Книга о войне, которой не должно было быть, и о героях, которые хотели жить, но…
Презентация художественно-документальной книги Сергея Лойко «Аэропорт», которая прошла в Харькове вечером 3 октября, собрала более тысячи горожан.
Очередь :-)
Презентацию проводил сам автор, корреспондент Los Angeles Times, вместе с известным актером Алексеем Горбуновым. Они читали отрывки из книги и пели под гитару военные песни. А начали с минуты молчания, в память о тех, кто погиб за это время, защищая на востоке страны ее целостность и суверенитет.
Об авторе
Сергей Лойко - российский журналист, писатель, корреспондент и фотограф Los Angeles Times, специализирующийся на войнах и вооруженных конфликтах. Освещал военные действия в Румынии, Нагорном Карабахе, Таджикистане, Чечне, Грузии, Афганистане, Ираке. В 2004 году написал документальную книгу «Шок и трепет. Война в Ираке». Украинскую революцию и последовавшую за ней войну Сергей описывал практически без перерыва с первого дня - 30 ноября 2013 года, по февраль 2015. Сотрудничает с радиостанцией "Эхо Москвы" и "Новой газетой".
Сергей был единственным иностранным корреспондентом, который побывал в Донецком аэропорту в октябре 2014 года и провел там полных четыре дня с его защитниками.
В предисловии к роману Сергей Бунтман, первый заместитель главного редактора радиостанции «Эхо Москвы», написал: «Сергей Лойко - замечательный журналист, честный и самоотверженный. Он мог бы просто собрать и издать свои статьи, репортажи, военные заметки, приложив к ним фотографии, сделанные в том или ином кругу военного Ада. Была бы журналистская книга, и мы бы ее читали, вновь переживая события. Но эта книга другая. Лойко подошел к самому обрыву журналистики и, набрав побольше воздуха, прыгнул в водоворот романа. Вся страсть, которую сдерживает наша профессия, вся любовь, которую пытается высушить газетная строка, гнев и боль, которые нужно прятать в нерабочих отсеках души, вырвались, закричали, запели. Это роман о настоящих событиях. Но события, которые взял Лойко в свой романный полет, преобразились и выросли. Их оболочки остаются на земле, в новостях и статьях, а сущность, душа и стремление летят и искрятся. „Правдивее, чем правда“, - сказал один поэт. Вот там, где правит этот закон, теперь „Аэропорт“ Сергея Лойко, его Майдан, его Крым, его киборги. И его герой, Алексей Молчанов. Они прыгали вместе в роман. И так были похожи. Они, как старые приятели, шутили и друг друга подначивали. Но возле самого дна они поняли, что нужно расстаться, они поняли, что герой просто должен, обязан пролететь весь полет до конца: у него ведь, не то что у автора, есть надежный свидетель».
О книге
Действие романа начинается в Аэропорту и разворачивается поминутно в течение последних пяти дней более чем 240-дневной осады. Хотя роман основан на реальных фактах, все персонажи - плод художественного вымысла, как и название «Аэропорт».
Маленький украинский гарнизон Аэропорта днем и ночью отбивает атаки противника, который значительно превосходит его в живой силе и технике. Но здесь, в разрушенном до основания Аэропорту, жестокие враги сталкиваются с чем-то неожиданным и невероятным. С киборгами. Враги сами так назвали защитников Аэропорта за их нечеловеческую живучесть и упрямство обреченных.
Вместе с киборгами в Аэропорту находится американский фотограф, который по ряду причин переживает эту необязательную войну как личную драму. Его глазами, как в калейдоскопе, в перерывах между боями в Аэропорту читатель также увидит всю историю того, что объективные историки назовут не иначе как российско-украинской войной.
"Я рад, что вышла книга, и надеюсь, что выйдет и фильм" - сказал в конце презентации Алексей Горбунов.
"За эти полтора года парни проявили настоящее мужество и героизм, которые я до этого видел и играл только в кино. И когда видишь самопожертвование, особенно от молодых ребят, хочется жить. И жить честно."
