Медицина восприятий - глава 8
08. Устойчивость слепых уверенностей.
Феноменальная устойчивость слепых уверенностей, которых не могут поколебать никакие выводы, никакие ясности, не является специфической проблемой того или иного человека, а имеет место для ВСЯКОГО человека, независимо от того - насколько сильно развит его интеллект. Распространена слепая уверенность в том, что интеллектуально развитый человек менее туп и догматичен, чем человек с менее развитым интеллектом. Это, к сожалению, далеко не так. На том этапе, когда интеллект человека только начинает развиваться, его догматичность и идущая следом тупость становится даже БОЛЬШЕ, чем у невежественного человека. Невежда зачастую понимает, что ничего не знает, а тот, кто прочел сотню книг, начинает чувствовать себя человеком знающим. Необходимо получить опыт чтения книг, содержащих разные точки зрения, необходимо иметь опыт многократного уточнения, изменения своих точек зрения, необходимо научиться без враждебности и страха знакомиться со взглядами, противоречащими твоим, чтобы перестать быть тупым.
Исследование слепых уверенностей, попытки изменить их усложнены целым рядом синдромов:
*) существует предыстория, в которой человек проявлял агрессию против тех, кто не разделяет его убеждения, и в которой человек проявлял позитивное отношение к тем, кто его разделяет. Признать то, что убеждение было ошибочным, значит оказаться в ситуации, когда возникает и стыд перед теми, к кому проявлял агрессию, и страх агрессии или осмеяния со стороны бывших единомышленников. Это - «синдром предыстории отношений».
*) нередко бывает так, что люди не принимают в свою компанию тех, кто когда-то был в противоположном лагере. Это может быть и в силу устоявшегося негативного отношения к бывшему противнику, и с целью удержания людей в своем лагере от перехода к противникам. Поэтому человек испытывает страх социальной изоляции - если он поменяет свое убеждение, его и здесь отвергнут и там не примут. Это «синдром социальной изоляции».
*) признание своей ошибки уязвляет чувство собственной значимости. Это «синдром уязвленного ЧСВ».
*) когда человек начинает понимать, что логика рассуждений неотвратимо в ближайшее время приведет его к опровержению его уверенности, тогда его рассудок блокируется, и он отказывается признавать самые очевидные вещи. Более того - он легко и неожиданно отказывается признать то, с чем легко согласился минуту назад, когда еще не понимал - куда идет логика рассуждений. Это «синдром отказа от логики».
*) человек может испытывать страх того, что вслед за сменой уверенности ему придется менять свою жизнь. Он начинает представлять себе - как это всё будет ужасно и болезненно, и в итоге его желание продолжать разбор может сойти на нет. Это «синдром страха вынужденных изменений». При этом человек не отдает себе отчета в том, что нет никаких таких обязательных изменений, и если ему и захочется вслед за полученной ясностью изменить свою жизнь, то это будет радостным желанием, а не «вынужденной мерой».
*) есть родственники или друзья, которых эта тема касается лично, и которые могут оказать значительное давление на человека, если узнают, что он изменил свою точку зрения. Можно стать объектом агрессии со стороны этих людей. Это «синдром страха агрессии «близких людей»». Человек обычно не задается вопросом - а какие же они «близкие» люди, если так будут реагировать?
*) рассматриваемая ложная уверенность может лежать в основании другой - весьма значительной уверенности, и разрушение первой грозит разрушением и второй. От этого тоже возникает страх. Это «синдром потери опоры».
*) из желания дружественности, а также из желания произвести на тебя впечатление человек может легко со всем соглашаться, после чего он так же легко вернется к своим прежним слепым уверенностям, как будто никакого разбора и не было. И так оно и есть - для него не было никаких разборов, так как им не проводилась интеллектуальная работа, он не подвергал ничто сомнению - он просто соглашался для поддержания отношений или от полного безразличия.
*) разрыв между достигнутой всё же ясностью и уверенностью - исключительно распространенное заболевание восприятий. Эта проблема - зачастую поистине непрошибаемая стена, поскольку люди слишком часто рады обманываться, и сообщают об изменении уверенности тогда, когда на самом деле этого не произошло.
