Отношения афганских талибов с Аль-Каидой
Продолжение "Политические траектории Аль-Каиды, Талибана и ИГИЛ". Второй ключевой вопрос касается вероятных будущих отношений между афганскими талибами и "Аль-Каидой". В рамках соглашения с правительством США афганские талибы пообещали порвать с "Аль-Каидой" и запретить использование афганской территории для терроризма против других стран. Но важные высокопоставленные официальные лица США по-прежнему настроены скептически.
На данный момент данные указывают на отсутствие значительного разрыва в отношениях между афганскими талибами и "Аль-Каидой". ООН недавно сообщила, что аль-Завахири лично провел переговоры с высшим руководством афганских талибов, чтобы получить гарантии дальнейшей поддержки. В той мере, в какой эта информация верна, эти переговоры кажутся успешными. Афганские талибы публично не отказались от "Аль-Каиды" и не предприняли каких-либо заметных действий по борьбе с ней. Представители афганских талибов, которые взаимодействуют с прессой, также уклоняются, когда их просят разъяснить их позицию по "Аль-Каиде". В отдельных случаях талибы настаивают на том, что в Афганистане нет иностранных боевиков.
Почему продолжаются отношения между "Аль-Каидой" и афганским талибами? Специалисты по "Аль-Каиде" указали на историю между двумя группами, которая восходит к афганскому джихаду против СССР. Некоторые утверждают, что "Аль-Каида" и важная подгруппа талибов, сеть Хаккани, связаны узами брака между семьями ключевых лидеров. "Аль-Каида" также остается популярной среди рядовых талибов. Согласно некоторым источникам, опыт совместной борьбы против общего врага, такого как США, сблизил их.
Хотя все эти факторы важны, похоже, для отношений существует прочная политическая основа. Обе группы вписываются в идеологические политические проекты друг друга. "Аль-Каида" рассматривает афганских "Талибан" как способного идеологического партнера в руководстве глобальным джихадом - группу, достоинства которой "Аль-Каида" может превозносить перед мусульманским миром. Они также потенциально рассматривает Талибан как могущественного союзника, возрождение которого в Афганистане дает серьезные политические и материальные преимущества. Среди политических достижений постоянный рост талибов подтверждает, что победы джихадистов против таких могущественных государств, как США, реалистичны и жизнеспособны. Помимо материальной выгоды, отношения предоставляют возможность переместить руководство и персонал в Афганистан. В среднесрочной перспективе "Аль-Каида" может попытаться создать в Афганистане базу для глобального джихадистского движения.
Восприятие афганскими талибами "Аль-Каиды" более сложное, но в целом благоприятное. Афганские талибы, вероятно, рассматривают группу через призму своего идеологического видения, опираясь на ханафитскую школу суннитского исламского богословия, центральную роль джихада в его интерпретации исламского богословия, а также его роль и статус хранителей ислама в афганском обществе. Несмотря на некоторую напряженность и теологические разногласия, "Аль-Каида" поддерживает ключевые аспекты проекта талибов. Одним из основных источников согласованности является джихадистский проект "Аль-Каиды", который выполняет основные предполагаемые религиозные обязательства. Примечательно, что "Аль-Каида" преследует свой джихадистский проект, подчиняя свою салафистскую идеологию, по крайней мере, в риторике, статусу Талибана как окончательного арбитра в вопросах теологии. Это контрастирует с противоположным восприятием талибами идеологического проекта ИГИЛ, которое пренебрегает как ханафитскими заповедями Талибана, так и его статусом хранителей Ислама в Афганистане.
Следовательно, даже несмотря на большие затраты, важные лидеры афганских талибов, такие как заместитель лидера Сирадж Хаккани и высокопоставленный военный руководитель Ибрагим Садр, по-прежнему симпатизируют "Аль-Каиде". Судя по пропагандистским сообщениям и риторике лидеров Талибана, можно также предположить некоторое сочувствие к великой стратегии "Аль-Каиды", направленной на падение США. Однако остается неясным, кто из лидеров афганских талибов, симпатизирующих "Аль-Каиде", поддерживает прямые атаки на США. Например, стойкие бывшие сторонники и сторонники "Аль-Каиды" в "Талибане", такие как лидер сети Хаккани - Джалалуддин Хаккани, по всей видимости, не одобряли терроризм против США до 11 сентября, даже если они мало что сделали, чтобы остановить его.
