - и не могущего никого остановить. Даже финальная свадьба её с Митей, и без того, судя по репликам толпы у церкви, никакой не хэппи-энд, играется Ириной на каком-то мистическом уровне.