Логически человеку всё ясно, он сам легко пройдет по всей цепочке рассуждений, сам может кого угодно привести к правильным выводам, но прежняя, привычная позиция уверенности остается неизменной. Человек чувствует себя словно раздвоившимся - с одной стороны полная ясность в чём-то, и в то же время он различает, что уверенность осталась прежней. Это «синдром разрыва между ясностью и уверенностью».
Приведу тут примеры из моего опыта.
Девушка (пусть она будет Маша) уверена в том, что парень, в которого она влюблена, нежный. Я начинаю ее расспрашивать:
Я: когда вы ласкаетесь, он целует твое лицо?
М: нет
Я: когда вы трахаетесь, он смотрит тебе в лицо?
М: нет
Я: как он тебя ласкает?
М: сжимает мне предплечья, гладит по спине, сжимает бедра, целует в шею.
Я: это всё??
М: да, это всё.
Я: и ты считаешь, что это проявления нежного человека?
М: нет, конечно нет. Мне очевидно, что нежный человек не стал бы так себя проявлять, он бы не ограничился на протяжении нескольких месяцев одним вот этим.
Я: но ты уверена, тем не менее, что он нежный?
М: да…
Я: прочти еще раз его проявления
(Маша читает)
Я: ну что?
М: когда я читаю, у меня есть ясность в том, что нежный человек не стал бы так себя проявлять, но когда я прекращаю читать, я всё равно уверена, что он нежный.
Я: читай это вслух десять, двадцать раз
Маша читает, и на десятый раз говорит:
М: у меня нет уверенности, что это написано о нём.
(Примечание: тут мы сталкиваемся с определенным синдромом - зафиксированные ранее факты, противоречащие имеющейся слепой уверенности, перестают казаться фактами, уверенность в них ослабевает или даже исчезает совсем. Этот синдром я назвал «синдромом выключения фактов».
Я: как?? Ты сама это написала, так ты ошибалась?
М: нет, я не ошибалась, но сейчас чем дальше я читаю эти записи, тем меньше уверена, что это всё о нем.
Я: ну посмотри - вот ведь ты пишешь…
М: (перебивая меня) вообще-то я не уверена, что это я писала…
(Снова синдром выключения фактов)
Я: ???? Посмотри - это твой почерк?
М: мой, я знаю, что это мой почерк и я понимаю, что это я писала, и всё же я уже не уверена, что это писала я…
Я: хорошо, давай зайдем с другой стороны. Значит, он нежный, то есть он испытывает ОзВ нежности. Ты сама когда-нибудь испытываешь нежность?
М: да, часто
Я: при этом ты испытываешь только это ОзВ или попутно с ним возникают и другие?
М: возникают и другие.
Я: какие?
М: чувство красоты, когда смотрю на его тело, предвкушение того, что будем ласкаться, игривость, открытость.
Я: расскажи - как проявляет себя твой парень после того, как вы поласкаетесь?
М: он скучает, начинает чем-нибудь забивать свою скуку, жаловаться, раздражаться, ныть.
Я: есть ли среди его проявлений такие, которые давали бы тебе основание предположить, что он испытывает не только нежность, но и другие, перечисленные тобой ОзВ?
М: нет.
Я: ну и?
М: я все равно уверена, что он нежный.
Это - классический пример того, насколько слепая уверенность непоколебима даже перед лицом наличия ясности. И более того - если ясность укреплять и активно сопоставлять со слепой уверенностью, то возникает синдром отказа.
Еще один пример: девушка Даша. Я задаю ей вопросы зряче, т.е. уже зная о том - как на самом деле обстоят дела в её общении с отцом, и как я хочу её подвести к ясности.
Я: ты близкий человек для твоего отца, он любит тебя?
Д: да, я считаю, что это именно так.
Я: как ты считаешь, он хочет с тобой общаться?
Д: да.
