КНР не оправдал Западных ожиданий
КНР, страна, которая ввела самую строгую изоляцию в мире, также является единственной крупной экономикой в мире, которая завершила 2020 г на череде экономических достижений. Рост ВВП в годовом исчислении составит от +2 до + 3%, что является уникальным показателем и даже более впечатляющим.
Все остальные крупные экономики в минусе.
Индия -9%,
ЕС - от -7% до -8%,
Япония - от -5% до -6%,
США - -3% до -4%.
В год, когда ожидается, что мировая торговля упадет более чем на 10%, по данным МВФ, КНР фактически увеличил свой экспорт в годовом исчислении. Они уже, вопреки всем ожиданиям, находились на положительной позиции ко второму кварталу 2020 г, а в третьем квартале они выросли в годовом сопоставлении на 10,2%, что гарантирует, что год Covid в КНР закончится ростом экспорта в годовом сопоставлении, а не снижением. Излишне говорить, что это также отражается в показателях торгового баланса и профицита счета текущих операций КНР, которые достигают уровней, невиданных со времен мирового финансового кризиса 2008 г. Для справки: в конце 2019 г экономисты пришли к единому мнению, что большие положительные сальдо торгового баланса КНР остались в прошлом и счет текущих операций будет иметь отрицательную тенденцию.
К апрелю 2020 г - даже когда КНР выходил из кризиса Covid-19 на несколько месяцев раньше западных обществ - большинство наблюдателей считали, что глобальная рецессия нанесет ущерб китайскому экспорту и замедлит его восстановление. Случилось как раз наоборот. Доля КНР в мировом экспорте восстановилась - его экспорт в настоящее время составляет 16,4% от экспорта из 24 ведущих мировых экономик. Вдобавок иностранные инвесторы устремились к китайским государственным облигациям, потому что они приносят положительный процент, что не характерно почти для любой другой крупной экономики. Профицит текущего счета КНР был бы еще больше, если бы КНР не делал значительных вкладов за рубежом, а также не покупал долларовые иностранные облигации, особенно в Японии. В период с 1 апреля по 1 сентября 2020 г зарубежные депозиты КНР неуклонно увеличивались до 24% г / г, при этом только во втором квартале 2020 г они увеличились на 100 млрд$. Частные инвесторы также переместили за границу около 75 млрд$, что может отражать опасения по поводу торгового и финансового конфликта между США и КНР: в целом, эти шаги значительно уменьшили то, что могло бы быть очень большим профицитом текущего счета. Некоторые меры центрального банка и государственных банков, похоже, направлены на противодействие дальнейшему укреплению юаня с дополнительным стимулом для избежания последствий возможных санкций и сохранения доступа к ресурсам в долларах США.
Показатели торговли по регионам и странам за первые 10 месяцев 2020 г также могут вызывать удивление. Хотя большая часть комментаторов согласна с тем, что торговая политика администрации Трампа в отношении КНР потерпела неудачу, экспорт в США пока вырос только на 1,6% г / г, а импорт из США вырос на 3,3% (все приведенные данные о торговле являются в долларах США и публикуются таможней КНР).
Для сравнения: экспорт в ЕС составляет + 3,7%, а импорт из ЕС - 1,4%. В проигрыше оказались две европейские страны: Франция и Великобритания, где продажи в КНР выросли на 9-10% в обоих случаях, а экспорт в КНР снизился на 14,2% и 16,7% соответственно. Наибольший скачок во внешней торговле КНР наблюдается с Вьетнамом и Малайзией. - Следствие бума цифровой торговли КНР и подтверждение того, что недавно завершенный ВРЭП станет средством для глобального экспорта региона в третьи страны.
Фактически, эти цифры, вероятно, включают в себя некоторое недопущение повышения тарифов в США и фактических или потенциальных отказов в использовании технологий. Импортно-экспортная торговля КНР интегральными схемами с АСЕАН увеличилась соответственно на 23,8 и 29,1% в 2020 г. После учета бума цифрового экспорта КНР это также включает диверсификацию источников снабжения. Подобно тому, как крупные компании, такие как Apple, диверсифицируют свое производство за пределами КНР, КНР чувствует риск экспортных ограничений, налагаемых на производителей высоких технологий, особенно в США и на Тайване.
