Доставить!
Почти час полета на вертолете привели к тому, что шум в ушах стал восприниматься как нечто само собой разумеющееся и не постороннее, а именно там, в мозгу, обосновавшееся явление. Так что «зеленое море тайги», из старой песни не «пело» о чем-то, а тоже шумело в голове. Мы с фельдшером смотрели вниз и гадали где же появится костер, на который надо ориентироваться… А тайга все текла и текла, от горизонта и до горизонта, и на морозе казалась совсем мертвой.
Вопрос о посылке вертолета решали еще накануне. Из подробностей я знал только, что получили сигнал по рации: охотник делал лабаз и свалился с высоты 4 метров. Все бы может и обошлось - снег глубокий, но мужика угораздило упасть на пенек. Со сломанным бедром до зимовья он бы не дополз, жена спасла, дотащила. Она же и доски приладила и «обезболила» самогоном, и по рации сообщила. Одним словом спасла. Она же и костер должна была развести, потому что найти в заснеженной тайге избушку дело заведомо бесполезное. А теперь пострадавшего надо было доставить в больницу. Такое вот задание.
Вертолет делал поворот - костер увидели. С поляны поднялся снег и мы приземлились, так осторожно, будто летчики боялись повредить наст на снегу. Пилот выглянул из кабины и перекрикивая шум мотора объявил:
- У вас минут двадцать, полетное время заканчивается, мы глушить не будем. Жена вон встречает, она покажет зимовье!
Я махнул рукой фельдшеру:
- Пошли, теперь дело за нами…
Фельдшер с сумкой, точнее со слесарным ящиком, который мы традиционно называли сумкой, я с парой иммобилизационных шин и с носилками и еще трое мужиков, определенных к нам в помощь, соскочили в пургу, что металась по поляне, поднятая винтами вертолета. Кричать было бесполезно, звук был только один - от шума моторов, жестами определили направление, и пошли к лесу. Уже в лесу пурга исчезла и появилась женщина:
- Наконец-то, я уж думала, так и не появится никто…
- Вот мы и появились - заметил я, выползая из сугроба, куда уже успел провалиться.
Носилки постоянно цеплялись за ветки, и я часто падал, но постоянно подгонял себя, а кроме того подгонял и мороз, после теплого нутра вертолета -30 уже начинали ощущаться…До зимовья добрались довольно быстро. В избушке было темно, и только когда глаза немного привыкли, я различил на полу мужчину с привязанными к бедру досочками.
- Скорую вызывали? - то ли в шутку, то ли чисто автоматически, сказал я, стаскивая перчатки.
-
Давно ждем, я уж третьи сутки вот так валяюсь….Думал помру….
- Помереть не дам! - я уже освобождал рукав, что б измерить давление, на это ушло довольно много времени, потому что снимать пришлось не только фуфайку, но и толстый свитер. Я даже успел подумать, что вот именно для таких случаев я прошу у начальства тонометр, который накладывается на предплечье, зимой, это просто необходимо…Да только кто ж его нам купит, он долларов 100 наверное стоит…
- Игорь, готовь промедол, обезболим, и противошоковые - набери преднизолона миллиграмм 90. Внутреннего кровотечения вроде бы пока нет, давление держит - повезло мужику и неоднократно! А я пока шины подправлю и усилю.
Работа спорилась привычно, потому что случаев таких было немало - сколько перевозили мы таких вот (и не таких…)переломов. Ну разве что вот так, из тайги - впервые!
С мороза заглянули наши помощники и я их «обрадовал»:
- Всё, мужики, можно нести! - мы общими усилиями вытащили носилки из зимовья, я прикрыл дверь и подпер доской.
А дальше был путь до поляны. Путь, который я до сих пор вспоминаю с волнением, потому что не было пока в моей жизни дороги длиннее, чем эти 800 метров…
Вместо тропы были только наши следы и снег выше колена, тащить носилки по снегу было невозможно, потому что кругом был лес, пришлось нести. Как оказалось, нести вчетвером тоже невозможно - не пройти между деревьями…С каждым шагом носилки становились все тяжелее и меняться приходилось через каждые 10-15 шагов. С ужасом уже я чувствовал, что мои руки, держащие носилки разжимаются непроизвольно, сами собой…Попытки перехватить носилки на локоть ничего не дали и опять приходилось просить замены. Один из носильщиков провалился ногой под снег и попал в попал в незамерзшее болото. Нога на морозе тут же обледенела….А остальные мороз и не чувствовали. У меня по спине текла струйка пота, пот из-под шапки попадал на очки, и идти приходилось почти вслепую, потому что вытирать очки было нечем. Руки были заняты либо носилками, либо, в перерыве - сумкой с медикаментами…Мы все шли и шли по нашим следам, на звук моторов и казалось, что дорога эта никогда не кончится…
Когда вышли на поляну, оказалось что самое трудное еще впереди, потому что от работающих винтов вертолета на поляне стояла стена снега, идти через которую было еще сложнее. Все были так измотаны, что казалось, шли уже по инерции. Потом поднимали носилки, устраивали их на полу вертолета. Нас резко качнуло и тайга стала плавно уходить из-под нас….
Когда в окошке показался город, уже удалось отдышаться. С высоты я с удовлетворением отметил, что на краю летного поля уже ждет машина скорой помощи. Подумалось: «Молодцы, ребята, оперативно сработали!»