Я: ну неудивительно, ведь если он воспринимает тебя как близкого человека, то ему приятно с тобой общаться, он хочет делать это время от времени, да?
Д: да.
Я: ты уже в течение несколько месяцев путешествуешь далеко от него, он пишет тебе?
Д: мне пишет мать.
Я: не меняй тему. Твой отец пишет тебе?
Д: нет, но мать пишет с его слов.
Я: давай еще раз - меня интересует только ответ на мой вопрос и ничего больше - твой отец пишет тебе?
Д: нет.
(В то время, когда я начинаю подводить человека к ясности, которая противоречит его слепой уверенности, он рано или поздно начинает понимать - куда же я клоню, и к каким неприятным для него выводам он неизбежно придёт. В этот момент начинаются и усиливаются, порой вплоть до невозможности продолжать общение, попытки сменить тему разговора. Этот синдром я называю «синдромом смены темы».
Я: почему? Может быть вы часто созваниваетесь?
Д: нет, я им в последний месяц вообще не звонила, но раньше звонила часто - 2-3 раза в неделю.
Я: ну то есть вы общались довольно часто?
Д: (неуверенно) да…
Я: и о чем обычно ты разговаривала по телефону с отцом?
Д: ну… вообще я с матерью разговаривала.
Я: ??? Причем тут мать? Мы ведь говорим про отца, зачем же ты говоришь, что ты часто с ним общалась по телефону?
Д: я не говорила, что я именно с ним часто общаюсь.
Я: ну я же спросил тебя - вы общались довольно часто, ты сказала - да.
Д: ну мы и общались часто, просто я говорила не с ним, а с матерью, которая говорила мне об отце, передавала мне его слова.
(Синдром смены темы усложнился синдромом, при котором человек говорит одно, а имеет в виду, якобы, другое. Даша говорит, что «она общалась с отцом», понимая под этим, оказывается, не прямой разговор, а некое подобие разговора через посредника. В её понимании, якобы, это тоже разговор, так что она не считает, что обманывала. Требуется большой опыт расспросов, чтобы вовремя выявлять такого рода обман, а это всё-таки именно обман. Иногда - когда я чувствую, что здесь что-то не то - по тому, как человек стал запинаться или выглядеть неуверенно и т.д., я задаю ему один и тот же вопрос несколько раз, или в разной форме - в конце концов может так статься, что человеку станет неловко, стыдно открыто врать, и он признается. В данном случае разговор мог бы протекать так: я мог бы спросить Дашу: «то есть вы общались друг с другом»? Она, неуверенно: «да…». Я (чувствуя неуверенность): «ну вот прямо общались»? Она: «ну…». И дальше уже постепенно выяснилась бы правда.
Такой синдром, при котором человек не хочет говорить правду и врёт, убеждая при этом самого себя, что он всё-таки говорит правду, потому что, якобы, просто использует слова в некоем «расширенном смысле», я называю «синдромом размытия смысла слов».
Я: ну то есть отец с тобой и по телефону не говорил, и письма не пишет. Ну а если ты ему сейчас смс-ку пошлешь с вопросом о том - почему он тебе ничего не пишешь, что он ответит?
Д: ну он не ответит…
Я: как??
Д: ну просто он не любит все эти вещи - смс-ки, емэйлы, ему всё это трудно даётся.
Я: то есть ты всерьез хочешь сказать, что для взрослого человека, интеллигента, потыкать пальцами по клавиатуре - это проблема?? Особенно в том случае, если речь идет об общении с любимой и близкой ему дочерью??
Д: да, у него с компьютером всё очень сложно.
Я: но ведь твоя мать пишет тебе мэйлы?
Д: да.
Я: почему бы твоему отцу не сделать так: попросить твою мать открыть ворд, после чего он, имея опыт работы на пишущей машинке, легко напишет тебе письмо, и попросит твою мать отправить его тебе?
Д: не знаю…
Я: ты продолжаешь настаивать на том, что написать тебе мэйл, это для него очень сложная задача?
Д: нет.
Я: так почему он не делает этого?