После чтений Сергей Лойко пригласил на сцену одиннадцать бойцов, которые стали героями книги, а также бизнесмена, который помогал киборгам, и организатора презентации. Сергей Лойко сообщил, что один из героев на данный момент находится в плену и идут переговоры о его освобождении. Также заметил, что 90% событий в книге являются документальными фактами. Сами воины стали соавторами книги. Киборг Сергей Танасов "Танас", который чудом остался живым после попадания в его каску пули, вычитывал каждую из 18 глав на корректность военных терминов, названий вооружений. Легендарный Константин Вьюгин с позывным "Ровер", который не был в аэропорту, а выходил из Иловайска, стал, по выражению Сергея Лойко, "настоящим автором главы про Иловайск".
Зрители оказали самый теплый прием бойцам, скандировали слова благодарности, встречали аплодисментами каждого солдата. Особенный шквал аплодисментов вызвало появление необычного бойца, ортодоксального еврея Александра Черкасского "Ашера", который с женой и тремя детьми переехал из Крыма, а позже пошел на фронт, сказав: "Я не хочу, чтобы Харьков и Днепропетровск превратились в Бабий Яр".
Люди не переставали благодарить героев, которые взяли автоматы и пошли на войну, хотя имели семьи, работу или бизнес, могли спокойно сидеть в мирных городах. Благодарили врачей, волонтеров, и бизнесменов, которые за свои деньги одевали и кормили армию.
"Мы хотели оставить Харьков мирным,и именно это нам удалось!" - сказал один из киборгов, харьковчанин Сергей Быстров, отдавая должное подвигам бойцов и волонтеров на войне.
Подписи на книгах солдаты ставили еще несколько часов после презентации, в это же время можно было посмотреть выставку фотографий с их изображениями, которые уже стали символами непревзойденного героизма украинцев в войне за свою землю
Частично материал взят из статьи
http://www.day.kiev.ua/uk/photo/harkivyany-stoyaly-v-chergah-za-avtografom-avtora-knygy-aeroport-ta-geroyiv-kiborgiv
Отрывок из книги
****
- Андрей, у вас на прикладе вырезано имя Юля, - Алексей спросил закопченного со шрамом. - Жена?
- Нет, я разведен, - ответил Андрей, бывший электрик из Днепра (так все называли Днепропетровск), а теперь старшина-разведчик с позывным Электрик. - Эту Юлю никогда не забуду. Вот многие друг друга спрашивают, за что, мол, воюем. Вот я лично знаю, за что, или за кого. За Юлю.
- Тимошенко, что ли? - спросил Панас, и все сидевшие вокруг «костра», включая Алексея и самого Электрика, рассмеялись.
- Да нет, конечно, - продолжил свой рассказ Электрик. - Юле этой сейчас лет пять, а было четыре. В Славном это было. Приехали мы туда в прошлом сентябре. Заняли оборону. Нарыли себе окопов, блиндажей… начали знакомиться с местным населением. Я подобрал на улице молоденькую кошку. Одного глаза не было, второй подгнивал. Я ей заваривал чистотел и этим раствором и чайными пакетиками промывал глаза. Сейчас кошка уже воспитывает своих котят. Но у меня была помощница! Маленькая девочка Юля четырех лет. Она приходила каждое утро в 6.00. Говорила, кто рано встает, тому Бог дает! И помогала мне лечить кошку. Кормила нас виноградом, пирожками и козьим молоком. Один раз в 6.45 нас с Сигнального начали обстреливать 120-е (120-миллиметровые минометы. - Прим. автора.). Мы вчетвером - кошка, Юля, я и пулеметчик - несколько часов отсиживались в блиндаже. Несмотря на испуг, кошка и малышка заснули. После обстрела я их, спящих, и передал маме, с рук на руки. А до этого маму во время обстрела ребята перехватили и засунули в другой блиндаж. Она бежала за дочкой. Рыдала там весь обстрел, вырваться пыталась. Через два дня Юля с кошкой и мамой уехали. С тех пор у меня на прикладе вырезано «Юля». На память. Так вот.
