"Сказка", Провинциальные танцы + SounDrama
Режиссёр Владимир Панков, хореограф Татьяна Баганова.
Заранее приношу извинения за свой дилетантизм.
Мощный, цельный, сложный спектакль, будто созданный из нескольких действ разных жанров - так уж получилось, что они оказались одновременно на одной сцене и слились воедино. Смотрится при этом легко, на одном дыхании и практически с открытым ртом.
Удивило, что "Провинциалы" почти не отошли от Пушкина и вообще от наличия строгого сюжета. Не сказать, что "Сказка о мёртвой царевне" приобрела принципиально новое звучание - первоначальные смыслы только углубились, расширились, подтекст стал яснее из-за выбранного ракурса. Да и приёмы, которыми пользуются постановщики, далеко не ими придуманы. Даже из моего опыта смотрения: местами похоже на Виктюка, на Коляду, на Сысоева, на Павла Зорина, на Наталью Пахомову из Карелии (там тесто тоже смотрелось отлично)...
Но как это сделано!
Нет монологов и диалогов, только полилог и полифония. Визуальное и аудиальное насыщение, которое не даёт расслабиться. Смотришь во все стороны не только потому что людей на сцене много, но и потому что постановщики подготовили много сюрпризов. Пока задаёшься вопросом, зачем Елисею красные женские туфли (единственный, кроме размазанной помады, цветной элемент в стильном чёрно-белом решении сцены), обнаруживаешь, что декорация уже поменялась, и откуда-то взялись берёзки-брёвна-забор-батуты. И так постоянно.
Вся мужская часть труппы - поначалу пушкины, в безупречных костюмах, цилиндрах и с нарисованными бакенбардами. Потом они становятся медведями - лубочно смотрится на фоне берёзок и рядом с кокошником, но медведи настолько условны, что поначалу показались котом-учёным. Все девушки - в белых платьях, вечные невесты и вечные покойницы.
Происходит постоянная смена женского мужским и обратно, перевёртыши не ради обмана, а ради некоего сакрального смысла (та самая инициация, не раз встречающаяся в рецензиях). И вечная смена жизни и смерти: от рождения к умиранию, которое снова станет началом жизни. Умирает от счастья первая жена царя, несколько раз посылается на смерть царевна, близки к смерти испытания Елисея, умирает с горя и от злости мачеха, и её смерть сопровождается пиром и свадьбой - такой вот круговорот.
А между этим красивые танцы, и чувственность от лёгкой эротики до животной похоти, и голоса и звуки, и чтение стихов, и пение, и всенепременная нестабильность.
Про что - понятно и не требует объяснений (может, понято неверно, но в расшифровке не нуждается). А вот из-за того, как, хочется сходить ещё не раз, чтобы увидеть больше, уследить за всем и расширить зону видения.
Заранее приношу извинения за свой дилетантизм.
Мощный, цельный, сложный спектакль, будто созданный из нескольких действ разных жанров - так уж получилось, что они оказались одновременно на одной сцене и слились воедино. Смотрится при этом легко, на одном дыхании и практически с открытым ртом.
Удивило, что "Провинциалы" почти не отошли от Пушкина и вообще от наличия строгого сюжета. Не сказать, что "Сказка о мёртвой царевне" приобрела принципиально новое звучание - первоначальные смыслы только углубились, расширились, подтекст стал яснее из-за выбранного ракурса. Да и приёмы, которыми пользуются постановщики, далеко не ими придуманы. Даже из моего опыта смотрения: местами похоже на Виктюка, на Коляду, на Сысоева, на Павла Зорина, на Наталью Пахомову из Карелии (там тесто тоже смотрелось отлично)...
Но как это сделано!
Нет монологов и диалогов, только полилог и полифония. Визуальное и аудиальное насыщение, которое не даёт расслабиться. Смотришь во все стороны не только потому что людей на сцене много, но и потому что постановщики подготовили много сюрпризов. Пока задаёшься вопросом, зачем Елисею красные женские туфли (единственный, кроме размазанной помады, цветной элемент в стильном чёрно-белом решении сцены), обнаруживаешь, что декорация уже поменялась, и откуда-то взялись берёзки-брёвна-забор-батуты. И так постоянно.
Вся мужская часть труппы - поначалу пушкины, в безупречных костюмах, цилиндрах и с нарисованными бакенбардами. Потом они становятся медведями - лубочно смотрится на фоне берёзок и рядом с кокошником, но медведи настолько условны, что поначалу показались котом-учёным. Все девушки - в белых платьях, вечные невесты и вечные покойницы.
Происходит постоянная смена женского мужским и обратно, перевёртыши не ради обмана, а ради некоего сакрального смысла (та самая инициация, не раз встречающаяся в рецензиях). И вечная смена жизни и смерти: от рождения к умиранию, которое снова станет началом жизни. Умирает от счастья первая жена царя, несколько раз посылается на смерть царевна, близки к смерти испытания Елисея, умирает с горя и от злости мачеха, и её смерть сопровождается пиром и свадьбой - такой вот круговорот.
А между этим красивые танцы, и чувственность от лёгкой эротики до животной похоти, и голоса и звуки, и чтение стихов, и пение, и всенепременная нестабильность.
Про что - понятно и не требует объяснений (может, понято неверно, но в расшифровке не нуждается). А вот из-за того, как, хочется сходить ещё не раз, чтобы увидеть больше, уследить за всем и расширить зону видения.