На четыре затяжки
Вот и весна.
Вот и мужские праздники наряду с женскими, вот и артрит с авитаминозом...
Вот, помимо всего этого, и насущная необходимоть бросать курить.
И в связи с этим - из старенького, из архивного...
Позволь отсель повéсть мою пóвесть...
Очень, очень трудно выразить свои мысли связными, плавнотекущими словами... Словами, искусно вотканными в такой сюжет, за которым не просто удобно, не просто приятно, но и просто интересно следить... Да, ты прав, - можно курить дорогие сигары, доставая их из шкатулки красного дерева, а можно выуживать коротенькие окурки из лужи пролитой краски... Так давай закурим, друг! И я поведаю тебе новую историю, как всегда короткую, всего на четыре затяжки...
Выдох.
Затяжка первая.
Однажды будущей осенью должны были пойти проливные дожди. Конечно, всем пришлось бы постоянно сидеть дома, и все сидели бы, если бы не еще одно бы: в город приехал бы цирк. Но тогда, будущей осенью, мы бы еще не знали этого, поэтому нам все равно пришлось бы сидеть дома, и даже не подозревать, что цирк обязательно приедет... бы!
Но цирк приедет, обязательно приедет... Это случится когда-нибудь прошлым летом, сразу, как только кончится будущая дождливая осень.
Выдох.
Затяжка вторая.
Мы условились с Ним говорить чемоданами. Слова, на наш взгляд, не выражали подлинной сущности того, что мы пытались в них вложить. Коротенькие, обрывистые словечки, разве могут вместить они даже самые малые частицы нашего огромного мира! Другое дело - чемоданы. Помещается в них гораздо больше, да и порядок навести гораздо легче: можно аккуратненько сложить чувства, свернуть мысли, разложить и то, и другое ровненькими стопочками, чтобы ничего не помялось, не испортилось, не потерялось. Не то что аморфные, субтильные слова, в которых все искажается, меняется, пропадает! У меня всегда с собой чемодан. Вот я иду по улице и вдруг встречаю Его. Мы обмениваемся рукопожатиями, улыбаемся.
- Чемодан! - говорит Он.
- Чемодан! - говорю я, и мы тут же расстаемся. Очень удобно!
Выдох.
Затяжка третья.
Недавно я посмотрел фильм про мыло. Очень интересный. Мыло родилось в эпоху перемен в маленьком провинциальном городке, росло, познавало мир и однажды выросло и покинуло родную мыльницу. Его провожали родители: папа - старое честное мыло, вкалывающее по три смены в Городской Бане и мама - доброе пугливое мыло, все время пускавшее пузыри на вокзале, во время прóводов. Потом мыло приехало в большой город, где у него появились новые друзья - шерхебель, лобзик и гуталин. Так вот, фильм как раз и был посвящен приключениям этих четырех отважных друзей. Кино очень всем понравилось. Женщины рыдали, и зрительный зал буквально был залит гуммиарабиком, ацетоном и парафином.
Выдох.
Затяжка четвертая.
Штучный товар. Штучный. Штучный товар. Здесь продавали штучный товар.
Блестящие, яркие штучки, штуки и штукалки. Любой был бы счастлив иметь свою новенькую штучку и рассказывать всем, что это штучный товар, штучный товар, штучный! Шепотом шушукаться, штукать штучкой по штолу, пришвиштывать: «Это штучный товар, беш шуток!». И вшечело шердешно шасливы были вше, только зашлышав о штучном товаре, и шлишком мало было нушно нам, и радовалишь мы шнакомому шелешту: Штучный. Штучный товар. Штучный товар! Блашенштво!
Выдох, мой друг,
последний выдох этого повествования. Как, уже уходишь? Понимаю... ты, дружище, как всегда прав - курить штуки, чемоданы, электроцентрали и синхрофазотроны еще неприятнее, чем коротенькие окурки, выуженные из лужи краски... и нет места в этой луже красивым, плавнотекущим и умным словам... Таким, например, как ЗАМАРДЖЫБЛИЕКВАТНОССССТЬ...
