Как и для чего описывать снимки?
В комментариях к моему предыдущему посту многоуважаемый Андрей Середа высказался жостко: дескать, 99% заключений рентгенологов представляют собой трэш и не несут информации лечащим врачам. Не обсуждая реальный процент, давайте признаем: проблема радиологического репортинга в нашей стране действительно существует.
Мы (рентгенологи, лучевые диагносты) очень много времени тратим на описание исследований - наверное, бОльшую часть рабочего дня. Хотя могли бы, вероятно, тратить его на более полезные вещи - например, вдумчивый анализ изображений, сопоставление с данными литературы, общение с клиницистами и т.п. Иногда текст заключения занимает до 2 страниц убористым шрифтом. А что будет с ним дальше, после того как он выйдет за двери нашего кабинета, мы не задумываемся. Будет ли его кто-то читать? или ему суждено стать подставкой для кофе в хирургической ординаторской? И вообще, для чего он пишется? Что должно быть написано в заключении по исследованию?
Раньше, во времена классической рентгенологии, все было понятно. Рентгенолог должен был в описательной части подробно указать скиалогические характеристики тени (например, интенсивность такая-то, контуры сякие-то - для этого существовала волшебная формула Почифора-Инрикос), а в заключении - суждение о наиболее вероятной морфологии (например, Ro-признаки периферического рака), а при невозможности однозначного суждения - указать дифряд (хотя за это часто били). Врачей учили: заключение должно быть таким, чтобы даже без снимка, по одному тексту, коллегам становилось понятно, что именно у больного. Историческая причина такому положению вещей вот какая: на заре рентгенологии не было рентгенограмм (твердых пленок), а был только едва светящийся люминисцентный экран, к которому надо было привыкать 20 минут в темной комнате. Смотреть на этот экран было особое искусство, и никто кроме рентгенологов им не владел (к слову, во время ординатуры я еще застал в клиниках мединститута рабочий аппарат с таким экраном без УРИ, что лишний раз говорит о космическом уровне нашей медицины, но речь сейчас не об этом). Поэтому заключение во многих случаях было единственным итогом исследования, и подробность описания напрямую влияла на результат.
Из классической рентгенологии подобный стиль плавно перешел и в новые томографические методы, с той лишь разницей, что вместо интенсивности тени стала указываться плотность (в случае КТ), либо сигнальные характеристики (МРТ). Между тем, эта преемственность далеко не очевидна. Во-первых, количество этих характеристик (особенно на современных МР-томографах) с появлением все новых и новых ИП постоянно возрастает, и рентгенолог рискует просто утонуть в описании. Во-вторых, зачем описывать то, что иногда и без особой подготовки видно? Это в структуре легочного рисунка поди разберись, а увидеть гиперденсную гематому в мозге способен даже дерматолог. В-третьих, какое вообще значение имеет в наше время скиалогия, если можно самому открыть диск и перепроверить сигнальные или плотностные характеристики, без всякого их описания? Не лучше ли сразу писать морфологическим языком - отек, гематома, разрыв, опухоль с прорастанием туда-то, распространением сюда-то?
Все эти вопросы до сих пор не проговорены, не отрефлексированы нашей медициной. Каждая кафедра имеет свою «школу», и ординаторам транслируются какие-то придуманные 20 лет назад шаблоны, порой неплохие, но чаще грешащие многословием, отсутствием конкретики и ясности. Нет ясного понимания цели медицинского репортинга, а если нет цели - целью становится описание «гиперинтенсивного сигнала с гипоинтенсивными включениями». Подобное описание - прекрасное убежище для недоучек, ведь если не видишь и не понимаешь патоморфологической сути процесса, всегда можно спрятаться за описание картинки - и звучит солидно, и, в конце концов, «мы же диагноз не ставим, мы не клиницисты…» Не клиницисты, да, но должны видеть патологию, а не только набор теней и сигналов.
Наверное, чтобы избежать этой двойственности - «имеет ли право рентгенолог писать диагноз, если он его не ставит?» - лучше сформулировать цель радиологического репортинга так: лучевой диагност отражает в заключении решение тех диагностических задач, которые ставит перед ним клиницист. Отвечает на те вопросы, которые задаются клиницистом с целью уточнения диагноза. А если такового клинициста нет (бывает, пациенту не повезло) - отвечает гипотетическому клиницисту более высокого уровня.
Тогда все встает на свои места. И мы не тратим время на описание пустых вещей, и клиницист не выкидывает нашу бумажку в помойку. Но это не для ленивых. Лечащий врач должен каждый раз подумать, зачем он назначает то или иное исследование, а не просто сказать «голова болит, сходите-ка вы сделайте рентген шейного отдела». А рентгенолог - лишний раз поинтересоваться, что с пациентом, чего от него хочет гинеколог или травматолог, и что в таких случаях вообще нужно оценить на снимках, и на что внимательно посмотреть. И это - уже проблема образования как такового. А говорить про образование в нашей стране - здесь места не хватит)
https://www.facebook.com/pohanius
Как и для чего описывать снимки?