В то же время важно отметить, что часть афганских талибов настороженно относится к отношениям с "Аль-Каидой". Некоторые вообще выступали против отношений как до, так и после 11 сентября. Другие пришли к тому, чтобы выступить против "Аль-Каиды" из-за издержек принудительной политики правительства США после американского вторжения. Похоже, что размер округа, противостоящего "Аль-Каиде" внутри "Талибана", вырос, но его политический статус внутри группировки остается неопределенным.
На данный момент, учитывая публичную уклончивость Талибана в отношении "Аль-Каиды" и нежелание ее осуждать, баланс внутреннего мнения элиты, похоже, в пользу этой группировки. Таким образом, Талибан вряд ли проведет серьезное подавление или изгнание ее из Афганистана. Забегая вперед, талибы, вероятно, создадут формальные механизмы для управления группами иностранных боевиков, включая "Аль-Каиду" и связанные с ней организации. "Талибан" может предоставить руководящие принципы, возможно, необязательные, для регулирования поведения групп: такие демарши могут включать положения о действиях против США и их союзников. Тем не менее, если прошлое является ориентиром, Талибан вряд ли признает свои отношения с такими группами.
Политическая сплоченность афганских талибов остается серьезной проблемой для борьбы с "терроризмом". Многие аналитики обеспокоены тем, что афганские талибы могут разделиться в ходе мирного процесса с афганским правительством, особенно с учетом того, что стратегия правительства США по борьбе с повстанцами была направлена на то, чтобы вбить клин в его руководство на протяжении большей части войны. Некоторые также предполагают, что влияние сторонников государства, таких как Пакистан, повредило сплоченности талибов. Влияние ИРИ на Талибан также усиливает эти опасения.
По одной из сторон этого аргумента, Талибан разделен на фракцию, придерживающуюся жесткой линии, стремящуюся к максималистскому захвату Афганистана - возможно, даже к продолжающемуся покровительству "Аль-Каиды" - и более умеренную фракцию, готовую пойти на уступки по разделу власти. Смысл этой точки зрения состоит в том, что если политические деятели афганских талибов пойдут на какие-либо значимые уступки под международным давлением, особенно во время внутриафганских переговоров, группировка не сохранит единство и сделает невозможным выполнение любого мирного соглашения. Наихудший сценарий соответствует фрагментации филиала "Аль-Каиды" в Ираке и последующему усилению территориального государства ИГИЛ.
На данный момент оценки затвердевшего политического раскола и фракционности в афганском Талибане кажутся завышенными. Поведение талибов во время переговорного процесса с США с 2018 г, предполагает наличие значительной внутренней политической силы. При принятии важных решений глава афганского "Талибана" мулла Ахундзаде оставался твердо руководящим и получил поддержку лояльной политической структуры, созданной его тремя заместителями: муллой Абдул Гани Барадаром, Сираджем Хаккани и муллой Якубом. В ходе переговоров руководство Талибана, похоже, успешно достигло консенсуса среди основных политических и военных элит по ключевым вопросам, таким как сроки прекращения огня, условия вывода войск США, последовательность мирного процесса.
Кроме того, в последние годы руководство афганских талибов продемонстрировало свою способность контролировать рядовых членов общенационального движения. Ключевыми являются два показателя.
I. Во-первых, афганские талибы объявили о двух общенациональных перемириях - одно в 2018 г, а другое перед подписанием февральского соглашения с правительством США - когда уровень насилия в стране резко снизился.
II. Во-вторых, после подписания мирного соглашения с США "Талибан" выполнил свое обязательство вести огонь по американским целям. С февраля 2020 г, нападения на персонал США и коалиции в основном прекратились. В совокупности эти показатели предполагают, что руководство Талибана способно контролировать как масштабы, так и цели насилия.
Что могло быть источником этой сплоченности? По мере того, как талибы становятся менее непрозрачными, аналитики вероятно, лучше поймут его внутреннюю политику. На данный момент важны три фактора.
I. Во-первых, афганские талибы, похоже, переориентировали и укрепили сильную довоенную организацию, представляющую собой комбинацию правительственных институтов талибов, племенных сетей и религиозных объектов в сельских и городских р-х страны. Посредством этих институциональных механизмов руководство Талибана укрепило вертикальные связи для управления доставкой политических, военных и общественных благ.