В другом, но связанном с этим событии важно, что впервые официальные данные КНР по экспорту в США превысили зеркальные показатели импорта, сообщенные США: вероятно, что импортеры США занижали стоимость своих покупок, чтобы избежать тарифов, и что третьи страны могут в некоторой степени избегать тарифов на товары, происходящие из КНР. Это станет политически чувствительным, поскольку вопрос торговой политики - один из первых, которым приходящая администрация Байдена должна заняться.
Успех такого масштаба невозможен без участия нескольких факторов.
Честно говоря, первый фактор также наиболее очевиден. Какими бы ни были дебаты о происхождении коронавируса и первоначальном обфускации со стороны правительства, строгая изоляция, последовательные методы тестирования, отслеживания и изоляции при очевидной поддержке населения даже в экстремальных обстоятельствах поставили КНР в уникальное положение. Как для государственных предприятий, так и для предприятий с иностранным капиталом (или совместных предприятий) возвращение к работе было впечатляющим со второго квартала 2020 г. Это ощутимый успех, и результат особой китайской культурной черты: по сей день восстановление было меньше отмечено для общественного транспорта и передвижения, а также для обедов на открытом воздухе и всех развлечений в целом. Это показывает, что после пандемии по-прежнему существует общий "страх", который сдерживает потребление в секторе транспорта и услуг.
Но второй фактор, несомненно, представляет собой серию политических решений, которые можно резюмировать следующими словами: КНР, прежде всего, предлагает, бесплатную глобальную поддержку восстановления и ограничение роста финансовых рисков.
Большинство ведущих мировых экономик оказали серьезную поддержку спросу в двух различных формах: первая - количественное смягчение (QE) со стороны центральных банков; прямо (с огромным денежным созданием в США) или косвенно (с помощью политики непрямого выкупа, проводимой Европейским центральным банком). Между тем, затянувшаяся пандемия Covid-19 как в США, так и в ЕС привела к затяжному спаду производства: в результате возник разрыв между сокращенным производственным предложением и довольно стабильным спросом, поддерживаемым денежно-кредитной политикой. Это еще более заметно в странах, которые напрямую субсидировали спрос с помощью впечатляющих схем социального обеспечения и пособий по безработице.
Во время глобального финансового кризиса 2008 г КНР действовал параллельно с центральными банками и правительствами Запада, Японии и Австралии и оказал серьезный стимул для создания денежно-кредитной и кредитной сферы. В этот раз все было не так. Меры КНР по преодолению экономической чрезвычайной ситуации противоположны мерам Запада и Японии. КНР прежде всего возродил предложение, а не спрос. Он включает в себя массовую поддержку госпредприятий, возрождение инфраструктурных проектов, очень крупные планы расходов на цифровизацию экономики (включая 5G) и кредитование предприятий (включая МСП и самозанятых работников).
Он также ограничил количество новых инфраструктурных проектов, установив критерии прибыли, которые первоначально были направлены на предотвращение появления новых "кредитных пузырей", но на практике препятствовали распределению финансовых средств. Результаты такой политики можно увидеть по нескольким показателям: к октябрю 2020 г инвестиции в инфраструктуру выросли всего на 3,2% г / г. Цены, включая потребительские, остались практически неизменными (всего + 0,5% за последние три квартала). Дополнительные кредиты не привели к значительному росту рыночного спроса. А начиная с третьего квартала 2020 г правительство в целом ограничило кредитование. Официально безработица в настоящее время сдерживается (5,4% в третьем квартале 2020 г).
Есть два рациональных мотива, которые объясняют решения увеличить предложение, но ограничивают создание денежной массы и воздерживаются от антициклической политики, поддерживающей доходы домохозяйств и социальные расходы.
1) Первый - любой ценой избежать увеличения долгового бремени КНР и международных финансовых рисков ввиду общего конфликта с США. Фактически, этот мотив мог быть подкреплен восприятием растущих финансовых рисков для самих западных экономик, учитывая их необычайное использование денежно-кредитной политики и кредитования.