Все молчали. У Алексея подкатил к горлу комок, глаза стали влажными. Вспомнился их с Ксюшей кот Вася. Сибиряк. 18 лет прожил с ними. Умница был исключительный. Всех мышей на даче переловил. Шерсть густая, голубая, а на груди белая манишка, и носочки белые на всех четырех лапах. Придет утром и тихонечко лапкой с втянутыми коготками - хвать его по лицу. Алексей притворится спящим. Тогда он к Ксюше. И тоже лапкой - бах по щеке. Несильно так. Она проснется и скажет: «Зайчик ты мой серенький, дай лапку». Он сидит, не дает. Она опять попросит. Он вытянет лапку, будто одолжение делает, а она возьмет ее рукой и поднимется легко и воздушно, будто Вася ее поднял. И пойдет кормить его. А он урчит так, что весь дом трясется…
А теперь ни Васи, ни Ксюши. Одна война и этот Аэропорт проклятый. Сколько народу вокруг тебя, Алеша, поубивало, а ты живехонький, ни одной царапинки. Не забыл, зачем приехал сюда?
- Не забыл. Просто привык уже и хочу узнать, чем все кончится. - А разве сейчас не знаешь, что всех убьют? - Знаю, но буду с ними до конца. Если повезет… - Повезет? А другого слова у тебя нет?
Такой внутренний диалог несколько отвлек Алексея от общего разговора, а тем временем Панас рассказывал свою историю из мира животных.
- …в Песках начался минометный обстрел. Так, ерунда… восьмидесятки (82-миллиметровые минометы. - Прим. автора.) били. А мы как раз пошли в магазин, хоть так его и трудно назвать. Пятиэтажный дом… подвал в подъезде… Хотелось пива! Во дворе лежала старая восточноевропейская овчарка, а в трех метрах от нее играли четыре котенка. А тут как раз этот обстрел. Так собака во время обстрела всех этих котят оттащила за шкирку в подвал.
- А нам собака в Водяном таскала кур и зайцев, - радостно сообщил Светик, счастливый тем, что у него тоже есть военное воспоминание о животных. - Овчар, такой здоровенный. Все звали его Барон. Хозяева его, может, уехали, когда обстрелы начались, может, бросили, может, забрать не успели, может, убило их, не знаю, только Барон прибился к нам. И кто ему такое имя дал, мы не знали, но он откликался. Такой пес был умный. Каждое утро приносил нам откуда-то то курицу, то зайца. Мы ему за это тушенку из сухпайка отдавали. Бывало, просыпаешься в окопе, а над бруствером уже башка Барона торчит. С зайцем в зубах. С курами все понятно, но как и где он зайцев ловил, никто не знает! Он так и погиб, когда курицу нам нес. Прямое попадание. Две мины одна за другой. Ни от него, ни от курицы той ничего не осталось.
Все опять приумолкли. И вдруг одновременно подняли головы. Услышали жалобное мяуканье котенка. Не может быть! Откуда он здесь? Но слышали все, а не кто-то один, значит, не показалось. Переглянулись, прислушались. Мяуканье доносилось из дальней части оранжевого зала, над которой как раз и находилась та самая секция, занятая сепарами и отделенная стеной от киборгов на втором этаже.
Алексей поднялся на ноги. Навел телевик 70-200 на звук и увидел маленького черного пушистого котенка, копошившегося на каких-то обломках. Котенок продолжал жалобно мяукать и как-то неестественно трясти лапкой.
- Пойду принесу его, - Светик вскочил, перекинув автомат через плечо.
- Погоди-и-и, погоди-ка, - наводя камеру, медленно протянул Алексей. - Что за?..
У котенка к лапке была привязана леска, которая шла наверх к дыре в потолке размером метр на полтора. Леска светилась в тех местах, где на нее попадали слабые лучи света из проломов в стенах и выбитых окон.
- Это ловушка, парни, - уверенно произнес, наконец, Алексей, словно доктор, ставящий окончательный диагноз. - Я этот фокус в Афгане видел. Там один ушлый талиб двух морпехов подобным образом завалил со второго этажа.
В 2001 году в Мазари-Шарифе на севере Афганистана содержащиеся в тюрьме талибы устроили бунт, завладели оружием, была настоящая бойня. В конце концов американские морпехи их всех положили. Но было жарко, хорошо запомнил Алексей.