II. Во-вторых, с начала повстанческого движения руководство приучило рядовых людей к важности сплоченности. Во внутреннем обмене сообщениями группа постоянно подчеркивала единство и подчинение руководству в битвах против США и политического истеблишмента в Кабуле.
III. В- третьих, в последние годы продолжающийся мирный процесс повысил сплоченность. США, согласившись на требование прямых переговоров и вывода иностранных войск, заслужили сильную похвалу руководства как внутри, так и за пределами движения.
Сторонники взгляда на фрагментацию недооценивают влияние осторожного руководства афганскими талибами внутриэлитной политикой на сплоченность. Со времен лидера Талибана Мансура Ахтара одна из стратегий заключалась в назначении влиятельных заместителей, которые могли бы стать соперниками. Группа, по-видимому, также регулирует членство в высшем органе, принимающем решения, Рахбари Шуре, посредством управления внутренней власти и соображениями региональной проекции власти. Пытаясь достичь консенсуса по спорным вопросам, руководство назначило царей с большим политическим весом. Это стало очевидным, когда глава афганских талибов мулла Ахундзада назначил муллу Барадара, одного из соучредителей движения "Талибан", вести мирные переговоры с правительством США в 2018 г. Недавнее назначение главного судьи судебной системы талибов Маулви Абдула Хаким, руководство переговорами с афганским правительством, похоже, соответствует этой стратегии.
Перспектива фрагментации также не учитывает стратегии группы по противодействию разногласиям и инакомыслию. Столкнувшись с влиятельным инакомыслящим высокопоставленным лидером, высшее руководство Талибана изолировало этого лидера и уравновесило увольнение, назначив на его место кого-то с таким же или более высоким политическим профилем. В случае необходимости руководство Талибана также не стесняется использовать интенсивное насилие для отпугивания противников силами из других частей страны. Он также призвал как негосударственных, так и государственных сторонников, таких как Пакистан, противостоять внутренним диссидентам. После смерти основателя Талибана муллы Омара в 2014 г, эти методы, похоже, стали более сильными в ответ на внутренние вызовы и междоусобные распри.
На данный момент общий риск фрагментации талибов остается низким. Однако при определенных обстоятельствах это может стать более вероятным. Наиболее вероятен сценарий, при котором высокопоставленный лидер талибов, такой как мулла Ахундзада, либо убит, либо умрет естественной смертью. Тогда вопрос о преемственности может вызвать серьезные разногласия внутри элиты.
На данный момент данные указывают на отсутствие значительного разрыва в отношениях между афганскими талибами и "Аль-Каидой". ООН недавно сообщила, что аль-Завахири лично провел переговоры с высшим руководством афганских талибов, чтобы получить гарантии дальнейшей поддержки. В той мере, в какой эта информация верна, эти переговоры кажутся успешными. Афганские талибы публично не отказались от "Аль-Каиды" и не предприняли каких-либо заметных действий по борьбе с ней. Представители афганских талибов, которые взаимодействуют с прессой, также уклоняются, когда их просят разъяснить их позицию по "Аль-Каиде". В отдельных случаях талибы настаивают на том, что в Афганистане нет иностранных боевиков.
Почему продолжаются отношения между "Аль-Каидой" и афганским талибами? Специалисты по "Аль-Каиде" указали на историю между двумя группами, которая восходит к афганскому джихаду против СССР. Некоторые утверждают, что "Аль-Каида" и важная подгруппа талибов, сеть Хаккани, связаны узами брака между семьями ключевых лидеров. "Аль-Каида" также остается популярной среди рядовых талибов. Согласно некоторым источникам, опыт совместной борьбы против общего врага, такого как США, сблизил их.
Хотя все эти факторы важны, похоже, для отношений существует прочная политическая основа. Обе группы вписываются в идеологические политические проекты друг друга. "Аль-Каида" рассматривает афганских "Талибан" как способного идеологического партнера в руководстве глобальным джихадом - группу, достоинства которой "Аль-Каида" может превозносить перед мусульманским миром. Они также потенциально рассматривает Талибан как могущественного союзника, возрождение которого в Афганистане дает серьезные политические и материальные преимущества. Среди политических достижений постоянный рост талибов подтверждает, что победы джихадистов против таких могущественных государств, как США, реалистичны и жизнеспособны. Помимо материальной выгоды, отношения предоставляют возможность переместить руководство и персонал в Афганистан. В среднесрочной перспективе "Аль-Каида" может попытаться создать в Афганистане базу для глобального джихадистского движения.
