Новая "Нормальность" войны. Директор ЦАСТ Руслан Пухов на Грушинской конференции

[bmpd]

Центр анализа стратегий и технологий «ЦАСТ» сообщает, что 11-13 апреля 2024 года в Москве на площадке Финансового университета проходит XIV Международная Грушинская социологическая конференция. Тема конференции 2024 года - «Метаморфозы общества и исследовательской индустрии: новые вызовы».

Утром 11 апреля директор ЦАСТ Руслан Пухов принял участие в первом пленарном заседании под заголовком «Новая «нормальность»: контуры, решения, проблемы», где собрались эксперты в важнейших предметных областях. Ниже мы представляем вам ключевые тезисы его выступления о новой «нормальности» войны, а видео-версию выступления вы можете посмотреть в Группе ВЦИОМ в ВК.






Руслан Пухов. Большая война и демобилизованное общество

Война не является нормальным состоянием человеческого общества и государства. Современная «тотализированная» (вовлекающая все общество) война - тем более. Состояние войны является абсолютным стрессом для всех аспектов национальной и государственной системы, в первую очередь вооруженных сил.

Современное же урбанизированное общество - принциально гражданское, не военное. СССР/Россия, как и большинство западных (и крупных азиатских) обществ, не знали войны много десятилетий. Они фактически стали демобилизованными обществами. Они давно не применяли военных усилий и тем более сверхусилий, давно не мобилизовывались, давно не жертвовали ничем серьезным - ни жизнями, ни уровнем потребления, давно не переживали значительных потерь, давно не сталкивались с массированной военной пропагандой и военным информационным воздействием. Демобилизованные общества уже на протяжении нескольких поколений не сталкивались со стрессом сверхусилий во время провозглашаемых государством «общенациональных» целей.

Напротив, в их идеологии господствовала идея, что масштабная «тотальная» война в духе двух мировых войн больше невозможна, поскольку она невыгодна для всех и масштабы издержек от такой войны будут в любом случае намного превосходить любой возможный выигрыш от нее. «Война не приносит прибыли и дивидендов, заведомо убыточна, и поэтому ее не будет!».
Будущее, как всегда, наступило внезапно! СВО никем не планировалась как война, а тем более как война длительная и затяжная. Но она таковой стала! И это оказало шоковое воздействие и на саму армию, и на власть, и на население. Но сегодня, спустя два года, можно зафиксировать, что и власть, и армия, и население справились с этим шоком, адаптировались к реалиям большой войны. Это огромный успех, ведь в ином случае и единство нашей страны, и ее целостность оказались бы под большой угрозой.

Какие задачи для этого пришлось решить?

1. Адаптация совершенно неготовой к реальной войне армии к потребностям и задачам войны с тем, чтобы по крайней мере не проиграть войну, а лучше - выиграть ее.
2. Вооружение армии, адаптация и мобилизация промышленности.
3. Изыскание новых источников комплектования армии, причем на долгосрочной основе.
4. Преодоление экономического шока от введения тотальных западных экономических санкций.
5. Обеспечение долгосрочной экономической устойчивости.
6. Обеспечение в качестве главной сверхзадачи внутриполитической устойчивости при дефиците понимания населением целей войны и при любых возможных поворотах хода войны.
7. Обеспечение внутриполитической устойчивости при любых сценариях выхода из войны, в том числе «непопулярных».

Эти масштабные задачи к тому же во многом находились в противоречии друг с другом. Так, военные задачи требовали максимальной социальной и экономической мобилизации. Но это вело к росту социально-экономического напряжения - и тем самым подрывало внутриполитическую устойчивость. Ответ российской власти был неожиданен и креативен:

1. максимально избежать мобилизационных и кардинальных социально-модернизационных решений
2. вести войну на основе максимального использования и сохранения имеющихся структур и институтов, не прибегая к их чрезмерной «военизации» и излишней «массовизации».
3. Обеспечить максимальное ограждение общества от тягот войны, включая наиболее чувствительные мобилизационные тяготы, и сохранение образа нормальности и стабильности социальной жизни.

В целом речь идет об ограничении места войны в социально-политической повестке в целях сохранения устойчивости демобилизованного общества. Война в идеале должна стать чем-то вроде параллельной реальности, в которую вообще нецелесообразно вовлечение «посторонних». Такая задача решалась многими правительствами в истории, но пожалуй впервые сейчас она стоит и решается столь всеобъемлюще.