Д: не хочет общаться?
Я: ты спрашиваешь или утверждаешь?
Д: утверждаю…
Я: как-то ты вяло утверждаешь.
Д: да, потому что я всё равно уверена, что он хочет со мной общаться, что я для него близкий человек.
Я: хорошо. Бери телефон и звони ему и спрашивай - почему он отказывается с тобой переписываться.
Д: не могу…
Я: то есть??
Д: ну я знаю, что он начнет нервничать.
Я: нервничать? Подожди. Любимая дочь, близкий человек, звонит ему и просит общаться с ней почаще, писать ей письма, читать её письма, почему он будет нервничать?
Д: ну вот так…
Я: я хочу, чтобы ты позвонила.
(Даша выглядит так, словно я веду ее на эшафот).
Я: твой отец - близкий тебе человек?
Д: да.
Я: значит сейчас ты испытываешь предвкушение, что после долгого не-общения ты сейчас ему позвонишь?
Д: нет…
Я: очень странно. Когда я собираюсь общаться с близким человеком, я испытываю радость, предвкушение, удовольствие, а ты?
Д: я тоже…
Я: а сейчас нет?
Д: сейчас нет.
Я: наверное ты просто в точности знаешь - как именно твой отец отреагирует на твой вопрос, и знаешь, что это будет реакция ненависти?
Д: ну нет, не ненависти, но он может нервничать…
Я: предлагаю позвонить, поскольку вы близкие люди, а я хочу, чтобы близкие люди общались между собой.
Д: хорошо…
(Звонит. Её голос мгновенно становится ущербным, как будто она залезла под лавку. Жалобно оправдываясь она выслушивает, видимо, какие-то нотации. Затем что-то вякает, снова слушает, затем наконец под моим давлением задаёт ему этот вопрос. Сжимается еще больше. Снова повторяет свой вопрос, и спустя полминуты кладет трубку.
Я: что??
Д: он сказал, что не любит философствований.
Я: почему ты такая сжатая, раздавленная? Он выражал агрессию?
Д: он нервничал.
Я: то есть испытывал раздражение?
Д: да.
Я: что ты могла бы сказать о человеке, который, когда ему звонит другой человек, впадает в раздражение от того, что тот человек просит его об общении? Это близкие люди?
Д: нет…
Я: но ты считаешь, что ты для отца - близкий человек, что он любит тебя?
Д: да…
Наскоками тут ничего не решишь, и чем больше пытаться столкнуть лицом к лицу уверенность и ясность, тем более усиливаются различные синдромы, которые делают это столкновение невозможным. Иногда человек начинает в процессе разборов сильно раздражаться и впадать в агрессивные состояния. Это я называю «синдромом агрессивного противостояния».
Необходима последовательная, систематическая работа над каждым синдромом, который препятствует устранению слепой уверенности.
В процессе достижения ясности необходимо проводить, насколько это возможно, разбор имеющихся фактов, чтобы добиваться одной ясности за другой. Нужно быть реалистом и понимать, что достигаемые ясности вряд ли сразу нанесут серьезный ущерб слепой уверенности, и всё-таки наличие этих ясностей будет постепенно подтачивать слепую уверенность и работать против болезни. Целесообразно не просто добиться ясностей в разговоре, но и записать их краткими, ёмкими тезисами, и затем просматривать эти записи, скажем, раз в день - чаще нет смысла, так как чем чаще пациент это делает, тем вероятнее наступит синдром выключения фактов.
Желательно брать одну тему за другой и последовательно добиваться ясности в каждой из них в каком-то конкретном вопросе.
Итак, список синдромов (далеко не полный):
*) синдром предыстории отношений
*) синдром социальной изоляции
*) синдром уязвленного ЧСВ
*) синдром отказа от логики
*) синдром страха вынужденных изменений
*) синдром страха агрессии «близких людей»
*) синдром потери опоры
*) синдром выключения фактов
*) синдром смены темы
*) синдром размытия [смысла] слов
*) синдром агрессивного противостояния
Общее рассмотрение синдромов с практическими примерами будет далее.