Мы (рентгенологи, лучевые диагносты) очень много времени тратим на описание исследований - наверное, бОльшую часть рабочего дня. Хотя могли бы, вероятно, тратить его на более полезные вещи - например, вдумчивый анализ изображений, сопоставление с данными литературы, общение с клиницистами и т.п. Иногда текст заключения занимает до 2 страниц убористым шрифтом. А что будет с ним дальше, после того как он выйдет за двери нашего кабинета, мы не задумываемся. Будет ли его кто-то читать? или ему суждено стать подставкой для кофе в хирургической ординаторской? И вообще, для чего он пишется? Что должно быть написано в заключении по исследованию?
Раньше, во времена классической рентгенологии, все было понятно. Рентгенолог должен был в описательной части подробно указать скиалогические характеристики тени (например, интенсивность такая-то, контуры сякие-то - для этого существовала волшебная формула Почифора-Инрикос), а в заключении - суждение о наиболее вероятной морфологии (например, Ro-признаки периферического рака), а при невозможности однозначного суждения - указать дифряд (хотя за это часто били). Врачей учили: заключение должно быть таким, чтобы даже без снимка, по одному тексту, коллегам становилось понятно, что именно у больного. Историческая причина такому положению вещей вот какая: на заре рентгенологии не было рентгенограмм (твердых пленок), а был только едва светящийся люминисцентный экран, к которому надо было привыкать 20 минут в темной комнате. Смотреть на этот экран было особое искусство, и никто кроме рентгенологов им не владел (к слову, во время ординатуры я еще застал в клиниках мединститута рабочий аппарат с таким экраном без УРИ, что лишний раз говорит о космическом уровне нашей медицины, но речь сейчас не об этом). Поэтому заключение во многих случаях было единственным итогом исследования, и подробность описания напрямую влияла на результат.
Из классической рентгенологии подобный стиль плавно перешел и в новые томографические методы, с той лишь разницей, что вместо интенсивности тени стала указываться плотность (в случае КТ), либо сигнальные характеристики (МРТ). Между тем, эта преемственность далеко не очевидна. Во-первых, количество этих характеристик (особенно на современных МР-томографах) с появлением все новых и новых ИП постоянно возрастает, и рентгенолог рискует просто утонуть в описании. Во-вторых, зачем описывать то, что иногда и без особой подготовки видно? Это в структуре легочного рисунка поди разберись, а увидеть гиперденсную гематому в мозге способен даже дерматолог. В-третьих, какое вообще значение имеет в наше время скиалогия, если можно самому открыть диск и перепроверить сигнальные или плотностные характеристики, без всякого их описания? Не лучше ли сразу писать морфологическим языком - отек, гематома, разрыв, опухоль с прорастанием туда-то, распространением сюда-то?
Все эти вопросы до сих пор не проговорены, не отрефлексированы нашей медициной. Каждая кафедра имеет свою «школу», и ординаторам транслируются какие-то придуманные 20 лет назад шаблоны, порой неплохие, но чаще грешащие многословием, отсутствием конкретики и ясности. Нет ясного понимания цели медицинского репортинга, а если нет цели - целью становится описание «гиперинтенсивного сигнала с гипоинтенсивными включениями». Подобное описание - прекрасное убежище для недоучек, ведь если не видишь и не понимаешь патоморфологической сути процесса, всегда можно спрятаться за описание картинки - и звучит солидно, и, в конце концов, «мы же диагноз не ставим, мы не клиницисты…» Не клиницисты, да, но должны видеть патологию, а не только набор теней и сигналов.
Наверное, чтобы избежать этой двойственности - «имеет ли право рентгенолог писать диагноз, если он его не ставит?» - лучше сформулировать цель радиологического репортинга так: лучевой диагност отражает в заключении решение тех диагностических задач, которые ставит перед ним клиницист. Отвечает на те вопросы, которые задаются клиницистом с целью уточнения диагноза. А если такового клинициста нет (бывает, пациенту не повезло) - отвечает гипотетическому клиницисту более высокого уровня.
Тогда все встает на свои места. И мы не тратим время на описание пустых вещей, и клиницист не выкидывает нашу бумажку в помойку. Но это не для ленивых. Лечащий врач должен каждый раз подумать, зачем он назначает то или иное исследование, а не просто сказать «голова болит, сходите-ка вы сделайте рентген шейного отдела». А рентгенолог - лишний раз поинтересоваться, что с пациентом, чего от него хочет гинеколог или травматолог, и что в таких случаях вообще нужно оценить на снимках, и на что внимательно посмотреть. И это - уже проблема образования как такового. А говорить про образование в нашей стране - здесь места не хватит)
https://www.facebook.com/pohanius
Как и для чего описывать снимки?