Сейчас тоже было бы жарко, если бы не было так холодно.
- Так, Светик, Панас, Людоед, Скерцо, мухой хватайте «Мухи», - коротко и тихо приказал Электрик. - Подойдем к дыре метров на десять и по моей команде… по этой заманухе сразу с пяти сторон. Все понятно?
- Плюс, плюс, - ответил за всех Панас, и впятером они бросились к подоконнику, под которым лежали гранатометы.
Подошли, будто в замедленном кунг-фу. Особенно органично это получалось у Скерцо. Он был без каски, и косичка на затылке делала его похожим на ниндзя. «Нет, скорее на черепашку ниндзя», - не успел подумать Алексей, как Электрик дал команду, и все пятеро почти одновременно выстрелили из «Мух» по отверстию в потолке.
Взрывы, дым, пыль… На полу лежал мертвый переломанный стрелок, весь в черном. Рядом валялась снайперская винтовка СВД. Котенка погребла упавшая потолочная плита с торчащими из нее обломанными концами арматуры.
Когда плиту приподняли и вытащили котенка, Светик долго грел его. Грел руками и своим дыханием, но тот так и не ожил. Светик отрезал леску у него с лапки, отнес котенка в дальний угол зала и похоронил под камнями. Снайпера вынесли на взлетку и оставили пока там. Начался затяжной стрелковый бой - между этажами вниз-вверх и через взлетку вперед-назад…
*****
Я до сих пор под впечатлением.
Тысячный зал в едином порыве - это потрясающе. Я не могу передать словами эту атмосферу, но это было круто, поверьте. :-)
Не от одного человека я слышала, что это лучшая очередь в их жизни. :-) И, пожалуй, соглашусь.
В одном мы точно обошли наших соседей - с недавних пор нам есть кем гордиться, кроме наших дедов. Хотя нет, еще соседи гордятся своим президентом. А мы гордимся нашими отцами, мужьями, братьями, сыновьями, и просто друзьями и знакомыми. Ну и кто кого? :-)
Дякуємо вам, наші рідні.
После презентации автор написал на своей странице:
ХАРЬКОВ, СПАСИБО. НЕТ СЛОВ, ЧЕСТНО. ВСЕГО ОЖИДАЛ, НО НЕ ТАКОГО! АЛЕКСЕЙ ГОРБУНОВ,
ПОТРЯСАЮЩЕЕ ЧТЕНИЕ! 1500 ЧЕЛОВЕК В САМОМ ЛУЧШЕМ ЗАЛЕ УКРАИНЫ. СУББОТУ ВЕЧЕРОМ. Потрясающий звук, сумасшедшая акустика.
НЕЗАБЫВАЕМАЯ АТМОСФЕРА. В КОНЦЕ ОВАЦИЯ СТОЯ. 20 МИНУТ! СЛЕЗЫ, УЛЫБКИ, БЛАГОДАРНОСТЬ ОТ СЕРДЦА.
СПАСИБО, СПАСИБО, ДРУЗЬЯ!
И напоследок, приведу интервью Сергея Лойко, которое он дал после поездки в аэропорт.
Корреспондент Лос-Анжелес Таймс Сергей Лойко пробыл в аэропорту Донецка 4 дня.
Это была его 25 командировка на войну. Среди всех военных конфликтов этот он называет бессмысленным.
Журналист проникся духом братства и патриотизма, который царит в аэропорту.
При этом сам он ни за что не согласился бы взяться за оружие, ведь для этого ему пришлось бы бросить фотоаппарат.
- Как вы попали в аэропорт Донецка?
- Мне помогла продюсер Виктория Бутенко, она самый профессиональный профессионал.
Я приехал в Пески, встретился с Правым сектором, у Правого сектора своей брони не было.
Они меня отвели в 79 бригаду, я поговорил с руководством 79 бригады, им понравился набор тезисов, которым я оперировал.
Они посадили меня в бронетранспортер, и я оказался в аэропорту. Там я пробыл 4 дня.
- Расскажите о быте солдат.
- Да какой там быт!