Восприятие афганскими талибами "Аль-Каиды" более сложное, но в целом благоприятное. Афганские талибы, вероятно, рассматривают группу через призму своего идеологического видения, опираясь на ханафитскую школу суннитского исламского богословия, центральную роль джихада в его интерпретации исламского богословия, а также его роль и статус хранителей ислама в афганском обществе. Несмотря на некоторую напряженность и теологические разногласия, "Аль-Каида" поддерживает ключевые аспекты проекта талибов. Одним из основных источников согласованности является джихадистский проект "Аль-Каиды", который выполняет основные предполагаемые религиозные обязательства. Примечательно, что "Аль-Каида" преследует свой джихадистский проект, подчиняя свою салафистскую идеологию, по крайней мере, в риторике, статусу Талибана как окончательного арбитра в вопросах теологии. Это контрастирует с противоположным восприятием талибами идеологического проекта ИГИЛ, которое пренебрегает как ханафитскими заповедями Талибана, так и его статусом хранителей Ислама в Афганистане.
Следовательно, даже несмотря на большие затраты, важные лидеры афганских талибов, такие как заместитель лидера Сирадж Хаккани и высокопоставленный военный руководитель Ибрагим Садр, по-прежнему симпатизируют "Аль-Каиде". Судя по пропагандистским сообщениям и риторике лидеров Талибана, можно также предположить некоторое сочувствие к великой стратегии "Аль-Каиды", направленной на падение США. Однако остается неясным, кто из лидеров афганских талибов, симпатизирующих "Аль-Каиде", поддерживает прямые атаки на США. Например, стойкие бывшие сторонники и сторонники "Аль-Каиды" в "Талибане", такие как лидер сети Хаккани - Джалалуддин Хаккани, по всей видимости, не одобряли терроризм против США до 11 сентября, даже если они мало что сделали, чтобы остановить его.
В то же время важно отметить, что часть афганских талибов настороженно относится к отношениям с "Аль-Каидой". Некоторые вообще выступали против отношений как до, так и после 11 сентября. Другие пришли к тому, чтобы выступить против "Аль-Каиды" из-за издержек принудительной политики правительства США после американского вторжения. Похоже, что размер округа, противостоящего "Аль-Каиде" внутри "Талибана", вырос, но его политический статус внутри группировки остается неопределенным.
На данный момент, учитывая публичную уклончивость Талибана в отношении "Аль-Каиды" и нежелание ее осуждать, баланс внутреннего мнения элиты, похоже, в пользу этой группировки. Таким образом, Талибан вряд ли проведет серьезное подавление или изгнание ее из Афганистана. Забегая вперед, талибы, вероятно, создадут формальные механизмы для управления группами иностранных боевиков, включая "Аль-Каиду" и связанные с ней организации. "Талибан" может предоставить руководящие принципы, возможно, необязательные, для регулирования поведения групп: такие демарши могут включать положения о действиях против США и их союзников. Тем не менее, если прошлое является ориентиром, Талибан вряд ли признает свои отношения с такими группами.
Политическая сплоченность афганских талибов остается серьезной проблемой для борьбы с "терроризмом". Многие аналитики обеспокоены тем, что афганские талибы могут разделиться в ходе мирного процесса с афганским правительством, особенно с учетом того, что стратегия правительства США по борьбе с повстанцами была направлена на то, чтобы вбить клин в его руководство на протяжении большей части войны. Некоторые также предполагают, что влияние сторонников государства, таких как Пакистан, повредило сплоченности талибов. Влияние ИРИ на Талибан также усиливает эти опасения.
По одной из сторон этого аргумента, Талибан разделен на фракцию, придерживающуюся жесткой линии, стремящуюся к максималистскому захвату Афганистана - возможно, даже к продолжающемуся покровительству "Аль-Каиды" - и более умеренную фракцию, готовую пойти на уступки по разделу власти. Смысл этой точки зрения состоит в том, что если политические деятели афганских талибов пойдут на какие-либо значимые уступки под международным давлением, особенно во время внутриафганских переговоров, группировка не сохранит единство и сделает невозможным выполнение любого мирного соглашения. Наихудший сценарий соответствует фрагментации филиала "Аль-Каиды" в Ираке и последующему усилению территориального государства ИГИЛ.