Принцип «демобилизации» распространяется не только на социальные институты, но и на военную систему. Лучше всего это видно на примере комплектования ВС РФ: сохраняются несколько систем комплектования, включая призыв срочников на военную службу. При этом срочников категорически нельзя использовать в боевых действиях. Исторически срочники являются в нашей армии одним из главных ресурсов вербовки контрактников. Однако не пошедшие на контракт срочники представляют собой впечатляющий образец «параллельного мирка» в армии воюющей страны. То же самое можно сказать о сохранении в ряде случаев в ВС РФ оргструктур и штатов мирного времени, об отказе от массового строительства укрытий и защитных сооружений вне зоны боевых действий и т.п. Все это - отражение «принципа демобилизации».



Зачем это нужно? Отказ от мобилизации населения на военную службу в период войны является ключевым для удержания общества в демобилизованном состоянии. Поэтому именно в сфере комплектования российская власть проявила чудеса изобретательности. Создана поистине выдающаяся систему постоянного пополнения воюющей армии вне традиционных механизмов массовой мобилизации. Тут используются:

• во-первых, беспрецедентные объемы финансовых средств на привлечение и найм контрактного состава, позволившие не только обеспечить постоянный приток готовых воевать и умирать контрактников-наемников (до 30-40 тысяч человек в месяц, что позволяет компенсировать людские потери), но и впервые в отечественной истории сделавшие профессию солдата относительно высокооплачиваемой;
• во-вторых, широкое привлечение заключенных под обещания амнистии;
• в-третьих, использование механизма частных военных компаний;
• в-четвертых, широкий найм иностранцев в первую очередь из бедных стран. Последние два варианта комплектования - совершенно новаторские для нашей военной машины.

Хотя частичной мобилизации полностью избегнуть не удалось, однако само ее проведение осенью 2022 г. было организовано таким образом, чтобы нимизировать ее политические эффекты для власти. Набор производился в первую очередь из низов и сельской местности и провинциальных малых городов, с наименьшим привлечением жителей мегаполисов и особенно Москвы. Уже второй год власть избегает новых мобилизационных мероприятий, проявляя готовность идти на крупные финансовые и военно-оперативные издержки ради откладывания такого политически рискованного действия.

Мобилизация военной промышленности проводится также в первую очередь за счет ее развертывания и привлечения рабочей силы финансовыми стимулами. Это во многих случаях сломало сложившуюся и устоявшуюся до того за три десятилетия типичную для отечественного ОПК картину «сверхоплачиваемые директора и менеджеры vs рабочие и инженеры, работающие за еду». Впервые у рабочих и квалифицированных специалистов в постсоветской оборонке появились деньги. Фактически этот слой людей заинтересован в продолжении войны, которая увеличивает их благосостояние, а не тяготы. А крупные выплаты участникам боевых действий за ранение или за гибель создают эффект денежного дождя или сплошной выигрышной лотереи для многих жителей (членов семей) глубинки - впервые за всю их небогатую жизнь.



Откуда же деньги? Эффективно работает механизм взимания ренты с по-прежнему огромного топливного и сырьевого экспорта. Несырьевой и промышленный экспорт пал, но топливно-сырьевого пока что достаточно для финансирования войны без перекладывания экономических тягот на население. «Демобилизация», таким образом, активно работает и в экономическом отношении.

Одновременно власти в целях демобилизации общества применяют широкий арсенал приемов информационной войны. Данная система оказалась в высшей степени эффективной и фактически изолировала основную часть населения от негативных новостей о ходе войны. Война в СМК предстает сплошной цепью успехов, ставя население в положение болельщиков победоносной сборной, которым при этом тяжелые и опасные реалии войны лично не грозят. «Принцип демобилизации» работает и здесь!

Итак, мы должны констатировать большие успехи российской власти в деле адаптации нашего демобилизованного общества к большой войне. Эти успехи позволяют планировать «забег на длинную дистанцию» в виде длительной войны на истощение противника. По мере истощения будут появляться «окна возможностей» для выхода из войны на приемлемых для России условиях. Главный же вопрос для российской стороны состоит в том, насколько долго удастся сохранять нынешнюю «демобилизационную систему».