(no subject)
Тимоша и Пипка
Наутро Тимошина пипка порозовела и стала пульсировать. Так всегда случалось к концу февраля вот уже последних лет десять и Тимоша ненавидел это время. Вместе с пипкиной активностью в Тимоше просыпались самые тёмные черты его характера. Вернее они не то чтобы просыпались, скорее становились неуправляемы.
Тимоша был скверным человечишкой по большому счёту, как и подавляющее большинство других людей населявших Тимошин мирок. Тимоша был завистлив, сварлив и самонадеян без всякой меры, но в течение большей части Тимошиного года ему удавалось скрывать это от окружающих. Невероятных усилий стоила Тимоше его душевная конспирация, каждый день он приходил домой совершенно без сил, запирался в туалете, стонал, курил сигаретку и ненавидел людей.
Когда же приходило время пипке розоветь и пульсировать Тимоша терял контроль над эманациями своей жалкой душёнки.
Чувства приходившие с пипкиной розовизной загружали Тимошин мозг и душу настолько, что всякие гадости начинали выскакивать из Тимоши, зачастую совершенно для него незаметно, как ночные поллюции, которых, как считал Тимоша, у него никогда не было. С самого утра Тимоша заглядывал себе в портки, завороженно глядел на растущую пипку, подмигивал ей, пускал слюни и гордился. Он шёл по улице и намеренно задевал людей напряженными мускулами плечей, плевал прохожим под ноги, обсчитывал продавщиц на рынке, проходил в метро бесплатно и смеялся противным канадским голосом. От такого поведения Тимошина пипка росла пуще прежнего и чесалась. Но Тимоша не торопился чесать пипку... Не чесал он её по двум причинам. Во-первых, от чесания пипка сдувалась, а вместе с ней уходила и вся Тимошина гордость и отрада, а в покинутое гордостью место в Тимошиной душе приходили стыд и смятение. К тому же в научном журнале тимоша прочитал что частое пустопоржнее чесание пипок приводит к непозволительной растрате церебральной жидкости, которая есть держава и скипетр мужской самобытности.
Теперь на Тимошин мирок опускалась весенняя ночь, пипка лежала мокрая и поникшая, и душа сверлила Тимошин мозг печалью по своей неприспособленности в мире добрых людей. В такие ночи Тимоша часто задумывался, а как же остальные жалкие людишки уживаются со своими пипками? Он вспоминал свою жалкую маму, которая умерла когда ему было 9 лет, ему теперь часто казалось, что мама что-то хотела рассказать ему об этом, но мамины слова было не расслышать за десятилетием сложных и спутанных взаимоотношений с пипкой.
Тимоша слышал где-то по радио, что для уживания с пипкой ему необходимо где-то раздобыть самку и она скажет, что надо сделать с пипкой, чтобы быть счастливым... но Тимоша так не любил самок...
У самок висят сиськи и толстые задницы, как черешни. Они капризные и говорят противными голосами. Им всё время нужно покупать какие-то странные вещи и выносить из дома мусор, за который они еще вчера платили Тимошиными деньгами. Самки глупы. А самое главное, самки не любили Тимошу, потому что он был жутким задротом.
Шло время, а Тимоша лежал подле своей пипки, глядел на луну сквозь занавеску и тихо плакал, плакал, плакал, пока наконец не уснул.
Утром едкий солнечный свет проник тимоше под веки, он зевнул, потянулся, приподнял одеяло и его лицо расплылось в привычной для этого времени года гримасе. Начинался новый весенний день, и Тимоша был полон чувств которые он торопился сообщить своему маленькому, жалкому миру.