Феноменальная устойчивость слепых уверенностей, которых не могут поколебать никакие выводы, никакие ясности, не является специфической проблемой того или иного человека, а имеет место для ВСЯКОГО человека, независимо от того - насколько сильно развит его интеллект. Распространена слепая уверенность в том, что интеллектуально развитый человек менее туп и догматичен, чем человек с менее развитым интеллектом. Это, к сожалению, далеко не так. На том этапе, когда интеллект человека только начинает развиваться, его догматичность и идущая следом тупость становится даже БОЛЬШЕ, чем у невежественного человека. Невежда зачастую понимает, что ничего не знает, а тот, кто прочел сотню книг, начинает чувствовать себя человеком знающим. Необходимо получить опыт чтения книг, содержащих разные точки зрения, необходимо иметь опыт многократного уточнения, изменения своих точек зрения, необходимо научиться без враждебности и страха знакомиться со взглядами, противоречащими твоим, чтобы перестать быть тупым.
Исследование слепых уверенностей, попытки изменить их усложнены целым рядом синдромов:
*) существует предыстория, в которой человек проявлял агрессию против тех, кто не разделяет его убеждения, и в которой человек проявлял позитивное отношение к тем, кто его разделяет. Признать то, что убеждение было ошибочным, значит оказаться в ситуации, когда возникает и стыд перед теми, к кому проявлял агрессию, и страх агрессии или осмеяния со стороны бывших единомышленников. Это - «синдром предыстории отношений».
*) нередко бывает так, что люди не принимают в свою компанию тех, кто когда-то был в противоположном лагере. Это может быть и в силу устоявшегося негативного отношения к бывшему противнику, и с целью удержания людей в своем лагере от перехода к противникам. Поэтому человек испытывает страх социальной изоляции - если он поменяет свое убеждение, его и здесь отвергнут и там не примут. Это «синдром социальной изоляции».
*) признание своей ошибки уязвляет чувство собственной значимости. Это «синдром уязвленного ЧСВ».
*) когда человек начинает понимать, что логика рассуждений неотвратимо в ближайшее время приведет его к опровержению его уверенности, тогда его рассудок блокируется, и он отказывается признавать самые очевидные вещи. Более того - он легко и неожиданно отказывается признать то, с чем легко согласился минуту назад, когда еще не понимал - куда идет логика рассуждений. Это «синдром отказа от логики».
*) человек может испытывать страх того, что вслед за сменой уверенности ему придется менять свою жизнь. Он начинает представлять себе - как это всё будет ужасно и болезненно, и в итоге его желание продолжать разбор может сойти на нет. Это «синдром страха вынужденных изменений». При этом человек не отдает себе отчета в том, что нет никаких таких обязательных изменений, и если ему и захочется вслед за полученной ясностью изменить свою жизнь, то это будет радостным желанием, а не «вынужденной мерой».
*) есть родственники или друзья, которых эта тема касается лично, и которые могут оказать значительное давление на человека, если узнают, что он изменил свою точку зрения. Можно стать объектом агрессии со стороны этих людей. Это «синдром страха агрессии «близких людей»». Человек обычно не задается вопросом - а какие же они «близкие» люди, если так будут реагировать?
*) рассматриваемая ложная уверенность может лежать в основании другой - весьма значительной уверенности, и разрушение первой грозит разрушением и второй. От этого тоже возникает страх. Это «синдром потери опоры».
*) из желания дружественности, а также из желания произвести на тебя впечатление человек может легко со всем соглашаться, после чего он так же легко вернется к своим прежним слепым уверенностям, как будто никакого разбора и не было. И так оно и есть - для него не было никаких разборов, так как им не проводилась интеллектуальная работа, он не подвергал ничто сомнению - он просто соглашался для поддержания отношений или от полного безразличия.
*) разрыв между достигнутой всё же ясностью и уверенностью - исключительно распространенное заболевание восприятий. Эта проблема - зачастую поистине непрошибаемая стена, поскольку люди слишком часто рады обманываться, и сообщают об изменении уверенности тогда, когда на самом деле этого не произошло.