Уже через 15 минут охотника занесли в приемное отделение ЦРБ, ему предстояла серьезная операция и долгие месяцы реабилитации. А я уже возвращался на скорую помощь - там меня ждала кружка горячего чая, чего еще можно желать после такого приключения!
Мы это сделали!
Вопрос о посылке вертолета решали еще накануне. Из подробностей я знал только, что получили сигнал по рации: охотник делал лабаз и свалился с высоты 4 метров. Все бы может и обошлось - снег глубокий, но мужика угораздило упасть на пенек. Со сломанным бедром до зимовья он бы не дополз, жена спасла, дотащила. Она же и доски приладила и «обезболила» самогоном, и по рации сообщила. Одним словом спасла. Она же и костер должна была развести, потому что найти в заснеженной тайге избушку дело заведомо бесполезное. А теперь пострадавшего надо было доставить в больницу. Такое вот задание.
Вертолет делал поворот - костер увидели. С поляны поднялся снег и мы приземлились, так осторожно, будто летчики боялись повредить наст на снегу. Пилот выглянул из кабины и перекрикивая шум мотора объявил:
- У вас минут двадцать, полетное время заканчивается, мы глушить не будем. Жена вон встречает, она покажет зимовье!
Я махнул рукой фельдшеру:
- Пошли, теперь дело за нами…
Фельдшер с сумкой, точнее со слесарным ящиком, который мы традиционно называли сумкой, я с парой иммобилизационных шин и с носилками и еще трое мужиков, определенных к нам в помощь, соскочили в пургу, что металась по поляне, поднятая винтами вертолета. Кричать было бесполезно, звук был только один - от шума моторов, жестами определили направление, и пошли к лесу. Уже в лесу пурга исчезла и появилась женщина:
- Наконец-то, я уж думала, так и не появится никто…
- Вот мы и появились - заметил я, выползая из сугроба, куда уже успел провалиться.
Носилки постоянно цеплялись за ветки, и я часто падал, но постоянно подгонял себя, а кроме того подгонял и мороз, после теплого нутра вертолета -30 уже начинали ощущаться…До зимовья добрались довольно быстро. В избушке было темно, и только когда глаза немного привыкли, я различил на полу мужчину с привязанными к бедру досочками.
- Скорую вызывали? - то ли в шутку, то ли чисто автоматически, сказал я, стаскивая перчатки.
-
Давно ждем, я уж третьи сутки вот так валяюсь….Думал помру….
- Помереть не дам! - я уже освобождал рукав, что б измерить давление, на это ушло довольно много времени, потому что снимать пришлось не только фуфайку, но и толстый свитер. Я даже успел подумать, что вот именно для таких случаев я прошу у начальства тонометр, который накладывается на предплечье, зимой, это просто необходимо…Да только кто ж его нам купит, он долларов 100 наверное стоит…
- Игорь, готовь промедол, обезболим, и противошоковые - набери преднизолона миллиграмм 90. Внутреннего кровотечения вроде бы пока нет, давление держит - повезло мужику и неоднократно! А я пока шины подправлю и усилю.
Работа спорилась привычно, потому что случаев таких было немало - сколько перевозили мы таких вот (и не таких…)переломов. Ну разве что вот так, из тайги - впервые!
С мороза заглянули наши помощники и я их «обрадовал»:
- Всё, мужики, можно нести! - мы общими усилиями вытащили носилки из зимовья, я прикрыл дверь и подпер доской.
А дальше был путь до поляны. Путь, который я до сих пор вспоминаю с волнением, потому что не было пока в моей жизни дороги длиннее, чем эти 800 метров…
Вместо тропы были только наши следы и снег выше колена, тащить носилки по снегу было невозможно, потому что кругом был лес, пришлось нести. Как оказалось, нести вчетвером тоже невозможно - не пройти между деревьями…С каждым шагом носилки становились все тяжелее и меняться приходилось через каждые 10-15 шагов. С ужасом уже я чувствовал, что мои руки, держащие носилки разжимаются непроизвольно, сами собой…Попытки перехватить носилки на локоть ничего не дали и опять приходилось просить замены. Один из носильщиков провалился ногой под снег и попал в попал в незамерзшее болото. Нога на морозе тут же обледенела….А остальные мороз и не чувствовали. У меня по спине текла струйка пота, пот из-под шапки попадал на очки, и идти приходилось почти вслепую, потому что вытирать очки было нечем. Руки были заняты либо носилками, либо, в перерыве - сумкой с медикаментами…Мы все шли и шли по нашим следам, на звук моторов и казалось, что дорога эта никогда не кончится…
Когда вышли на поляну, оказалось что самое трудное еще впереди, потому что от работающих винтов вертолета на поляне стояла стена снега, идти через которую было еще сложнее. Все были так измотаны, что казалось, шли уже по инерции. Потом поднимали носилки, устраивали их на полу вертолета. Нас резко качнуло и тайга стала плавно уходить из-под нас….
Когда в окошке показался город, уже удалось отдышаться. С высоты я с удовлетворением отметил, что на краю летного поля уже ждет машина скорой помощи. Подумалось: «Молодцы, ребята, оперативно сработали!»
Уже через 15 минут охотника занесли в приемное отделение ЦРБ, ему предстояла серьезная операция и долгие месяцы реабилитации. А я уже возвращался на скорую помощь - там меня ждала кружка горячего чая, чего еще можно желать после такого приключения!
Мы это сделали!