На данный момент оценки затвердевшего политического раскола и фракционности в афганском Талибане кажутся завышенными. Поведение талибов во время переговорного процесса с США с 2018 г, предполагает наличие значительной внутренней политической силы. При принятии важных решений глава афганского "Талибана" мулла Ахундзаде оставался твердо руководящим и получил поддержку лояльной политической структуры, созданной его тремя заместителями: муллой Абдул Гани Барадаром, Сираджем Хаккани и муллой Якубом. В ходе переговоров руководство Талибана, похоже, успешно достигло консенсуса среди основных политических и военных элит по ключевым вопросам, таким как сроки прекращения огня, условия вывода войск США, последовательность мирного процесса.
Кроме того, в последние годы руководство афганских талибов продемонстрировало свою способность контролировать рядовых членов общенационального движения. Ключевыми являются два показателя.
I. Во-первых, афганские талибы объявили о двух общенациональных перемириях - одно в 2018 г, а другое перед подписанием февральского соглашения с правительством США - когда уровень насилия в стране резко снизился.
II. Во-вторых, после подписания мирного соглашения с США "Талибан" выполнил свое обязательство вести огонь по американским целям. С февраля 2020 г, нападения на персонал США и коалиции в основном прекратились. В совокупности эти показатели предполагают, что руководство Талибана способно контролировать как масштабы, так и цели насилия.
Что могло быть источником этой сплоченности? По мере того, как талибы становятся менее непрозрачными, аналитики вероятно, лучше поймут его внутреннюю политику. На данный момент важны три фактора.
I. Во-первых, афганские талибы, похоже, переориентировали и укрепили сильную довоенную организацию, представляющую собой комбинацию правительственных институтов талибов, племенных сетей и религиозных объектов в сельских и городских р-х страны. Посредством этих институциональных механизмов руководство Талибана укрепило вертикальные связи для управления доставкой политических, военных и общественных благ.
II. Во-вторых, с начала повстанческого движения руководство приучило рядовых людей к важности сплоченности. Во внутреннем обмене сообщениями группа постоянно подчеркивала единство и подчинение руководству в битвах против США и политического истеблишмента в Кабуле.
III. В- третьих, в последние годы продолжающийся мирный процесс повысил сплоченность. США, согласившись на требование прямых переговоров и вывода иностранных войск, заслужили сильную похвалу руководства как внутри, так и за пределами движения.
Сторонники взгляда на фрагментацию недооценивают влияние осторожного руководства афганскими талибами внутриэлитной политикой на сплоченность. Со времен лидера Талибана Мансура Ахтара одна из стратегий заключалась в назначении влиятельных заместителей, которые могли бы стать соперниками. Группа, по-видимому, также регулирует членство в высшем органе, принимающем решения, Рахбари Шуре, посредством управления внутренней власти и соображениями региональной проекции власти. Пытаясь достичь консенсуса по спорным вопросам, руководство назначило царей с большим политическим весом. Это стало очевидным, когда глава афганских талибов мулла Ахундзада назначил муллу Барадара, одного из соучредителей движения "Талибан", вести мирные переговоры с правительством США в 2018 г. Недавнее назначение главного судьи судебной системы талибов Маулви Абдула Хаким, руководство переговорами с афганским правительством, похоже, соответствует этой стратегии.
Перспектива фрагментации также не учитывает стратегии группы по противодействию разногласиям и инакомыслию. Столкнувшись с влиятельным инакомыслящим высокопоставленным лидером, высшее руководство Талибана изолировало этого лидера и уравновесило увольнение, назначив на его место кого-то с таким же или более высоким политическим профилем. В случае необходимости руководство Талибана также не стесняется использовать интенсивное насилие для отпугивания противников силами из других частей страны. Он также призвал как негосударственных, так и государственных сторонников, таких как Пакистан, противостоять внутренним диссидентам. После смерти основателя Талибана муллы Омара в 2014 г, эти методы, похоже, стали более сильными в ответ на внутренние вызовы и междоусобные распри.
На данный момент общий риск фрагментации талибов остается низким. Однако при определенных обстоятельствах это может стать более вероятным. Наиболее вероятен сценарий, при котором высокопоставленный лидер талибов, такой как мулла Ахундзада, либо убит, либо умрет естественной смертью. Тогда вопрос о преемственности может вызвать серьезные разногласия внутри элиты.