Логически человеку всё ясно, он сам легко пройдет по всей цепочке рассуждений, сам может кого угодно привести к правильным выводам, но прежняя, привычная позиция уверенности остается неизменной. Человек чувствует себя словно раздвоившимся - с одной стороны полная ясность в чём-то, и в то же время он различает, что уверенность осталась прежней. Это «синдром разрыва между ясностью и уверенностью».
Приведу тут примеры из моего опыта.
Девушка (пусть она будет Маша) уверена в том, что парень, в которого она влюблена, нежный. Я начинаю ее расспрашивать:
Я: когда вы ласкаетесь, он целует твое лицо?
М: нет
Я: когда вы трахаетесь, он смотрит тебе в лицо?
М: нет
Я: как он тебя ласкает?
М: сжимает мне предплечья, гладит по спине, сжимает бедра, целует в шею.
Я: это всё??
М: да, это всё.
Я: и ты считаешь, что это проявления нежного человека?
М: нет, конечно нет. Мне очевидно, что нежный человек не стал бы так себя проявлять, он бы не ограничился на протяжении нескольких месяцев одним вот этим.
Я: но ты уверена, тем не менее, что он нежный?
М: да…
Я: прочти еще раз его проявления
(Маша читает)
Я: ну что?
М: когда я читаю, у меня есть ясность в том, что нежный человек не стал бы так себя проявлять, но когда я прекращаю читать, я всё равно уверена, что он нежный.
Я: читай это вслух десять, двадцать раз
Маша читает, и на десятый раз говорит:
М: у меня нет уверенности, что это написано о нём.
(Примечание: тут мы сталкиваемся с определенным синдромом - зафиксированные ранее факты, противоречащие имеющейся слепой уверенности, перестают казаться фактами, уверенность в них ослабевает или даже исчезает совсем. Этот синдром я назвал «синдромом выключения фактов».
Я: как?? Ты сама это написала, так ты ошибалась?
М: нет, я не ошибалась, но сейчас чем дальше я читаю эти записи, тем меньше уверена, что это всё о нем.
Я: ну посмотри - вот ведь ты пишешь…
М: (перебивая меня) вообще-то я не уверена, что это я писала…
(Снова синдром выключения фактов)
Я: ???? Посмотри - это твой почерк?
М: мой, я знаю, что это мой почерк и я понимаю, что это я писала, и всё же я уже не уверена, что это писала я…
Я: хорошо, давай зайдем с другой стороны. Значит, он нежный, то есть он испытывает ОзВ нежности. Ты сама когда-нибудь испытываешь нежность?
М: да, часто
Я: при этом ты испытываешь только это ОзВ или попутно с ним возникают и другие?
М: возникают и другие.
Я: какие?
М: чувство красоты, когда смотрю на его тело, предвкушение того, что будем ласкаться, игривость, открытость.
Я: расскажи - как проявляет себя твой парень после того, как вы поласкаетесь?
М: он скучает, начинает чем-нибудь забивать свою скуку, жаловаться, раздражаться, ныть.
Я: есть ли среди его проявлений такие, которые давали бы тебе основание предположить, что он испытывает не только нежность, но и другие, перечисленные тобой ОзВ?
М: нет.
Я: ну и?
М: я все равно уверена, что он нежный.
Это - классический пример того, насколько слепая уверенность непоколебима даже перед лицом наличия ясности. И более того - если ясность укреплять и активно сопоставлять со слепой уверенностью, то возникает синдром отказа.
Еще один пример: девушка Даша. Я задаю ей вопросы зряче, т.е. уже зная о том - как на самом деле обстоят дела в её общении с отцом, и как я хочу её подвести к ясности.
Я: ты близкий человек для твоего отца, он любит тебя?
Д: да, я считаю, что это именно так.
Я: как ты считаешь, он хочет с тобой общаться?
Д: да.