2) Но вторым и столь же важным фактором была возможность использовать разрыв между производством и спросом в этих странах за счет значительного увеличения экспорта КНР. Эта тенденция оказалась особенно успешной в некоторых секторах. Согласно китайским источникам, это цифровое оборудование, связанное с работой на дому (КНР поставляет 55% мирового экспорта), для бытовой техники (50%), медицинских материалов, связанных с эпидемией (30%), и для оборудования вообще (25%). ).
График 1: Доля мирового экспорта КНР в сравнении с мировым промышленным производством
Китайские экономисты спорят о продолжительности этого экспортного благополучия. Некоторые видят в этом краткосрочную неожиданную удачу. Другие уверены, что это продлится до 2021 г, когда рост экспорта в годовом сопоставлении может составить 6% по двум взаимосвязанным причинам. По их собственным словам: "Столкнувшись со второй эпидемией осенью и зимой, развитые страны могут ввести новую экономическую изоляцию и новый раунд фискальных стимулов только в том случае, если вакцина не будет полностью эффективной".
Экономика КНР будет продолжать расти за счет экспорта в развитые страны с дефицитом производства, созданным пандемией. Надо сказать, что это, похоже, совпадает с конкретной политикой по нескольким направлениям, таким как возобновление предпочтения экономики, управляемой государством, над рыночной, обуздание нетрадиционных финансов (цифровые платформы, такие как Alibaba), которые увеличили покупательную способность потребителей, и очень ограниченные масштабы социальных расходов: план борьбы с бедностью, который является основой официальной политики, направлен на перевод большего числа низкооплачиваемых рабочих в промышленность, а не на повышение покупательной способности местного населения. Однако это противоречит заявленному намерению новой экономики "dual circle", которая должна запустить второй двигатель роста КНР, то есть его собственный внутренний рынок.
Это также, кажется, вызывает некоторые противоречия в финансовых кругах КНР - одно из последних, что кажется мыслимым в эпоху Си Цзиньпина. В цитированных выше недавних публикациях China Finance 40 Forum, содержится критика или вежливые предложения о проведении более активной политики поддержки: увеличение инвестиций в 5G, ремонт городских центров и поддержка покупки автомобилей в сельской местности. С европейской точки зрения полезно упомянуть, что эти предложения, похоже, не содержат упоминания об "озеленении" стороны спроса: это удивительно, поскольку нет недостатка в политике зеленого промышленного сектора.
Все остальные крупные экономики в минусе.
Индия -9%,
ЕС - от -7% до -8%,
Япония - от -5% до -6%,
США - -3% до -4%.
В год, когда ожидается, что мировая торговля упадет более чем на 10%, по данным МВФ, КНР фактически увеличил свой экспорт в годовом исчислении. Они уже, вопреки всем ожиданиям, находились на положительной позиции ко второму кварталу 2020 г, а в третьем квартале они выросли в годовом сопоставлении на 10,2%, что гарантирует, что год Covid в КНР закончится ростом экспорта в годовом сопоставлении, а не снижением. Излишне говорить, что это также отражается в показателях торгового баланса и профицита счета текущих операций КНР, которые достигают уровней, невиданных со времен мирового финансового кризиса 2008 г. Для справки: в конце 2019 г экономисты пришли к единому мнению, что большие положительные сальдо торгового баланса КНР остались в прошлом и счет текущих операций будет иметь отрицательную тенденцию.
К апрелю 2020 г - даже когда КНР выходил из кризиса Covid-19 на несколько месяцев раньше западных обществ - большинство наблюдателей считали, что глобальная рецессия нанесет ущерб китайскому экспорту и замедлит его восстановление. Случилось как раз наоборот. Доля КНР в мировом экспорте восстановилась - его экспорт в настоящее время составляет 16,4% от экспорта из 24 ведущих мировых экономик. Вдобавок иностранные инвесторы устремились к китайским государственным облигациям, потому что они приносят положительный процент, что не характерно почти для любой другой крупной экономики. Профицит текущего счета КНР был бы еще больше, если бы КНР не делал значительных вкладов за рубежом, а также не покупал долларовые иностранные облигации, особенно в Японии. В период с 1 апреля по 1 сентября 2020 г зарубежные депозиты КНР неуклонно увеличивались до 24% г / г, при этом только во втором квартале 2020 г они увеличились на 100 млрд$. Частные инвесторы также переместили за границу около 75 млрд$, что может отражать опасения по поводу торгового и финансового конфликта между США и КНР: в целом, эти шаги значительно уменьшили то, что могло бы быть очень большим профицитом текущего счета. Некоторые меры центрального банка и государственных банков, похоже, направлены на противодействие дальнейшему укреплению юаня с дополнительным стимулом для избежания последствий возможных санкций и сохранения доступа к ресурсам в долларах США.