Вот и мужские праздники наряду с женскими, вот и артрит с авитаминозом...
Вот, помимо всего этого, и насущная необходимоть бросать курить.
И в связи с этим - из старенького, из архивного...
Позволь отсель повéсть мою пóвесть...
Очень, очень трудно выразить свои мысли связными, плавнотекущими словами... Словами, искусно вотканными в такой сюжет, за которым не просто удобно, не просто приятно, но и просто интересно следить... Да, ты прав, - можно курить дорогие сигары, доставая их из шкатулки красного дерева, а можно выуживать коротенькие окурки из лужи пролитой краски... Так давай закурим, друг! И я поведаю тебе новую историю, как всегда короткую, всего на четыре затяжки...
Выдох.
Затяжка первая.
Однажды будущей осенью должны были пойти проливные дожди. Конечно, всем пришлось бы постоянно сидеть дома, и все сидели бы, если бы не еще одно бы: в город приехал бы цирк. Но тогда, будущей осенью, мы бы еще не знали этого, поэтому нам все равно пришлось бы сидеть дома, и даже не подозревать, что цирк обязательно приедет... бы!
Но цирк приедет, обязательно приедет... Это случится когда-нибудь прошлым летом, сразу, как только кончится будущая дождливая осень.
Выдох.
Затяжка вторая.
Мы условились с Ним говорить чемоданами. Слова, на наш взгляд, не выражали подлинной сущности того, что мы пытались в них вложить. Коротенькие, обрывистые словечки, разве могут вместить они даже самые малые частицы нашего огромного мира! Другое дело - чемоданы. Помещается в них гораздо больше, да и порядок навести гораздо легче: можно аккуратненько сложить чувства, свернуть мысли, разложить и то, и другое ровненькими стопочками, чтобы ничего не помялось, не испортилось, не потерялось. Не то что аморфные, субтильные слова, в которых все искажается, меняется, пропадает! У меня всегда с собой чемодан. Вот я иду по улице и вдруг встречаю Его. Мы обмениваемся рукопожатиями, улыбаемся.
- Чемодан! - говорит Он.
- Чемодан! - говорю я, и мы тут же расстаемся. Очень удобно!
Выдох.
Затяжка третья.
Недавно я посмотрел фильм про мыло. Очень интересный. Мыло родилось в эпоху перемен в маленьком провинциальном городке, росло, познавало мир и однажды выросло и покинуло родную мыльницу. Его провожали родители: папа - старое честное мыло, вкалывающее по три смены в Городской Бане и мама - доброе пугливое мыло, все время пускавшее пузыри на вокзале, во время прóводов. Потом мыло приехало в большой город, где у него появились новые друзья - шерхебель, лобзик и гуталин. Так вот, фильм как раз и был посвящен приключениям этих четырех отважных друзей. Кино очень всем понравилось. Женщины рыдали, и зрительный зал буквально был залит гуммиарабиком, ацетоном и парафином.
Выдох.
Затяжка четвертая.
Штучный товар. Штучный. Штучный товар. Здесь продавали штучный товар.
Блестящие, яркие штучки, штуки и штукалки. Любой был бы счастлив иметь свою новенькую штучку и рассказывать всем, что это штучный товар, штучный товар, штучный! Шепотом шушукаться, штукать штучкой по штолу, пришвиштывать: «Это штучный товар, беш шуток!». И вшечело шердешно шасливы были вше, только зашлышав о штучном товаре, и шлишком мало было нушно нам, и радовалишь мы шнакомому шелешту: Штучный. Штучный товар. Штучный товар! Блашенштво!
Выдох, мой друг,
последний выдох этого повествования. Как, уже уходишь? Понимаю... ты, дружище, как всегда прав - курить штуки, чемоданы, электроцентрали и синхрофазотроны еще неприятнее, чем коротенькие окурки, выуженные из лужи краски... и нет места в этой луже красивым, плавнотекущим и умным словам... Таким, например, как ЗАМАРДЖЫБЛИЕКВАТНОССССТЬ...