Я: ну неудивительно, ведь если он воспринимает тебя как близкого человека, то ему приятно с тобой общаться, он хочет делать это время от времени, да?
Д: да.
Я: ты уже в течение несколько месяцев путешествуешь далеко от него, он пишет тебе?
Д: мне пишет мать.
Я: не меняй тему. Твой отец пишет тебе?
Д: нет, но мать пишет с его слов.
Я: давай еще раз - меня интересует только ответ на мой вопрос и ничего больше - твой отец пишет тебе?
Д: нет.
(В то время, когда я начинаю подводить человека к ясности, которая противоречит его слепой уверенности, он рано или поздно начинает понимать - куда же я клоню, и к каким неприятным для него выводам он неизбежно придёт. В этот момент начинаются и усиливаются, порой вплоть до невозможности продолжать общение, попытки сменить тему разговора. Этот синдром я называю «синдромом смены темы».
Я: почему? Может быть вы часто созваниваетесь?
Д: нет, я им в последний месяц вообще не звонила, но раньше звонила часто - 2-3 раза в неделю.
Я: ну то есть вы общались довольно часто?
Д: (неуверенно) да…
Я: и о чем обычно ты разговаривала по телефону с отцом?
Д: ну… вообще я с матерью разговаривала.
Я: ??? Причем тут мать? Мы ведь говорим про отца, зачем же ты говоришь, что ты часто с ним общалась по телефону?
Д: я не говорила, что я именно с ним часто общаюсь.
Я: ну я же спросил тебя - вы общались довольно часто, ты сказала - да.
Д: ну мы и общались часто, просто я говорила не с ним, а с матерью, которая говорила мне об отце, передавала мне его слова.
(Синдром смены темы усложнился синдромом, при котором человек говорит одно, а имеет в виду, якобы, другое. Даша говорит, что «она общалась с отцом», понимая под этим, оказывается, не прямой разговор, а некое подобие разговора через посредника. В её понимании, якобы, это тоже разговор, так что она не считает, что обманывала. Требуется большой опыт расспросов, чтобы вовремя выявлять такого рода обман, а это всё-таки именно обман. Иногда - когда я чувствую, что здесь что-то не то - по тому, как человек стал запинаться или выглядеть неуверенно и т.д., я задаю ему один и тот же вопрос несколько раз, или в разной форме - в конце концов может так статься, что человеку станет неловко, стыдно открыто врать, и он признается. В данном случае разговор мог бы протекать так: я мог бы спросить Дашу: «то есть вы общались друг с другом»? Она, неуверенно: «да…». Я (чувствуя неуверенность): «ну вот прямо общались»? Она: «ну…». И дальше уже постепенно выяснилась бы правда.
Такой синдром, при котором человек не хочет говорить правду и врёт, убеждая при этом самого себя, что он всё-таки говорит правду, потому что, якобы, просто использует слова в некоем «расширенном смысле», я называю «синдромом размытия смысла слов».
Я: ну то есть отец с тобой и по телефону не говорил, и письма не пишет. Ну а если ты ему сейчас смс-ку пошлешь с вопросом о том - почему он тебе ничего не пишешь, что он ответит?
Д: ну он не ответит…
Я: как??
Д: ну просто он не любит все эти вещи - смс-ки, емэйлы, ему всё это трудно даётся.
Я: то есть ты всерьез хочешь сказать, что для взрослого человека, интеллигента, потыкать пальцами по клавиатуре - это проблема?? Особенно в том случае, если речь идет об общении с любимой и близкой ему дочерью??
Д: да, у него с компьютером всё очень сложно.
Я: но ведь твоя мать пишет тебе мэйлы?
Д: да.
Я: почему бы твоему отцу не сделать так: попросить твою мать открыть ворд, после чего он, имея опыт работы на пишущей машинке, легко напишет тебе письмо, и попросит твою мать отправить его тебе?
Д: не знаю…
Я: ты продолжаешь настаивать на том, что написать тебе мэйл, это для него очень сложная задача?
Д: нет.
Я: так почему он не делает этого?
Д: не хочет общаться?