Показатели торговли по регионам и странам за первые 10 месяцев 2020 г также могут вызывать удивление. Хотя большая часть комментаторов согласна с тем, что торговая политика администрации Трампа в отношении КНР потерпела неудачу, экспорт в США пока вырос только на 1,6% г / г, а импорт из США вырос на 3,3% (все приведенные данные о торговле являются в долларах США и публикуются таможней КНР).
Для сравнения: экспорт в ЕС составляет + 3,7%, а импорт из ЕС - 1,4%. В проигрыше оказались две европейские страны: Франция и Великобритания, где продажи в КНР выросли на 9-10% в обоих случаях, а экспорт в КНР снизился на 14,2% и 16,7% соответственно. Наибольший скачок во внешней торговле КНР наблюдается с Вьетнамом и Малайзией. - Следствие бума цифровой торговли КНР и подтверждение того, что недавно завершенный ВРЭП станет средством для глобального экспорта региона в третьи страны.
Фактически, эти цифры, вероятно, включают в себя некоторое недопущение повышения тарифов в США и фактических или потенциальных отказов в использовании технологий. Импортно-экспортная торговля КНР интегральными схемами с АСЕАН увеличилась соответственно на 23,8 и 29,1% в 2020 г. После учета бума цифрового экспорта КНР это также включает диверсификацию источников снабжения. Подобно тому, как крупные компании, такие как Apple, диверсифицируют свое производство за пределами КНР, КНР чувствует риск экспортных ограничений, налагаемых на производителей высоких технологий, особенно в США и на Тайване.
В другом, но связанном с этим событии важно, что впервые официальные данные КНР по экспорту в США превысили зеркальные показатели импорта, сообщенные США: вероятно, что импортеры США занижали стоимость своих покупок, чтобы избежать тарифов, и что третьи страны могут в некоторой степени избегать тарифов на товары, происходящие из КНР. Это станет политически чувствительным, поскольку вопрос торговой политики - один из первых, которым приходящая администрация Байдена должна заняться.
Успех такого масштаба невозможен без участия нескольких факторов.
Честно говоря, первый фактор также наиболее очевиден. Какими бы ни были дебаты о происхождении коронавируса и первоначальном обфускации со стороны правительства, строгая изоляция, последовательные методы тестирования, отслеживания и изоляции при очевидной поддержке населения даже в экстремальных обстоятельствах поставили КНР в уникальное положение. Как для государственных предприятий, так и для предприятий с иностранным капиталом (или совместных предприятий) возвращение к работе было впечатляющим со второго квартала 2020 г. Это ощутимый успех, и результат особой китайской культурной черты: по сей день восстановление было меньше отмечено для общественного транспорта и передвижения, а также для обедов на открытом воздухе и всех развлечений в целом. Это показывает, что после пандемии по-прежнему существует общий "страх", который сдерживает потребление в секторе транспорта и услуг.
Но второй фактор, несомненно, представляет собой серию политических решений, которые можно резюмировать следующими словами: КНР, прежде всего, предлагает, бесплатную глобальную поддержку восстановления и ограничение роста финансовых рисков.
Большинство ведущих мировых экономик оказали серьезную поддержку спросу в двух различных формах: первая - количественное смягчение (QE) со стороны центральных банков; прямо (с огромным денежным созданием в США) или косвенно (с помощью политики непрямого выкупа, проводимой Европейским центральным банком). Между тем, затянувшаяся пандемия Covid-19 как в США, так и в ЕС привела к затяжному спаду производства: в результате возник разрыв между сокращенным производственным предложением и довольно стабильным спросом, поддерживаемым денежно-кредитной политикой. Это еще более заметно в странах, которые напрямую субсидировали спрос с помощью впечатляющих схем социального обеспечения и пособий по безработице.
