Интервью с Геннадием Зюгановым. 1991
На фотографии: С. В-нов, молодой выпускник журфака МГУ, начинающий корреспондент Агентства «Постфактум» берет интервью у Г.Зюганова в кулуарах одного из заседаний Союза народно-патриотических сил России. КПРФ тогда еще не было. Судьба моего доброго друга В. сложилась затейливо. Будучи ультралевым по взглядам, и одновременно - искренне верующим православным, монархистом, имперцем, пещерным антисемитом и ксенофобом (т.е. примерно тем, чем сейчас пытается стать Иван Охлобыстин) - т.е. всем тем, что в страшные годы ельцинизма называлось общим словом «красно-коричневая сволочь» - он тяжело пережил в юные годы крушение СССР. Это подвигло его всем сердцем встать на защиту Белого дома в октябре 1993. После чего - опасаясь наступления в России либерально-фашистской диктатуры - он бежал в Канаду. Я помню его незабываемый рассказ о том, как он поначалу хотел дебютировать и там, как журналист. Явившись в газету «новое русское слово» (или что-то в этом роде), он искренне и смело предложил материал о царе-мученике, страстотерпце Николае II. Звонко смеялась группа сотрудников этого дивного издания после его ухода. Поэтому долгих девять лет С.В. работал тапером в баре, мойщиком клеток для канареек и попугаев по вызову, секьюрити в бизнес-билдингах, маляром и продавцом колбасно-сырного отдела магазина The Ottawa’s Bagels & Deli. После чего вернулся на родину. Но и здесь теперь его уже никто не ждал. Без жилья и прописки, без гражданства, с канадским паспортом, он самоотверженно бросился в пучину московской журналистской жизни. Все мы в то время хотели ему искренне помочь натурализоваться в стране, которая должна была стать его новой родиной (после Канады). Все мы давали ему рекомендации в разные редакции. Но проблема заключалась в том, что С. В. в каждом первом тестовом журналистском задании - о чем бы ни шла речь в материале - непременно выходил на тему разгрома Белого дома. Он писал обычно так: «в России громко празднует победу всякая сволочь, в Чечне начинают резать русских. На телевидении и в большинстве газет свирепствуют жидовьи хари». Иногда он присылал мне свои тексты, отвергнутые редакцией, с вопросом: «Друг, подскажи, где это можно опубликовать?». И я отвечал обычно: «Старина, пока нигде».
В конце концов он остепенился. Купил комнату в коммуналке в подмосковном поселке Икша, сошелся с добрейшей молдаванкой-гастарбайтершей, живет в окружении узбеков и их многочисленных детишек. Туда к нему приезжает иногда его 15-летняя дочь из Канады. Там - в окружении канадских берез он воспитывал ее на образе «Святой Руси», по брошюрам, изданным в Джорданвилле, с ежевоскресными литургиями в маленьком храме… Святую Русь, конечно, в Икше девочка по приезду не обнаружила.
Но зато тут есть все то, что стало родным для С.В. за годы жизни в Канаде: социальное дно, где на троих снимают комнату афганец, серб и сенегалец, бежавшие в Канаду неизвестно зачем. Они работают, пьют, проклинают «черных», по-тюремному беззлобно глумятся друг над другом, выучиваются свободно говорить на афроамериканском сленге…
Недавно мы с ним выпили. И он вдруг сказал мне искренне: «Знаешь, для меня и Оренбург был родиной, и Москва, и Торонто… Но вот только теперь, - не поверишь! - я нашел наконец свою «малую Родину». Это - Икша…»…
Что касается второго персонажа этого снимка, то судьба его хорошо известна. Поэтому подробно останавливаться на ней не будем.
Фото: Анвар Галеев, фотохудожник.
Фото из личного архива С.В-ва
Источник