Я: ты спрашиваешь или утверждаешь?
Д: утверждаю…
Я: как-то ты вяло утверждаешь.
Д: да, потому что я всё равно уверена, что он хочет со мной общаться, что я для него близкий человек.
Я: хорошо. Бери телефон и звони ему и спрашивай - почему он отказывается с тобой переписываться.
Д: не могу…
Я: то есть??
Д: ну я знаю, что он начнет нервничать.
Я: нервничать? Подожди. Любимая дочь, близкий человек, звонит ему и просит общаться с ней почаще, писать ей письма, читать её письма, почему он будет нервничать?
Д: ну вот так…
Я: я хочу, чтобы ты позвонила.
(Даша выглядит так, словно я веду ее на эшафот).
Я: твой отец - близкий тебе человек?
Д: да.
Я: значит сейчас ты испытываешь предвкушение, что после долгого не-общения ты сейчас ему позвонишь?
Д: нет…
Я: очень странно. Когда я собираюсь общаться с близким человеком, я испытываю радость, предвкушение, удовольствие, а ты?
Д: я тоже…
Я: а сейчас нет?
Д: сейчас нет.
Я: наверное ты просто в точности знаешь - как именно твой отец отреагирует на твой вопрос, и знаешь, что это будет реакция ненависти?
Д: ну нет, не ненависти, но он может нервничать…
Я: предлагаю позвонить, поскольку вы близкие люди, а я хочу, чтобы близкие люди общались между собой.
Д: хорошо…
(Звонит. Её голос мгновенно становится ущербным, как будто она залезла под лавку. Жалобно оправдываясь она выслушивает, видимо, какие-то нотации. Затем что-то вякает, снова слушает, затем наконец под моим давлением задаёт ему этот вопрос. Сжимается еще больше. Снова повторяет свой вопрос, и спустя полминуты кладет трубку.
Я: что??
Д: он сказал, что не любит философствований.
Я: почему ты такая сжатая, раздавленная? Он выражал агрессию?
Д: он нервничал.
Я: то есть испытывал раздражение?
Д: да.
Я: что ты могла бы сказать о человеке, который, когда ему звонит другой человек, впадает в раздражение от того, что тот человек просит его об общении? Это близкие люди?
Д: нет…
Я: но ты считаешь, что ты для отца - близкий человек, что он любит тебя?
Д: да…
Наскоками тут ничего не решишь, и чем больше пытаться столкнуть лицом к лицу уверенность и ясность, тем более усиливаются различные синдромы, которые делают это столкновение невозможным. Иногда человек начинает в процессе разборов сильно раздражаться и впадать в агрессивные состояния. Это я называю «синдромом агрессивного противостояния».
Необходима последовательная, систематическая работа над каждым синдромом, который препятствует устранению слепой уверенности.
В процессе достижения ясности необходимо проводить, насколько это возможно, разбор имеющихся фактов, чтобы добиваться одной ясности за другой. Нужно быть реалистом и понимать, что достигаемые ясности вряд ли сразу нанесут серьезный ущерб слепой уверенности, и всё-таки наличие этих ясностей будет постепенно подтачивать слепую уверенность и работать против болезни. Целесообразно не просто добиться ясностей в разговоре, но и записать их краткими, ёмкими тезисами, и затем просматривать эти записи, скажем, раз в день - чаще нет смысла, так как чем чаще пациент это делает, тем вероятнее наступит синдром выключения фактов.
Желательно брать одну тему за другой и последовательно добиваться ясности в каждой из них в каком-то конкретном вопросе.
Итак, список синдромов (далеко не полный):
*) синдром предыстории отношений
*) синдром социальной изоляции
*) синдром уязвленного ЧСВ
*) синдром отказа от логики
*) синдром страха вынужденных изменений
*) синдром страха агрессии «близких людей»
*) синдром потери опоры
*) синдром выключения фактов
*) синдром смены темы
*) синдром размытия [смысла] слов
*) синдром агрессивного противостояния
Общее рассмотрение синдромов с практическими примерами будет далее.