Во время глобального финансового кризиса 2008 г КНР действовал параллельно с центральными банками и правительствами Запада, Японии и Австралии и оказал серьезный стимул для создания денежно-кредитной и кредитной сферы. В этот раз все было не так. Меры КНР по преодолению экономической чрезвычайной ситуации противоположны мерам Запада и Японии. КНР прежде всего возродил предложение, а не спрос. Он включает в себя массовую поддержку госпредприятий, возрождение инфраструктурных проектов, очень крупные планы расходов на цифровизацию экономики (включая 5G) и кредитование предприятий (включая МСП и самозанятых работников).
Он также ограничил количество новых инфраструктурных проектов, установив критерии прибыли, которые первоначально были направлены на предотвращение появления новых "кредитных пузырей", но на практике препятствовали распределению финансовых средств. Результаты такой политики можно увидеть по нескольким показателям: к октябрю 2020 г инвестиции в инфраструктуру выросли всего на 3,2% г / г. Цены, включая потребительские, остались практически неизменными (всего + 0,5% за последние три квартала). Дополнительные кредиты не привели к значительному росту рыночного спроса. А начиная с третьего квартала 2020 г правительство в целом ограничило кредитование. Официально безработица в настоящее время сдерживается (5,4% в третьем квартале 2020 г).
Есть два рациональных мотива, которые объясняют решения увеличить предложение, но ограничивают создание денежной массы и воздерживаются от антициклической политики, поддерживающей доходы домохозяйств и социальные расходы.
1) Первый - любой ценой избежать увеличения долгового бремени КНР и международных финансовых рисков ввиду общего конфликта с США. Фактически, этот мотив мог быть подкреплен восприятием растущих финансовых рисков для самих западных экономик, учитывая их необычайное использование денежно-кредитной политики и кредитования.
2) Но вторым и столь же важным фактором была возможность использовать разрыв между производством и спросом в этих странах за счет значительного увеличения экспорта КНР. Эта тенденция оказалась особенно успешной в некоторых секторах. Согласно китайским источникам, это цифровое оборудование, связанное с работой на дому (КНР поставляет 55% мирового экспорта), для бытовой техники (50%), медицинских материалов, связанных с эпидемией (30%), и для оборудования вообще (25%). ).
График 1: Доля мирового экспорта КНР в сравнении с мировым промышленным производством
Китайские экономисты спорят о продолжительности этого экспортного благополучия. Некоторые видят в этом краткосрочную неожиданную удачу. Другие уверены, что это продлится до 2021 г, когда рост экспорта в годовом сопоставлении может составить 6% по двум взаимосвязанным причинам. По их собственным словам: "Столкнувшись со второй эпидемией осенью и зимой, развитые страны могут ввести новую экономическую изоляцию и новый раунд фискальных стимулов только в том случае, если вакцина не будет полностью эффективной".
Экономика КНР будет продолжать расти за счет экспорта в развитые страны с дефицитом производства, созданным пандемией. Надо сказать, что это, похоже, совпадает с конкретной политикой по нескольким направлениям, таким как возобновление предпочтения экономики, управляемой государством, над рыночной, обуздание нетрадиционных финансов (цифровые платформы, такие как Alibaba), которые увеличили покупательную способность потребителей, и очень ограниченные масштабы социальных расходов: план борьбы с бедностью, который является основой официальной политики, направлен на перевод большего числа низкооплачиваемых рабочих в промышленность, а не на повышение покупательной способности местного населения. Однако это противоречит заявленному намерению новой экономики "dual circle", которая должна запустить второй двигатель роста КНР, то есть его собственный внутренний рынок.
Это также, кажется, вызывает некоторые противоречия в финансовых кругах КНР - одно из последних, что кажется мыслимым в эпоху Си Цзиньпина. В цитированных выше недавних публикациях China Finance 40 Forum, содержится критика или вежливые предложения о проведении более активной политики поддержки: увеличение инвестиций в 5G, ремонт городских центров и поддержка покупки автомобилей в сельской местности. С европейской точки зрения полезно упомянуть, что эти предложения, похоже, не содержат упоминания об "озеленении" стороны спроса: это удивительно, поскольку нет недостатка в политике зеленого промышленного сектора.