Вулкан Иджен
Одна из вещей, непрестанно радующих меня в Азии - естественный отбор. Никаких предупредительных знаков, ограждений, надсмотрщиков в туристических местах. Полез в лаву - сам дурак, а мы понесли свои корзины из пальмовых листьев, наполненные вулканической серой дальше.
Привыкнув к тому, что в Азии тебя не пытаются обмануть разве что объекты неживой природы, я не захотела брать в аренду маску, потому что все шахтёры (если можно так называть людей, работающих в кратере) их не носят. А они покричали: "Вы там умрете!", да и пошли по своим делам.
С последним рабочим я просто по привычке поторговалась:
-Сорок!
-Нет!
-Я Ваш последний шанс!
И тут Коротков говорит: "Он - твой тоже".
Не знаю, отчего эти слова меня так поразили, но маску я взяла.
Через полчаса у самого провала в обжигающие недра планеты нас совершенно неожиданно накрыло несколькими подряд облаками сероводорода, разъедающего глаза и гортань до такой степени, что больно вдыхать даже чистейший горный воздух, в котором если и есть примеси, то разве что в виде испарившихсяся слезок эльфов. Но если бы, ребята, если бы: вдыхать приходится новое облако, а за ним ещё, и еще, и новые клубы. За две секунды под этим зловонным одеялом, выедающим все слизистые, я будто бы на схеме с уроков биологии отчётливо увидела, как перегородки моих альвеол вскипают, демонически шипят, а пустые пространства между ними сливаются в каверны.
За эти же две секунды я кое-как нацепила, не закрепив, маску и под адреналином за два больших шага взобралась на несколько метров по почти отвесному склону прочь из этой белесоватой отравы.
И тогда мне было совсем не страшно, страшно стало, когда от толпы бегущих впереди туристов и друзей отделилась Инна, легла на большой камушек и перестала шевелиться. Маски у остальных ребят были медицинские, тряптчные. Вот тогда мне показалось, что мы все наглотались дыма и один за другим повалимся так же, и все здесь умрем.
Но все бежали, и Инна встала (она не могла отдышаться после рывка по склону и удушливого сероводорода), и все закончилось хорошо, хоть у меня и болят ноги так, что я не могу пока спускаться по лестницам.
У меня не осталось ни одной нормальной фоты (к кратеру мы спустились около полуночи), мы до сих пор кашляем, нос и горло все ещё саднит, но все это стоило того, чтобы сидеть у разломов с сапфирово-искряшейся лавой, смотреть на россыпи звёзд и плакать от такой безумной красоты этой планеты.
Фото не мои (кроме последней, наши с Сашей серебряные крестики почернели от контакта с испарениями Иджена)
Привыкнув к тому, что в Азии тебя не пытаются обмануть разве что объекты неживой природы, я не захотела брать в аренду маску, потому что все шахтёры (если можно так называть людей, работающих в кратере) их не носят. А они покричали: "Вы там умрете!", да и пошли по своим делам.
С последним рабочим я просто по привычке поторговалась:
-Сорок!
-Нет!
-Я Ваш последний шанс!
И тут Коротков говорит: "Он - твой тоже".
Не знаю, отчего эти слова меня так поразили, но маску я взяла.
Через полчаса у самого провала в обжигающие недра планеты нас совершенно неожиданно накрыло несколькими подряд облаками сероводорода, разъедающего глаза и гортань до такой степени, что больно вдыхать даже чистейший горный воздух, в котором если и есть примеси, то разве что в виде испарившихсяся слезок эльфов. Но если бы, ребята, если бы: вдыхать приходится новое облако, а за ним ещё, и еще, и новые клубы. За две секунды под этим зловонным одеялом, выедающим все слизистые, я будто бы на схеме с уроков биологии отчётливо увидела, как перегородки моих альвеол вскипают, демонически шипят, а пустые пространства между ними сливаются в каверны.
За эти же две секунды я кое-как нацепила, не закрепив, маску и под адреналином за два больших шага взобралась на несколько метров по почти отвесному склону прочь из этой белесоватой отравы.
И тогда мне было совсем не страшно, страшно стало, когда от толпы бегущих впереди туристов и друзей отделилась Инна, легла на большой камушек и перестала шевелиться. Маски у остальных ребят были медицинские, тряптчные. Вот тогда мне показалось, что мы все наглотались дыма и один за другим повалимся так же, и все здесь умрем.
Но все бежали, и Инна встала (она не могла отдышаться после рывка по склону и удушливого сероводорода), и все закончилось хорошо, хоть у меня и болят ноги так, что я не могу пока спускаться по лестницам.
У меня не осталось ни одной нормальной фоты (к кратеру мы спустились около полуночи), мы до сих пор кашляем, нос и горло все ещё саднит, но все это стоило того, чтобы сидеть у разломов с сапфирово-искряшейся лавой, смотреть на россыпи звёзд и плакать от такой безумной красоты этой планеты.
Фото не мои (кроме последней, наши с Сашей серебряные крестики почернели от контакта с испарениями Иджена)