Как сказал мне один солдат, поскольку они там берегут питьевую воду, она там так же дорога, как и боеприпасы, поэтому один мне ответил на вопрос "где вы здесь моетесь?" так: "Сережа, в аэропорту не моются, в аэропорту чешутся. Моются те, кто ленится чесаться".
Вот такие бытовые условия, страшные.
Нельзя сказать, что я там ел и спать. Ел - это нельзя назвать едой, и спал - это нельзя назвать сном.
Питался адреналином, это, впрочем, основная пища защитников аэропорта. Аэропорт состоит из конструкции, там два терминала, абсолютно простреливаемых, там нет ни одного места.
Там есть генераторы, которые питают батарейки для телефонов, для раций и фонариков. Но там тьма стоит внутри и днем, и ночью.
Ночью выключается все, никакие фонарики, ничем нельзя пользоваться, потому что все простреливается, и снайперы вообще стреляют на третью затяжку.
- Какие отношения между солдатами?
Там удивительное отношение братства. Там нет этого офицерского хамства.
Больше половины людей были офицеры, и не было никакой разницы между офицерами и рядовыми.
Каждый подставлял друг-другу плечо, каждый друг-другу помогал, и они все были на ты. Там было 4 поколения людей: 20-ти и 18-летние ребята, 30-летние, 40-летние.
Я видел сцену, когда минер, майор, кадровый военный Валерий Рудь, устанавливал какую-то мину, там, в проходе, где эти орки могли подойти.
В этот момент начался бой. Он увидел, как молодой мальчишка из "Правого сектора" из очень неудобной позиции стреляет с пулемета, и он понял, что его вот-вот убьют, над ним уже пули били.
Он подбежал к нему, оттащил его в сторону, и сказал: "Отойди, это моя война". Взял у него из рук пулемет и стал продолжать бой уже из другой позиции.
И этот мальчик сидел и с восторгом на него смотрел.
Я встретился с молодым парнем, Сергей Халан, студент журфака из Черкасс. Я его спросил: "Зачем ты сюда приехал?".
Он сказал: "Я приехал не потому, что здесь нужно защищать что-то, я в этом не уверен, но я хочу просто кого-то заменить.
Потому что если я кого-то не заменю, то кто-то останется и кого-то убьют.
А он потом спасет меня, или кого-то другого. И если мы так будем друг к другу относиться, то мы выживем". Приехал просто, чтобы спасти незнакомого товарища!
Они все воодушевлены тем, что они делают. Они понимают, что бессмысленно защищать это разрушенное здание.
Им всем говорят: "Ребята, аэропорт - это не осажденная крепость не потому, что она не осажденная, а потому что это не крепость. Так что имейте это ввиду, и ничто вас здесь не спасет. Единственная защита для вас - это друг".
- Вы видели много войн, а чем эта отличается от других?
- Это была моя 25 командировка на войну. Эта война отличается тем, что для нее не было никаких причин. Они все выдуманные.
Они все построены на лжи, распространяемой российским телевидением. Никакой причины не было для того, чтобы люди убивали людей.
Это просто театр абсурда. И сейчас это одна из самых эпических для меня войн, это как во "Властелине колец" Толкиена, где я вижу как добро борется со злом. И я вижу здесь чистое добро с чистым злом.
Нет здесь неправых с этой стороны, эти ребята защищают независимость своей страны, и они защищают так, как могут.
Говорят: "Вот, они там что-то бомбят!". Я был в Грозном в 95 году и в 2000-ом году, и оба раза Грозный, российский город, был стерт с лица земли.
Здесь Донецк стоит, Славянск стоит, ни одного города не было полностью разрушено. Если бы хотела украинская армия, она бы уже давно все стерла с лица земли, как это было сделано в России, но они же этого не делают.
- Похоже, вы прониклись боевым духом, или, как вы говорите, романтикой войны, а у вас не было мысли ввязаться в битву на какой-либо из сторон?
- Да вы что, я не имею права этого делать! Тогда я должен уйти из журналистики. Я сочувствую людям, я не сочувствую политике.
Полный текст здесь:
http://podrobnosti.ua/1001938-sergej-lojko-adrenalin-osnovnaja-pischa-kiborgov-iz-aeroporta-donetska.html
